Сделаем, прямо сейчас этим займусь. Но одного человека можно назвать уже сейчас: такая картина была у актрисы Любарской. Я сейчас позвоню Волобуеву, он как раз осматривает жилище актрисы. Спрошу, видел ли он там подобное полотно. И пусть потом поговорит с друзьями Любарской, спросит, была ли такая картина у нее в собственности.
Нет, друзьями Любарской я займусь сам, возразил Гуров. А капитан пусть проверит квартиры Востокова и Зверевой. Вечером, часов в девять, встречаемся у тебя в кабинете, обсудим полученную информацию. Нам будет что обсудить.
Гуров убрал телефон и достал список, полученный утром от Ганчука. Среди близких друзей Инессы Любарской значились три фамилии: художественного руководителя драматического театра, где работала актриса, Леонида Мамонтова, режиссера того же театра Олега Сергеева и заведующей литературной частью Клавдии Соболь. «Времени до вечернего совещания у меня не так много, всех троих я не успею опросить. Кого же выбрать? Соображения субординации требуют начать сверху, то есть с руководителя театра, но что-то мне подсказывает, что этот Леонид Мамонтов не был близким человеком для актрисы. Нет, начну-ка я лучше снизу, с Клавдии Соболь. И если время останется, побеседую с режиссером Олегом Сергеевым».
Выработав такой план, он снова достал телефон и набрал номер Клавдии Соболь. В трубке он услышал женский голос, который довольно высокомерным тоном произнес:
Кто это? Я слушаю!
«Наверное, заведующей литчастью надоели всякие графоманы, которые предлагают ей свои пьесы», подумал сыщик. Он представился и объяснил цель своего звонка. Голос в трубке сразу изменился, причем весьма резко.
Да, конечно, я буду рада вас видеть! воскликнула Клавдия Соболь. Я готова помочь найти убийц Инессы! Вы можете подойти ко мне в театр?
Да, сейчас буду, пообещал сыщик.
Спустя двадцать минут он вошел в театр и спросил, как ему найти заведующую литературной частью. Его провели на второй этаж, где располагались кабинеты театрального руководства.
Когда проходили центральный холл, в глаза сыщику бросился висящий на стене женский портрет в траурной рамке. Гуров догадался, что это портрет Инессы Любарской. «Что ж, в театре, как видно, переживают смерть своей актрисы», подумал сыщик.
В небольшом кабинете, стены которого были увешаны разного рода театральными фотографиями, навстречу Гурову поднялась женщина лет сорока пятиКлавдия Соболь. Она предложила гостю кресло и села сама.
Хорошо, что смерть Нюси расследует такой квалифицированный человек! Может быть, вы сможете найти убийц. Пока что нашим местным сыщикам это не удается. Вот уже второй человек из мира искусства гибнет, а зло остается безнаказанным!
А кого вы считаете первым погибшим? поинтересовался Гуров.
Разумеется, художника Игната Денисовича Бушуева! ответила Соболь.
«Ну да, историк Овчинников не принадлежал к числу людей искусства, поэтому она его не считает», подумал Гуров. А вслух сказал:
Да, конечно, уже вторая смерть Мне нужно задать вам несколько вопросов, чтобы прояснить обстоятельства гибели вашей подруги. Ведь вы с Любарской были подругами?
Да, разумеется!
Гуров про себя отметил эту приподнятую манеру разговаривать: хозяйка кабинета не просто говорила, а все время восклицала.
Значит, вы ее хорошо знали, заключил сыщик. В таком случае вы, наверное, сможете мне сказать, что заставило вашу подругу поздно вечером двадцать первого сентября отправиться в такое глухое место, как Черная скала?
Клавдия Соболь ответила на вопрос не сразу. Было заметно, что она пребывает в затруднении. Затем она широко развела руками и произнесла:
Трудный вопрос! Может быть несколько причин. Например, Нюся могла туда пойти, чтобы полюбоваться красками заката. А еще ей могли в этом месте назначить свидание, ведь место довольно романтичное.
А что, у Инессы Васильевны были поклонники? удивился Гуров. Но, насколько я помню, вашей подруге было уже около шестидесяти
У женщин, чтоб вы знали, не существует возраста! высокомерно заявила заведующая литчастью. По крайней мере, над людьми искусства возраст не властен. И я могу вас заверить, что рядом с Инессой всегда находились мужчины, влюбленные в нее! Так что могло иметь место свидание. И, наконец, она могла прийти в это место, потому что там любил творить такой великий художник, как Константин Закатовский!
Вот как?! воскликнул Гуров и поймал себя на том, что тоже начал разговаривать восклицаниями, совсем как хозяйка кабинета. Закатовский любил бывать на Черной скале? И Любарская об этом знала?
Да, да и еще раз да! Константин Евгеньевич не раз бывал на Черной скале! Это было его любимое место в городе! Три или четыре картины Закатовского точно созданы в том глухом углу! И конечно, Нюся не могла этого не знать, ведь одну из этих картин Закатовский подарил ей!
У Любарской есть картина Закатовского?! снова воскликнул сыщик.
Да, Константин Евгеньевич дружил с Нюсей. Он написал ее портретпоместил ее фигуру на полотне «Над Ситью» и еще подарил ей одно из своих полотен.
А как называется эта картина, вы знаете?
Еще бы мне не знать, ведь я присутствовала при акте дарения! Полотно называется «Расставание», на нем изображен как раз тот вид, который открывается с Черной скалы. Вид вечернего города, который погружается во тьму! Так что Нюся могла прийти туда, чтобы воочию увидеть тот пейзаж, которым вдохновлялся Константин Евгеньевич!
Очень интересно Просто очень интересно! А теперь давайте вернемся немного назад. Вы сказали, что вашей подруге могли назначить свидание на Черной скале. Вы знаете, кто мог назначить свидание?
Ну, разумеется, я знала поклонников Нюси! По крайней мере, троих. Самым давним и самым преданным ее поклонником был, конечно же, Оссер
Кто-кто? переспросил Гуров. Оссер? Какое необычное имя!
Ну, это не совсем имя, пояснила хозяйка кабинета. Это прозвище. Речь идет о нашем театральном режиссере Олеге Сергеевиче Сергееве. Весь театр знает, что он с давних времен безнадежно влюблен в Инессу!
Безнадежно? Почему?
Трудно сказать. Олегчеловек, безусловно, талантливый, видный, он на восемь лет моложе Инессы. Но почему-то никогда не пользовался у нее успехом Еще один человек, испытывавший к Нюсе трепетные чувства, наш новый актер Дима Лопахин. Он еще моложе Олега, разница в возрасте с Инессой составляет десять лет. А вот Игорь Моржов, наоборот, человек возрастной, ему уже шестьдесят семь.
Кто такой Моржов? Тоже актер?
Нет, Игорь скрипач, он играет в нашем оркестре. Да, вот с кем-то из этих троих Нюся, вероятно, могла отправиться на Черную скалу.
Значит, кто-то из них и стал ее убийцей, заключил Гуров. И, увидев недоумение на лице Клавдии Соболь, пояснил: Установлено, что ваша подруга не погибла при падении со скалы, а была убита уже после падения. Скорее всего, это сделал человек, который столкнул ее в пропасть, он потом спустился и довершил начатое.
Нет, этого не может быть! воскликнула хозяйка кабинета. Никто из них троих не способен на убийство! Конечно, все люди временами впадают в некое темное состояние, совершают странные поступки, но чтобы Олег, Дима или Игорь пошли на такоея не могу в это поверить!
Не буду вас разубеждать, ответил Гуров. А скажите, кроме троих названных вами мужчин, нет никого, кто мог ухаживать за Любарской или просто общаться с ней?
Да, могли быть и другие люди. Нюсю всегда окружало множество людей, она любила мужское внимание! Там были самые разные люди: музыканты, журналисты! Помню, был даже какой-то народный целитель, лечащий травами и наложением рук. Но имен я не знаю.
Беседа с Клавдией Соболь оказалась весьма плодотворной. Пока что этот разговор дал ему больше материала для дальнейших поисков, чем предыдущие встречи. Можно было и дальше продолжать разговор с ней, но пришло время отправиться на совещание в кабинет майора Ганчука. Сыщик поднялся и поблагодарил хозяйку кабинета.
Глава 8
Часы показывали уже половину десятого, когда Гуров вошел в кабинет Ганчука. Кроме самого майора, там находился капитан Волобуев.
Ага, вижу, группа почти вся в сборе, сказал Гуров. Только лейтенанта не хватает. Где он?
Александр в данный момент заканчивает осмотр квартиры Ирины Зверевой, ответил Ганчук. Когда закончит, подъедет.
Хорошо, подключится потом. Начнем с капитана. Удалось обнаружить в квартире Любарской картину Закатовского?
Нет, товарищ полковник, картины там нет, четко ответил Волобуев. Но поскольку Николай Васильевич мне сказал, что она там должна быть, я стал искать ее следы. И нашел их.
Вот как? откликнулся Гуров. И какие?
Я нашел раму от картины, она была спрятана на лоджии за нагревателем. Не очень-то ее и прятали, я за полчаса нашел.
А почему ты решил, что рама именно от похищенной картины? полюбопытствовал сыщик. Может, Любарская купила раму, чтобы потом в нее что-нибудь вставить.
Это было легко установить, потому что картина из рамы была не вынута, а вырезана. Резали ножом, часть холста осталась зажатой в раме. Я доставил раму сюда, в управление, отдал криминалистам. Они ее изучают. К завтрашнему дню обещали сказать, какая картина была вставлена.
Отличный результат, капитан! похвалил оперативника Гуров. Теперь хотелось бы услышать о данных, которые удалось собрать о владельцах картин Закатовского. Как, майор, ты собрал такие данные?
Ну, дело было не такое простое, и времени в моем распоряжении было не так много вяло начал Ганчук, а затем закончил уже совершенно другим, бодрым тоном: Но, несмотря на эти обстоятельства, я нужные данные собрал. Хотя, возможно, не в полном объеме. Надо проводить дополнительные изыскания, беседовать с музейщиками, с людьми, которые занимаются продажей картин
Я понял твои объяснения и, можно сказать, принял, заявил Гуров. Давай свой неполный список.
Ганчук продолжил:
Итак, к данному моменту мне удалось установить шестнадцать адресов, по которым в городе хранятся или хранились раньше картины Константина Закатовского. Самое крупное собрание находится в нашем художественном музее, он приобрел у художника при его жизни три полотна и еще две картины купил у наследников живописца. Итого у них пять полотен. Столько же полотен осталось у наследников Закатовского. Еще четырнадцать картин находятся в частных собраниях.
Много же у этого художника было друзей! воскликнул Гуров. Четырнадцать человек, которым он подарил свои картины просто так!
Не совсем верно, Лев Иванович, поправил его Ганчук. Как я выяснил, Закатовский подарил картины лишь семерым. Еще трое его картины купили, это наши местные предприниматели, довольно богатые люди: Игорь Терентьев приобрел два полотна, Иван Трутневтоже два, Виталий Бермантри.
Так-так-так задумался Гуров. Он глядел куда-то в угол, осмысливая информацию. Стало быть, семь полотен хранятся у весьма состоятельных людей, за семью замками, под надежной охраной. И еще семь полотену людей, близких к Закатовскому, людей небогатых. И пятеро из этих людей были убиты
Нет, и тут неточность, Лев Иванович. Я пока еще не выяснил, насколько близки были к Закатовскому Востоков и Зверева, но все, с кем я разговаривал, отрицают, что художник что-то им дарил. Никто не видел у них картин. Нет, получатели картиндругие люди. Помимо Бушуева, Овчинникова и Любарской, я выявил еще четырех человек, которые получили подарки от художника. Это дирижер симфонического оркестра Леонид Ярский, редактор газеты «Северный вестник» Владимир Гришин, краевед Максим Точилин и органистка Татьяна Варенникова.
Вот оно что протянул Гуров. Если Востоков и Зверева не имели у себя картин Закатовского, стало быть, его картины не обязательно несут смерть их владельцу Или все-таки обязательно?
В этот момент дверь кабинета открылась, и вошел, вернее, вбежал лейтенант Полудин.
Я не опоздал? Я спешил изо всех сил! Хотел закончить обыск у Зверевой.
И как, закончил? спросил у него Гуров, оторвавшись от своих раздумий.
Да, осмотрел все самым тщательным образом, ответил Полудин. Обнаружил пропажу еще нескольких ценных вещей, которые не вошли в опись при первом осмотре.
А картину художника Закатовского ты, случайно, там не нашел? спросил Ганчук.
Нет, Николай Васильевич, картин у Зверевой не было, это я точно выяснил. Она собирала только иконы, и то старинные. Даже работы восемнадцатого, а тем более девятнадцатого века не брала. А к картинам современных художников вообще относилась с презрением.
Очень интересно, очень протянул Гуров. Он встал, прошелся по кабинету из угла в угол, потом остановился перед участниками совещания и произнес: Кажется, нам нужно пересмотреть картину здешних преступлений, которая у вас сложилась. Мы ошиблись, когда объединили все убийства в одно дело. У нас не одна серия убийств, жертвами которой стали пять человек, а две разные серии. В одном случае жертвами стали художник Бушуев, историк Овчинников и актриса Любарская. Здесь преступник постарался замаскировать убийства, представить их как несчастный случай или самоубийство. И даже когда следствие пришло к выводу, что имеет дело не с суицидом, не со случайным падением из окна или с обрыва, а с убийствами, оно никак не могло нащупать мотив. Теперь мы этот мотив знаем: убийца охотился за картинами Константина Закатовского, подаренными этим людям. Картины явились маркерами жертв. Как сказала знакомая одной из жертв, эти люди стали «хранителями вечности». А я ее перефразирую: эти люди стали «хранителями смерти»!
Да, ты прав, Лев Иванович! воскликнул майор Ганчук. Но это означает, что и над остальными владельцами подаренных картин нависла опасность. Мы должны их предостеречь. Может быть, организовать им охрану.
Да, Николай Васильевич, ты тоже прав, согласился Гуров. Но охранаэто, пожалуй, мера преждевременная. А вот предупредить людей надо. Надо встретиться с ними и обрисовать им ситуацию. Пугать людей, конечно, не надо, но предостеречь нужно, чтобы они не отправлялись с малознакомыми людьми в глухие места.
Да, но Игнат Бушуев погиб не в глухом месте, а в собственной квартире, напомнил Волобуев. И его убийца был ему, скорее всего, хорошо знаком.
Да, этот эпизод выпадает из общего ряда. Но все же эти «хранители» сильнее рискуют погибнуть, отправившись куда-нибудь на реку или на скалу. Так что надо встретиться со всеми и предупредить о возможной опасности. Кто там в твоем списке, майор?
Сейчас повторю. Значит, картины в подарок от Закатовского получили, помимо погибших, дирижер Ярский, органистка консерватории Варенникова, редактор газеты Гришин и краевед Точилин.
Итого четверо, заключил Гуров. И нас тоже четверо. Давайте распределим их между собой. Я, пожалуй, возьму себе редактора газеты. Мой опыт подсказывает, что от журналистов можно получить очень интересную информацию, которой не располагает полиция. Я не раз в своих расследованиях получал помощь от журналистов. Ты, Николай Васильевич, возьми себе дирижера, капитанкраеведа, а лейтенант, как самый молодой, пусть встретится с органисткой. Сейчас, сыщик взглянул на часы, всего одиннадцать, время еще детское, можно и сегодня провести эти встречи.
А других людей, хранящих у себя картины Закатовского, мы разве не будем предупреждать? спросил капитан.
Кого ты имеешь в виду? не понял Гуров.
Я имею в виду тех, кто не получил картины в подарок от художника, а купил их, объяснил Волобуев. Разве им ничего не угрожает?
Гуров подумал, потом решительно ответил:
Пожалуй, ты прав. Конечно, они все люди состоятельные, их дома охраняются, но ведь они коллекционеры. А значит, люди, увлеченные живописью. Значит, их можно обмануть, сплести какую-нибудь историю, выманить их в глухое место. Да, давайте их тоже предупредим. Кто там у нас?
Трутнев, Терентьев и Берман, перечислил Ганчук. Я, с твоего позволения, Лев Иванович, взял бы на себя Игоря Викторовича Терентьевая с ним знаком, вместе на охоту ездили.
В таком случае я беру на себя как его, Трутнев? Кто он, как зовут, номер телефона? Выдай, Николай Васильич, полную информацию.
Держи, Лев Иванович, сказал Ганчук, кладя перед сыщиком визитку. Иван Никитич Трутнев, владелец сети салонов по продаже автомобилей. Один из богатейших людей нашего города. Живет в собственном доме в поселке Холмыэто очень престижный район.