Иди уже, егоза, улыбается мама. Алиска весь день со стариками воюет. Дед Никита неделю как переболел, а рвется помогать: двор молодым расчистил, вареников налепил. Богдан еле отобрал лопату у деда, представляешь? всплескивает руками мамуля, а у меня сами собой губы расползаются в улыбку. Я так их всех люблю!
Я благодарно киваю маме, набрасываю старую папину куртку, опускаю ноги в валенки и выскальзываю на улицу. Снежинки мягко ложатся на землю, танцуя в свете уличного фонаря.
Я топаю по расчищенной тропинке к задней калитке, отделяющей участок Рябининых. Касаюсь озябшими пальцами металлической ручки новой калитки и привычным жестом толкаю ее. Права была мама: дед Никита расстарался на славуширокие дорожки из тротуарной плитки и площадка перед воротами тщательно вычищены от снега.
Жизнь моей подруги Алисы с появлением Богдана превратилась в сказку. Ну как иначе назвать трепетное отношение к ней мужа? Весьма хозяйственного, смею заметить. Бьюсь об заклад, что творческий, витающий в облаках Лисенок до конца не оценила многих технических нововведений, внедренных ее супругом. Я оглядываю участок Рябининых, за два года преобразившийся до неузнаваемости, и наполняюсь непоколебимой верой в любовь. Ребята не захотели переезжать в город и разменивать снегиревский климат на городской смог. И Богдан, отбросив предрассудки, заботится о доме жены как о собственном. Чего стоят красивейший забор из массивного дерева и камня или новые дубовые окна! О наполеоновских планах Богдана по строительству второго этажа я, пожалуй, умолчувы все равно не поверите! Так и вижу скептическое выражение на ваших лицах. Единственное, чего недостает дорогим мне людям, ребенка. Алиска не может забеременеть И каждый раз, когда я думаю об этом, перед глазами неясным образом предстает «супердоктор» Боголюбов собственной персоной. Наглый, рыжий, с ленивой усмешкой на губах
Я знаю, что Мир предлагал Богдану привезти жену на обследование, только Рябинин оберегает своего Лисенка от загребущих похотливых лап талантливого гинеколога, как от чумы.
Любанька пожаловала! дед Никита замечает меня через окошко прихожей. Очевидно, он собирается уходить к себе: тулуп наглухо застегнут, ушанка натянута до самых глаз. Любаша, вам вареников домашних налепить? огорошивает он меня, широко распахнув входную дверь и деловито складывая руки на груди.
Деда, ты опять за свое! раздается голос Лисенка из гостиной. Отдыхай, пожалуйста, ты нам здоровый нужен, она ласково гладит Никиту Сергеевича по плечу. Привет, Любанька, а это уже бросает мне, растянув губы в довольную улыбку.
Никита Сергеевич, спасибо вам большое, отвечаю старику и обнимаю Алису.
Она закрывает дверь за недовольно бурчащим дедом и нетерпеливо стаскивает с моих плеч куртку. Зеленые глаза девчонки как-то странно и возбужденно горят. Неужели
Пойдем скорее на кухню, заговорщическим тоном шепчет она. Тетя Глаша ватрушек напекла.
Алиска тянет меня за руку в пахнущую ванилью кухню. К слову, здесь тоже все поменялосьдеревянные добротные полы, современная бытовая техника и новая отделка сотворили помещение похожим на картинку из модных журналов интерьера.
Лисенок, ну какая ватрушка? Мама котлетами накормила, недовольно надуваю губы.
Прекрати заниматься ерундой, морщит лоб подруга. Скоро просвечиваться будешь! Ну серьезно, сколько можно худеть?
Да не худею я! Вот! хватаю ватрушку с блюда и смачно откусываю. Фкуфно
Алиса смеется, глядя на меня, и, продолжая причитать, разливает чай. Торопливо, неловко, в каждом небрежном движении пальчиков выдавая нетерпение.
«Это» случилось? тоном агента под прикрытием спрашиваю я и тянусь цепкими ручонками ко второй ватрушке.
Нет, равнодушно отвечает она, перехватив мой настороженный взгляд.
Я ненавижу ее спокойное «нет», привычное короткое слово, убивающее надежду. «Наверное, не знаю, не уверена» Лисенок отвечает всегда одинаково, рубит сплеча этим проклятым «нет».
Тогда почему ты такая загадочная? спрашиваю я. Ватрушка вмиг становится невыносимо тяжелой. Опускаю руку на стол и делаю обжигающий глоток чая. И где Богдан?
Лисенок подозрительно смотрит на меня, словно прощупывает взглядом. Заправляет темную кудрявую прядь за ухо и наконец произносит:
Богдан уехал в город навестить сестру и отца. Я о другом поговорить хотела Люба, что происходит у вас с Миром?
Я закашливаюсь, поперхнувшись горячим чаем и мгновенно проступившими слезами. Звук его имени, как спусковой крючок, расслабляет сжатую внутри меня пружину. Чашка в руке начинает предательски подрагивать, с громким звоном я возвращаю ее на блюдце и закрываю лицо руками Не хочу разочаровывать Алису своей исповедью.
Господи шепчет она, вставая с места. Пошли в спальню, Любань.
Я ничего не вижу за проступившими слезами, только чувствую Ее горячая ладонь мягко касается плеча, а затем крепко хватает меня за руку. Слышу Собачий лай раздается с улицы, скрипят половицы, потрескивают поленья в камине. Бреду, как слепая, следом за Лисенком, сосредоточившись на окружающих звуках и пульсирующей, почти осязаемой боли в груди.
Любочка, расскажи мне, мягко произносит Алиса, усаживая меня на софу возле окна. Я бросаю затуманенный взгляд на заснеженное окно и, сморгнув слезинки с ресниц, виновато перевожу его на подругу.
Нечего рассказывать, Лисен. С некоторых пор сценарий наших с Боголюбовым отношений не меняется.
Любаша, он звонил вчера Богдану. Пьяный. Из какого-то клуба, судя по громким звукам. Разбудил нас начинает она, а у меня холодеет в жилах кровь от страшного предчувствия. Неужели он посмел обсуждать меня с Богданом? Выносить наружу подробности наших отношений? Я виновато опускаю глаза в пол и молчу: пускай Лисенок говорит.
Спрашивал о твоем парне. Боголюбов, конечно, выразился более грубо, Лиса закатывает глаза и цокает.
И все? Больше ничего не говорил? оживляюсь я и вытираю лицо от слез.
Нет, Любаша. А должен был?
Честное слово, зная беспринципность Боголюбова, я бы не удивилась, если он растрезвонил по всему городу о нашем «сотрудничестве» за столом переговоров.
И что ты ответила?
Сказала как есть: Люба, мол, встречается с молодым человеком. Мир расспрашивал, кто он и как его зовут, сконфуженно протягивает Алиса. И я
Назвала его имя?
Нет, Люба. Наговорила ему всякого
Алиска начинает нервно ерзать, сидя на мягкой широкой кровати, а потом замолкает. В повисшее безмолвие врывается ее тихий вздох, а затем всхлип. Черт, за Лису я готова порвать любого! Ей-богу, даже Боголюбова. Тем более Боголюбова.
Алиса, ты что? Алисонька
Любочка, я испортила все, да? всхлипывает она. Я ведь думала, ты забыла о нем, об этом рыжем бабнике! Наговорила ему всякой ерундыо вашей с Максом любви неземной, о скорой свадьбе, о том, какая наша Любаша счастливая и влюбленная. А сейчас вижу тебя и понимаю
И правильно ты сделала, Алиса, обрываю подругу. И ничего ты не понимаешь. Подумаешь, понимает она! важно вздергиваю подбородок и чопорно поджимаю губы. Надо было еще о дате свадьбы приплести что-нибудь или о цвете моего свадебного платья, довольно посмеиваюсь и потираю руки.
Ох, Любанька, улыбается Лиса сквозь слезы. Любишь его, да?
А я не знаю, что ответить Люблю? Рядом с ним я теряю рассудок и не могу дышать, превращаюсь в сплошной чувствительный нерв Задыхаюсь в пучине своих чувств, тону, падаю на дно и поднимаюсь, чтобы увидеть его глаза и снова утонуть
Убейте меня, если любовь приносит столько мучений!
И ничего я не люблю! Глупости какие Нужен он мне, бабник, грубиян, врун безответственный и безалаберный И вообще пыхчу, как паровоз, мельком замечая сверкающие в глазах Лисенка смешинки.
Расскажи мне, просит она мягко, поглаживая мою ладонь.
И я рассказываю О крашеной мымре и обидных словах, о жалкой попытке Боголюбова извиниться и о том, что случилось после Глаза Алиски сверкают яростью после моего пылкого содержательного рассказа о просьбе Мира «встречаться».
На лбу подруги обозначается крохотная морщинка, она прикусывает губу, боясь обидеть меня опрометчивым высказыванием. Молчит. А я жду, что же она скажет?
Что ты решила, Любаша?
А что тут решать? Он наиграется, отряхнется и пойдет дальше, а я
А ты?
А я просто умру.
Глава 8
Мирослав
«Непревзойденный дизайн и волнующая грация дикой кошки, скорость, драйв, респектабельная роскошькачества по-настоящему культового легендарного автомобиля. Не каждому подвластно приручить ягуара! Не бойся, рискуй, играй Откажись от подделки!» низкий обольстительный голос, льющийся из радиоприемника, раздражает.
Достало, тянусь к регулятору громкости и уменьшаю звук до минимума. Кожаное сиденье издает слабый скрип, когда я устало откидываюсь на спинку. Капли глухо разбиваются о лобовое стекло, слабым звуком разбавляя вязкую напряженную тишину.
Я не видел Любу семь дней. Сто шестьдесят восемь долбаных часов, мучащих разум обрывками пьяных воспоминаний. Спотыкаюсь о них, как о назойливое препятствие, то и дело мешающееся под ногами. Хочу смять их в кулак, как исписанный листок, и задвинуть подальше, но они крутятся в голове заезженной надоевшей кинолентой.
«Откажись от подделки, почувствуй оригинал» вещала реклама элитной тачки, пробуждая во мне совсем другие ассоциации.
Тело дышит, чувствует, гулко пульсирует от выплеснувшихся в кровь эндорфинов. Они играют со мной дурную шутку, полностью отключая рассудок.
«Я хочу встречаться» признание, внезапно сорвавшееся с губ, тому подтверждение. Мне удается смутить Любу, но куда большетемноту и пустоту, этих сестер-близнецов, паразитирующих внутри моей жалкой душонки.
И я снова бегу От беспомощности, кислотой разъедающей панцирь защиты, и непривычной щенячьей радости, заполнивших сердце. Я внезапно оказываюсь слабым перед ней, уязвимым в чувствах, как и тогда И мне невыносимо видеть мелькающий в ее взгляде чертов триумф победителя.
«Тебя устроит моя квартира?»
Унизительное предложение мгновенно стирает с ее лица возбужденный румянец, успокаивая скулящих внутри меня монстров. В ее глазах слишком много пугающих меня чувств, ненужных, осложняющих отношения без обязательств, к которым я привык. Меня нельзя приручить, детка! Обладать, властвовать, понукатьне про меня.
Бегу Бреду по темным лабиринтам коридоров в пиджаке на голое тело, саднящее от оставленных ею царапин. В темноте на ощупь касаюсь холодного металла дверной ручки, выпускаю себя на волю, под дышащее морозом вечернее небо.
Снова бегу, как два года назад От ее цепких ручек, обладающих странной властью надо мной.
Единственное, чего мне хотелось, забыться. Вернуть прежнюю размеренную жизнь без чертовых встрясок, брать то, что легко плывет в руки, и, как прежде, контролировать свою жизнь.
Звонок приятеля приходится как нельзя кстати. Кого я обманываю, дурак? Да здравствует привычная жизнь!
Мир, благоверная наконец улетела, не хочешь присоединиться к нашему маленькому, но очень дружному консилиуму? пьяный голос Никиты Чернова, заведующего гинекологическим отделением областной больницы, льется из ожившего динамика. Мы в клубе «Сорренто», на Объездном шоссе.
Вечер пятницы, впереди аж два выходных. Почему нет?
В моей машине всегда есть смена белья и одежды, не раз выручавшие меня в тяжелых врачебных буднях. Я надеваю чистые майку и водолазку, умело скрывшую следы губ и ногтей Любы на моей шее, и еду к друзьям. Вдавливаю педаль газа в пол, прогоняя проклятые эндорфины хорошей порцией выплеснувшего адреналина.
Ник Чернов сидит за дальним столиком мерцающего сиреневатой подсветкой просторного помещения.
Длинная влажная челка неопрятно свисает на его лоб, касаясь тонкой черной оправы очков. К груди Никиты льнет незнакомая мне тощая блондинка в короткой кожаной юбке. Ник пьяно улыбается, небрежно и коротко жмет протянутую мной руку и возвращает внимание к девице. Сводит расфокусированный взгляд на ее глуповатом лице и припадает к губам девчонки. Я сажусь на неудобный диван, обтянутый потрескавшимся черным кожзамом, и взмахом руки подзываю официанта.
Окунаюсь в свой мир. Привычное, грязное пространство потребителей, неверных мужей и доступных женщин.
Здесь даже воздух кажется бывшим в употреблении: прокуренный, спертый от витающих повсюду запахов.
Облако сизого сигаретного дыма окрашивается разноцветными лучами прожектора. Музыка расслабляет меня, выбивая битами из головы остатки мыслей.
Я опрокидываю в себя стопку коньяка и брезгливо отворачиваюсь от сосущейся напротив пары. Блондинка водит пальчиком по груди Ника, повторяя выпуклый рисунок букв на его черной толстовке. «Почему нет, когда да?» гласит надпись..
Привет, а вот и я, возле уха звучит хрипловатый знакомый голос. Вздрагиваю от неожиданности, вглядываясь в освещенное редкими вспышками лицо девушки. Марианна
И тебе привет, бросаю небрежно.
Сюрприз для доктора Боголюбова, поясняет Чернов, недоуменно смотря на мое недовольное усмехающееся лицо.
Пряный аромат ее духов и сигарет с ментолом въедается в ноздри, когда Марианна садится рядом так близко, что ее стройное бедро в облегающих черных джинсах плотно соприкасается с моим.
Я скучала, шепчет она томно, прижимаясь ко мне.
Сколько же мы не виделись? Три месяца, четыре? Ай, не помню! В моей жизни не было женщин, к которым хотелось вернуться. Руки длинноволосой высокой шатенки липнут к груди, впиваются словно иглами, царапая кожу сквозь одежду. Долгожданная, привычная доступность Одинаковая для всех, фальшивая подделка
Марианна гордо поднимает подбородок, поджимает губы, выпрямляется, заставляя меня проявить инициативу в ухаживании. Ее лживые переглядывания и заигрывания утомляют меня и даже смешат. Мы слишком много раз были близки, чтобы не знать правды: достаточно намекнуть, и она опустится передо мной на колени в вонючем сортире.
Ты напряженный бормочет она. Тяжелый день?
Я заранее знаю продолжение разговора: стоит мне произнести «да», девушка предложит расслабиться в моей машине. Однако сил придумывать изощренные ответы у меня не осталось.
Да. Две экстренные. Зачем ты спрашиваешь, ты же работала со мной, и
Ключевое слово: работала, ее обиженная реплика тонет в разноголосом гуле и джазовой мелодии.
Наши схлестнувшиеся в общем желании похоть и чернота не выдержали общественного порицания: Марианну уволили со скандалом из-за легкомысленного поведения и подозрения на воровство наркотических препаратов. Видит бог, я сделал для девушки все возможное: воспользовался связями отца и помог устроиться на новое место, в железнодорожную больницу на окраине, поклявшись себе больше не путаться с коллегами.
Ты чем-то недовольна, детка? Я глубоко затягиваюсь сигаретой и бесцеремонно выпускаю дым Марианне в лицо.
Звуки музыки стихают. Диджей ставит клубный трек и, устало стащив наушники, подходит к барной стойке.
Докторишки, вы что такие кислые? Никита отпускает осоловевшую от поцелуев девицу (кажется, ее зовут Яна) и подливает в бокалы коньяк. Алкоголь приятно обжигает горло, растворяя остатки скованности. Я откидываюсь на спинку скрипучего жесткого дивана и лениво прижимаю Марианну к себе. Айфон Ника оживает от входящего вызова супруги: он сбрасывает надоедливые ручонки Яны с плеч и нетвердой поступью устремляется к выходу.
От тебя пахнет другой женщиной, Боголюбов, грустно усмехается Марианна. Она беспардонно касается моей шеи губами, едва ощутимо втягивая запах.
Когда это тебя смущало? равнодушно хмыкаю я.
И кто она? Такая же молоденькая невинная медсестра, какой недавно была я?
Во-первых, Марианна, ты никогда не была наивной и простодушной. А во-вторых, нетэто не медсестра. Я удовлетворил твое любопытство?
Она молчит, с интересом вглядываясь в мое лицо. В ее карих глазах отражаются отблески ползающих по стенам разноцветных лучей. Девушка приоткрывает губы, чтобы ответить, но Невысказанные фразы словно превращаются в тягучий вязкий сироп и застывают на языке. Марианна протяжно вздыхает и оплетает мои плечи руками. Повисает на груди осьминогом.
Ты прав, мне все равно. Такие, как ты, не меняются.
Что, прости?