Утром 6 января сели в почтово-багажный поезд, шедший в сторону Ленинграда, и доехали до станции Подсолнечная. Для соблюдения конспирации нарядились в штатское и прихватили с собой ящик «Столового» пива. Всю дорогу они пили эту темную бурду, произведенную Тулспирттрестом, заедали сушеной воблой и травили анекдоты. Ни дать ни взять бездельники, привыкшие транжирить драгоценное время.
В поселке Солнечная Гора ушлый Макар ухитрился раздобыть аэросани «Бе-Ка», хранившиеся в сарае у одного запасливого дядьки еще со времен Гражданской. Макар взял их напрокат, пообещав вернуть в целости. По зимнему бездорожью этот «лыжный автомобиль», как его называли до революции, был незаменим.
Чубатюк сел за руль. Затарахтел бензиновый двигатель, завертелся огромный винт, и моторизованные санки за считаные минуты домчали всю четверку до Загорья, отстоявшего от Солнечной Горы всего на пять верст. Здесь немного передохнули, дожевали воблу. Оставшееся пиво Вадим безжалостно вылил на снег.
Головы нам нужны трезвые. А то скажут, что мы, как Мурин, бельмы залили и нам черт-те что привиделось.
Макар с Пафнутием высказали сожаление по поводу загубленного добра, на что баварец Фризе презрительно хмыкнул:
Это не есть добро. Это есть фу! Приезжайт Мюнхен, пить настоящий пиво Дас вундершен!
Помолчал бы уж, ешкин дрын! патриотично срезал его Чубатюк. Навидался я на войне этих ваших колдырей! Вылакает граммульку, и рожакак у китайца-пчеловода А туда женация культурных алконавтов! Не умеешь питьне хрюкай, едрить твою горбушку!
Вадим поспешил прекратить назревавший межнациональный конфликт. Оставив Макара с Пафнутием сторожить аэросани, он вместе с недовольно сопящим немцем направился к черневшим поблизости избам.
Диалог с сельчанами не заладился. Они выглядели напуганными, на заезжих смотрели с подозрением. Вадим подумал, что виной тому «Бе-Ка» дымящая и грохочущая повозка, нарушившая патриархальную тишину Загорья. Но вскоре ему стало казаться, что всеобщая боязнь в деревне зародилась не сегодня и достигла уже хронической стадии.
Чтобы сподвигнуть загорцев на разговорчивость, Вадим щедро совал чумазым детишкам медяки, а взрослым сулил премию в червонцах, если кто покажет гостям места на озере, где можно рассчитывать на богатый улов. От рыбалки плавно перешли к охоте. И тут Вадим пустил пробный шарприкинулся дуриком и как бы невзначай упомянул обобранный лесной дворец. Дескать, толкуют, будто Чучумову удалось своими обрядами зверье приворожить, да так крепко, что оно и по сей день не уходит, шастает вокруг пустого дома. Как бы туда подобраться? Коли сыщется проводникему наивысшая награда. И цифру огласил такую, что у деревенских должно было дух захватить. С их доходами эдаких деньжищ и в полгода не увидишь, а тут в одночасье
Однако реакция вышла обратная. Прознав, что чужаков манит треклятая усадьба, загорцы накинулись на них с дубьем. Вадим с Фризе насилу ноги унесли, отделавшись всего двумя-тремя ссадинами, что следовало признать удачей.
К товарищам вернулись несолоно хлебавши. За околицей им повстречался паренек лет четырнадцати, в больших сапогах, в полушубке овчинном. Он вел под уздцы сивую лошадку, которая тащила с недальней вырубки хворосту воз. Паренек оказался единственным из деревенских, кто не отпрянул в ужасе при упоминании Чучумова. Напротив, очевидно было, что он и сам проявляет интерес к данному вопросушепнул доверительно, что обучен грамоте, запоем прочел книжку про графа Дракулу и страсть как хотел бы воочию посмотреть на вурдалачью обитель.
Р-разве Чучумоввурдалак? уточнил Вадим. Нам говорили, что он волшбой занимался, но касательно кровопийстванет
Паренек посмотрел на него, как на невежду, и снисходительно пояснил, что все колдунысуть кровопийцы. Это он узнал еще раньше, благодаря обрывкам готического романа, спасенным из соседского уличного сортира.
Эх ты, сельдерей ушастый! пожурил его Чубатюк. Читал бы лучше Чуковского
Подросток набычился, но Вадим сделал Макару упреждающий жест и достал из кармана гривенник. Поощренный таким образом недоросль лезть в бутылку не стал и разразился длинным монологом о чудесах, которые наблюдал в примыкавших к Загорью лесных массивах. В поисках тропы к чучумовскому логову он исходил немало верст, бесстрашно пробирался через буреломы и пару раз становился свидетелем непознанного. Видел мельтешащие за деревьями огоньки, людей, которые вели по просеке подводы, груженные черными гробами. Слышал наводившие жуть завывания, доносившиеся из сердцевины леса. А с недавних пор на озеро повадилась прилетать ночами невиданных размеров птица. Рассмотреть ее в деталях не представлялось возможным, так как являлась она всегда в самое темное время суток и садилась на воду далеко от берега. Паренек божился, что величиной она в разы превосходит все известные ему разновидности пернатых и в полете издает утробный рык.
Случайно, не аэроплан ли? высказал догадку Пафнутий.
Паренек снова оскорбился, заявив, что аэропланы он знает. Они выглядят совсем по-другому, и для них нужны аэродромы, которых близ Сенежского озера в помине нет. И еще. Одержимый искательским зудом, он облазил все прибрежье и нигде не видел следов от шасси. А крылатая тварь продолжает периодически наведываться, в последний раз прилетала накануне. Деревенская ворожея баба Марфа, по многочисленным просьбам общественности, проводила сеансы черной и белой магии, сыпала на воду пепел, бубнила заговоры, жгла куриный помет, но не помоглок жалким знахаркиным чарам сатанинская птица оказалась невосприимчива.
Так, значит, дорогу к дому Чучумова ты не знаешь? прервал Вадим словоизлияния, грозившие затянуться до вечера.
Парнишка сконфуженно признал, что до вожделенной цели так и не добрался. Попытки вызнать дорогу у деревенских промысловиков неизменно натыкались на сокрушительный отпор и оборачивались для просителя порцией березовых розог. Отрок заверил, что и пришлым никто ничего не подскажет. Расспросы о Чучумове ввергают всех в трясучку и могут привести к непредсказуемым последствиям.
В подтверждение этих слов с вырубки выбежали трое бугаев, один из которых сжимал в руках охотничью берданку, а двое других потрясали колунами. Увидев их, малец струхнул, рванул лошадь под уздцы и засеменил прочь так шустро, что хромоногая кляча едва за ним поспевала.
Бугаи свернули к аэросаням с явным намерением разнести их в щепы, а группку любопытствующих превратить в винегрет. Макар не прочь был схлестнуться с ними, но Вадим отговорил. Вступать в свары с туземцамисебе дороже.
Они погрузились и отъехали подале, не теряя, однако, деревни из виду. У поваленной осины приостановились и стали держать совет.
Дас ист унмеклихь! бурчал оскорбленный немец. Варвар Ми ничего не сделайт, они нас колотить За что?
Вот же вареники контуженные! в кои-то веки поддержал его Макар. Чтоб их в толчок мочалкой засосало В какую сторону нам теперь помидорами ворочать? Лес вокругна сотни десятин!
Вадим собирался с мыслями, но откуда ни возьмись появился невысокий сутулый стариквнезапно как из-под земли вырос. И до чего чудной! Шапчонка круглая, как шляпка гриба. Из-под нее волнами седые волосы выбиваются. Борода тоже седая, с прозеленью, точно лишайник в нее вплелся. Глаза подслеповатые, прижмуренные, кожа вокруг них белая и с крапинками, словно береста на березе. Из одежидлинная, до пят, шубейка, расшитые узорами рукавицы, лапти. В правой рукебатог, окованный понизу железом, чтобы не скользить. Короче говоря, не человек, а иллюстрация к сборнику русских народных сказок.
Эй, папаша, ты че, от Мейерхольда сбежал? спросил его вместо приветствия не очень-то галантный Чубатюк.
Странник я по свету хаживаю, людей уму-разуму учу, прожурчал старик распевно, с пришепетыванием.
Научить нас можешь ты чему? поинтересовался Пафнутий, озадаченно оглядывая незнакомца.
Старичок подмигнул ему, осклабился.
Слушок до меня дошел, что вы дорогу к чучумовской заимке шукаете. Могу подсказать.
Серьезно? Вадим расцвел и нацелился в порыве благодарности заключить доброхота в объятия, но остерегся. И проводить можешь?
А не испужаетесь? вопросом на вопрос ответствовал старик, и его по-азиатски сощуренные глазки под белесыми бровями сжались в совсем узенькие щелочки.
Бояться нам чего? фыркнул Пафнутий с пренебрежением. Люди пуганые мы.
Вадим сообразил, на что намекает престарелый бродяга, и взялся живо расспрашивать:
Неужели все эти басни про нечистую силуправда? Ты сам что-нибудь видел? Р-расскажи!
Басни? Старик затрясся в мелком беззвучном смехе. Басни у Крылова были, а я вам истину глаголю. Про лоскотух слыхали? Они возле озер живут, таких как это Он указал скрюченным пальцем на Сенежский водоем. Оглянуться на успеешь, как до смерти защекочут А еще волколаки рыскают. С ними и вовсе беда: смотришьбыл человек, а стал волк. Ну, про Огненного Змея вы, чай, и без меня знаете
Издевается? Или сумасшедший? Вадим буравил глазами старикашку, который, как заметил Макар, смахивал на актера, сбежавшего из театра. Залезть бы ему в голову! Но старичок оказался гипнотически неподатливымбалагурил себе как ни в чем не бывало, сыпал персонажами из славянской мифологии.
А еще мавки здесь водятся. Это тоже навроде русалок, но злющиеспасу нет! Они из заложных покойников выходят
Из кого? переспросил Пафнутий.
Из тех, что не своей смертью померли: самоубийц, пьянчуг, утопленников
Слухай, папаша, подал голос Чубатюк, которому надоела затянувшаяся лекция. Зачехли насос и громоздись сюда. Он хлопнул заскорузлой ладонью по корпусу аэросаней. А то наваял тут сорок бочек арестантов, у меня от твоего базара уже унты всмятку
Старик был, судя по всему, не из робкого десяткаон не заставил себя упрашивать и с помощью все того же Макара угнездился на переднем сиденье, сбоку от руля. Самое удобное место для штурмана. Прочие тоже расселись, Чубатюк завел мотор, и ревущая повозка углубилась в лес.
Был день, до наступления темноты оставалось часа три. Вадим рассчитывал за это время доехать до анафемского поместья, пошерудить там и возвратиться в деревню. Чем больше заливал старик, тем прочнее становилась уверенность, что никаких мавок и волколаков в здешних лесных угодьях не существует. Прав Александр Васильевич: враки это. Вредоносные предрассудки, специально пущенные в народ, чтобы смутить несознательные массы, вызвать брожения, а то и спровоцировать беспорядки. Не иначе это хитроумный план, сработанный в западной империалистической среде. А разносят ахинею такие вот благообразные калики, которым низшие слои особенно доверяют. Потому и глядится этот бородач таким неестественным, что никакой он не странник, а засланный белоэмигрантский шпион.
Вадим принял решение дождаться конца пути, посмотреть, какие доказательства приведет аксакал в подтверждение своих бредней, а там уж задержать его и доставить на Лубянкупусть разбираются. Не исключено, что потянется от него ниточка, которая позволит вскрыть опасный заговор. Вот и будет оправдание сегодняшнему отгулу. А все потому, что тов. Арсеньев революционную бдительность проявил, не отмахнулся от досужих россказней, самолично все проверил.
«А как же Мурин?» пискнул внутренний голос. Его-то к несознательным никак не отнесешь: учился в Казани в одни годы с Владимиром Ильичом, философскую брошюру написал Но Вадим не стал затевать спор со своим альтер эго. Объяснений при желании найдется сотня. Злоупотребление алкоголемсамое простое, что приходит на ум. А если копнуть глубже? Кто поручится, что Мурин не вступил в сговор со смутьянами? Может, и его тоже используют для одурманивания советских граждан? «Атеист» издание авторитетное, его собкорам доверяют, к их мнению прислушиваются
Не лучший вы денек выбрали, чтобы к Чучумову скиту идти, разглагольствовал между тем словоохотливый старик, перекрикивая шум двигателя.
Не лучший почему же? не согласился Пафнутий. Сносный с утра морозец, нет почти ветра, солнышко
Солнышко опосля обеда закатится. А ветер и мороз Не в них дело. Нониче Сочельник, завтра Рождество. Столько всякой пакости в мир выползетне сосчитаешь! Упыри, вештицы, водяные Для них Святочные денькисамое раздолье! Вы хлеб с чесноком захватили?
Нихт хабэ Я не голодайт, пожал плечами Фризе, сидевший позади старика. И я не кушать вюрцигерс острое Оно вредит желудок.
Я не про еду. Хлеб с чесноком на нитку нижут и вместо бус вешают, чтобы нежить близко не подходила, просветил германца мнимый странник. Правда, от Верлиоки этим не спастись. Его даже серебряная пуля не берет.
Верлиока? Кто это?
Как? подивился старец. В заколдованный лес едете, а про Верлиоку не слыхивали? Это наиглавнейшее зло Ежели в натуральном виде вам явится, вы его сразу узнаете. Нос крючком, борода клочком, усы в пол-аршина, на голове щетина. Об одном глазе и костылем подпирается. Но в том и закавыка, что он в любую личину умеет рядиться. Захочеткрасной девицей обернется, захочетдитятей, а захочетстатным молодцем или ветхой старухой. Умеет и в зверей оборачиваться, и в птиц. Поди уследи!
Грозен он чем же? полюбопытствовал Пафнутий, который единственный из всех слушал старикову бредятину с неослабным вниманием.
А это уж от его настроения зависит, откликнулся рассказчик и погладил мшистую бороду. Может и с миром отпустить, а может в гущу заманить, да так, что будешь в трех соснах плутать и не выберешься
Бреши-бреши, думал Вадим. Быть тебе сегодня же в кутузке за антиматериалистическую пропаганду. В ОГПУ вызнают, от кого ты этой галиматьи набрался и под чью дудку пляшешь!
Лес вокруг становился плотнее. Макар проявлял всю свою водительскую сноровку, лавируя между тесно стоящими деревьями.
Ист дас вайт? спросил Фризе, обеспокоенно крутя головой. Далеко еще ехаль?
Останови-ка, милок, попросил старик Чубатюка. Осмотреться надоть.
Аэросани затормозили близ гигантской ели, взвихрили снежный пух. Старикан перевалился через борт, стал озираться, гундеть под нос что-то похожее на заклинания и чертить батогом на белом полотне не то руны, не то китайские иероглифы. Чубатюк переглянулся с Вадимом и покрутил пальцем у стриженого виска.
Папаша, тебе, часом, шапка на башке мозоль не натерла?
Что? Старичок встрепенулся. Ах да Едем дале.
Он снова втолкнулся в тесную кабину и показал батогом вправо:
Вон той ложбинкой и прямо, прямо Иначе не проехать.
Макар, хоть и демонстрировал всем своим видом, что относится к провожатому с недоверием, послушался, повел «Бе-Ка» указанным маршрутом. Проехали еще немного, и старик опять попросил остановиться. Исполнил подле аэросаней нечто вроде ритуального танца, трижды стукнул батогом по широким полозьям и уверенно показал налево:
Вот тамочки, через взгорок. Уже близехонько, не переживайте!
Аэросани, натужно гудя, вскарабкались на горушку и вдруг встали как вкопанные. Мотор, доселе работавший исправно, заглох.
Мышь полосатая! выругался Макар. Что случилось?
Он дергал рычаги, жал на педали, но машина словно омертвела. Чубатюк, костеря всех и вся, вылез из кабины и взялся осматривать двигатель.
А у вас что, седалища смолой намазаны? буркнул он на сотоварищей. Помогайте!
Сани увязли лыжами в снегу, он мешал пролезть под днище. Макар велел всем притоптать рассыпчатую крупу, а сам взял небольшую лопатку и высвободил засевший в сугробине пропеллер. Работали молчком, каждый прокручивал в голове возможные последствия аварии. Положение виделось безрадостным. Заехали далеко, окрестни единого жилья, весть тоже не подашь, а топать назад по такому зыбучему сеевуноги отвихляешь. Обратный путь до Загорья растянется на многие часы, а то и на сутки.
Ну что там? подлез Вадим к Макару, копавшемуся под брюхом «Бе-Ка».
Полный кизяк! констатировал Чубатюк, который был мрачнее тучи. В топливном шланге дыра с полтину. Вся горючка вытекла, моб твою ять!
На сук напоролись?
Да на каких сук?! Салазки свои разуй: шланг в оплетке, его разве только шкворнем прошибешь. Диверсия!
Старик! ахнул Пафнутий. Наконечник железный на палке у неговидели?
Жеваный крот! заревел Макар и сжал кулачищи. Где он? Я ему щас сику на пику натяну и крякать заставлю! Верблюд плюгавый, мацепурик анисовый