В воображении майора вырисовался джентльменский вид старшего лейтенанта Иванова. Широкий, модный галстук на узкой груди, светлые, зачесанные набок волосы, выбритое, всегда улыбающееся, свежее, как после бани, продолговатое лицо. Встретил он Иванова вечером на улице с женой под руку, шли в кино.
Хорошо, что попался мне на глаза. Только хотел вызывать, сказал он ему.
Что-то случилось?
Случилось. И очень важное.
Я иду. Надя, извини дело, знаешь. Он устремился за майором.
Сходи домой переоденься.
Зачем? Так даже лучше!
Иванов заскочил в дежурку, взял со стеллажа свой пистолет, сунул его в карман и после небольшого инструктажа начальника поспешил к газику, в котором уже сидел работник уголовного розыска Федорчук с автоматом на шее
«Еще, чего доброго, вдвоем и не справятся. И чего я с ними не поехал!»терзался майор.
В районе совершено необычное и редкое преступление. Кто-то начал воровать с колхозных ферм поросят. В одном колхозе ночного сторожа привязали к бричке, где он спал, и угнали со свинофермы двух откормленных кабанов. Через неделю и в совхозе не стало четырех поросят. А еще через десять дней уже в другом конце района была украдена свиноматка. Воры орудовали ночью, не исключено, что подъезжали к фермам на автомашине.
Сначала майор сосредоточил все внимание на том, чтобы задержать их при продаже сала и мяса. Но это не дало результатов. Тогда начальник милиции обратился за помощью ко всем работникам свиноферм района. Кражи свиней совершались в разных концах района. А из этого следовал вывод, что преступники предварительно должны были изучать состояние охраны и расположение ферм. Поэтому работники свинофермы должны были заметить появление неизвестных лиц в селе. А в том, что «чужие», не жители этих сел совершают кражи, у майора не было никакого сомнения.
Нет, на кражу свиней идут чужие люди и поэтому не опасаются, что их могут опознать. Сторожа привязывали к бричке, не прятали же своих лиц, рассказывал майор колхозникам. Он сам объехал все фермы и разъяснил людям, по каким признакам выявлять подозрительных лиц.
Долго ждал майор сигнал о появлении в селах подозрительных. Уже начал было сожалеть, что придал широкой огласке замыслы милиции. Но такой сигнал все же поступил. Привезла его в район доярка из села Грушовки. Низкая, толстая, повязанная белым платком, несмело зашла она в кабинет начальника милиции.
Старший животновод велел передать, что были в селе чужие люди
Подробней расскажите!
Были чужие люди, так велел передать животновод. Вот и все.
Какие они, где были, к кому заходили?
Проездом они. Грузовик остановился, спросили дорогу на Боглеевку.
А почему остановились у фермы? Что, людей больше нигде не было?
Были, как же! У сельпо были люди
Какая марка машины?
Грузовая, грязная такая, наверное, издалека.
А номер?
Про номер животновод ничего не говорил.
А вы видели машину?
Как же, видела, водой их напоила. У нас же рядом с фермой колодец. Вы ж были у нас, знаете
Знаю. Спасибо вам за такие вести.
Майор пожал колхознице руку, убедившись, что больше она ему ничего интересного не скажет. Тех деталей, которые нужны для сопоставления и анализа, в ее сообщении не было. И все же сигнал надо было проверить. «Они спрашивали Боглеевку, значит, их там видели», подумал майор, снимая трубку телефона. Но в Боглеевке никто ничего не знал о приезде автомашины.
Никаких чужих машин в селе не появлялось, решительно ответил председатель колхоза.
Это уже была ниточка, за которую и ухватился майор. «Автомашина не проездом появилась в Грушовке, а специально, для изучения», решил он. Поэтому и направил сотрудников сделать засаду и ждать появления свинокрадов. Послал сотрудников, а теперь сам мучился неизвестностью, сожалел, что не поехал с ними.
По оконным стеклам кабинета скользнул пучок яркого света, послышался рокот мотора. Майор бросился к окну. «Кажется, едут», промелькнула мысль. У самого окна на большой скорости промелькнул мотоцикл, круто повернул во двор и заглох.
Через несколько секунд дверь распахнулась, в кабинет вбежал Кравченко. Майор еще не видел таким своего подчиненного. Глаза налились кровью и, казалось, потеряли способность мигать, рука, взятая под козырек, дрожала:
Капитан убит!
Где, когда? Майор сделал шаг к лейтенанту. Как же так, убит? А ты жив, почему бросил его?
Лейтенант, опуская правую руку, задел ладонью кобуру на своем боку и, как бы встрепенувшись, не сказал, а простонал:
Пистолет, у меня же есть пистолет, как же это я Он резко повернулся и побежал, уже на улице крикнул:Убит в селе у колхозного пруда, над дорогой!
Майор выбежал во двор за ним.
Подожди же ты, ненормальный!
Но Кравченко уже успел завести мотоцикл и скрылся за воротами.
Выбежал во двор и дежурный.
Товарищ майор, операция «свинокрады» успешно завершена. Преступники задержаны. Иванов и Федорчук везут их
Молодцы ребята! Водвори воров в камеру, завтра разберусь. Позвони прокурору, судмедэксперту и криминалистам, пусть догоняют меня. Я уехал следом за Кравченко. Буду на трассе у пруда.
Только темная ночь была свидетелем того, с какой скоростью мчал по дороге мотоцикл. Лейтенант совершенно забыл о своей безопасности. Он не замечал предельной нагрузки мотора, при которой уже невозможно остановить мотоцикл, если бы возникло препятствие на дороге. Он весь был устремлен только вперед, к тому трагическому месту, где оставил без помощи своего друга. «Как же я мог забыть о своем пистолете, почему же не бросился я на помощь капитану! От таких мыслей холодело в груди. Лучше бы я оказался на месте капитана, чем прослыть трусом»
Потянуло запахом болота. Справа заблестело зеркало воды. Кравченко повернул влево, затормозил мотоцикл. С обнаженным пистолетом он бросился к домику, к которому всегда так тянуло капитана. Теперь Кравченко был готов к схватке с любым преступником. Но нигде никого не было. Кравченко бежал туда, откуда еще недавно слышал голос капитана, звавший на помощь. И вдруг на его пути обозначилось что-то темное. Он остановился и медленно опустился на колени. Это лежал капитан. По тому, как были разбросаны его руки, как беспомощно уткнулось его лицо в песок, Кравченко понял: капитан мертв. Он перевернул его на спину. На груди ощутил что-то мокрое и липкое
Пришли машины оперативной группы, осветили его фарами. У трупа склонились судмедэксперты, криминалисты, а Кравченко так и стоял на коленях, пока начальник райотдела не взял у него из руки пистолет, поставил на предохранитель, сунул ему в кобуру, сказал:
Пойди сядь в автомашину
Вернулся Харченко в райотдел на рассвете. Вернулся не один, привез и водворил в камеру Василину Федун. Все так складывалось, что она должна была знать убийцу капитана. Выстрел в него произведен в 10 метрах от крыльца ее дома. На сыром песке у самого дома отчетливо просматривался след убийцы. Узор подошвы давал основание думать, что обут был преступник в мягкую обувь, во что-то вроде спортивных кед или тапочек. Он бежал от дома через дорогу к пруду, где лежал его велосипед. На сизом оттенке росы, осевшей на зеленой траве, отчетливо отпечатались колеса, рама. Дальше потянулась темная ленточка примятой колесами травы, пока велосипед не выехал на шоссе.
Был сделан вывод, что преступник специально поджидал капитана во дворе, а возможно даже находился у Василины. Что же касается мотивов убийства, то они были ясны: совершил преступление соперник, его, безусловно, должна знать Василина.
Харченко вел с ней разговор в ее доме. Она рассказала:
На кухне я ждала Фролова и видела, как промелькнула тень человека под лампочкой магазина, а затем и под моим окном. Слышала и выстрел. Когда подбежала к окну в другой комнате, то увидела только, как человек медленно опускался на колени и затем упал лицом вниз. Я поняла, что это был Фролов. Кто стрелял, я не знаю
Больше ничего не могла показать Василина. Вся она тряслась, как в лихорадке, отводила глаза в сторону и ногой подсунула что-то под стул. Это заметил майор и проверил. Оказалось, это окурок папиросы. На полу были подняты и две обгоревшие спички. А на столе накрытая рушником стояла надпитая бутылка водки, один стакан и рядом, на тарелке, нарезанный соленый огурец и кусок сала.
Значит, у вас кто-то был? спросил Василину майор.
Ее объяснение было неубедительно и вызвало еще большее подозрение.
Да и обстоятельства убийства капитана у самого дома Василины были не в ее пользу. Капитан не ожидал нападения. Даже кобура его пистолета была застегнута. Значит, преступник появился внезапно, возможно, поджидал его здесь. А точнее, человек, вхожий в этот дом, мог оказаться здесь ночью. Таким человеком мог быть прежде всего любовник Василины. Поэтому майор и задержал Василину, водворил ее в камеру.
В кабинете майора ждали. Федорчук сидел, откинувшись на диване, с болезненной гримасой на продолговатом лице, прижимал рукой левый бок. Когда вошел Харченко, он ровно сел, но не поднялся. Доложил за обоих Иванов:
Задержали. Обошлось ничего, но могло быть хуже, кивнул головой на Федорчука.
Ты ранен? Харченко присел рядом на диван.
Ножом, падлюка, тесанул. Думаю, задержу, а он с ножом. Хорошо, что я отскочил. Мог бы в живот, настоящая финка.
Не финка, а нож, что кабанов колют, поправил Иванов.
Ну, нож, такой полуметровый. Отскочил я от него, боль в боку страшная, вскинул автомат и выстрелил под ноги, приказал лечь. Хотя и бандит, но человек же! закончил Федорчук.
Ишь ты какой деликатный! Эта деликатность могла тебе жизни стоить. Надо в больницу, наверное, сказал Харченко.
Перевязку сделали.
Ну, докладывай!
Товарищ майор, сначала расскажите, что же случилось с Фроловым, перебил Иванов.
Убили Фролова. Напасть какая-то! Сколько спокойно жилии сразу на тебе: Фролов мертв, а Федорчуку бок продырявили, Харченко поднялся, зашагал по кабинету. О Фролове потом. Его уже не вернешь. Докладывайте о своих свинокрадах!
В окна уже просеивался рассвет. Небо прояснилось, звезды потускнели, поблекла и лампочка на столбе во дворе. Приближалось утро.
Иванов заговорил:
В засаде ждали появления. После двух часов ночи появились двоеи сразу к двери. Один стал ломиком срывать запоры, другой палкой доставал лампочку, пытался ее разбить. Мы с Федорчуком к ним: «Стой!» Один остался на месте, другой убежал. За ним погнался Федорчук. Старик вилы к груди задержанного, а он взмолился: «Братцы, сдаюсь, простите!» Из темноты слышу: «Ой!..» И очередь из автомата Приказал старику сторожить задержанного, а сам бросился на помощь Федорчуку. Прибегаю, а они оба лежат. Федорчук держится за бок, наставил на неизвестного автомат, тот уткнул лицо в землю, вытянул руки. Вот так и задержали. Привезли на их автомашине, оставили они ее на окраине села. Один, тот, что у дверей задержан, оказался нашим старым знакомым, конокрадом из Петровки. Мы его лет пять назад за кражу лошадей под суд отдали. Отсидел четыре годаи вот на свиньях попался. Другоймолодой шофер из города. Краденых свиней они резали, мясо продавали на рынке в городе. Все рассказывают
Доложите прокурору, оформите их арест и передайте дело следователю. Сами переключайтесь на расследование убийства автоинспектора. Федорчука отвезти в больницу.
«За что же, люди добрые, в чем же я виновата?»простонала Василина. Ноги ее подкосились, и она медленно опустилась, села на холодный деревянный пол. Только теперь, переступив порог камеры, Василина по-настоящему поняла безвыходность своего положения. Дома, когда ее допрашивали, когда объявили о задержании, даже в машине по дороге в милицию у нее теплилось в сознании: авось разберутся, домой отпустят.
Но ничего этого не случилось. За ее спиной громыхнул ржавый железный засов, она вздрогнула. Постепенно глаза ее привыкли к темноте. В трех шагах от себя она разглядела дощаные нары, у самого потолка маленькое окошко. Её окружали серые стены. Она прилегла на нары. «При чем же здесь я? Ведь мне тоже больно за гибель любимого человека!»
Василине было под сорок. Родители ее рано умерли, и она уже без них выходила замуж. Первый муж еще не успел перевезти к ней свое барахлишко, как, будучи пьяным, попал под трактор и погиб. Второй муж был из рабочих, которые газовую трассу прокладывали. Окончились работы, и он уехал. Больше она и не выходила замуж. Остался на душе тяжелый груз неудачных замужеств. Появилось и недоверие к мужчинам. Так и жила она одна.
Встреча с милицейским капитаном породила в ее душе нежные чувства. И хотя никогда об этом ему не говорила, знала, что он имеет семью, но всегда его ждала, каждый его приход был для нее праздником.
Старший лейтенант Иванов отличался четкой исполнительностью. При докладе начальству он имел свое твердое мнение по обсуждавшемуся вопросу.
Иванов с такими подробностями характеризовал каждого из «хахалей» Василины, что майор не выдержал, прервал его:
Зачем мне все это? Ты мне доложи, есть ли среди них такой, который способен убить своего соперника? Он поднялся из-за стола, подошел к лейтенанту, взял его за плечо. Ты понял, что нас должно интересовать?
Ну как же, товарищ майор, без знания деталей прийти к какому-то выводу? удивленно поднял голову Иванов.
Знай для себя. А я не хочу всего знать. Интимная жизнь людей прикрыта особой тайной и, если нам иногда и приходится в интересах раскрытия преступления в нее вникать, то только в тех допустимых рамках, без чего нам никак нельзя обойтись. Одинокая женщина, конечно же, не святая. Однако давай рассматривать ее поведение только с позиций следствия, и не больше!
Иванов перевернул страницы своих небрежных записей, глубоко вздохнул.
Где кто из «хахалей» был в вечер убийства, проверил тщательно. Ни один из них у дома Василины в момент убийства Фролова не был.
Вот это уже профессиональный разговор. Майор снова сел в свое кресло за столом. А теперь скажи: кто-нибудь вообще был в доме Василины перед убийством?
Нет, никого не было. Она ждала Фролова Старший лейтенант откинулся на стуле. Это точно, товарищ майор, никого не было.
А недопитая водка, недоеденный огурец, а окурок, ногой подвинутый под стул! Помните, деталь в поведении Василины явно подозрительная!..
Нет ничего там подозрительного. Фролов был у нее утром. Она угощала его завтраком и договорились, что он ночью после службы еще заедет к ней. Поэтому она его ждала. Окурок брошен Фроловым: это подтвердил эксперт, а недопитая водка давно стоит, утром Фролов не пил.
Зачем же я тогда задержал Василину? сказал майор, прикуривая сигарету.
Тогда ночью, в той ситуации, может быть, задержание и было оправданным. Теперь же
Надо немедленно ее освободить! Я с ней сегодня беседовал. У меня сложилось такое же впечатление, но ждал твоего доклада, чтобы себя перепроверить, перебил майор докладчика. Прошло три дня. Пока прокурор не предъявил претензии, освободи ее, и немедленно
Фролова похоронили со всеми почестями. Были и речи. Друзья по работе страстно клеймили «темные тени преступников, оборвавших жизнь капитана», клялись найти их и покарать со всей строгостью закона. Начальник райотдела не выступал на траурном митинге у могилы, он стоял молча у изголовья, всматривался в мертвое лицо своего сотрудника, тоже думал о необходимости розыска человека, совершившего такое страшное преступление.
«Какое нужно иметь окаменевшее сердце, насколько надо очерстветь душой, чтобы решиться на убийство! думал он. Откуда же взялся такой изувер в районе? Где он сейчас? Притаился, как зверь в берлоге, или настолько обнаглел, что где-то здесь вблизи смотрит на результаты своего подлого поступка?» Майор временами бросал взгляд на жену Фролова: она уже обессилела от слез, только вздрагивали ее плечи.
Над раскрытием совершенного преступления работали все сотрудники райотдела милиции, работали с большим напряжением.
Здесь уже мы должны руководствоваться не только своим служебным долгом, а еще и нашей святой обязанностью перед памятью о погибшем друге Включить все наши возможности, проявить оперативную смекалку, ум и доставить мне сюда, в кабинет, преступника, требовал майор.
И сотрудники действительно делали все возможное, не считаясь со временем, без сна и отдыха отрабатывали одну за другой версии, тщательно проверяли всех, на кого падало малейшее подозрение, но найти пли хотя бы остановиться на человеке, которого можно было основательно подозревать в убийстве, они не могли.