Прошло три месяца, а в руках милиции оставались только те безмолвные свидетели преступления, которые появились в начале следствия. На месте убийства сделан слепок следа с причудливыми рисунками подошвы. Во всяком случае вначале так это выглядело. А когда проверили, подошва оказалась обычной, массового производства, и обувь с таким рисунком подошвы продавалась во многих магазинах района. Слепок следа лежал на окне в кабинете майора, и он не придавал ему больше особого значения. «Вряд ли эта вещица может стать свидетелем обвинения. Слишком много у нее родственниц», думал майор.
Чаще обращался он к трем кусочкам круглого металла, изъятым из груди Фролова. Две обычные охотничьи дробины, правда, из тех зарядов, что охотники применяют на копытных животных. Третья дробина кустарного производства, искусственной обкатки, с угловатыми боками, достигающая размеров большой горошины. Она-то больше всего и заинтересовала майора. На зверя такая дробь не употребляется, значит, преступник изготовил ее специально для человека. Это обстоятельство наводило майора на мысль о том, что проверка всех водителей автомашин, которых когда-либо наказывал Фролов за нарушение правил движения или отбирал у них права, проведена напрасно. Любой, даже не в меру нервный, обидчивый человек вряд ли готовил бы для расправы со своим обидчиком специальную дробь. Готовил заряд на человека только уже закоренелый преступник, который знал, что рано или поздно ему придется столкнуться с опасностью для себя и заметать следы даже ценой убийства свидетеля.
Такой вывод подтверждался и наличием у преступника обреза. Лейтенант видел его. Над его головой блеснуло что-то короткое, похожее на нож. В его памяти сохранилось, что конец не рассмотренного им оружия был круглый и с одним отверстием. Это и дало основания сделать вывод, что преступник был вооружен обрезом одноствольного охотничьего ружья. При наличии двух стволов после выстрела в Фролова он, безусловно, еще стрелял бы в милиционера, сидящего в коляске мотоцикла. Но он только пригрозил, ограничился психологической атакой, так как стрелять уже было нечем, а для перезарядки не было времени. «Нет, не современного донжуана, не мелочного, случайного мстителя, а человека с устойчивыми преступными наклонностями надо нам искать», сделал для себя вывод майор.
Но одно дело сделать какой-то, даже правильный вывод, другоенайти преступника. Такого закоренелого преступника в районе не было. Майор уже был почти в этом уверен. «А где-то же он есть! Какие же меры поиска еще намечать?»думал майор.
В это утро он никого не принимал. Знал, все равно ничего дельного сотрудники не доложат. На столе лежала почта. Ее оставила секретарь отдела. Сегодня майор нарушил обычный порядок, к почте не прикоснулся, ходил по кабинету, только временами бросал взгляд на потертую синюю папку. Как ни напрягался, ничего реального для дальнейшей работы по розыску убийцы не придумал. Сел в кресло, открыл папку с почтой и начал читать первый, лежавший сверху документ. В нем сообщалось, что в Заозерном районе арестован вор, у которого при обыске в квартире изъят охотничий обрез и три пары часов, похищенные им в магазине села Лозового. Из соседнего района просили установить в селе Лозовом личность девушки «в белой блузке в горошек, с длинной косой», которая угощала у колодца водой проезжего велосипедиста. При этом указывалась дата и время дня, когда велосипедист подъехал к колодцу.
«Допрос ее вызывается необходимостью закрепления доказательств, что преступник до кражи выезжал на велосипеде в это село для изучения состояния охраны магазина». Это обстоятельство и привлекло особое внимание майора: «Черт возьми, какое стечение обстоятельств: и велосипед, и обрез, еще бы следы!» Майор приподнялся с места, нажал кнопку звонка в приемную и одновременно взял трубку телефона:
Срочно соедините с начальником милиции Заозерного. И тут же обратился к вошедшей секретарше:Лида, найди приостановленное уголовное дело о нераскрытой краже из магазина в селе Лозовом. Года два назад это было Алло! Алло! Зиновий Петрович, это ты, здравствуй, дорогой!.. Интересуюсь твоим магазинным вором. Да! Да! Расскажи мне о нем В кабинет вошел лейтенант Иванов с делом в руках, остановился у порога, наблюдая за оживленным лицом майора. А обрез одноствольный? А заряды, заряды какие?.. Смешанная дробь: обычная и самодельная, большая. Скажи еще: на кражи он ездил на велосипеде?.. Если бы еще у него были и кеды, след подошвы! Что? При обыске изъяли много разной обуви? А кеды есть?.. Ну, спасибо, дорогой, еду к тебе, сейчас. До встречи!.. Майор положил трубку и обернулся к Иванову. Ты понял?
Все вроде вяжется, только причины, мотивов убийства не вижу. Иванов подошел к столу.
Мотивы, говоришь. А если мы слишком усложнили версии? Не забывай, рядом с домом Василины магазин. Улавливаешь?
Магазин Арестован вор магазинный, и все известные атрибуты преступления налицо. Так не в этом ли узелке развязка дела?.. Давай мне запрашиваемые материалы, сам повезу, заодно и с преступником поработаю
Только майор выехал со двора, как лейтенант Кравченко и старший лейтенант Иванов сели на мотоцикл и помчались к месту трагической гибели Фролова. Только теперь их уже интересовал не дом Василины Федун, а сельский магазин, расположенный невдалеке.
С тыльной стороны магазин буйно зарос кустарником. Побеги вербы, кусты лозы. В нем-то, в этом кустарнике, сотрудники милиции и обнаружили улики. У стены магазина натоптан след такой же, как и во дворе Василины. Здесь же лежала лопата. С очевидностью все свидетельствовало о том, что преступник пытался совершить подкоп под магазин и через пол проникнуть в него. Только начал он осуществлять задуманное, как появилась милиция на мотоцикле
Пусть уже я из ГАИ, ты же розыскник, оперативный работник, почему же тогда не додумался осмотреть местность вокруг магазина?.. Теряете вы свою профессию, не на чем вам квалифицироваться, за год одно убийство, упрекал Кравченко Иванова.
Так точно, как и ты: бежал же отсюда и только в райотделе вспомнил, что имеешь при себе пистолет! Что, забыл? И в уголовном розыске такие заскоки бывают.
Почему? Почему? Это ясней ясного. Все бросились любовников Василины считать, съязвил лейтенант.
И то правда. Казалось, все слишком ясно. А в нашем деле нельзя поддаваться первому впечатлению. Говорят же: век жививек учись
Харченко встретили молча. Он переступил порог своего кабинета и остановился в недоумении. Все его работники стояли, настороженно смотрели ему в лицо. Майор прошел к столу, бросил на него свою папку, еще раз окинул всех взглядом, сказал:
Ждете? Ну, что же, скажу! Ошибок мы наделали в построении версий. Спасибо, соседи помогли. Убийца арестован. А выглядит все очень просто. Вор пытался проникнуть в магазин через подкоп, ранее изучил, что полы трухлявые. Только начал задуманное дело, а тут милиция на мотоцикле появилась. А дальше все, как в той поговорке: у страха глаза велики. Он же не знал, что капитан Фролов приехал по делам сердечным, а подумал, что его ловят, и решил проскользнуть незамеченным, устремился в ближайший двор, а тут милиция. «Окружили», промелькнула у него мысль, и бросился напролом. Выстрелил Фролову в грудь, пригрозил Кравченко, и был таков
Василий Захарович
Можно войти? спросил лейтенант Корчак, неуверенно переступив порог кабинета начальника линейного отдела милиции.
Ответа не последовало. Сидевший за столом пожилой плечистый человек не шевельнулся. Низко опущенная его голова слегка поблескивала в электрическом свете широкой лысиной, мохнатые с проседью брови круто сошлись на переносице, широкий лоб был испещрен густыми морщинами, глаза через толстые стекла очков внимательно всматривались в лежавшую на столе газету. Правая рука нервно орудовала красным карандашом, и на газете появлялись жирные линии; левая ладонь поддерживала подбородок, во рту тлела сигарета.
Товарищ полковник, я к вам снова повторил лейтенант, переминаясь с ноги на ногу и потирая указательным пальцем пушок на остром подбородке.
А, ко мне? Ну, садись, пожалуйста, произнес полковник, все еще не отрывая от газеты глаз.
Снова кража из вагона Разрешите доложить?
На сортировке?
Именно на сортировке вагонов. А вы уже знаете?
Мне звонили из конторы товарной станции Почему так плохо ведутся поиски преступника? Ведь это уже третий случай.
Все возможное я предпринимаю, но
Что еще за «но»? Полковник поднял глаза.
Вы чем-то расстроены, товарищ полковник? Что-то случилось? удивленно спросил лейтенант.
Ничего особенного. На вот, читай. Полковник подвинул газету, а сам поднялся из кресла и зашагал по кабинету.
«Трудовая жизнь» Это же газета осужденных, сказал лейтенант, углубляясь в чтение. В кабинете стало тихо, только слышались шаги полковника по ковровой дорожке да временами глубоко вздыхал лейтенант.
«Вором я, конечно, не родился. Мой отец был трудолюбивым и добрым человеком. Великим тружеником, душевным человеком была и моя мать. Родители старались, чтобы все мы, трое сыновей, были образованными и порядочными людьми. Два старших моих брата получили высшее образование, стали такими, какими хотели видеть нас отец и мать. Но я не оправдал их надежд. С трудом окончив семилетку, устроился на хорошую работустал контролером железнодорожных пассажирских поездов. К этому времени я уже приобщился к спиртному, имел стремление хорошо одеваться, поэтому зарплаты показалось мне мало.
В скором времени встретился с одним весельчаком по кличке Буряк. За небольшую плату разрешал ставить чемодан в мое служебное купе. Буряк и его друзья давали мне за эту услугу по 2025 рублей. Потом я узнал, что чемоданы эти они воровали у пассажиров, но отступать было поздно: фактически уже стал их сообщником.
Как и следовало ожидать, настал первый провал и первый суд. Осознать бы ошибки молодости и на этом завязатьоставить свое позорное ремесло. Но не тут-то было. После отбытия наказания меня снова разыскали старые компаньоны по воровству. Пошли выпивки, кутежи, и таким путем я тесно сблизился с закоренелыми преступниками. Вскоре снова провал и снова тюрьма. Мне показалось, что назначили слишком длинный срок, поэтому решил бежать. Меня, конечно, поймали и дали еще довесок. А дальше уже вся жизнь пошла в преступлениях. И так все прошедшие тридцать лет.
В войну был приговорен к расстрелу, уже прощался с жизнью, по меня снова помиловаливысшую меру заменили 25 годами. Так все время я и сидел в тюрьмах. И только теперь все понял. Очень сожалею, хочется кричать, землю есть, но уже ничего не вернешь. Жизнь исковеркана. Как жалко, что так поздно пришло ко мне прозрение»
Исповедь А почему это она вас так волнует, товарищ полковник?
Навеяла она мне воспоминания о молодости. В твоем возрасте, еще до войны, работал я оперуполномоченным уголовного розыска линейной милиции. Тогда и встретился вот с этим Шкагурой. Был он тогда еще совсем молод, мой ровесник. Ходил всегда аккуратно одетый, подтянутый, и, когда его арестовали, я даже испытывал душевную боль, переживал за него: хорошего, мол, парня, из трудовой семьи, и вдруг арестовали. Тогда я и подумать не мог, что такой вроде бы порядочный хлопец станет профессиональным преступником Знаешь, хочу встретиться с ним и поговорить. Наверное, он уже забыл наш разговор, а я помню. Может быть, потому, что в уголовном розыске это было мое первое серьезное дело. Помню и слова его: «Клянусь, больше не буду! Бес попутал. Ей-богу, не буду» И я ему поверил, очень не хотелось отдавать его под суд, но группа Он уже был основательно втянут в полосу преступлений. Мой тогдашний начальник, старый чекист из луганских рабочих, упрекал меня: «Неужели не видишь: на нем пробы ставить негде! Подлец он был, подлецом и останется. Присмотрись, какой у него взгляд! А физиономия! Прислушайся к его словам: одна фальшьи ничего путного». Признаюсь, не внял я тогда этим словам начальника. Со школьной скамьи, с комсомольских лет пробуждали во мне веру в человека, поэтому и мысли в голове были такие, что, мол, вот немного повозимся и воспитаем из него человека что надо. А оказалось Только теперь, через 30 лет, я убедился в правильности сказанных тогда чекистом слов. Какое у него было чутье на правду
Возможно, и вся эта писанинафальшь?
Не думаю. Теперь он написал то, что выстрадал, прочувствовал и осознал. Жизнь его ведь в самом корне сломлена. Вошел в года, оглянулся, а вокруг пустота. Вернуться бы, пойти по чистой дороге, но годы-то уже на исходе. Вот и взвыл
А ну докладывай о ней. Да подробней!
Полковник сел в кресло, закурил.
Так что там у тебя с этими кражами?
Первый случай произошел в марте. На сортировке была сорвана пломба с вагона и похищено шесть одеял. Через два месяца на тех же путях снова сорвана пломба с вагона и похищено ткани вельвета до 300 метров. А спустя полгода похищен ящик импортной обуви
И все в одном месте, на одних путях? спросил полковник.
В этом-то и весь фокус.
И никак не нападете на след преступника?
Понимаете, Василий Захарович, вроде бы и все делаю как положено, а результаты Впервые лейтенант назвал своего начальника по имени-отчеству; простота полковника в обращении с сотрудниками, спокойный, задушевный тон в разговоре располагали к этому.
И что здесь сложного, не понимаю Вот давайте вместе порассуждаем. В какое время суток произошли эти кражи?
Ночью, с готовностью ответил лейтенант. Где-то в промежутке от одиннадцати часов вечера до двух ночи.
Это вы точно установили?
Ну, как же иначе! Сам лично каждый раз выезжал на место происшествия.
Прекрасно. А кто в это время из рабочих бывает на путях?
Кто?.. Составители поездов, машинисты маневровых паровозов, башмачники на маневровой горке. В общем-то совсем немного людей.
А охрана?
Прохаживается по путям и охранник.
А теперь давайте рассуждать дальше: преступник безусловно знает режим работы станцииэто раз. Знает и то, когда и в каком месте бывают ночные рабочиеэто уже два. Знает прекрасно и путь следования сторожа между вагонамиэто уже три. А еще преступник знает, в каких вагонах лежит какой груз. Ведь не вскрывает же он вагоны с запасными частями, скажем, к тракторам!.. И что из всего этого выходит? А то выходит, что преступник работает или раньше работал на станции. Короче, он свободно чувствует себя там. Согласны?
Да, конечно, конечно
А если согласны, то ищите преступника среди своих, среди работников станции.
В том-то и дело, что я только этим и занимаюсь, а толку никакого.
Тогда нужно изменить сам метод поиска.
А если преступник все же чужак? Не станционный?
Нужно повести работу таким образом, чтобы преступник, «свой» он или «чужой», оказался в наших сетях. Вот послушайте, что я вам порекомендую
Долго говорил полковник, говорил спокойно и убедительно, а лейтенант только успевал записывать. Когда он вышел из кабинета начальника, его окружили сотрудники. «Что так долго держал тебя старик? Наверное, воспитывал?»
Полковник знал, что сотрудники линейного отдела между собой называли его «стариком». Да, ему действительно уже шел шестидесятый, но ни физически, ни духовно он не чувствовал себя старым. Работоспособность его была на удивление всем: как и раньше, он месяцами мог работать без выходных. Часто и ночью приходилось заниматься неотложными делами. И только когда ложился спать, чувствовал, что устал, что годы берут свое.
Вспомнился недавний разговор с врачом: «У вас все хорошо, если не считать возрастных изменений. Хотя до шестидесяти можно особенно не прислушиваться к разным болячкам, но потом надо уже и призадуматься» Эти слова врача невольно порождали мысль о старости. Как-то промелькнула мысль о возможной скорой отставке, о жизни на пенсии. И он силился представить себя вне своих служебных обязанностей, и на душе сразу стало тяжело и неприятно. В это время раздался резкий звонок телефона.
Да. Слушаю.
Задержали, товарищ полковник! Только не того
Как не того? А кого же?
С мешком муки. Из вагона утащил
А где задержали?
На тех же путях, где и раньше были кражи
Так почему же «не того»?
С мешком муки, понимаете, а тот же воровал промтовары
Ошибся, значит. Лез за промтоварами, а попалась под руку мука. Думаю, что это тот самый тип и есть. Допросите его, возьмите санкцию у прокурора и посадите в камеру, а потом разберемся. Выясните подробней, кто он и что.