Не пойму, о чем вы говорите, смущенно сказал я. Просто вы добры ко мне.
Покончив с его туфлями, я встал. Второй мужчина и дама тоже встали.
Ну ладно, Силк. Нам пора идти. Пока!
Силк встал, чтобы попрощаться с ними.
Пока! сказал он им.
Когда они ушли, я спросил его:
Вы получили свое, мистер Феннелли?
Что ты имеешь в виду?
Я имею в виду выигранное пари. Он отдал деньги?
Феннелли засмеялся:
Так ты все слышал?
Да, ответил я. Я не дурак. Я знаю, что такое долги.
Феннелли засмеялся опять.
Садись, сказал он, съешь бутерброд. Откуда ты взялся такой?
Из приюта Святой Терезы, ответил я.
А! Поэтому ты знаешь, что такое долги! сказал он мне как равному. Твое лицо мне знакомо. Где же я тебя видел? В игротеке?
Он имел в виду несколько магазинов в нашем районе, которые он переделал в игротеки для местной детворы. Все говорили, что это так здорово, что он заботится о детях нашего района. Но я слышал от Кифа, что здесь был другой умысел: Феннелли таким образом готовил себе будущих клиентов. В игротеках дети могли бесплатно играть в самые различные игры, развивающие ловкость и азарт. А за пользование такими же игральными автоматами вне стен игротек нужно было платить от десяти до двадцати пяти центов. Когда дети достигали определенного возраста, их уже не пускали в игротеки, и им приходилось играть в других местах уже не бесплатно. Да, Феннелли был мужик не промах, он даже оплачивал обучение в школе для некоторых детей. Но, как считало большинство, кто-то должен был заниматься таким бизнесом, и Феннелли, как никто другой, заслужил благосклонность Фортуны, поскольку он был мужик что надо!
Не, сказал я. Я работаю у Джимми Кифа.
Феннелли жестом позвал официанта. Я заказал сэндвич с мясом и бокал пива.
Тебе еще рано пить пиво, сказал Феннелли и велел заменить пиво на крем-соду.
Он наблюдал, как я расправлялся с сэндвичем. Я ел быстро, и через несколько минут с сэндвичем было покончено.
Спасибо, мистер Феннелли, поблагодарил я его и встал из-за стола.
Он улыбнулся.
Не стоит, малыш. Мне тоже когда-то, как и тебе приходилось чистить ботинки.
Он засунул руку в карман и достал несколько банкнот.
Вот, возьми, и дуй отсюда, сказал он.
Да, сэр, сказал я и, увидев, что там было целых пять однодолларовых бумажек, снова поблагодарил его: Спасибо!
Такие люди обожают, когда их часто благодарят. От этого они ловят кайф, а поблагодарить лишний раз ничего не стоит. Кроме того, я прекрасно понимал, что этот человек заслуживает того, чтобы показать свое уважение к нему. Поэтому я в третий раз поблагодарил его и вышел из зала.
На углу стоял Рэй Каллагэн с таким же ящиком для чистки обуви, как и у меня. Я подошел к нему. Рэй был клевый парень. Его отец был пьянчуга, и жили они на пособие. Рэй приносил деньги матери, такой же запойной пьянице, как и отец, и она тратила их на выпивку.
Привет, Фрэнки! поздоровался он.
Привет! ответил я. Ну, как дела?
Не очень, процедил Рэй сквозь зубы. За полдня только сорок центов.
Я вытащил свои пять долларов и покрутил ими у него перед носом. Он вытаращил глаза и изумленно сказал:
Ни фига себе! Где ты их нарыл?
Я улыбнулся.
Нужно знать, с кем общаться, сказал я и выложил ему все в подробностях.
Ну ты даешь! Везет же людям!
Мы пошли вместе по улице. Начало смеркаться. Кое-где в домах замерцал свет.
Как насчет того, чтобы зайти ко мне, если тебе нечего делать? спросил Рэй осторожно.
Я знал, почему он просит меня об этом он боялся, что ему влетит за то, что он мало заработал.
Окей, согласился я.
Войдя в подъезд, мы услышали, как скандалят его отец и мать.
Черт! воскликнул Рэй, оборачиваясь ко мне, когда же они закончат! Похоже, мне влетит.
Я не ответил, и мы стали подниматься по лестнице. На площадке второго этажа открылась дверь, из нее вышел мужчина и стал поспешно спускаться с лестницы. Дверь осталась приоткрытой, и сквозь нее послышался женский голос:
Это ты, Рэй?
Рэй остановился:
Да, ответил он и, повернувшись ко мне, сказал: Это Мэри Кэссиди, я бегаю для нее в магазин.
Она подошла к двери.
Ты не слетаешь за пивом?
Конечно, Мэри, сказал Рэй и, поставив свой ящик, взял мелочь из ее протянутой руки и, попросив меня подождать, побежал вниз.
Мисс Кэссиди сказала мне:
Чего ты там стоишь? Бери ящики и заходи. Она закрыла дверь. Ты можешь посидеть здесь, пока Рэй не вернется. И она указала мне на стул.
Я сел. Мэри вошла в другую комнату и вскоре вышла оттуда с чем-то вроде большой клизмы, наполнила клизму водой из раковины и опять вошла в комнату. Через несколько минут она появилась.
Он еще не вернулся? спросила она.
Нет, мэм, сказал я.
На этот раз я рассмотрел ее внимательней. Она неплохо смотрелась высокая блондинка со слегка вьющимися волосами, темными, сине-зелеными глазами и ярко накрашенным лицом. Я смотрел на нее так пристально, что она вспыхнула. Интересно, знал ли Рэй, что она проститутка? Я подумал, что она, наверно, неплоха в постели. Я стал соображать, как бы попросить ее потрахаться. У меня еще никогда не было женщины. Но у меня было пять долларов, и это придало мне храбрости.
У меня есть пара долларов, сказал ей я.
Ну и что? Мэри взглянула на меня с любопытством. В ее голосе слышался легкий ирландский акцент.
Я не знал, что ответить, и смотрел ей прямо в глаза. Несколько секунд мы молчали, затем она сказала:
Ты же такой молоденький
Мне пятнадцать, сказал я.
Все время врать достаточно легко. К тому же, я убедил сам себя, что мне пятнадцать.
Ты уже когда-нибудь занимался этим? спросила она.
Ее пышная грудь была страшно аппетитной.
Конечно, не моргнув глазом ответил я, много раз.
Я все больше и больше нервничал.
Ладно! сказала она, пошли.
Она повела меня в спальню. Подойдя к кровати, она повернулась ко мне и сказала:
Давай деньги.
Я вытащил из кармана два доллара и протянул ей. Руки у меня тряслись. Она взяла деньги и положила их под подушку. Сняв платье через голову, она легла в кровать.
Иди ко мне, позвала она меня.
Я расстегнул штаны, и они соскользнули на пол. Колени мои слегка дрожали. Я залез в постель и лег рядом с ней. Я пытался что-то изобразить, но у меня ничего не получалось: я очень оробел и нервничал. Она с нетерпением произнесла:
Давай скорее. У меня мало времени. Рэй может вернуться с минуты на минуту.
Бесполезно, я был слишком зажат. Ничего не получалось. Она попыталась мне помочь, но это не дало никаких результатов. Наконец она встала с постели. Я еще немного полежал, наблюдая за ней. Когда она повернулась ко мне спиной, я засунул руку под подушку и достал свои два доллара: я не собирался платить ни за что. Она ничего не видела, и я положил деньги в карман рубашки.
Она подошла к кровати и, не говоря ни слова, бросила мне полотенце. Потом оделась. Я встал и натянул на себя штаны, а она все это время пялилась на меня. Потом мы вместе вышли из комнаты.
Она засмеялась.
Приходи, когда подрастешь, сынок. Я всегда говорю, что нечего мальчишкам заниматься мужским делом.
Я посмотрел на нее. Кровь отхлынула от моего лица. Я побледнел, что всегда бывает, когда меня сильно достанут. Я чуть было не огрел ее своим ящиком для чистки обуви. Она, вероятно, почувствовала это, потому что глаза ее расширились и она отступила на шаг. Во мне все клокотало. Я свирепо смотрел на нее.
Не нужно проговорила она, и тут дверь открылась и на пороге появился Рэй. В руке он держал сумку.
Я принес пиво, Мэри, сказал Рэй.
Я посмотрел на нее еще раз. Она продолжала пялиться на меня. Подняв свой ящик, я вышел из квартиры.
Я слышал, как Рэй ее что-то спросил и она засмеялась. Потом они подошли к двери. Она дала ему десять центов и стала закрывать дверь. И вдруг, как будто вспомнив, сказала:
А это десять центов для твоего приятеля, за то, что он тебя дожидался.
Она бросила мне монетку и закрыла дверь. Я поймал монету и швырнул ее в закрытую дверь.
Шлюха поганая, дешевка! крикнул я и, не оглядываясь на Рэя, скатился с лестницы и выбежал на улицу.
Глава четвертая
Через пятнадцать дней должны были начаться каникулы, и мне ужасно не терпелось поскорее начать работать у Кифа целый день, чтобы прилично заработать.
Как-то после обеда мы вышли с территории школы вместе с Джерри. Он немного удивился, увидев, что я отправился с ним на улицу.
Я думал, что тебе нельзя выходить за ворота, Фрэнки, сказал он.
Вчера был последний день, ответил я.
Ты сегодня занят? спросил он.
А что?
Да, нет, сказал он, мне просто интересно.
Мы шли несколько минут молча, а потом Джерри сказал:
Фрэнки, как ты смотришь на то, чтобы в каникулы поехать вместе со мной за город?
Кончай шутить, сказал я.
Я не шучу, я правду говорю. Его голубые глаза, действительно, были серьезными. Я спросил папу, и он сказал, чтобы я привел тебя как-нибудь на этой неделе к нам на обед, и мы все обговорим.
Чепуха! отрезал я. Скорее всего, меня не отпустят.
Отпустят, если мой отец попросит. Ты знаешь, кто он такой? сказал Джерри.
Конечно, я знал, кто такой Джерри Коуен-старший, вечно улыбающийся мэр Нью-Йорка. Его фотографии можно было увидеть каждый день в газетах красная гвоздика в петлице, сверкающие зубы и рукопожатия с представителями очередной новой ассоциации зернового производства или еще какого-нибудь дурацкого предприятия. Да, его папаша мог иметь все, что пожелает. Он был мэром Нью-Йорка.
Мы подошли к двери бильярдной и остановились. Я заглянул внутрь. В помещении царил полумрак, и я с трудом мог что-либо рассмотреть. Я подумал о том, что мне предстоит провести свои летние каникулы в этой дыре, где все пропахло пивом, прочими крепкими напитками и мочой из туалета. Потом я подумал о перспективе отдыха за городом вместе с Джерри. У него там, наверно, хоромы с прислугой и все такое. Наверно, будет рыбалка, пляж и другие развлечения. Я представил себя прыгающим в озеро. Мне никогда не доводилось купаться в озере. Вот уж, наверно, кайф! Мне говорили некоторые ребята, что это именно так. Я плавал только в Гудзоне у пристани в районе Пятьдесят четвертой улицы. Да, летние каникулы за городом это точно кайф! Я повернулся к Джерри.
Э-э, Джерри протянул я. Спасибо тебе, в общем-то. Но у них, я имею в виду у меня, тут работа. Мне надо тут летом поработать. Я не могу все время ходить без денег. Мне нужно подзаработать немного бабок. И, черт меня побери, я терпеть не могу всякие там загородные поездки! Меня от них тошнит.
Джерри посмотрел на меня и засмеялся. Он прекрасно все понимал и знал, о чем я думаю. Джерри был странным другом. Он был не из тех, кто легко заводит себе друзей, но и не был зазнайкой. Он был не как все, особенный. Я не знал, что такого он во мне нашел, и если бы я только мог предположить тогда, что Джерри и я но об этом потом. Я считаю, что нет ничего хорошего в том, что мы можем, покопавшись в памяти, вспомнить то да се, но еще хуже было бы, если бы мы могли знать, что нас ожидает впереди.
Ладно, сказал он, будь по-твоему. Но все равно заходи к нам на обед как-нибудь на этой неделе.
Я обратил внимание, что он, в отличие от меня, все время употребляет слово «обед», а не «ужин».
Приду, сказал я, стоя в неуклюжей позе на одной ноге.
Я не знал, стоит ли благодарить его еще раз. Потом подумал:
«К черту! Я уже сказал ему спасибо», и довольно громко произнес:
Мне нужно идти работать.
Я стоял у двери и наблюдал, как он шел по улице, а затем завернул за угол.
Я повернулся и опять посмотрел в бильярдную. Часы на задней стене показывали четверть четвертого. Было еще рано. Обычно я не приходил раньше четырех, да мне и не хотелось начинать работу прямо сейчас. Я посмотрел на Джимми. Он разговаривал с каким-то стариканом и не видел меня, поэтому я быстро развернулся и побежал вверх по улице. Добежав до старого многоквартирного дома, я уселся на ступеньки и стал греться на солнце, дожидаясь четырех часов, когда нужно будет возвращаться к Кифу. Я опять подумал о предложении Джерри.
Закурив сигарету, я расслабился, как вдруг до меня донеслись крики с противоположной стороны улицы. Несколько ребят, которых я знал, затолкали в угол какого-то еврейского пацана и обрабатывали его. Я стал наблюдать за этой сценой с ленивым любопытством. Не хотелось ввязываться в драку только потому, что мне нечего было делать. Они стояли вокруг парня полукольцом и издевались:
Ну, ты! Получеловек! Как тебя земля носит!
Христопродавец!
Придурок!
Он стоял напряженный, с бледным, но спокойным лицом. Его гордые глаза сияли ненавистью. Нападавшие угрожающе придвигались. Он бросил на землю книгу, которую держал в руках, плотно прижался спиной к стене и стал поднимать кулаки. Он был блондин с голубыми глазами и тонкими чертами лица. Наконец он произнес:
Я могу набить морду любому из вас, если драться по-честному.
В его голосе не было страха.
Они заржали как лошади и подошли еще ближе.
Против наших ботинок ты ничего не сделаешь! сказал один из них.
Я встал и перешел на другую сторону улицы. Для его же пользы.
Привет, Фрэнки! поздоровался один из парней.
Здорово, Вилли! ответил я.
Давай зададим этому жиденку! выкрикнул кто-то.
Не! протянул я. Вы же слышали, он сказал, что сможет отделать любого из нас. Нельзя отпускать его после таких слов. Один из нас должен всыпать ему. Компания посмотрела на меня с сомнением. Ну что? спросил я. Кто этим займется? Все молчали. Ладно, сказал я. Этим займусь я.
Кольцо разомкнулось, и я подошел к парню. Он оценивающе рассматривал меня. Я поднял кулаки. Он сделал шаг вперед и сильно размахнулся. Я легко ушел от удара, чуть отступив назад. Он совершенно не умел драться. Надвигаясь на меня, он нанес еще несколько ударов, которые я без труда отбил.
Компания начала заводиться.
Врежь ему, Фрэнки!
Дай ему по кумполу!
Я пятился назад, и почти у самого бордюра вспомнил, что во рту у меня зажженная сигарета. Я специально не вынул ее изо рта, чтобы показать ему, что мне ничего не стоит справиться с ним. Он опять размахнулся и промазал. По тому, как он часто дышал, было видно, что он сдает. «Он ведь знает, что я его запросто отделаю, подумал я. Так какого черта не убегает?» Я сделал вид, что оступился о тротуар, и сигарета выпала у меня изо рта. Когда я опять взглянул на него, он стоял и ждал меня. Я подошел к нему и сильно ударил в живот, а затем справа в челюсть. Он рухнул на спину. Все запрыгали от радости. Дай ему еще! орали они.
Парень попробовал встать, но безуспешно. Отбросив попытки подняться, он просто лежал и смотрел на меня. Я опустил кулаки. Вилли надрывался:
Лягни его в брюхо!
Они стали подходить к нему. Я преградил им дорогу.
Я ему врезал, сказал я. Оставьте его. Они посмотрели на меня и поняли, что я буду стоять на своем. В растерянности они переглянулись. Ладно, добавил я. Развлеклись, а теперь катитесь.
Они нехотя отошли и побрели по улице. Когда они скрылись из виду, завернув за угол, я присел на край тротуара возле парня. Вытащив из кармана пачку сигарет, предложил ему закурить. Он отказался, помотав головой. Я достал сигарету и закурил. Какое-то время мы молчали, затем он медленно уселся рядом со мной.
Спасибо, сказал он.
За то, что я тебе врезал по хлебальнику? спросил я, смеясь.
За то, что я легко отделался, сказал он. Эта банда
Они нормальные ребята, прервал его я. Захотелось всего лишь немного поразвлечься. Они ничего такого не имели в виду.
Поразвлечься! холодно повторил парень и, поднявшись, взял с земли свою книгу. Казалось, он не очень-то уверенно стоит на ногах.
Я посмотрел на него, продолжая сидеть на тротуаре.
Если хочешь болтаться в нашем районе, тебе нужно научиться драться.
Парень ничего не ответил, но по тому, как был плотно сжат его рот, я понял, что он будет учиться.
Вдруг на улице показался отец Куин, и я вскочил на ноги.
Здравствуй, Фрэнсис, поздоровался он.
Здравствуйте, святой отец, сказал я, подняв руку ко лбу и изображая что-то вроде приветствия.