Воронин начертил второй круг и вписал туда имя Майкл. Затем справа от каждого круга поставил вопросительный знак. Внизу начертил три квадрата, которыми обозначил пропавшие картины, и один перечеркнул.
И наконец нашлась вторая картина и третий грабитель. Объявились они в городе Кузнецке, за сотни километров от места совершенного преступления. Нашлись они благодаря жутким и трагическим обстоятельствам. Борис Коробков, известный также под прозвищем Гвоздь, был обнаружен матерью мертвым в ванне собственной квартиры. Рядом лежала его девушкаСветлана Овчинниковас перерезанными венами. Бедная женщина так и не оправилась от потрясения и через три часа умерла в больнице от кровоизлияния в мозг. Согласно данным судмедэкспертизы, смерть Бориса Коробкова наступила в результате попадания воды в альвеолы легких. Попросту говоря, он захлебнулся. Хотя тут имелось одно странное обстоятельство: по заявлению врачей, перед тем как лезть в ванную, он выпил лошадиную дозу снотворного, смертельную для его организма. Оставалось непонятным: зачем тогда было лезть в воду? Что касается его подруги Светланы, то и тут не все гладко. Она перерезала себе вены. Это, конечно, можно объяснить шоком от увиденного, к тому же она была на третьем месяце беременности от Коробкова. Вот и не перенесла удара. Логично. Кроме того, соседи слышали ночью шум и крики. Возможно, они ссорились. Но у экспертов вызвал подозрение странный кровоподтек на нижней челюсти девушки, как раз в месте сосредоточения нервных окончаний. Не исключено, что ее оглушили. Но кто? Зачем? Почему покончил с собой Коробков? И наконец, покончил ли он с собой сам, или ему помогли? На эти вопросы пока не было ответов. Воронин наверняка знал лишь то, что в квартире при обыске обнаружили вторую картинупортрет вождя революции в стиле соцреализма. Работа неизвестного художника.
Полковник зачеркнул второй прямоугольник и нарисовал еще один кружок. Затем вписал в него имя Гвоздь и перечеркнул крест-накрест.
Оставалась еще одна картинарепродукция с портрета шестнадцатого века и два исчезнувших бесследно подозреваемых.
На первый взгляд вроде бы все просто. Личности убийц установлены, пропавшие ценности найдены. Дело за малымждать результатов розыска. Рано или поздно преступники объявятся. Деваться им некуда, их фотографии с подробным описанием внешности разосланы по всем городам, по всем отделениям милиции. Только было одно «но». Розыск мог продлиться достаточно долго, а генерал Ткаченко скоро потребует результатов.
Однако внутреннее чутье, интуиция, так сказать, подсказывала, что розыск ничего не даст, что вести поиски дальше бесполезно. Скорее всего преступники мертвы. Так же, как их товарищ Гвоздь. А в том, что его убили, полковник не сомневался. Страшная и загадочная смерть Гвоздя, неожиданное исчезновение Сурка и Майкла служили косвенным подтверждением его догадок.
«Но тогда почему они мертвы? Кто приказал их убрать?» спрашивал себя Воронин. Пока это оставалось для него загадкой. Он начертил вверху большой круг и поставил внутри него знак вопроса. Теперь схема приобрела более завершенный характер.
Откинувшись назад, полковник устало прикрыл глаза. Необходимо было выспаться. Завтра предстоял тяжелый день. Возможно, он получит ответы хоть на часть интересующих его вопросов.
Сквозь сон Воронин почувствовал, что его кто-то трясет за плечо. Он мгновенно открыл глаза. От избытка адреналина (переход от сна к бодрствованию был слишком резким) закружилась голова, а сердце в груди часто застучало, как у марафонца на финишной прямой.
Ваша станция. объявила проводница и исчезла за дверью купе.
Он тяжело вздохнул: вставать жутко не хотелось, но дела звали. Времени на то, чтобы помыться и побриться, не осталось. Снова придется все делать на ходу.
На перроне его встречали. Как только он вышел из поезда, подбежал молодой человек в потертых джинсах и светло-сером пиджаке, надетом на майку. Под левой рукой ткань топорщилась от кобуры.
Алексей Петрович?
Да.
Лейтенант Морозов. Машина ждет за углом, доложил он. Разрешите?
Он протянул руку к спортивной сумке Воронина, предлагая свои услуги.
Не нужно, чересчур резко ответил полковник, недовольный услужливостью лейтенанта. Подхалимов он не любил. А может, у него просто было паршивое настроение, и парнишка хотел помочь от чистого сердца? Воронину стало неловко.
На служебной «Волге» они добрались до здания управления. Там, приведя себя в порядок, Воронин нанес короткий визит начальнику городского управления внутренних дел. Скорее из приличия, чем по делу. Затем занялся работой.
Следователь, ведший дело, оказался толковым мужиком, хотя с виду производил впечатление полного олуха. Капитан Гобято был пухленьким коротышкой в очках и с огромной лысиной. Он слыл редким в наше время профессионалом, от и до знающим все подноготную своей работы, но из-за нежелания и неумения пресмыкаться почти не продвинулся по служебной лестнице. Ему сужено было оставаться вечным сыщиком. Но он, похоже, не жаловался.
Яков Карлович, что вы думаете о смертях в квартире Коробковых? Мне, как человеку постороннему, интересно знать ваше мнение, поинтересовался Воронин.
Господин полковник. начал Гобято.
Но Воронин его тут же перебил:
Только давайте без чинов и званий. Договорились?
Если позволите. Так вот, Алексей Петрович, если вы спросите меня, убийства это или самоубийства, я вам отвечу: убийства, заявил Гобято. Но если вы меня спросите, есть ли доказательства тройного убийства, то я вынужден буду вас разочаровать, ответив, что никаких.
Он ожидал, что сейчас посыплется град возражений, вопросов, потребуют доказательств. Но Воронин понимающе кивнул:
Я так и думал. Только мне сообщили, что мать Коробкова умерла своей смертью в больнице.
Это правда. А при чем тут она?
Вы же сказали, что убийство тройное? Коробков, его девушка. А кто же тогда третий?
Вам разве не сообщили, что Светлана Овчинникова была беременна? Если подходить с моральной точки зрения, то ребенка тоже убили. Ведь он уже жил. Возможно, я ошибаюсь, но таково мое мнение. И будь моя воля, считал бы это убийством.
Воронин вздохнул.
Что ж, возможно, вы и правы.
Во взгляде капитана мелькнуло уважение. Столичный полковник, в отличие от его начальника, был не дурак и не сухой формалист. Похоже, он кое в чем разбирался.
Вы со мной согласны? Вы тоже считаете, что это убийство? Но вы ведь не располагаете всей информацией.
Подробностей я не знаю. Однако кое-какие факты, имеющиеся у меня, наталкивают на такую мысль.
Значит, есть еще что-то, что мне не известно? заинтересовался Гобято.
Да, есть. Я ознакомлю вас с этими фактами попозже. А теперь мне хотелось бы, чтобы вы посвятили меня в подробности дела.
Из груди капитана вырвался тяжелый вздох. Он извлек из ящика стола толстую бумажную папку и положил перед Ворониным. Затем пододвинул пустую пепельницу.
Курите?
Бросаю. И сейчас воздержусь.
Это хорошо, снова вздохнул капитан, на этот раз с облегчением. Не переношу сигаретного дыма, пояснил он.
Зачем же тогда пепельницу предлагали?
Для приличия. Выгость.
«Да, подумал Воронин, этот человек определенно со странностями, но в сообразительности и уме ему не откажешь. Очень своеобразная личность. Давно не встречал таких.»
Начну с квартиры, развязывая завязки папки, произнес Гобято. Следов взлома не обнаружено. Отпечатков пальцев посторонних и других следов тоже. Я говорю «не обнаружено», но это еще не значит, что их нет. Вы меня понимаете? Он вопросительно взглянул на полковника.
Воронин кивнул.
Да, понимаю.
На трупах следов насильственной смерти не обнаружено. На теле Овчинниковой Светланы Петровны имеется кровоподтек в области подбородка. Образовался он еще при жизни, нанесен твердым тупым предметом. Вот. капитан протянул фотографии. Взгляните сами.
Возможно, ее оглушили, высказал предположение полковник, рассматривая снимки.
Не исключено, но доказательств нет. На теле гражданина Коробкова Бориса Сидоровича также обнаружен кровоподтек в области грудной клетки. Как и в случае с его подружкой, получен он перед смертью. Других физических повреждений нет.
Взяв следующую фотографию, протянутую Гобято, Воронин принялся ее изучать.
Что касается смертей, то обставлены они как самоубийства, продолжал капитан. Причины мы не знаем. Предположительно Овчинникова покончила собой в состоянии аффекта, обнаружив труп парня. Орудие самоубийствакороткий обоюдоострый нож из высокопрочной легированной стали. Ручная работа. Оружие она раздобыла в квартире Коробкова.
Откуда такая уверенность?
Кожаные ножны были обнаружены в шкафу. На них найдены отпечатки ее пальцев. Тут придраться не к чему. Она, в принципе, могла это сделать. Но у меня возникает вопрос: почему находящаяся на грани нервного срыва девушка лезет в шкаф за этим редким ножом, а не бросается на кухню и не хватает первый подвернувшийся под руку кухонный нож?
Действительно странно. вынужден был согласиться Воронин. Он взял в руки целлофановый пакет с оружием.
Но, с другой стороны, если убийца хотел разыграть самоубийство, то почему сам не воспользовался кухонным ножом?
Может, он запаниковал, когда позвонила Овчинникова, предположил капитан.
Нет, он слишком хитер и опытен, чтобы пугаться таких пустяков. Тут что-то другое. Возможно, он хочет нас сбить со следа.
А может, и то и другое?
Полковник извлек из пакета нож. Рифленая рукоять удобно легла в ладонь. Оружие обладало прекрасным балансомего можно было метать. Лезвие отточено как бритвенное.
Отличное оружие, восхищенно похвалил Воронин.
Кустарная работа. Сделано, вероятно, на заказ и уж конечно в единственном экземпляре. Чувствуется рука мастера.
Мастера. задумчиво повторил полковник.
Ему в голову пришла мысль: нужно поднять архивы ФСБ, подключить специалистов, провести более скрупулезное изучение ножа. Если его сделал мастер, спецы должны определить его почерк, стиль, должны что-нибудь да найти.
Нож я заберу с собой, заявил он.
Это улика, с сомнением покачал головой Гобято.
Я все улажу. К тому же я его верну.
Тогда я не против.
После короткой паузы капитан продолжил:
Что касается смерти Бориса Коробкова, то тут и вовсе гордиев узел. Умер он от попадания воды в легочные пути, но до этого отравился снотворным. Спрашивается: зачем топиться, когда и так отравился? Непонятно.
Да уж.
Я вижу одно разумное объяснение.
Какое?
Самоубийства подстроены. Но помните: это лишь предположение. Для утверждения пока мало фактов.
Тогда каковы мотивы убийства?
А вот этого я как раз и не знаю.
Может, есть версии?
Не любитель я гадать на кофейной гуще, капитан проницательно посмотрел на Воронина. Может быть, вы подскажете мотив?
Я? удивился тот. С чего вы взяли?
Попросту предположил. Ведь зачем-то вы сюда приехали? И уж конечно не для того, чтобы поболтать с провинциальным капитаном. Теперь ваша очередь рассказывать. Мне не терпится услышать, как связано это дело с вашим появлением. Ведь это из-за него вы здесь? Правда? Расскажите, а там мы вместе подумаем, добродушно предложил Гобято. Одна головахорошо, а двелучше.
Воронин задумался. Простота и непосредственность капитана подкупали. Он внушал доверие. «А чем я, собственно, рискую? решил полковник. Умный совет никогда не помешает.»
У меня со вчерашнего вечера не было и крошки во рту. Может, сходим перекусим? Заодно и поговорим, предложил он.
Гобято согласился.
У нас тут за углом неплохое кафе. Можно зайти туда, если вы не против.
Вам виднее.
При мысли о чашке горячего кофе и порции чего-нибудь мясного аппетит разыгрался с невообразимой силой.
«Если это убийство, размышлял Воронин по дороге, значит, за ограблением кто-то стоит. Но кто? Кому понадобилось забираться в дачу старого генерала? А главное, с какой целью? Что интересовало грабителей?» Полковник понял, что вот-вот найдет ответ. Но мысли о завтраке мешали думать о деле.
Глава 9
Докурив пятнадцатую за утро сигарету, Егор выкинул окурок в открытую форточку. Настроение было дрянное. Тягостное ожидание решения своей дальнейшей участи держало его в постоянном напряжении, не давая расслабиться. По мере приближения к загородной даче Лысого, где была назначена встреча, становилось все тревожнее. Чувство обреченности и безысходности усиливало ощущение злого рока, преследовавшего его в последнее время. Да и как не поверить в рок, если всего за несколько дней свалилось столько несчастий: болезнь брата, предательство любимой девушки и, наконец, угроза полного разорения! Все, что было нажито кропотливым трудом, все, к чему стремился и о чем мечтал, рушилось на глазах. Создавалось впечатление, что падаешь в бездонную пропасть, в темную бездну, из которой уже не выбраться.
Что ждет его в будущем? Этот вопрос набатом гудел в голове. Но может быть, еще не все потеряно. В глубине души он все-таки надеялся, что с Лысым удастся договориться. Доводы, которые он собирался привести, представлялись вполне убедительными и достойными внимания. В конце концов, почему бы и нет?! То, что местный преступный авторитет по прозвищу Лысый невообразимо жаден до денег, знали все. Именно из-за своей жадности он так подло с ними обошелся, нарушив договор. И именно это качество хотел теперь использовать в своих интересах Егор. «Лысый стремится извлечь максимум выгоды из этого дела, рассуждал он. Раз он так хочет и помешать ему у нас нет никакой возможности, пусть он ее получит. Но только не в виде гаража и грузовика, а в качестве процентов. Тридцать процентов сверх требуемой суммы должны удовлетворить его жадность.»
Подобное решение, на его взгляд, являлось приемлемым для обеих сторон. Лысый получит приличную сумму, а они не потеряют своей собственности. Тридцать процентов плюс остальной долгцифра получалась приличная, но, по подсчетам Егора, ее вполне можно было осилить. Конечно, придется на всем экономить, работать день и ночь многие месяцы и, что самое неприятное, заложить в банке дом и гараж, но другого выхода он не видел. Это было лучше, чем начинать с нуля. Главное, рассчитаться с Лысым.
«Упаси меня бог еще когда-нибудь связываться с бандитами, зарекся Егор. Если б знать раньше, что так все обернется! Будет теперь наука на всю оставшуюся жизнь.»
Одолеваемый безрадостными предчувствиями, но в то же время в глубине души лелея надежду, он подъехал к высокой сетчатой ограде вокруг дачи. Узкая заасфальтированная дорога, змейкой извивавшаяся меж сосен, привела его к воротам.
Охранник, видимо предупрежденный заранее о предстоящем визите, пропустил его без лишних вопросов.
Так называемая «дача» представляла собой скорее небольшой дворец, чем скромное сооружение для проведения летнего отпуска. Причудливый гибрид средневекового зодчества и современной архитектуры, оно относилось к появившейся в последние десятилетия категории строений, которым можно было дать одно общее название«кто во что горазд». Одним словом, архитектор поизвращался на славу в своей попытке совместить несовместимое. Несколько рядов вековых дубов только подчеркивали нелепость и безвкусие здания.
Грандиозность увиденного еще в большей степени испортила настроение Егора, в очередной раз напомнив ему о своей ничтожности. Он припарковал свои старенькие «Жигули» на стоянке по соседству с роскошными «мерседесами» и «вольво» и не торопясь выбрался из машины. Через мгновение из дома появился охранник с внешностью законченного уголовника. Торопливо спустившись по ступенькам, он двинулся в сторону стоянки. Приблизившись, он окинул Егора колючим взглядом и сухо бросил:
Пошли.
Шувалов направился следом за ним.
Они поднялись по мраморной лестнице, вошли внутрь и очутились посреди просторного светлого холла. Поражало его великолепие и пышность, граничившие с вычурностью, но не переходившие в нее. Похоже, дизайнер разбирался в своем деле лучше, чем архитектор. Расписные потолки, бронзовые светильники с фарфоровыми плафонами ничуть не уступали тем, что украшали Таврический дворец. Не возникало даже сомнений в их подлинности. Из мебели здесь стояли только два сиреневых дивана изысканной формы и, безусловно, ручной работы. Широкая прямая лестница вела на второй этаж. В холле находилось всего две двери: двустворчатаясправа и узкаяслева.