Николай Александрович СтародымовСлед мстителя
Любые совпадения имен и событий этого произведения с реальными именами и событиями являются случайными.
Часть перваяУбийство
Ретро-1
Бабочка была великолепна. Когда и как попала она в автомобиль, Александр не знал. Она неподвижно сидела на лобовом стекле автомобиля, лишь слегка покачивая своими исполинскими крыльями. «Совка Агриппина»так называется этот видвообще одна из самых крупных бабочек в мире, размах ее крыльев достигает тридцати пяти сантиметров. А эта, решившая скрасить тянучее одиночество Александра, была среди собратьев великаншей
Ждать пришлось недолго. Виктор подобные комбинации создавать мастер. Моисеев появился с опозданием всего на двадцать минут. Мог ведь и вообще не появиться!
Senhor Педру? спросил вежливо.
Александр молча указал на сиденье рядом с собой. Моисеев глядел на приезжего с тревогой.
А куда мы едем?
По-португальски он говорил с заметным акцентом, неверно применяя падежи.
Тут, недалеко
«Бьюик» быстро проскочил мост через Акари, оставил справа район Иража, вырвался на набережную.
Моисеев оглядывался с нарастающим беспокойством:
Куда мы едем?
Александр не ответил. Громко жевал резинку. Он считал, что это безотказно убеждает человека в тупости собеседника.
Миновали район Пенья. И свернули, наконец, на мост.
Мы что, едем в Университетский городок? Моисеев глядел на него с нескрываемой надеждой.
Александр выплюнул жвачку в открытое окно и спросил по-русски:
Неужели ты еще не понял, куда и зачем мы едем?
Моисеев с ужасом отодвинулся от него. А потом попытался броситься на соотечественника. Александр ударил его легко, локтем в челюсть, снизу вверх. Громко клацнули зубы.
Не дергайся, произнес спокойно. Тебе уже ничто не поможет. Так хоть умри, как подобает
Обреченный посмотрел сквозь стекло на лазурно-чистую воду бухты под мостом. Сзади вонзались в знойную синеву небоскребы Рио-де-Жанейро. Рядом по мосту мчались к аэропорту Галеано потоки машин. В них были люди. Но рассчитывать на их помощь предатель мог не больше, чем на ту же бабочку, которая по-прежнему сидела, распластав крылья, на лобовом стекле.
1
Стакан с водой стоял совсем близко. Рядомрукой подать. Он чуть подрагивал. Поверхность чистой, хрустально-прозрачной влаги подергивалась едва заметными концентрическими кругами ряби и дробила нестерпимо яркий свет на ослепительные вспышки радужных бликов. Вода казалась ледянойна стакане оседал туманный конденсат. У верхней кромки его образовалась крупная капля. Она на какое-то время замерла, подрагивая и набухая. А потом вдруг неровно, рывками, покатилась вниз, оставляя на запотевшем стекле ломано-извилистый след.
Александр судорожно-сухо сглотнул. С жадностью глядя на тонкостенное стеклянное вместилище влаги, предвкушал, как эта студеная жидкость живительным комком провалится в желудок, омыв по пути спекшиеся губы, шершавый язык, растрескавшееся нёбо, нежные гланды и чувствительную глотку, перехватив ледяным обручем горло, заставив на мгновение замереть легкие.
Мужчина жадно потянулся к стакану. Рука повиновалась с трудом, будто занемевшая от долгого лежания на боку. Приходилось напрягаться, чтобы достать вожделенное питье. Предощущая, как пальцы вот-вот сомкнутся на холодной скользкой поверхности, сжал ладонь. Но они беспрепятственно прошли сквозь стенки сосуда, не ощутив ни холода, ни влаги. Странно Но жажда мучит. Александр решил попытку повторить. Он потянулся к стакану губами. Вот-вот жадные губы коснутся хрупкого стекла с подернутой туманом росинок красной полосочкой вдоль края Но вместо этого ощутил грубую горячую материю.
Он понял, что это только сон. И от осознания этого факта проснулся.
Пить и впрямь хотелось нестерпимо. Во рту, как говорится, словно табун ночевал. До тошноты болела голова: пульсируя в висках, наливаясь тяжестью в затылке. Совершенно не было сил подняться.
Со стоном Александр перевернулся на спину. Разлепил подернутые засохшей корочкой блефарита глаза. Зрение сфокусировалось не сразу, размытые силуэты предметов принимали привычные очертания постепенно, неровно, зигзагами наплывая друг на друга.
Начинался очередной бесконечно длинный день. Делать было абсолютно нечего. Спешить некуда. Можно было бы еще пару-тройку часиков поваляться в постели. Если бы не невыносимая жажда.
Сейчас бы того кисленького вина, которым потчевала его Джоанна в городке Кашуэйра-ду-Сул, что на самом юге Бразилии. Как оно называлось-то?.. Попытка припомнить не увенчалась успехом.
Пора было вставать.
Александр с трудом приподнял разламывающуюся с похмелья голову. Первым делом взглянул на себя.
Н-да Опять спал одетый Без постели Скосил налитые болью глаза. Затоптанный немытый пол не загажен. И то ладно
Желудок угрюмо заворчал. Из горла рванулась прокисшая отрыжка. Пора было вставать.
2
Народ уже кучковался. Наташка, разбитная, грудастая, веселая продавщица, всегда спозаранку открывала свое заветное окошко прямо в стене магазина.
В ночное время изнутри и снаружи это окошко прикрывалось железными ставнями. Утром металлические листы снимались, в пазах приподнималось вверх и так фиксировалось исцарапанное оргстекло. Через образовавшийся под полупрозрачным листом проем Наташка и обслуживала свою многочисленную клиентуру. У нее всегда можно было дернуть стакашек или пивком поправиться.
Вот и теперь реанимация страждущих граждан шла полным ходом
Вообще-то Наташка ничего, хорошая баба, добрая, с пониманием. Своим иной раз могла и в долг налить. Но и своего, естественно, не упускала.
Одно время Александр ходил «поправляться» к расположенной за углом пивной. Там раньше татары работали, они честно не доливали, цену держали высокую, но зато не разбавляли. К ним народ со всей округи ходил, даже на автобусе иной раз подъезжалиблаго остановка рядом. А потом доходную точку перекупили свои, русские, и пиво пить стало невозможно: прокислое, разбавленное, с порошком для пены, но зато все по той же, явно завышенной, цене. Потому Александр и перебрался к Наташке.
Bom dia, senhora Наташенька, поздоровался хрипло по-португальски.
Что, хмурое утро? приветливо улыбалась Наташка.
Она всегда приветливо улыбалась тем, кто приносит ей стабильный доход.
Надо сказать, к Харченко она вообще благоволила, выделяла среди остальной клиентуры. Как ни говори, а офицер, хоть и бывший, в органах работал, интеллигентный, культурный, не курит, не слишком матерится Вон даже на иностранном языке разговаривает. В общем, не чета остальной похмельной братии
Ой, хмурое, согласился он. Не головакотел с дерьмом.
Так уж и с дерьмом с готовностью хохотнула незамысловатой шутке Наташка. Налить?
В долг, выдавил Александр слово, которое так и не привык произносить без смущения. Ты же знаешь, у меня пенсия скоро
Знаю-знаю, покивала Наташка. Ты б подзавязал немного, а, Сан Саныч?..
Наташка всегда называла его Сан Санычем, хотя Александр по отчеству был Михайловичем. Но он не возражал: хоть горшком, как говорится, назови
Между тем Наташка, хотя и призвала Харченко к трезвости, «огненной воды» в мерный стаканчик нацедила. Честно, из «кристалловской» бутылки, которую держала под прилавком, для своих, и до самой рисочки «100». Перелила в пластмассовый стаканчик и сверху еще бутерброд примостила.
Так ведь тебе доход, алчно глядя на стаканчик, выдавил Александр.
Доход, конечно, не стала спорить продавщица. Тебя вот только жалко. Молодой вон какой, здоровый, красивый, когда не с похмелья, конечно, а себя не жалеешь
А чего жалеть-то? Подумаешьна десяток лет раньше на прокорм червям отправлюсь Так им ведь, червям-то, все равно кого жратьакадемика или алкоголика.
Скаламбурил, так сказать.
Так ведь раньше срока на тот свет не больного хочется
Наташка даже улыбаться перестала, перекрестилась торопливо.
Почему? безразлично спросил Александр, осторожно стараясь обхватить трясущимися пальцами мягкий стаканчик. Что наша жизнь с точки зрения вселенского мироздания? Даже не миг между прошлым и будущима вообще ничто. Просто искра в тумане.
Поняв, что одной рукой не управится, он положил бутерброд на грязную, в засохших разводах стойку, обхватил пластмассовую посудинку двумя ладонями и, хакнув, рывком опрокинул водку в себя. Тело сотрясла волна неприятия. В животе стало горячо. Александр с шумом втянул воздух и впился зубами в хлеб с колбасой.
Наташка смотрела сквозь царапины жалостливо.
Слышь-ка, Сан Саныч, окликнула она из-под прозрачного листа. Зайди-ка ко мне сюда. Покормлю хоть Ты, наверное, забыл уже, когда завтракал в последний раз
В голове привычно и приятно затуманилось. Желудок судорожно трепеталон хотел есть.
«Опускаемся еще на одну ступеньку, безразлично подумал Александр. Поступаем на иждивение к женщине».
И отправился в обход магазина, где была дверь в служебные помещения.
3
Через час Александр был уже другим человеком. Выпив еще стаканчик и сожрав целую кастрюльку невероятно вкусных макарон по-флотски, которые для него разогрела на электроплитке Наташка, он почувствовал себя великолепно. И теперь сидел в тесной клетушке за бутылочными ящиками и, размягчившись от выпитого и съеденного, разглагольствовал о превратностях судьбы. Наташка занималась своим деломпохмеляла страждущих. Тем не менее слушала внимательно.
Эх, Наташенька, ты бы знала, каким я был раньше, до всех этих перестроек-перестрелок!.. Что я ел и пил, как одевался! Где, в каких странах бывал! Какие женщины у меня были!.. Все потерял, все спустил, все посеял. Сказать, что только я сам в этом виноват, так ведь не скажешь. В чем-то и сам виноват, конечно. Но не в этом главное. Суть в другом. Все вокруг переменилось, все стало не таким, как я привык, как мне нравилось. А я-то, я, понимаешь, прежним остался. Лишний я здесь стал, Наташенька, лишний в этой жизни. Вот в чем трагедия думающего человека. Нет цели в жизни, нет стержня, ради которого жить хотелось бы.
Жениться тебе, Сан Саныч, надо, вот что, по-женски прагматично отозвалась продавщица. Тогда и цель, и стержень этот твой найдутся.
Это мы уже проходили, благодушно хмыкнул Александр. Это нам уже нравилось. Жена у меня быласказка Как говорится, чудо чудесное, прелесть прелестная Так ведь вам, бабам, не угодишь. Нет мужаплачете, что жизнь не удалась. Есть мужнедовольны, что к дому привязаны, куда-то на сторону вас все тянет.
А вы, мужики, лучше, что ли? живо отозвалась Наташка. Мы это тоже уже проходили. То пьяные под утро домой заявляетесь, то по бабам чужим шастаете, будто своей нету. Не так разве?
Александру отвечать не хотелось. Вспомнив Джоанну, благодушно хмыкнул. Ухмыльнувшись, зажмурился.
Что, сказать нечего? Наташка стояла у окошка подбоченясь, глядела весело и задорно:Ты женатый былна стороне имел кого?
Бывало, не стал спорить Александр.
То-то же, жмуришься, как тот мартовский кот А все женами недовольны Жена хоть и ворчит, и пилит, и ругается, а все же и накормит, и постирает, и порядок в доме наведет Не так разве?.. Чего ж вы разошлись-то? Рога небось наставила?
Ну не говорить же ей всю правду! Ответил уклончиво:
Да нет А может Не знаю. Умные жены, если рога наставляют, делают это так, что ни одна собака, не говоря уже о муже, не узнает А разошлись почему? Черт его знает По дурости, наверное.
Не поминай нечистого, торопливо обмахнулась накрест женщина и опять привычно начала цедить в мерный стаканчик водку. По дурости, говоришь Так то ж по молодости можно подурить. Но ведь сейчас ты уже не мальчик. Сейчас тебе баба нужна, которая приструнила бы хоть немного.
Да кому я нужен, вяло возразил Харченко, слегка осоловевший от непривычно сытного завтрака.
Наташка повернулась от окошка, где сквозь поцарапанное стекло тупо и просительно глядела небритая похмельная рожа. «И я ведь по утрам так же выгляжу», невпопад кольнуло Александра.
А хоть бы и мне, вроде бы в шутку улыбалась продавщица. Но глядела иначе, нешуточно, по-женски глядела, с бабьей неприкаянностью затаенной. Давай вместе житьты у меня огурчиком выглядеть будешь Тогда и стержень жизни твой быстро появится.
Повернулась к сизоносой щетинистой личности:
Вали отсюдова, алкаш! и, оттянув защелки, с треском опустила скользнувшее в пазах оргстекло. Прикрыла проем раскрывшимся на шарнирах металлическим ставнем.
Подошла к ошеломленному заявкой Александру.
Ты, Сан Саныч, не думай, я ведь не просто так, не шаболда какая лимитная. Квартирка у меня имеется, обстановочкавсе как следовает. Да и деньжата какие-никакие всегда в наличности. Хозяйка я хорошая. То, что постарше тебя буду, так ведь и ты уже не мальчик. Вон Киркоров женился, считай, на собственной бабушкеи ничего, счастливые как будто, живут. Да и не зову я тебя жениться. Пока так просто поживем, а там видно будет
Она надвинулась на Александра. Пышная, грудастая, жадный огонь в глазах Несвежий халат с глубоким вырезом Прямо перед глазами оказалась волнующая ложбинка между необъятными грудями.
Наташка, подожди
А она уже стояла вплотную. Александр откинулся к стене на низеньком стульчике, глядел на Наташкино лицо над туго оттопыренным халатом.
Что, рангом тебе не подхожу? Она говорила негромко, страстно пришептывая. Как же, торговка в «реаниматоре» Но если тебя не приструнить, ты же без бабы совсем сопьешься
Александр не шевельнулся, не обхватил, как она ожидала, за пышный зад. И Наташка отпрянула:
Брезгуешь? Ну и черт с тобой!
Он вдруг ощутил, что уже невероятно давно не был с женщиной. Что это дело напрочь оттеснила, застлала бесконечная череда выпивок и похмелок. Всколыхнулась нежданно жажда наслаждения, которое в былые времена стояло у него на первом месте.
Инакатило!
Поднялся, сделал всего лишь шаг в тесноте каморки, обнял Наташку сзади за плечи. Рука сама собой скользнула в широкий вырез. Под комбинацию, под которой уже ничего не было. Кроме пышной груди.
Наташка замерла, своей покорностью провоцируя на большую смелость. Лишь чуть вздрогнула.
А потом вдруг решительно, но мягко высвободилась из его рук, неловко смахнула с крохотного столика у окошка высокую стопку белых одноразовых стаканчиков, которые с едва слышным шелестом рассыпались по полу. С грохотом упала и покатилась, проливая содержимое, стоявшая под стойкой бутылка «для своих»
И последнее, что успел заметить Александр, прежде чем голову окончательно застил туман сладострастия, это знакомые глаза, глядевшие на происходящее из коридора сквозь неплотно прикрытую дверь.
4
Ускользнуть незаметно не удалось. В конце коридора Анна его все-таки перехватила.
Зайди ко мне, процедила сквозь зубы.
И пошла впередстройная, строгая, гордая, холеная, в полной уверенности, что он последует за ней.
Уже сколько лет знал Александр эту женщину. Сколько раз сходились-расходились с ней. И все равно ощущал над собой ее власть. Впрочем, не он один. Анна была из тех дочерей Евы, которые не желали признавать свое происхождение из Адамова ребра.
Или она из рода Лилит? Той самой Лилит, которая, по преданию, была создана раньше Евы из той же глины, что и Адам, но не успела вкусить от дерева познания Добра и Зла, а значит, и не постигла значения этих понятий, признавая лишь одну истину: собственное «хочу».
Александр покорно поплелся за «Лилитовной». Хотя и догадывался, что ничего доброго для него из этого рандеву не выйдет.
В кабинетепод стать хозяйке, модном, строгом, холодном, красивом, официальномАнна опустилась в мягкое кресло. Изящно закинула ногу на ногу. Ножки у нее Несмотря на ситуацию, Александр залюбовался этими высоко оголенными шедеврами природы. У Анны вообще все первоклассноеноги, грудь, мраморно гладкий лоб, очки, костюм, осанка, ум
Что, Харченко, докатился?
Александр оторвался от созерцания совершенных ножек, опустил голову. Давно нестиранные, жесткие от засохшего пота джинсы, линялая рубашка под истертой кожаной куртеночкой, грязные потрескавшиеся кроссовки, двухдневная щетина Он чувствовал себя в этом кабинете подобно нищему, попавшему в барские хоромы.
Чего молчишь-то?
А что бы ты хотела от меня услышать? коротко взглянул на бывшую жену Александр.