О tempora, о mores!
4
К вечеру Александр изнемогал от безделья. Серега время от времени хоть чем-то занимался. К нему изредка кто-то подходил, что-то спрашивал, отдавал деньги, забирал с указанных Иванушкиным мест оставленные «контейнеры» с «порцайками» Раза два Серега поднимался и пополнял тайники. В этих случаях он издали кивал своему охраннику, а тот подменял его на скамейке, возле которой небрежно валялся пакет с джинсовой задницей, где находился сверток с пакетиками «порошка». Остальное время Харченко просто бродил вокруг, присаживался на бетонное основание ограды, прислонялся к его металлическим прутьям, в готовности при необходимости подстраховать друга. Но такой необходимости не возникало. К счастью.
Сидеть в засаде Александру доводилось неоднократнопо роду своей предыдущей деятельности. В ожидании Идальго как-то пришлось почти двое суток просидеть в небольшом домикевот тоска была!.. Так что выжидать он умел. Но когда четко знаешь, что именно и хотя бы примерно когда должно что-то произойти или кто-то должен появиться, тягучее ничегонеделание переносится легче. Сейчас, когда ждать приходилось неведомо чего, одолевала скука. Становилось очевидно, что долго такую тягомотину Харченко выдержать не дано. Необходимо было действовать, что более отвечало его натуре.
Александр всегда с сочувствием глядел на людей, которые в силу особенностей специальности вынуждены заниматься каким-нибудь до крайности однообразным делом. Например, целыми днями сидеть в стеклянных будочках у эскалаторов метро. Ни почитать, ни заняться чем Тоска зеленая! Такая работа Харченко никогда не прельщала, сколько бы там ни платили или какой бы щадящий график дежурств ни обещали. Жизнь свою растрачивать на бесцельное сидение было жалко, насколько ни важна такая работа.
Завтра, думал он, завтра же начну действовать. Больше оттягивать нельзя.
Так решил Александр. Но внешние обстоятельства вновь вмешались в ход событий.
Летом в Москве темнеет поздно. Было еще совсем светло, когда к скамейке, где восседал довольный вырисовывавшимся доходом Серега, подрулил «мерседес». К машинам этой марки Александр со вчерашнего дня испытывал болезненное любопытство, а потому первым делом обратил внимание на номер. Поначалу показалось, что встревожился напрасно: он не совпадал с тем, на котором приезжал «качок».
Автомобиль приостановился у бордюра, но мотор не заглушил, продолжая чуть слышно урчать. Из задней дверцы показался тот самый невзрачный парень, который приезжал с «качком». Он подошел к Сереге, что-то сказал ему. Тот повернулся, нашел глазами своего стража, призывно махнул рукой.
Харченко колебался. Он очень не любил карточные игры, где не только козырь, но даже сами правила можно менять по ходу игры.
Этот человек должен был приехать только завтра. Вдруг подъезжает сегодня На новой машине Никто из нее не появляется Подзывает охранника
Значит, что-то где-то случилось. Что? Где?
Если бы чувство опасности, которое охватило Александра, имело звуковую сигнализацию, ее рев разнесся бы далеко по округе.
Харченко направился к нетерпеливо глядящим на него Сереге и их нанимателю. Стекло в задней правой дверце «мерседеса» плавно заскользило вниз. В темноте салона что-то тускло блеснуло. Очень знакомо блеснуло. На него, Александра Харченко, сейчас глядели из окна, из глубины образовавшегося провала над сияющим отраженными лучами заходящего солнца зеркальным стекломон этот взгляд чувствовал нутром.
И Александр во всей полноте представил, что должно произойти через несколько мгновений. Когда они все трое окажутся рядом, их попросту расстреляют из автомата. Он не сомневался, что это именно оружие вороненно блеснуло в салоне Даже не сочтут нужным поставить в известность, почему их лишают жизни. Обыкновенные мафиозные разборки, в которых чаще всего страдают как раз рядовые, ничего не понимающие исполнители воли сильных сего.
Трупы. Никаких следов. Наркотики на руках. Милиция даже копать глубоко не станетсейчас более серьезных людей убивают, и никто отыскать следы киллеров не может. А уж эти двое с наркотой
Александр, шедший до сих пор внешне спокойно, остановился за могучим стволом дерева и, осторожно выглянув, отрицательно покачал головой Сереге. Тот с тревогой поглядел на подошедшего. В свою очередь, невзрачный оглянулся на автомобиль. На мгновение все растерянно притихли.
И тогда Серега не выдержал. Он оттолкнул худосочного и попытался вскочить со скамейки и броситься наутек. Торопливо протарахтела короткая автоматная очередь. Разбрызгивая кровь, пули по диагонали пронзили тело Иванушкина, отшвырнув его опять на скамейку. Звонко подпрыгивая, рассыпались по асфальту выбрасываемые затвором гильзы.
Худосочный успел сделать к машине всего лишь один шаг. Очевидно, он предполагал, что его убивать не собираются. Ошибся. Автоматная очередь не остановилась на Сереге, хищно перекинулась и на него. Он нелепо взмахнул руками и осел на тротуар, завалившись на бок и судорожно подтянув к животу ноги.
Все это Харченко успел разглядеть в несколько мгновений. Не дожидаясь развития событий, он метнулся к высокой прочной ограде, легко подпрыгнул, подтянулся и привычно перебросил тело через верх. Не задерживаясь ни на мгновение, сиганул вниз. Долго, очень долго он падал, представляя мишень для автоматчика. Наконец оказался на земле и упал в высокую траву. Лишь тогда услышал, как вслед простучала еще одна очередь. Высоко над головой просвистел косячок пуль. Где-то рядом одна из них, взвизгнув, срикошетила от камня.
За изгородью резко взвыл мотор и было слышно, как машина умчалась.
Попадать в руки милиции и отчитываться о том, как он тут оказался, Александру не хотелось. И он, стараясь особенно не высовываться, стремительно побежал в глубь редко растущих деревьев.
5
Промчавшись мимо зданий бывших Дома книги и Театра эстрады и оказавшись на аллейке, Александр пошел медленнее. Привлекать к себе внимание не хотелось. А выйдя к площади, где мечтали о небе выпотрошенная космическая ракета и бессильные сухопутно-выставочные самолеты, вовсе пошел вразвалочку, будто и не мчался только что, пытаясь скрыться от пуль.
Старался выглядеть безмятежно. Внутри, в душе, все клокотало.
Серегу убили Кто? За что?
«А ведь это я виноват, терзался Александр. Кругом виноват. Серега верил мне, не случайно именно у меня вчера спрашивал, стоит ли ввязываться в это дело. И послушался, когда я порекомендовал и думать забыть о том предложении. А сегодня утром я же уговорил его стать распространителем наркотиков, стараясь достичь своей личной цели. Не попросил помощи, как следовало бы по-мужски, а все сам решил, использовал друга вслепую. Вот и дорешался Смерть Сереги целиком на моей совести. И эту кровь с совести своей так просто не смоешь Вообще ее никак и ничем не смоешь. Если бы я только мог предположить, чем дело закончится
Серега, Серега Всю жизнь тебе не везло. Занимался любимым деломтебе за это ни хрена не платили. А потом вообще вышибли коленом под зад. Жена тебя, безработного, бросила А теперь вот друг, которому доверял, получается, под пули подставил Ну, гады, ну, сволочи, имейте в виду: я теперь буду мстить уже не за одного убитого вами близкого мне человека, а за двоих. И опыта убивать у меня на вас, стервецов, хватит! Я вас, , всех в могилу уложу!!!»
Александр пытался себя распалить. А сам чувствовал, как на глаза наворачиваются слезы Жалко. Обидно. Горько Один остался. Совсем один. Лишь только месть в душе вскипает
Вокруг клубилась потная и распаренная людская круговерть. Все несли яркие ящики и коробки с телевизорами и магнитофонами, катили тачки и тележки И никому из этой толпы не было дела до человека, потерявшего только что друга, которого сам же подвел под пули.
Александр ткнулся в первый попавшийся павильон.
Где я тут могу найти кого-нибудь из администрации? спросил у дюжего камуфлированного охранника с дубинкой-«демократизатором».
Тот лениво перетащил жвачку с одной стороны челюсти на другую. Лишь тогда спросил:
А кто вам нужен?
Я задал вопрос четко и ясно, едва сдерживаясь, раздельно произнес Харченко. Мне нужен кабинет, где сидит кто-нибудь из администрации вашего долбаного павильона.
Охранник хотел было что-то ответить порезче, даже дубинку поудобнее перехватил, но, взглянув на побелевшее от сдерживаемой ярости лицо посетителя, артачиться не стал. Процедил сквозь жвачку.
За углом по коридору, слева. Там увидите.
Спасибо!
Прошел в указанный закуток. Там и в самом деле увидел дверь. Толкнул ее плечом. Дверь не поддалась. Постучал. Потом еще раз, сильнее. Ответа не было.
Зло выругался.
Вам кого?
За спиной стоял милиционер. Ухмылялся, поигрывая дубинкой.
Да, на этого «наезжать» не стоит. Представитель власти, как ни крути. Заговорил просительно:
Понимаешь, дружище, мне срочно нужно позвонить, а неоткуда. Вот я и хотел попросить у администрации телефоном воспользоваться.
Сержант равнодушно заметил:
Для этого автоматы есть.
Разговор у меня служебный, и, понизив голос, добавил:Я с Лубянки. У меня сообщение, так сказать, не для посторонних ушей.
Милиционер растерялся. Дубинку опустил. Кивнул в сторону выхода:
Коль такое дело Пошли!
Вместе направились из павильона. Охранник, увидев их, злорадно ухмыльнулся. Обошли здание вокруг, милиционер толкнул неброскую дверцу. Кивнул на нее:
Видите, в каких условиях приходится работать?..
Помещение действительно было невзрачное. В другое время, возможно, Александр сержанту и посочувствовал бы. Но теперь было не до того. Он схватил телефонную трубку. Выжидательно взглянул на сержанта:
Прямой?
Через «восьмерку».
Харченко начал лихорадочно накручивать номер. Раз, другой Всякий раз сбрасывало после первых трех цифр.
Я вот все думаю: как на Лубянку агенты дозваниваются, если там все время занято? дежурно пошутил милиционер.
Не беспокойся, кому надо, дозвонится, процедил Александр.
Ему было не до смеха. И уж подавно не до шуточных потуг постового.
Наконец прошел длинный гудок.
Слушаю.
Леонид Васильевич?
Сейчас даю трубку.
Слушаю, Буераков.
Леонид Васильевич, я звоню вам из отделения милиции. Прикажите, пожалуйста, сержанту, который меня привел, на пару минут выйти из помещения.
Кто это говорит?
М-м Как бы это Небезызвестный вам украинский продукт питания.
Понял. Дайте трубку милиционеру.
Отставной майор протянул трубку ошалевшему от такой наглости сержанту. А сам подумал при этом, что нехорошо получится, если Буераков произнесет слово «Петровка» вместо «Лубянка».
Милиционер слушал всего несколько секунд. Потом с готовностью повторил:
Понял, товарищ полковник. Оставить на несколько минут
Оставшись один, Александр зачастил:
Говорит Сало. Только что у Хованского входа на ВДНХ была стрельба. Убиты два человека. Один из нихраспространитель наркотиков, я его не знаю. Второйчеловек, который оказался замешан в это дело абсолютно случайно. Его звали Сергей Иванушкин. Стреляли люди, каким-то образом связанные со Стилетом. Я тоже там был, но успел убежать. У меня пока все.
Понял. У вас проблемы?
Надеюсь, что нет.
Понял. Буераков чуть помедлил. Потом спросил осторожно:В нашем деле прогресс есть?
Намечается. А у вас для меня информация новая имеется?..
Ничего особенного. Завтра позвоните?
Как получится. Во всяком случае, ночевать собираюсь дома. Так что если до утра я вам понадоблюсь
До свидания.
Следователь говорил намеками. Его можно было понять. Он и в самом деле здорово рисковал, связавшись по этому поводу с Харченко.
С другой стороны, Александр не был до конца уверен, что Буераков не ведет какую-нибудь хитрую игру. Кто, их знает, этих сыщиков-интеллектуалов, которые по бумажкам способны вычислить убийцу?
Сержант со скучающим видом сгорал от любопытства под дверью.
Спасибо, вежливо произнес Александр. Благодарю за помощь.
Мелькнула мысль: интересно, а в других странах, которые принято именовать цивилизованными, представься человек сотрудником спецслужб, ему тоже полисмен поверит без предъявления документов или же нет?
Следующая мысль его расстроила: забыл спросить у Буеракова едва ли не самое главное на данный момент: кому принадлежит «мерседес», из которого стреляли и номер которого он держал в голове. Но возвращаться в отделение не стал: а ну как у сержанта проснется бдительность и он спросит-таки удостоверение.
Побрел по направлению к метро. Уже пройдя полпути до выхода, остановился. Он вдруг вспомнил один недавно состоявшийся разговор и прозвучавшую в нем информацию, которая, вполне вероятно, могла ему сейчас пригодиться. Помнится, стояли не так давно они с мужиками у Наташкиного окошка и кто-то рассказал, что
Мысль показалась удачной. И Харченко круто повернул обратно. Вот только в каком павильоне продается то, что ему нужно?
Поймал за руку какого-то мальца, который, чувствовалось, ориентируется здесь достаточно уверенно. Показал ему долларовую бумажку.
Слушаю вас, с готовностью подтянулся малец.
Где тут у вас военной и спецназовской атрибутикой торгуют?
Малец нахмурился соображая. Потом просиял:
Это во-он в том павильоне. Видите, слева?..
Пойдем, проводишь.
Малец было хотел отказаться, но, покосившись на «зелененькую», которую Александр по-прежнему держал в руке, вздохнул:
Пойдемте, проведу.
Вдвоем они втиснулись в толпу у входа в какой-то павильон, поднялись на второй этаж, прошли направо. Увидев витрину, Харченко сунул зеленую бумажку провожатому и тут же забыл о нем.
Тут действительно чего только не было!
В то утро у «реаниматора» мужик рассказывал-возмущался, что бандюгам нынче раздольевсе для них имеется в открытой продаже. И прав ведь оказался! Тут была униформа-«камуфляжка» для любой погоды и времени суток, лежали наручники нескольких модификаций, маски, дубинки
Это у вас можно приобрести? небрежно поинтересовался Харченко.
Кроме спецсредств.
И это правильно, усмехнулся Александр. Он парня понял: все решаемо в этой жизни.
Так оно и вышлорешилось легко и просто. Выходил из отдела он уже обладателем нескольких весьма ценных с точки зрения проводимых им мероприятий предметов.
Пора было переходить к более активным действиям.
6
Александр ехал в метро и прикидывал, что еще можно сделать за этот вечер.
В принципе правильнее было бы сейчас просто завалиться спатьслишком много за эти два дня обрушилось на него проблем, хлопот и волнений. Будто целую вечность копился где-то за плечами у судьбы мешок с напастями для него, а сейчас вдруг прорвался Да и прошлую ночь поспать почти не удалось.
Но уснуть сейчас не удастсяэто он хорошо понимал. Да и время терять было жалко. Душа жаждала мщения. Потому и продумывал, что можно было сегодня для этого предпринять, каким образом хоть немножко форсировать события. Уже сутки прошли после убийства, а он в своем расследовании практически ни на шаг не продвинулся Впрочем, конечно, продвинулся. Но не настолько, как хотелось бы.
О том же размышлял и в автобусе. Вышел на своей остановке, так ничего для себя и не решив.
Проходя мимо темного, заставленного железным листом Наташкиного окошка, Александр почувствовал, что у него сжалось сердце. Целый день Серега хотел выпить, а он ему так и не дал, если не считать той бутылки теплого пива, которую Иванушкин часа два цедил для маскировки. Бедняга Отмучился уже на этом свете.
Ну, сволочи, погодите, доберусь я до вас
Александр понимал, что чересчур храбрится. Слишком много непонятного переплелось вокруг, слишком много противников бестелесными пока тенями теснится вокруг А о скольких он даже не подозревает! В одиночку с ними практически невозможно совладать. Если только, как Михаилу говорил, на жизнь свою не наплевать. Впрочем, без рисовки, и впрямь, чего за нее теперь держаться-то? Только вчера забрезжил просвет в его сумрачном существованииа его, этот просвет, кровью загасили, кровью любимой женщины Так что теперь Теперь заботу трепетную о себе отринуть нужно, только направленные на мщение мозги беречь да руки тренировать.
Первым делом, понимал Александр, надо зайти к матери Сереги.