А Владилен Серафимович при этом медленно гладил Лену по склоненной голове и приговаривал разомлевшим голосом:
Да, молодец Хорошая девочка, умница Так, так, давай, давай, старайся
Иногда Лена начинала задыхаться, но и при этом нельзя было отрывать голову.
Не останавливайся, детка, говорил Владилен Серафимович повелительно, и в голосе его появлялись твердые нотки. Не останавливайся, папе хорошо Старайся
Сначала Лену смущали эти игры, но потом она втянулась в этот ритуал, тем более что твердо зналапотом последует награда за ее труды. Владилен Серафимович наконец говорил:
Так, детка, теперь раздевайся и прыгай в постельку.
Это был час наслаждений. Лена знала это и каждый день с самого утра ждала этого момента. Правда, когда любовник приезжал особенно уставшим, то он просто ложился на спину, выставив кверху свой большой живот, и говорил:
Сегодня папа устал. Будешь работать сама.
И тогда Лене приходилось делать все самой, прыгая на любовнике до одурения Она называла это про себя «работать акробатом».
Когда Владилен Серафимович собирался потом и уходил домой, к жене, то всегда звонил по радиотелефону вниз, своим охранникам, и говорил негромко одну и ту же фразу:
Мальчики, я закончил. Теперь поедем на основной аэродром.
Это означало, что теперь они поедут домой, к жене Владилена Серафимовича. Лена провожала любовника до дверей, а потом лежала на смятой постели и с блаженной усталостью во всем теле вспоминала о минутах наслаждения, которые только что испытала. Она вспоминала о том, как прыгала на любовнике, как задыхалась от напряжения и страсти, от охватывавшего ее каждый раз вожделения Хорошо, что стены в доме были кирпичные, толстые и соседи не могли слышать воплей Лены, которая, как ни старалась поначалу, не могла сдержать себя. Она вопила, как дикая кошка, и оглашала этими блаженными стонами всю квартиру. Сначала она стыдилась этого, а потом втянулась, поняла, что любовнику это приятно. Владилен Серафимович действительно с удовольствием наблюдал, как извивается от страсти молоденькая девушка, бешено скачущая на нем и не способная сдержать своего наслаждения
Так продолжалось около года, после чего Лена стала замечать некоторые изменения как в своем любовнике, то есть в его отношении к ней, так и в собственных мыслях и чувствах.
Началось все довольно странно, и поначалу Лена даже не придала значения этой встрече. Как-то летом Владилен Серафимович сказал, что у него намечается дружеский пикничок с несколькими товарищами и что Лена поедет с ним. Поскольку Владилен Серафимович вообще страшно любил отдых на природе, в этом известии не было ничего примечательного. Он устраивал пикнички на памятной Лене полянке перед своим загородным домом довольно часто.
Лена каждый раз бывала там в качестве его официальной любовницы и уже хорошо знала все порядки, заведенные на эти случаи ее господином и повелителем. Обычно на таких пикниках бывали гости из Москвы или из областного центра. Бывали и какие-то банкиры, хотя Лена не особенно старалась вникать в такие тонкости. Тем более что от нее ничего не требовалось, кроме того, чтобы сидеть рядом с Владиленом Серафимовичем, демонстрировать свою молодость и красоту и вовремя улыбаться.
Гости Владилена не вызывали никакого интереса у Ленывсе они были одного типа. Толстые или худые, высокого роста или низкоговсе они были как будто на одно лицо.
Сначала строгие, важные, неприступные, солидные Костюмы из габардина, шелковые галстуки, золотые часы из Швейцарии Потом, когда напивались на природе, опять все становились одинаковыми: глупыми, мокрогубыми, с бараньими глазами, со сползшими на сторону галстуками и блудливыми руками
Нет, трогать Лену все равно никто не смел, все боялись Владилена Серафимовича, но в таких случаях для гостей тоже было кое-что приготовлено. Владилен Серафимович не напрасно был солидным хозяином и фактически «отцом-повелителем» как комбината, так и всего Синегорья. Он хотел чувствовать себя хлебосольным хозяином, из рук которого гости могли бы получить все, чего им в ту минуту хотелось.
В первый раз Лена была страшно шокирована и смущена, когда увидела вдруг, что в самый разгар очередного «пикника» к даче подкатила машина, из которой вышли две длинноногие девицы. Девицы были густо размалеваны, обе в коротеньких мини Привезший их охранник вопросительно посмотрел издали на Владилена Серафимовича, и тот мотнул головой в сторону домадескать, веди их туда. Потом обратился к троим своим гостям и предложил радушно:
А вот и девочки для вас приехали. Рая и Маруся Они у нас на комбинате работают, одна в бухгалтерии, а другаяна пищеблоке. Обе чистенькие, проверенные, рекомендую
Он сделал при этом жест рукой, как бы приглашая гостей пройти в дом и самим удостовериться в правоте его слов.
Хорошо работают? ухмыльнулся один из гостей, самый пьяный из всех.
Работают плохо, засмеялся в ответ Владилен Серафимович. Но у них другие достоинства есть. Прошу убедиться, кто желает.
Лицо у генерального директора при этих словах было такое, какое, наверное, бывает у восточного султана, когда он предлагает своим дорогим гостям воспользоваться услугами его одалисок
Гости засмеялись и направились в сторону дома, потирая руки. Они при этом пошатывались и хохотали радостно и возбужденно, приятно удивленные широтой натуры хозяина
Лена в первые минуты после этого была в таком шоке, что даже не могла говорить ничего. Она никогда не могла предположить, что все это делается так открыто, с таким неприкрытым цинизмом и развязностью. Она представила себе, как две девушки сейчас принуждены удовлетворять троих незнакомых им пьяных мужчин, желавших развлечься. Как это унизительно, должно быть Просто невыносимо
Ты удивлена? спросил небрежно Владилен, видя состояние своей юной подруги. Ничего, он похлопал ее по плечу. Не смущайся. Тебя же это не касается Пусть мои гости поразвлекутся, а то все пялятся на тебя да пялятся Мне даже неприятно стало. А теперь и они получат свое удовольствие. Будут потом у себя в Москве рассказывать, какой я гостеприимный хозяин.
Владилен Серафимович опять захохотал и добавил, шлепнув Лену по попке, когда она встала:
Пойдем со мной в лесок, вон туда, на наше место А то что ж мы простаиваем, пока люди развлекаются
Они вернулись к костру минут через сорок, когда все трое гостей уже сидели там, обмениваясь впечатлениями о полученном удовольствии. Весело горел костер, трещали сухие ветки и поленья в ярком пламени, и рассыпались искры в разные стороны. Совсем как пионерский костер Не хватало только песен про юных ленинцев
Ну как? поинтересовался Владилен Серафимович у своих гостей. Понравилось?
Отлично, ответил старший московский гостьначальник главка из какого-то министерства. Просто великолепно, Владилен Серафимович Вынастоящий хозяин этого края, сразу видно.
Недаром он Герой Социалистического Труда, вставил другой гость, который только что рассказывал о том, как забавно и с выдумкой поимел одну из девушек, предоставленных ему, и добавил тут же:Героя Труда просто так не давали Для этого надо характер иметь, силу натуры Друзья, давайте выпьем за дальнейшее процветание дорогого Владилена Серафимовича и его славного комбината!
Все выпили, а после этого расчувствовавшийся хозяин захотел продемонстрировать еще одну грань своего таланта. Он считался большим покровителем искусств в Синегорье. Благодаря его материальной помощи действовали два коллектива художественной самодеятельности и народный театр. Весь город знал, что благодаря помощи Барсукова закуплены инструменты для детской музыкальной школы
Вот и сейчас генеральный директор вспомнил о своих художественных наклонностях и решил их в очередной раз продемонстрировать высоким гостям.
Приведите сюда девушек, скомандовал он одному из охранников, находившемуся поблизости, и даже для выразительности своего приказания хлопнул в ладоши, как истинный восточный владыка и повелитель. Наверное, в ту минуту он и в самом деле чувствовал себя эдаким Тамерланом
Девушек немедленно привели. Обе они были обнажены, на них не было ничего, кроме туфелек на высоком каблуке и украшений, надетых прямо на голое тело. Правда, они успели заново накраситься, и свежий макияж теперь скрашивал выражение усталости на их лицах. Лена понимала их состояниеза те несколько минут, что она провела у костра, слушая восторженные рассказы гостей, она успела составить представление о том, что этим двум девушкам пришлось перенести.
Охранник, шедший сзади них, ухмыляясь, тащил переносной магнитофон.
Танцы! объявил Владилен Серафимович и еще раз повелительно хлопнул в ладоши. Сейчас девочки будут танцевать. Ну-ка!
Все три гостя восторженно зашумели, закричали что-то, а Лена попыталась уйти в дом. Ей было неприятно смотреть на то, что происходило. Однако уйти ей не удалосьлюбовник крепко взял ее за запястье и заставил сидеть на месте.
Посмотрите, какие фигурки, продолжал разглагольствовать генеральный директор, указывая на девушек, растерянно топчущихся на траве в ожидании музыки. Всеучастницы заводской художественной самодеятельности, лауреатки областного смотра. Он захохотал опять, поддержанный своими гостями, которые стали хлопать в ладоши, как бы приглашая «артисток» поскорее начать выступление. Я так считаю, говорил Владилен Серафимович. Как сказал классик: «В человеке все должно быть прекраснолицо, и тело, и мысли» И что-то там еще, забыл, черт с ним, с классиком
Началась музыка, и девушки принялись танцевать. Назвать это танцем классического репертуара было нельзя, и, несомненно, на занятиях художественной самодеятельности Рая и Маруся исполняли нечто совсем другое
Сейчас это был танец, исполненный непристойных жестов, похотливых возбуждающих поз. Девушки крутились перед мужчинами, трясли своими грудками, крутили бедрами, приседали, расставляя стройные ножки
Лена смотрела на это с замирающим сердцем. Она на миг представила себя на их месте, и сердце ее заколотилось, как у маленькой птички
Когда танец закончился, девушек пригласили подсесть к костру, им налили вина, и теперь Лена могла рассмотреть обеих получше. Обе они были чуть постарше ее, красивые, с хорошими фигурами. Наверное, они обе, как и сама Лена, когда-то мечтали о том, чтобы стать актрисами Вот и стали
Владилен Серафимович вдруг поднялся и ушел за деревья пописать, а его гости, уже совсем захмелевшие, почти «отрубились» у костра.
У тебя закурить не найдется? вдруг спросила одна из девушек по имени Рая у Лены. Голос у нее был густой, приятного тембра, но резковатый и вызывающий. Лена протянула пачку сигарет голой девице, и обе закурили.
Рая смерила Лену глазами и сказала:
Так вот, значит, ты какая
Какая? растерялась Лена от этого ставшего вдруг недружелюбным тона. Ее смущало всеи сама обстановка, и то, что обе ее собеседницы были голые, с блестящими в свете костра капельками пота на обнаженных телах, и то, как обе они смотрели на нее. Лена ничего не понимала в происходящем
Какая? переспросила Рая, и обе девицы хмыкнули. Глупая Говорили, что новая девочка Владилена Серафимовича красивенькая И правда, ты красивенькая. Но это тебе не поможет, не надейся.
То есть? опять не поняла Лена, но в сердце ее забрался какой-то холодок нехорошего предчувствия. Что значитне поможет?
Ты ведь живешь на улице Строителей, дом шесть? спросила Рая. И когда Лена кивнула, продолжила грустно:Ну вот, и я там жила И Маруся воттоже Я три месяца продержалась, Марусяпочти год А потом он всех бросает и пристраивает.
Лена узнала, ей рассказали в двух словах о том, что произошло с Раей и с Марусей. Обе они были любовницами Владилена Серафимовича, как Лена была сейчас. Обе последовательно жили в той же самой квартире, куда генеральный директор селит своих любовниц. А когда они надоедают ему, он сначала отдает каждую кому-то из своих охранников, а потом устраивает на какую-нибудь синекурную должность на комбинате, которым руководит. И девушки навсегда становятся подстилками для окружения Владилена Серафимовича и для услаждения его многочисленных гостей. Один из вариантов такого услаждения Лена только что видела.
Ничего, не гордись особенно, закончила Маруся, бросая окурок сигареты в костер. Пройдет немного времени, и ты будешь тут прыгать вместе с нами Каждая из нас тоже думала, что с ней этого не будет.
Каждая думает: с кем угодно это случится, а со мнойникогда, добавила Рая и пожала плечиками.
Вернулся к костру Владилен Серафимович, посмотрел на осоловевших, плохо соображающих уже гостей, усмехнулся. К нему приблизился старший охранник и, кивнув на притихших девушек, негромко спросил шефа:
Можно забирать? и ухмыльнулся при этом недвусмысленно. Девушки, слышавшие этот вопрос, затравленно посмотрели на него, а Владилен Серафимович, поразмыслив секунду-другую, важно кивнул:
Забирай Развлекайтесь, мальчики, а то заждались уже, я вижу
Пошли! тут же скомандовал охранник Рае и Марусе, и те, покорно поднявшись, направились к дому, нетвердо ступая на своих высоких каблучках
Сейчас там что-то будет, доверительно сказал Лене Владилен. Мальчики, глядя на нас, истомились по женскому телу Он засмеялся, а Лена задрожала. Она ведь помнила, что охранников сейчас в доме пять человек. Можно себе представить, как они будут обращаться с этими девушками и как тем будет тяжело
Так вот кто жил в этой квартире до нее! Так вот что произошло с ее предшественницами
Вот каков будет финал ее «восхождения»
* * *
Спросить Владилена Серафимовича о своей дальнейшей судьбе Лена не решалась. Да что, собственно, спрашивать Оставалось лишь ждать, когда наступит то, о чем ее уже предупредили.
Теперь Лена просто ждала, покорно расслабившись. Ей все равно некуда было идти. За то время, что она прожила тут, пробыла с Владиленом, она полностью утратила собственную волю. Она привыкла к тому, что все решается за нее, и внутренне смирилась с этим.
Было страшно, было тревожно, что она уже привыкла плыть по течению и попросту не была теперь способна принимать самостоятельные решения. Могла ли она убежать? Конечно. Да и не убежать даже, а просто уйти, никто ведь не стал бы организовывать охоту на нее или как-то задерживать по-иному. Но для того, чтобы уйти, надо было иметь мужество, решимость постоять за себя. Нужно было иметь способность распорядиться своей судьбой самостоятельно. Выйти из-под власти любовника.
А как раз этого Лена и не могла. Ей не на кого было опереться, не с кем посоветоваться. Она была слишком молода, да и ситуация ее была слишком нетривиальной, чтобы просить у кого-то совета по таким вопросам
Оставалось лишь ждать. Смириться и ждать решения своей участи.
Правда, сейчас стало особенно тяжело. Теперь Лена понимала, что за хищные взгляды бросают на нее многочисленные охранники генерального директора, почему они так заинтересованно на нее смотрят. Сейчас им было нельзя ее трогать, это было понятно, и они не пытались. Но, зная привычки своего шефа, наверняка уже прикидывали в уме, как станут распинать эту красотку, когда он отдаст ее им Наверное, они уже в деталях представляли себе, как она окажется у них в руках, как они станут свидетелями ее позора и унижения, а потом будут безраздельно пользоваться ею
Лена понимала это и беспомощно сжималась под их взглядами. Ее тело трепетало, сердце екало, а в горле пересыхало, стоило ей подумать о том, к чему она медленно, но неотвратимо движется.
* * *
Холл на первом этаже гостиницы был большой, парадный. В углу находилась стойка администратора, рядом с неймеждугородный телефон. Дальше, вдоль стены стоял ряд кресел для ожидающих поселения, а в боковых стенах было две двери. Одна вела на лестницу, то есть на этажи самой гостиницы, а противоположная дверьв ресторан.
Стоило Щелкунчику спуститься вниз, в холл, чтобы позвонить Наде в Москву по телефону, как он увидел ту самую женщину, которая не давала ему покоя со дня приезда в Синегорье. То она была в одном с ним поезде, то он встречал ее на комбинате, то здесьв гостинице.
Он давно уже обратил на нее внимание и на всякий случай успел выяснить, в каком номере она живетна пятом этаже, в самом торце длинного коридора.
На этот раз женщина сидела в кресле и явно чего-то ждала.
«Вот хороший способ, чтобы познакомиться с ней», подумал Щелкунчик. Он, обдумав все, уже решил, что в данном случае лучше всего идти навстречу опасности. Если эта дама приставлена сюда для того, чтобы следить за ним, то его задачалюбым способом спутать ее планы.
Как это сделать? Если она все время находится где-то рядом с ним и не делает попыток войти с ним в контакт, значит, это не входит в ее планы. Ну, вот и прекрасно, нарушим эти планы, заставим познакомиться. Это, во всяком случае, если ничего и не прояснит, то хоть нарушит какой-то первоначальный замысел