Я не хочу, чтобы вы приняли на себя ошибки, которые я совершила, сказала Пайн.
Именно по этой причине я предлагаю тебе такой вариант. Ты хороший агент. Я не хочу, чтобы эта история испортила твою карьеру.
Вы думаете, Роджерс согласится? спросила Блюм.
Когда он попал в тюрьму в прошлый раз, то получил одиночное заключение, потому что попросил о нем, сказал Доббс. Если мы отправим его в общую зону с репутацией насильника и убийцы детей, он не продержится там и пяти минут. И он знает, что нам это по силам.
Блюм посмотрела на Пайн.
Звучит, как хороший план.
Однако обязательно должно быть внутреннее расследование, заметила Пайн.
Ты не воспользовалась оружием. Парень не умер. Роджерс не станет подавать жалобу. Насколько мне известно, мэр в Колорадо готов сделать тебя почетной гражданкой.
Хорошо, с сомнением сказала Пайн.
Доббс выпрямился.
Но я не стану ходить вокруг да около, Пайн. Ты вышла за пределы допустимого. По моим понятиям, у тебя имелся последний козырь, и ты его только что сожгла.
Из чего следует, что внутреннего расследования не будет? уточнила Пайн.
Верно. На этот раз.
Пайн опустила глаза.
Я это ценю, сэр. Я мне казалось, что последствия будут куда хуже, сказала она.
Он погладил подбородок.
Ты уже очень давно не брала отпуск, верно?
Отпуск, сэр? Ну, на самом деле, у меня была возможность передохнуть
Нет, тогда был не настоящий отпуск. Ты это знаешь, и я знаю. Во время отпуска людям обычно не грозит смерть, причем несколько раз.
Да, у меня давно не было отпуска.
Я каждый год отправляюсь ловить рыбу на мушку. Ни разу ничего не поймал, но всегда получаю огромное удовольствие.
И насколько долгим будет отпуск?
Доббс встал, застегнул пиджак и направился к двери.
Настолько, насколько тебе потребуется, Пайн. Кстати, как прошел твой визит в тюрьму особо строгого режима Флоренс?
Не слишком продуктивно.
Ну, возможно, ты сможешь использовать свой отпуск с большей пользой. Он замолчал и опустил глаза. Мерзавец Роджерс напомнил тебе кого-то?
Да, но только в одном аспекте.
Дэниел Тор, вероятно, на несколько уровней выше.
НБА против команды колледжа.
Ну, он там на пожизненном. А ты нет. Однако, в некотором смысле, ты в таком же положении. Что ты сама думаешь?
Я очевидно, мне есть над чем поработать.
Хороший ответ.
И я полагаю, мне следует быть рядом, чтобы оказывать необходимую помощь, вновь вмешалась Блюм.
Они посмотрели на нее.
Это решать, Пайн, медленно проговорил Доббс.
Кэрол, ты не должна сказала Пайн.
Нет, должна, возразила Блюм.
Ну, тут уж вы сами разбирайтесь. Доббс кивнул женщинам и вышел.
Блюм смотрела на Пайн, а та на свою помощницу.
Это произошло много лет назад, Кэрол, сказала Пайн. Очень много лет назад.
Я видела, как ты раскрывала все дела, которые попадали на твой стол. Быть может, пришло время покончить и с этим.
Я уже трижды навещала Тора, напомнила Пайн.
Однако полной уверенности в том, что он имеет отношение к исчезновению твоей сестры, нет, заметила Блюм.
Пайн посмотрела на свои руки.
Я не знаю, способна ли на это, Кэрол.
Ну, если ты позволишь, я считаю, что ты должна. Как сказал агент Доббс, ты только что сожгла свой последний козырь. И ты не можешь покинуть Бюротак или иначе. Тебе было суждено стать агентом ФБР.
Но это не твоя проблема, сказала Пайн, вставая из-за письменного стола.
Я твоя помощница. И намерена тебе помогать. Так и будет.
Пайн улыбнулась.
Ты очень добра, сказала она, и ее взгляд стал задумчивым. Ну, в таком случае, нам нужно сложить вещи в дорогу.
В дорогу? Удивилась Блюм.
Назад во времени, Кэрол. Назад во времени.
Глава 4
Я не забыла, что мы собирались вернуться назад во времени, сказала Блюм, но у меня такое ощущение, будто мы действительно шагнули в прошлое.
Пайн вела взятый напрокат внедорожник, Блюм сидела рядом, на пассажирском месте. Они прилетели в Атланту, затем немногим больше двух часов ехали на юг, в округ Самтер, точнее, в Андерсонвилль, штат Джорджия, с населением в 250 человек. И сейчас проезжали по потускневшей главной улице маленького городка.
Когда-то, в семидесятые, мэр и его соратники решили превратить Андерсонвилль в туристический город, вернув ему вид времен Гражданской войны. Мы на Черч-стрит, которая тогда была центральной улицей. Железнодорожные пути пересекали ее под прямым углом, по ним доставляли пленных в тюрьму Андерсонвилляпоследнее путешествие для многих.
Тюрьма находится где-то рядом? спросила Блюм.
Пайн остановила машину и указала вдоль улицы.
Видишь следы ног, нарисованные на асфальте? Они символизируют последнюю четверть мили, которую заключенные проходили до тюрьмы. Вероятно, самая длинная прогулка в их жизни.
Блюм содрогнулась.
Как ужасно.
Город выделил участок площадью в семь акров, носивший название Ферма Пионеров, продолжала Пайн. У них имелась кузница, тюрьма, коптильня и завод по переработке сахарного тростника, среди других аттракционов. Вот указатель, сообщающий: «Добро пожаловать в Андерсонвилль, городок времен Гражданской войны».
Блюм прочитала и кивнула.
А еще парк жилых автофургонов и ресторан, добавила она.
В год городок посещают около восьмидесяти тысяч человек, так что план мэра оправдался, сказала Пайн. Скоро здесь состоится одно из главных событий года.
И что же это будет?
Инсценировки сражений Гражданской войны. Реконструкции, так их называют. Потом будет парад с марширующим оркестром, которой пройдет по главной улице. Солдаты, одетые в синее и серое. Будут играть другие оркестры, танцы под музыку кантри, хороводы, много еды и выпивки. Шумное веселье. На празднике продают форму, ружья, флаги, сабли, лоскутные одеяла и тому подобное. И заплатить нужно всего четыре доллара.
Откуда ты все это знаешь?
Написано вон на том плакате.
Они обменялись быстрыми улыбками.
Значит, туристы приезжают сюда именно за этим? спросила Блюм.
Нет, еще, чтобы взглянуть на знаменитую тюрьму конфедератов, которая здесь находилась, ответила Пайн.
Посетить тюрьму? Это немного странно.
Ну, эта тюрьма пользовалась самой печальной славой во времена Гражданской войны. Здесь умерло около тринадцати тысяч пленных Союза . Также имеется Национальный исторический музей и огромное военное кладбище. Я читала, что тут находится что-то вроде центра пленных Гражданской войны. Начальника тюрьмы Генри Вирца повесили как военного преступника. Пайн указала на высокий обелиск в центре улицы. Это Монумент Вирца.
Подожди минутку, преступник удостоился памятника?
Его возвели «Объединенные дочери Конфедерации». Полагаю, они считали, что с Вирцем обошлись слишком жестоко, и он стал козлом отпущения. Пайн немного помолчала. Тор знает, что Вирца казнили. Он рассказал мне во время нашей первой встречи, когда я сообщила ему, что родилась возле Андерсонвилля.
Значит, он был здесь? уточнила Блюм.
Да, когда пропала моя сестра, сказала Пайн. Он совершал убийства в Мейконе, Атланте, Колумбусе и Олбани. Вот почему мне пришло в голову, что он мог иметь отношение к исчезновению Мерси. А знал о Вирце потому, что читал обо мне перед тем, как я посетила его в первый раз. Возможно, именно тогда он многое про меня выяснил.
Когда мы летели сюда в самолете, ты говорила, что после гипнотерапии он видится тебе в качестве похитителя твоей сестры?
Пайн кивнула.
Но тут возникает проблема курицы и яйца. Я знала о существовании Тора до того, как прошла гипнотерапию. Вот почему это могло быть самореализовавшееся пророчество, когда я решила, что именно он похитил мою сестру. На самом деле, он указал на такую возможность во время нашей последней встречи. Но я и сама об этом думала.
Блюм содрогнулась.
Я даже представить не могу, что оказалась бы в одном здании с таким существом, не говоря уже о том, чтобы с ним разговаривать.
Он определенно обладает способностью забираться под кожу, ответила Пайн. Ловко переворачивает твои слова. Кажется нормальным, даже последовательным, хотя продолжает оставаться чудовищем.
Жуткое дело. Блюм вздохнула.
Пайн подумала об огромном мужчине, который так жестоко и страшно отнимал жизни у невинных людей.
На самом деле, это сильное преуменьшение, сказала Пайн.
Так чем живет этот город? спросила Блюм. Неужели только туризмом?
Нет. В шестидесятых открылась шахта и нефтеперегонный завод. Каждую неделю товарные поезда вывозили отсюда тысячи тонн бокситов.
Бокситов?
Здесь их нашли в белой глине. Компания «Малкоа» занимается разработкой шахты. Прежде они производили алюминий. Теперь используют руду для изготовления шлифовальных материалов и для гидравлических разрывов пласта, чтобы добраться до нефти и залежей газа. Сейчас благодаря этим разрывам бокситы стали выгодным бизнесом. Она указала на фасад здания, мимо которого они проезжали. Музей Гражданской войны «У мальчика-барабанщика». У них хранится форма, флаги, ружья и другие артефакты.
Приятно видеть, что Гражданская война все еще остается для некоторых источником дохода, сказала Блюм. Там, где я выросла, нам о ней так подробно не рассказывали.
Ну, на Юге это как вторая Библия, сказала Пайн.
А где именно ты жила? спросила Блюм.
Я покажу.
* * *
Дорога, ведущая к ее старому дому, осталась прежней, по большей части, грунтовой, извилистой и пустой, с множеством выбоин.
Блюм огляделась по сторонам. За последнюю милю они не видели ни одного дома.
А как вы с Мерси развлекались? спросила она. Не думаю, что вам часто устраивали детские праздники.
И у нашей мамы не было машины. Отец ездил на единственной нашей машине на работу на шахту. Поэтому мы ходили пешком. А когда стали старше, на велосипедах. Большую часть времени мы играли во дворе. На выходных мама возила нас в Америкус, где мы покупали продукты на неделю и другие мелочи. Школьный автобус забирал нас прямо здесь, сказала Пайн, указывая на место перед старым расползшимся дубом. Мерси исчезла, когда мы учились в первом классе.
У Пайн перехватило в горле, она закашлялась, сбросила скорость, сняла темные очки и смахнула слезы.
Как давно ты отсюда уехала? осторожно спросила Блюм.
Пайн ответила не сразу, постепенно пришла в себя и снова надела очки.
Мы переехали довольно скоро после похищения Мерси. С тех пор я здесь не бывала.
Ни разу?
Пайн покачала головой.
У меня не было причин возвращаться, Кэрол.
Пожалуй, я тебя понимаю. Блюм ободряюще положила ладонь на плечо Пайн. Ты говорила, что твой отец совершил самоубийство?
В мой день рождения. Он засунул дробовик в рот и нажал на спусковой крючок.
В твой день рождения, повторила Блюм. Как ужасно!
Полагаю, таким странным способом он хотел дать понять, что он обо мне думал. Дело в том, что мои родители винили себя за то, что случилось с Мерси. А потом стали обвинять друг друга. Именно по этой причине они разошлись. Не вызывало сомнений, что оба были пьяны и под наркотиками в тот момент, когда Мерси похитили, а на меня напали.
Какая же невыносимая вина их наполняла, покачав головой, сказала Блюм.
Они описали дугу вокруг полуразрушенного дома из бруса, стоявшего в конце грунтовой дороги.
Он выглядит заброшенным, заметила Блюм.
Но это не так, возразила Пайн и показала на древний «форд», припаркованный за домом.
Он выглядел почти полностью проржавевшим. На крыльце спал толстый черный лабрадор с широким коричневым ошейником.
Неужели здесь действительно кто-то живет? спросила Блюм. Складывается впечатление, что ветер и дождь разрушили дом.
Пайн нахмурилась.
А сколько разрушенных домов ты видела в глухомани Аризоны? спросила она. Люди живут всюду, где только можно.
Это правда, не стала спорить Блюм.
Они остановились у маленького двора, вышли из машины, и Пайн окинула взглядом единственный дом, в котором она жила в свои первые шесть лет. Он показался ей меньше, чем она помнила, но ведь так всегда бывает?
Входная дверь была открыта, крыльцо просело из-за сгнившего дерева и силы тяжести. Стекло в одном из окон треснуло, а рама покоробилась. Краска повсюду облупилась. Дворик был завален мусором. Из старой бочки объемом в пятьдесят галлонов торчали какие-то обломки. Очевидно, в ней сжигали мусор.
Собака зашевелилась, медленно поднялась на изуродованные артритом лапы и дважды слабо гавкнула. Морда лабрадора стала серой от старости и, казалось, пес едва держится на ногах.
Привет, приятель, как поживаешь? успокаивающе сказала Пайн.
Она медленно подошла к собаке, протянув кулак, позволила себя обнюхать, потом почесала лабрадора за ушами, и тот лизнул ее в ответ.
Пайн уселась на крыльцо, посмотрела по сторонам и погладила собаку по голове, Блюм встала рядом с ней.
Интересно, кто здесь теперь живет? проговорила она.
Так я.
Они повернулись и увидели мужчину, который появился из-за дома. В руках он держал двуствольный дробовик «Ремингтон» двенадцатого калибра, который был направлен прямо на женщин.
Глава 5
Пайн встала с крыльца.
Вы действительно здесь живете? спросила она.
Ее глаза оставались спокойными, но она не сводила их с мужчины, а правая рука скользнула к оставшемуся в кобуре «Глоку».
Мужчина был высоким и худым, и, несмотря на седые волосы и бороду, казалось, будто он высечен из гранита. Изо рта торчала сигарета. Голову украшала пропотевшая ковбойская шляпа, из-под нее торчали непокорные пряди снежно-белых волос. Над лицом немало поработали солнце и ветер, глубокие морщины избороздили щеки и лоб. Пайн решила, что ему сильно за шестьдесят, что противоречило крепким, как канаты, мышцам, которые не скрывала рубашка с коротким рукавом. Выцветшие джинсы плотно сидели на длинных ногах и узких бедрах. Пара старых сапог чудом держалась на ногах.
Так и есть, из чего следует, что вы нарушаете право собственности, сказал мужчина.
Я жила в этом доме, сказала Пайн, оглядываясь через плечо.
Мужчина немного опустил дробовик.
Когда? уточнил он.
С середины восьмидесятых.
Он оглядел ее более внимательно.
Должно быть, вы были тогда ребенком, заметил он.
Я и моя сестра.
Он посмотрел на Блюм.
А это ваша мать?
Нет, мой друг.
Ну, и что вы здесь делаете? Осматриваете достопримечательности? Здесь нет ничего интересного. Кладбище и старая тюрьма конфедератов.
Я вернулась, чтобы взглянуть на свой старый дом. Как долго вы здесь живете?
Около трех лет. А кто вы такие?
Я Этли Пайн. Это Кэрол Блюм.
Блюм продолжала изучать мужчину.
А как зовут вас? спросила она.
Сайрус Таннер. Друзья называют меня Сай.
Могу я называть вас Сай, хотя мы не являемся друзьями? спросила Блюм. И не могли бы вы направить дробовик в какую-нибудь другую сторону? У нас с подругой крепкие нервы, но с оружием иногда происходят несчастные случаи.
Что? О, прошу меня простить. Он опустил дробовик и бросил на них нервный взгляд.
Чего вы хотите?
Просто осмотреться, ответила Пайн. Ностальгия, в чистом виде. Вы из Андерсонвилля?
Нет, из Алабамы, а до тогоМиссисипи, ответил Сайрус.
Значит, вы купили этот дом? спросила Пайн.
Он рассмеялся.
Проклятье, у меня не было денег на дом, даже такой полуразрушенный. Нет, я его арендую. Он показал на толстого старого лабрадора, который улегся на землю. Я и Роско. Верно, приятель?
Роско вяло показал желтые зубы, как будто обрадовался, услышав свое имя.
Мы с Роско партнеры уже много лет. Лучший друг из всех, что у меня были. Превосходит в этом отношении людей.
Вы не против, если я немного осмотрюсь? спросила Пайн.
Сайрус бросил на нее быстрый взгляд.
Тут не на что смотреть, сказал он.
Вы работаете на бокситовом руднике? спросила Блюм.
Теперь он бросил быстрый взгляд на нее.
На руднике? Нет, я выполняю здесь мелкую работу. Хорошо разбираюсь в двигателях и тому подобных вещах. И еще могу починить все, что требуется лудить. За все беру наличными. Не люблю платить налоги. А так мне хватает, и у меня нет задолженностей по счетам. И у нас с Роско есть крыша над головой. А чем вы зарабатываете на жизнь?