В Москве я передал ей, что всё сделано и спросил, о каких деньгах он говорил. Она ответила: "Это наши дела". Какие дела могут быть у неё с этим типом?"
И была еще одна запись:
"Сегодня я спросил у наших специалистов по убийствам, какие нынче расценки на этом рынке. Ответили: смотря какая фигура. Крупная, из VIPов, не меньше миллиона евро. Я поинтересовался: а за восемьсот тысяч не подпишутся? Посмеялись: там не торгуются. А мне было не до смеха. Похоже, я тот человек, о котором писал Мольро"
Ну вот, Игорь, мы всё узнали, сказал Панкратов, прочитав перевод записей. Эти двести тысяч евро и были той соломинкой, которая переломила хребет верблюда. Можно долго обманывать себя, не видеть того, чего не хочешь видеть. Но вечно жить иллюзиями не получается, жизнь всегда берет своё.
Откуда возникли эти двести тысяч евро? спросил Игорь. Вы понимаете?
В общих чертах. Исхожу из того, что такой заказ стоит миллион евро. За три месяца до аварии Ирина перевела Лежнёву на Кипр восемьсот тысяч. Таких денег на счету радиостанции не было, Ирина взяла кредит под большие проценты под залог своих акций. Об этом мне рассказал следователь Молчанов, а ему бывший финансовый директор медиахолдинга. Больше банк не дал. Лежнёву пришлось согласиться, иначе сделка не состоялась бы. Двести тысяч она обещала отдать позже.
Насколько я знаю, за заказные убийства никогда не платят вперёд. Сначала аванс, а остальное потом, когда дело сделано.
Ты забываешь, каким способом было сделано это дело. Лежнёв сильно рисковал. Одно неверное движение, и он погиб бы вместе с Вознюком. Вероятно, он хотел быть уверенным, что по крайней мере получит всё. Сочувствую, Игорь. Твоему другу очень не повезло.
Да, не повезло. Узнать, что ты защищаешь убийцуврагу такого не пожелаешь.
Хуже, возразил Панкратов. Гораздо хуже.
Что может быть хуже?
Узнать, что ты любишь убийцу.
XIV
В картине происшедшего, как она сложилась в голове Панкратова, не хватало важного звена, чтобы она обрела завершенность. Для чего Ирине Керженцевой понадобилось это затевать, если у неё и без того было всё? Григорий Вознюк не ограничивал её в расходах, не возражал против её образа жизни с многолюдными сборищами в модных ночных клубах или в особняке в посёлке Княжье озеро. Он и сам появлялся с ней на людях, о чём всегда сообщалось в светских хрониках его таблоидов. Она одевалась у знаменитых кутюрье, отдыхала на лучших курортах в компании звезд шоу-бизнеса. Что ещё нужно молодой женщине, обожающей быть в центре внимания?
После того, как суд присяжных оправдал Ирину Керженцеву, а Мосгорсуд оставил приговор в силе, эта неясность никакого значения не имела, ни на что уже не могла повлиять, но Панкратов всё никак не мог избавиться от смутного чувства незаконченности дела. Оно было как недолеченный зуб, который обычно не даёт о себе знать, но иногда напоминает о себе легкой ноющей болью. Это рождало у Панкратова ощущение дискомфорта. Он не любил незавершенных дел. Все дела, которыми ему приходилось заниматься, всегда доводил до конца, до полной определенности. В своё время это и было причиной того, что Панкратова вывели за штат Федеральной службы контрразведки. Руководство ФСК больше всего боялось, что его расследованиями будут задеты высокопоставленные чиновники в правительстве и в Кремле, а это приведет к дальнейшему уменьшению финансирования ФСК. Панкратову давали понять, что туда лучше не лезть, он понимать не хотел. В конце концов начальству это надоело, от неудобного сотрудника избавились под благовидным предлогом.
Панкратов встретился с бывшим финансовым директором медиахолдига Ефимом Марковичем Файнбергом, который проработал с Григорием Вознюком больше десяти лет и был с ним в дружеских отношениях. Он мог рассказать о необычном браке Вознюка, вызвавшим оживленные пересуды в Москве.
Кто вам дал мой телефон? спросил Файнберг, когда они устроились за столиком кафе на Тверской.
Следователь Молчанов.
Дело закрыто, суд мадам оправдал. Что вы хотите узнать?
В деле остались неясности, объяснил Панкратов. Меня попросили разобраться в них.
Кто попросил?
Аслан Касаев, группа компаний "Мегаполис". Слышали о таком?
Знаю. Кавказский джигит, но человек серьезный. Он давал рекламу в наши издания. Самая большая неясность в том, что мадам оправдали. Да и нет никакой неясности. То, что нельзя сделать за деньги, можно сделать за большие деньги. То, что нельзя сделать за большие деньги, можно за очень большие деньги.
Откуда у неё очень большие деньги?
У Григория были личные номерные счёта в нескольких банках, наших и зарубежных. Она имела к ним доступ, он ей во всём доверял. При том что был человеком очень недоверчивым.
Но Вознюк погиб.
Не имеет значения. Номерным счётом распоряжается тот, кто знает пароли.
Она сидела в Лефортово, напомнил Панкратов.
И что? Зато её адвокат был на свободе.
"И Сергей Старостин тоже был на свободе, подумал Панкратов. Теперь понятно, откуда у него деньги. И, возможно, не только те, что он передал свидетелям".
Вот что делает с людьми половодье чувств, заключил Файнберг. Особенно когда оно приходит с запозданием лет на тридцать. О чём вы хотели меня спросить?
О половодье чувств. Роман Григория Вознюка проходил на ваших глазах. Как он проходил?
Хороший вопрос. Первые года три я ему даже немного завидовал. Кто из нас не мечтает вернуться в молодость? Ему удалось. Ездил с мадам по модным курортам, по ночным клубам, отплясывал на дискотеках. Представляете Вознюка, отплясывающего на дискотеке с отвязанной молодежью? Я ещё тогда подумал, что надолго его не хватит. И оказался прав. Однажды он пожаловался: "Живу как на птичьем базаре. Совсем оглох. От многолюдья, от болтовни". После этого предоставил мадам развлекаться одной, занялся делами, которые одно время совсем забросил. Я был рад, что он выздоравливает. Окончательно выздороветь не успел.
Он поддерживал отношения с первой женой, с дочерьми?
Да, особенно в последний год. Старшая дочь родила внука, он был очень рад. Всегда хотел сына, но с сыном не получилось, зато появился внук, продолжатель рода. Это было у него больное место. Вы знаете, что он рано остался без родителей и воспитывался в детском доме?
Нет. Что случилось с его родителями?
Утонули при сплаве на плотах по Верхней Тунгуске. Они были заядлыми туристами. Как и многие в те годы. Даже я однажды прошёл с рюкзаком от Новгорода до Пскова. Это была свобода, которую никто не мог запретить. Но о его семейных делах вам лучше поговорить с Дарьей Степановной, его первой женой. Она никого не принимает, но вас примет, я позвоню. Не знаю, правда, что вам этот разговор даст.
Я тоже не знаю, сказал Панкратов.
Но он уже знал.
У Вознюка была квартира в Олимпийской деревне и дача в Кратово, где когда-то нарезали по гектару крупным военачальникам и знаменитым учёным. В московской квартире обитала его младшая дочь, студентка Института иностранных языков. На выходные она приезжала на дачу, где безвыездно жили её мать и старшая сестра с маленьким сыном. Квартиру Панкратов не видел, только поговорил со студенткой по телефону, а дача произвела на него впечатление. Огромный участок с сумрачными елями и светлыми мачтовыми соснами был обнесен высоким забором из красного финского кирпича, фигурной кладки, с короткими коваными пиками поверху. В глубине участка стоял просторный двухэтажный дом из такого же кирпича под крышей с зеленой черепицей из стеклокерамики. Дом был основательный, под стать самому Вознюку, как его воспринимал Панкратов, медиамагната никогда не видевший.
Он остановил свой "фольксваген" возле высоких ворот, украшенных затейливой железной ковкой, нажал кнопку домофона.
Кто? раздался из динамика мужской голос.
К Дарье Степановне, ответил Панкратов.
В калитке появился охранник лет сорока в спортивном костюме "Пума", недружелюбно поинтересовался:
Вам чего?
Могу объяснить. Но не лучше объяснить Дарье Степановне?
Мы ничего не покупаем.
Я ничего не продаю.
Пойду спрошу.
Минут через двадцать охранник неохотно впустил Панкратова внутрь усадьбы. От ворот к высокому крыльцу вела широкая дорожка, выложенная красноватой плиткой. По сторонам от неё был ухоженный газон с кустами роз, подвязанными на зиму. Чувствовалось, что за участком заботливо ухаживают. Вряд ли хозяйка. Скорее всего садовник.
Дарья Степановна встретила незваного гостя на открытой веранде, обставленной легкой плетеной мебелью, как в дворянских усадьбах начала прошлого века. Она оказалась рослой, крепко сбитой женщиной, хорошо сохранившей в свои пятьдесят лет. Про таких говорят: об асфальт не расшибешь. Лицо простое, без косметики. В дубленке, наброшенной поверх фланелевого халата, она была похожа на домработницу или экономку, но никак не на хозяйку богатого дома.
Садитесь, предложила она Панкратову. В дом не приглашаю, внук приболел. К нам сейчас не часто приезжают гости. Вы кто? Ефим Маркович Файберг мне звонил, но я так и не поняла.
Советник по безопасности Национальной алкогольной ассоциации, представился Панкратов и подкрепил свои слова визиткой.
При чём тут безопасность алкогольной ассоциации? удивилась она. Я могу ей угрожать?
Нет. Иногда я выполняю поручения разных людей. В гибели вашего мужа есть непроясненные моменты. Хотелось бы разобраться.
О Господи, когда же это кончится! вырвалось у Дарьи Степановны. Я не могу больше об этом думать. Дело закрыто. Эту тварь оправдали, потому что все были куплены. Свидетели, присяжные, судьи, все! Что теперь могут изменить частности?
Скорее всего ничего, согласился Панкратов. Но как знать. Иногда случается то, что предугадать невозможно. Редко, но случается. Жизнь непредсказуема.
Ладно, спрашивайте. Вы всё равно вернули меня в ту жуть, которую я всеми силами старалась забыть. Что вас интересует?
Насколько я знаю, вы дали согласие Григорию Вознюку на развод. Почему?
А что я могла сделать? Я слишком хорошо его знала. Он же упёртый, как буйвол. Что решил, обязательно сделает. Зачем давать повод для сплетен?
Но вы не подали и на раздел совместно нажитого имущества, хотя имели на это право, напомнил Панкратов. Почему?
А то вы не знаете, на что способны современные бизнесмены. Его юристы нашли бы столько закорючек, что я осталась бы в том, в чём пришла к нему в общежитие тридцать лет назад. Он бы, конечно, так не сделал, но мог. Да и не в этом главное, совсем не в этом.
В чём?
Я не верила, что это у него надолго. Не тот человек. Я оказалась права, его хватило года на три. Потом стал уставать. Чаще приезжал в Кратово, работал в своём кабинете. Здесь ему было хорошо, спокойно. Потом родился внук, это еще больше вернуло его к нам. Он бы совсем вернулся, да вот, не успел.
Его молодая жена знала, что он бывает у вас?
Могла знать.
Откуда?
Возможно, рассказал водитель, Лежнёв, она рекомендовала его Григорию. И был еще один случай. Однажды Саша, охранник, рассказал, что вокруг дома крутится какой-то совсем молодой парень с видеокамерой. Снимап, как Григорий приезжает. А потом поймал его возле дома, он пытался залезть в мою спальню. Обыскал, нашел у него три жучка. Эти, подслушивающие устройства. Устроил допрос с пристрастием. Парень клялся, что не знает, кто его нанял, кто-то по телефону. Так и не сказал. Возможно, и в самом деле не знал. Саша пообещал переломать руки и ноги, если еще раз увидит его возле дома.
Почему его не сдали в полицию?
Не хотелось связываться. Пойдут следователи, допросы. Ни к чему. Я сначала подумала, что этот недоумок перепутал спальню и кабинет Григория. Кого может интересовать то, что происходит в моей спальне? В кабинетедругое дело, там идут деловые переговоры, это может интересовать многих.
Когда это было? спросил Панкратов.
Примерно за год до гибели Григория.
Вы не помните, как звали того парня? Может быть, у него были какие-то документы?
Дарья Степановна поднялась из скрипнувшего кресла и с высоты веранды оглядела двор. Охранник покуривал невдалеке, готовый придти на помощь хозяйке по первому зову.
Саша, иди-ка сюда, окликнула она.
Что, Дарья Степановна? Выпроводить гостя?
Нет. Помнишь того придурка, который лез в дом? Ты его обыскивал. Были у него документы?
Только визитная карточка. Я её забрал.
Она у тебя сохранилась?
Где-то есть, сейчас поищу.
Охранник поднялся по наружной железной лестнице в надстройку над гаражом, служившую ему жильём, через некоторое время вернулся.
Нашел. Вот.
На визитке значилось:
"Ярослав Жук, конфиденциальные услуги".
Номер мобильника. И всё.
XV
Визитная карточка Ярослава Жука была напечатана на дорогой бумаге, украшена красивой виньеткой. Но Панкратов был почти уверен, что виньетка призвана скрыть пустоту. Вряд ли этот Жук имел лицензию частного детектива, которые выдавались только тем, кто имел юридическое образование и трехлетний опыт работы в правоохранительных органах. Вероятно, любитель, решивший попробовать себя в частном сыске. Мобильный телефон позволял ему легко блокировать контакты с нежелательными клиентами, а никаких других координат не было. Но "почти" это было не из лексикона Панкратова. Он решил навести справки, чтобы никаких вопросов не оставалось.
За годы службы в КГБ и за двадцать лет работы в "Росалко" и в Национальной алкогольной ассоциации Панкратов накопил целую библиотечку записных книжек с тысячами телефонов и фамилий. И это было всё, что он накопил. Но накопленное не обесценилось, как вклады в советских сберкассах после либерализации цен. Обширнейший круг знакомств позволял ему узнавать всё, что его интересовало. Если его знакомый не располагал нужной информацией, у него находился другой знакомый. Панкратов иногда думал, что Москва, в сущности, маленький город, в ней все знали всех, через цепочку знакомых и знакомых знакомых можно было выйти на самые серьезные фигуры.
Через несколько дней после поездки в Кратово Панкратов заехал на Житную, где в Главном управлении общественной безопасности МВД служил знакомый полковник. Тот отвёл его к другому полковнику из лицензионно-разрешительного управления, отрекомендовав как своего человека. В базе данных отыскался Ярослав Жук, что Панкратова слегка удивило. Но лицензия у него была и выдана с соблюдением всех требований закона об оперативно-розыскной деятельности. Двадцать пять лет, заочно окончил Юридическую академию, во время учёбы работал секретарём суда и помощником прокурора, на учете в неврологическом диспансере не состоял, к уголовной ответственности не привлекался. Проживал в Гольяново, по тому же адресу был его офис.
С ним что-то не так? поинтересовался полковник.
Да нет, всё в порядке, ответил Панкратов. Просто у меня не было его адреса.
Они обменялись телефонами и распрощались. Многомиллионная Москва стала на одного незнакомого человека меньше.
В Гольяново Панкратов приехал во второй половине дня, ближе к вечеру. Частный детектив Жук жил в панельном девятиэтажном доме, какими был застроен весь квартал. Кодового замка в подъезде не было, из мусоропровода воняло, кнопки лифта были обожжены любознательными подростками, интересующими узнать, как горит пластмасса. На звонок в двери появилась девица с фиолетовыми волосами в коротеньком халатике.
Вам кого?
Мне нужен частный детектив Жук.
Ярик, кончай бухать, к тебе пришли, крикнула она и ушла в комнату, примыкавшую к тесной прихожей. Из другой комнаты высунулся долговязый парень в майке и драных джинсах, весь какой-то встрепанный, уставился на Панкратова.
Кто пришёл? Вы ко мне?
Если вы частный детектив Жук, к вам.
Минутку, я сейчас.
Он скрылся в комнате, появился в футболке, с приглаженными волосами.
Заходите.
В комнате был наведен относительный порядок, бутылок на журнальном столе у телевизора не было, зато их было полно под столом. Судя по всему, частный детектив отдыхал.
Как вы меня нашли? спросил он. Я никому не даю своего адреса. Вы кто?
Панкратов усмехнулся.
Я тот, кто вас нашел. Хотя вы никому не даёте своего адреса. Так кто я?
Извините, смешался Жук. Какие ко мне вопросы? Я ничего не нарушал.
Это вы так думаете, возразил Панкратов. Года полтора назад вы вели видеосъемку в Кратово, следили за хозяином дома Григорием Вознюком. Он был поставлен об этом в известность, дал согласие? Нет, не так ли? А это вмешательство в частную жизнь, что запрещено законом об оперативно-розыскной деятельности. Одного этого хватит, чтобы аннулировать вашу лицензию.