Было бы чем
И было, и есть. Что же до шума, который ты якобы подняла, не забывай, это просто моя работа.
Но ведь твоя работаловить злодеев.
Иногда, чтобы поймать злодея, приходится для начала очистить от подозрений невиновного.
А разве Разве бывает
Не надо, Май, перебила Арина. Все ты понимаешь. В школе тоже не должно бы происходит ничего такого, как сегодня. Нослучается. И судебная система не всегда безупречна, иногда она дает сбои. Но, Арина даже остановилась, чтобы повернуться к племяннице лицом к лицу. Сегодняшняя ошибка твоей Мирабель Леонтьевны не основание отменять должность школьного психолога. Ошибки бывают всегда и везде, это проблема любых сложных систем. И уж тем более тех, которые работают на человеческом факторе.
Как с прививками? Ну помнишь, когда нам эту, как ее, бэцэжэ кололи, а Жанкина мамочка прибежала в школу скандалить, чтоб от ее деточки отстали, потому что от прививок даунами становятся и вообще от них сплошные осложнения и никакой пользы. Ты мне объясняла, что осложнения бываютв одном случае на миллион, ну или на сто тысяч, не помню, а если прививок не будет, болеть будут все. Или половина.
Похоже, засмеялась Арина. Прививки, судебная система или хотя бы правила поведения за столом существуют не для того, чтобы превратить нашу жизнь в рай, этого не может ни одна система. Но не дать жизни превратиться в адможет. Для этого любая система правил и существует. Ох, спохватилась вдруг она. Что это я с тобой, как на митинге, ей-богу.
Нет, правильно. Я не думала, что все так сложно.
И не думай, рано тебе пока таким голову грузить.
Я буду думать понемножку. Знаешь, я так удивилась, когда Мирабель тоже извинилась.
Вот видишь. Получается, она вполне вменяемая. Ну сглупила, с кем не бывает.
И с тобой, что ли?
Все, заяц, пришли, делаем веселые лица.
* * *
Все человека из меня хотел сделать, хмыкнула Лера.
Та самая, что, уйдя от Кащеева, пристроилась работать на рынке «под Ахметом», так что отыскать ее оказалось нетрудно. И уговорить побеседоватьтоже. Да и уговаривать не пришлось.
А вам не нравилось, что из вас человека делают?
Лера махнула рукой с длинными черно-оранжевыми ногтями, тряхнула трехцветной, выкрашенной перьями, головой, фыркнула, по-кошачьи сморщив нос, украшенный тремя серебряными колечками:
Это типа меня должно оскорблять, что меня за человека не считают? воздух опять прочертили черно-оранжевые ногти. Не! Это фигня! Я ж тогда и былане человек, а так, ошметок, побродяжка вокзальная. Серафим Федорыч и кормил меня, и одевал, и книжки читать заставлял. Правда, скучные всякие, но полезные. Он так говорил.
Чего ж вы ушли-то от него, раз он такой хороший?
Да ну! носик сморщился так резко, что украшавшие его колечки звякнули. Не, сперва-то, ясный пень, радовалась, вот, думаю, счастье привалило: и дом у мужика собственный, и не пьет, и вообще. А после вот хоть в петлю, веришь?
От счастья, что ли? съехидничала Арина.
Да на кой сдалось такое счастье, когда все по правилам? Ни минутки вздохнуть. На рынке стоять тоже, конечно, не курорт, но хоть все понятно: пришла, товар выложила, день отстояла, выручку сдалаи пошла на все четыре стороны. Хоть в кино, хоть куда, ночевать хоть вовсе не приходи, никто никому слова не скажет. Квартиру мы с девочками вскладчину снимаем, тут недалеко и недорого совсем выходит. А если кому надо место ну вы понимаете?.. у нас расписание, мы договорились: по два вечера в неделю у каждой, а один день общий, чтоб не обидно. Так что если надопожалуйста. Хоть каждый раз нового зови, хоть постоянного заводи.
Арине стало смешно и почему-то неловкотак обстоятельно Лера докладывала о подробностях своей жизни, не самой, если вдуматься, легкой. А она ничего, не жалуется. Да и откуда возьмутся жалобы, если в недолгой этой жизни, как говорится, «ничего слаще морковки» не встречалось. И возможность ночевать под собственной крышей, куда вдобавок можно «кого угодно» привести, кажется феерической свободой.
И часто вы кого-то приводите?
Да не, Лера опять отмахнулась. Это мы просто договорились, а вообще-то за день так умотаешься, что только бы поспать уже. Даже в кино неохота. В клубы несколько раз ходила с Галькой из соседнего ларька, только не понравилось: шум, грохот, все скачут как бешеные, подходят, на танцпол тащат, а какой танцпол, когда до этого и так целый день на ногах?
Тогда я тем более не понимаю, зачем вам было от Кащеева уходить?
Девушка с минуту подумала:
Ну, первое дело, он работать не позволялсиди дома, вари обед, наводи чистоту. Вроде и хорошов тепле и все такое. Только выматываешься хуже, чем на рынке. Потому что все время думаешь: так ли все сделала, не забыла ли чего. Если непорядок какой, он ведь у-у-у она покрутила головой.
Что, бил? участливо подсказала Арина.
Да нет, что вы. Бить не-пе-да-го-гич-но, по слогам выговорила Лера. Он же из меня человека делал. Воспитывал типа.
Воспитывал? Типа нотации читал? Арина невольно приноровилась к Лериной манере выражаться.
По мелочам еслинотации, а так угол ставил.
В угол? переспросила, не веря, Арина и вдруг уточнила, сама не понимая, откуда, из каких книжек по психологии сексуальный перверсий это уточнение прыгнуло на язык. Нагишом?
Чего это нагишом? фыркнула Лера. В одежде. Но в угол! Ну как детей ставят, только не носом в стену, а наоборот. Вроде как я совсем недоразвитая. Стой, говорит, и думай над своим поведением. Стоишь, стоишь, в глазах уже мушки, колени подгибаются, а к стенке нельзя прислонятьсясразу велит еще два часа стоять.
И часто он вас так вотв угол ставил?
Сперва каждый день, потому что я ж правда все не так делала. То полы плохо отмыты, то картошка недосолена, то ведро мусорное открыто Ну вот варю я типа борщ, картошку чищу, морковку, лук. Они же не одновременно, да? И как чего почистишь, надо сразу крышку. А после этого руки с мылом и тогда уже резать, а потом морковку чистить, и опять. Но можно ведь крышку и открытой оставить, все равно же ее через пять минут открывать придется, правда?
Логично.
Да ну, логично! Сразу плюется, что я свинья, что рядом еда и помои, что Он же грязи вообще не терпит, глаза останавливаются, как будто не в себе а! она опять махнула черно-оранжевыми ногтями.
И сразу в угол? догадалась Арина. Или что?
Прям! Лера усмехнулась, помолчала, как будто прикидывая, стоит ли делиться подробностями. Ведро на голову
Какна голову? опешила Арина.
Ну вот так, девушка показала. Потом скривится весь, сплюнет и стоит глядит, пока все не уберу до крошечки. А уж после в ванную тащит. За шкирку, как кутенка нагадившего. И сам из душа поливает, душ на вытянутой руке держит, а сам подальше встанет, типа брезгует. Ну а если не мусор, а чего посерьезнее, тогда в подвал.
В подвал? Зачем?
Да тоже подумать о своем поведении. Ну типа люди ж себя так не ведут, так что к ошейнику пристегнет и сиди там. Типа собачка провинившаяся. Или хрюшка в свинарнике.
Арина не верила своим ушам:
И долго сидеть?
Да когда как. Когда час, когда до завтра. Потом придет, платье кинетодевайся, иди делом займись, хватит бока отлеживать.
Лере воспитательные экзекуции Кащеева, похоже, не казались чем-то запредельным. Да как человек вообще может позволять такое с собой делать, с ужасом подумала Арина, но тут же одернула сама себя: не суди. Ты же не знаешь, какие у этой девушки были родители, может, в родном доме они друг друга вообще смертным боем лупили. Если, конечно, такой дом можно называть родным впрочем, из домов, полных тепла и любви, девчонки не сбегают. Не пополняют собой когорты вокзальных, гм, обитательниц.
Сглотнув подступивший комок, Арина почти спокойно уточнила:
Платье? Он что же, в подвале вас запирал прямо без ничего?
Ну да, потому что одежду только люди носят, а люди так себя не ведут, люди все правильно должны делать, иначе они не люди. А! воскликнула вдруг Лера. Вы про нагишом спрашивали, потому что думаете, что онсексуальный маньяк?
Ну не то чтобы но как-то это все странно
Не, наморщив носик, она замотала головой, он просто весь насквозь правильный, а никакой не маньяк. Он даже когда ну это самое ну вы понимаете? для бывшей вокзальной побродяжки, а ныне рыночной ларечницы Лера демонстрировала удивительную стеснительность. Ну так никаких извращений, ничего вообще такого. Ну как пишут или в кино даже показываютну там на полу или в ванной, или чтоб связывать или еще как-то эдак. Только в кровати, при выключенном свете, при задернутых шторах. Ляжет сверху, две минутыи готово. Даже не запыхается.
Этот Кащеевтот еще персонаж, бормотала Арина, размашисто шагая от кафешки, где угощала Леру пирожными и горячим шоколадом, к автобусной остановке. Вот только, осадила она сама себя, быть «тем еще персонажем» не преступление. Ну взгляд у него тяжелый, а характери того хуже. И что? Почему Соня от супруга погуливалав любом смысле этого словатеперь понятно. От такого, пожалуй, загуляешь. Вот только тщательнее выбирать надо былос кем «загуливать». Глядишь, и мальчик бы сейчас был жив.
Но зачем Кащеев к ней после съемок подошел? И зачем дожидался ее у следственного комитета?
И в дом пустил. Почему? Зачем? Чтобы поглядеть своим тяжелым взглядом?
* * *
Мать Кащеева оказалась высокой сухопарой особой неопределенного возрастажелтоватая кожа туго обтягивала скулы и подбородок, вокруг плотно сжатых тонких губ ни одной морщинкине то ей сорок, не то семьдесят, не то все сто пятьдесят, не поймешь. Правда, раз сыну ее за сорок, значит, матери уж точно в районе семидесяти. Но как сохранилась! Сохранилась, да. Сохранность мумии. Точно. Вот мумию-то она и напоминала. Хороша семейка: сындоисторический ящер с ртутно-тяжелым взглядом, мать и вовсе мумия.
Чего вам надо? угрюмо буркнула мумия.
Просто поговорить, миролюбиво улыбнулась Арина.
Чего там говорить, вот еще! Из газеты, что ли? тонкие губы искривила не то презрительная, не то возмущенная гримаса. Пошла вон!
Вообще-то я следователь.
И что теперь? В ножки вам кланяться? удостоверение не произвело на мумию никакого впечатления. Соньку, шалаву, упустили, а теперь давай заново разговоры разговаривать? Все, проехали, до свиданья.
Она попыталась закрыть дверь, но Арина уперлась в створку плечом:
Вам все равно? Это же внук ваш все-таки
Да какой он мне внук! сухое безвозрастное лицо исказилось гневной гримасой. Сонька, шалава, нагуляла от кого-то, а нам ее отродье кормить и растить? Сдох и ладно, жалко только, что ее вместе с ее хахалем тоже не закатали. Тьфу!
Зинаида Серафимовна, вы сына в честь своего отца назвали?
На сухом костлявом лице гнев сменился недоумением, почти оторопью. Как если бы женщина, к примеру, рубила дрова, а кряжистое полено вдруг заговорило с ней человеческим голосомпрямо из-под топора.
Ну. Положено старшего сына в честь деда называть. И по святцам так выходило. Тебе зачем знать?
Сейчас старые имена в моде, объяснила Арина, а сорок лет назад Серафим звучало не совсем обычно. Его в школе не дразнили?
Да какое твое дело? Чего лезешь? Чего вам еще от нас надо? Чего засуетились?
Почему-то вдруг рассердившись, Арина сухо, сквозь зубы процедила:
Приговор судаеще не конец света. По вновь открывшимся обстоятельствам дело могут отправить на доследование.
Какие еще обстоятельства? Имя, видите ли, ей не понравилось!
Я просто делаю свою работу.
Работа! У бабы работамужа и детей кормить да обстирывать. А ты ребенка бросила, с чужими мужиками шастаешь, в чужие окна заглядываешь, грязь высматриваешь. Свой дом в чистоте держи! женщина дернула дверь посильнее, и та с грохотом захлопнулась.
Пожав плечами, Арина отправилась восвояси несолоно, как говорится в русских сказках, хлебавши.
Дверь за спиной скрипнула, приоткрываясь. Неужели старуха смягчилась? Но вместо оклика послышался звук смачного плевка. И сразу следом«бабах» захлопнутой двери.
Все это было очень странно. Ребенокэто она про Майку, что ли? При чем тут Майка? И вообще, с чего эта Зинаида Серафимовна так распсиховалась-то?
Ай, ладно! Можно подумать, это первый в Арининой практике психованный свидетель. И ладно бы свидетель, а то не пойми кто. Из всех Зинаиды Серафимовны реплик только одно и можно было извлечь: Сонькашалава и ее надо в тюрьму посадить. Интересно, это обычная нелюбовь свекрови к невестке или нечто большее?
Что мы имеем? Свекровьбабушка! сомневается в отцовстве, точнеедаже и не сомневается, стопроцентно уверена, что внук ей вовсе не внук. И соседка скептически губы поджимала: может, Витенька-то и «нагулянный» был. Нет дыма без огня? Арина не любила эту поговорку, зная, что для зарождения злых слухов достаточно одного неосторожного слова, а для их разрастания и вовсе ничего не нужно, сплетнякак раковая опухоль: если уж возникла, будет расти до тех пор, пока, ненасытная, не сожрет тех, на ком выросла. И в то же время следовательский опыт подсказывал, что, как правило, дыма без огня действительно не бывает. Даже неосторожные слова не говорятся на пустом месте. Ничего случайного вообще не бывает. Случайна ли обмолвка Зинаиды Серафимовны «ребенка бросила»?
Вам что-то нужно, Арина Марковна?
Она вздрогнула. Оказывается, в размышлениях она не только дошагала до следственного комитетане так и далеко, минут сорок быстрым шагом, но зачем-то остановилась возле стойки дежурных и сосредоточенно глядит в отделяющее их от коридора с вертушкой стекло. Вот предупредительный Верзилов и окликнул ее.
Нет, спасибо, задумалась, Арина улыбнулась, махнула ему и двинулась к себе наверх.
Почему мать Кащеева так взъярилась? Потому что она по жизни мегера или тут что-то еще?
Давя в себе беспрестанно подступающую дрожь, Арина в десятый раз пересматривала фототаблицы с места смерти маленького Вити. Что-то там было не то. Но она никак не могла понятьчто.
Впрочем, нет. Наверное, дело было не в фотографиях. Да, точно не в фотографиях. Раньше. Еще в студии. Что-то там мелькнулокакое-то несоответствие, странность какая-то. И вопрос она тогда хотела задать какой-то очень конкретный. А сейчасне вспомнить никак.
Отыскав в интернете запись той передачи, Арина уселась смотреть.
Запись, по сравнению с собственными ее воспоминаниями, была изрядно подрезана, но все-таки да, вот оно!
Я первым делом печку открыл и увидел, горестно хмурясь, рассказывал Кащеев с экрана ноутбука.
Арина пересмотрела этот кусочек раз пятьда, так и было: ведущий спросил «вы сразу стали его искать?», а герой студии ответил этими самыми словами: «первым делом печку открыл».
Слова звучали странно Ты за ребенка беспокоишься? Боишься, чтоб не простудилсяесли вдруг на улицу убежал? Понимаешь, что мальчик, вероятнее всего, в доме«не ушел же раздетый» и вместо того чтобы кинуться обшаривать другие комнаты, кухню, чердак, в конце концов, вместо этого ты сразу заглядываешь в печку? Которая, кстати, повернута дверцей к дивану, а не к двери. Твой любимый сынишка так любил прятаться в печке? Бред какой-то.
Да и остальной кащеевский рассказ выглядел сомнительно. То он в прошедшем времени излагает«подумал», «разозлился», «открыл», то вдруг в настоящее перескакивает«гляжу», «бью», «вжики вылетаю оттуда». Очень странно. Как будто человек придумал себе историю, представилиду, захожу, вижу и так далееи теперь из него обрывки этого затверженного сами собой выскакивают. Будь это на допросе, Арина моментально бы ушки на макушке навострилаявно крутит подозреваемый, надо дожимать.
Вот только господин Кащеевпотерпевший, а не подозреваемый. Ну да, впечатление производит странное. Очень странное. Но впечатление к делу не пришьешь.
* * *
Днем в парке вовсю галдела окрестная детвора, над полудюжиной горок звенел веселый визг, взмывали к вершинам восторженные вопли, тревожные женские голоса восклицали: «Осторожно, не упади!», всюду празднично пестрели яркие санки, «тарелки», «ватрушки» и сноуборды. Летом-то жизнь здесь продолжала бить ключом чуть не круглосуточно, немного затихая лишь перед рассветом. Но зимой уже к раннему вечеру парк пустел и затихал. Разве что влюбленные пары попадались. Чаще пожилые, иногдамолодые родители с колясками.