Что с ней случилось?
Роберт помедлил.
Наверняка-то не скажу, милорд. Уиз нашёл её у реки три дня назад, она умирала в снегу, бедняжка. Когда он подошёлещё пыталась бежать. И всю дорогу кричала благим матом, пока он её не принёс сюда и не отпустил. С тех пор вот и прячется в покрывале, которое мы ей дали. И ни единого слова не сказала.
Голос у него был встревоженный. Мне показалось, что фермер о чём-то умалчивает. И за этой мыслью я едва не пропустил то, что он сказал. Они нашли её три дня назад. Но если так
А сколько я здесь?
Тринадцать дней.
У меня отвисла челюсть. Тринадцать дней?! Как как я сюда попал?!
Спокойнее, мой мальчик, проговорил Голос.
Но успокоиться я не мог. Я был неизвестно где. И не помнил ничего. И чем сильнее я старался вспомнить, тем быстрее вращался мир перед глазами Когда я опомнился, Роберт и Уиз снова придерживали меня, усаживая на кровать.
Как я сюда попал? каркнул я.
Мы думаем, что вы потерпели кораблекрушение, сказал Роберт.
Кораблекрушение?
Две недели назад, начал Роберт, случилась метель, страшная буря. Я такой никогда не видел. Уиз нашёл вас следующим утром на берегу. Вы почти что вмёрзли в лёд.
Я вздрогнул. Мой сон руки и ноги скованы льдомтолстым и ярко-белым. У меня свело живот. Я оттолкнул воспоминания, сжав и разжав пальцы, словно желая доказать себе, что по-прежнему могу двигаться. Фермер заметил это.
У вас были сильно обморожены руки. Я боялся, что вы можете потерять их совсем. К счастью, мы вас вовремя отогрели.
И всё же это не прошло бесследно. Пальцы жалило болью, почерневшие кончики ныли. И всё-таки больэто лучше, чем то жуткое сновидение.
Спасибо вам.
Роберт обеспокоенно покачал головой:
Вы то и дело теряли сознание, потом приходили в себя, и опять. Кожа вся горела, я думал: от лихорадки у вас кишки сварятся. И тогда начались припадки. Вы разговаривали на каких-то непонятных языках, милорд. И дёргались, буйствовали. Пришлось связать вас, чтобы вы себе не навредили.
Я посмотрел на Уизаего синяки и разорванную губу.
Это я сделал?
Уиз кивнул. Я охнул.
Простите!
Никто не держит на вас зла, милорд, сказал Роберт. Это не ваша вина, а демона.
Демона? Какого демона?
Который в вас вселился. Он серьёзно посмотрел на меня. Вы были одержимы.
Глава 4
Я пошевелил губами, с трудом выдавливая из себя слова:
Одержим?
В мои мысли снова ворвался Голос:
Теперь ты понял знаки?
Да, теперь я понял. Те рисунки на двери. Я сообразил, что это такоеспециальные колдовские символы, которые должны были преградить путь злым духам. Круги защищали вход; две соединённые буквы V были воззванием к Virgo VirginumДеве Марии. И кувшин. Тот, чтотеперь разбитыйлежал у кровати. Ещё один оберег против зла. В памяти помимо воли всплыл рецепт: «Возьмите мочу и волосы одержимого. Положите в сосуд вместе с защитными камнями и железными гвоздями, которые придавят душу к земле, не давая ей удалиться от тела. После запечатайте сосуд заклятием».
Роберт сказал, что у меня были припадкисудорогии я болтал на странных языках. Это общеизвестные признаки одержимости. Но я не помнил ровным счётом ничеготолько свой сон. Мёртвая равнина. И птица
Милорд?
Роберт и Уиз наблюдали за мной. А я настолько погрузился в свои мысли, что ничего не замечал.
Осторожнее, сказал Голос. Если они решат, что демон до сих пор сидит в тебе
Спасибо за вашу заботу! поспешно сказал я. Немногие приютят незнакомца, одержимого злыми духами
Роберт скрестил руки на груди:
На моей ферме не отворачиваются от страждущих.
Он сказал это будто бы с гордостью, но я успел заметить кое-что. Он на миг опустил глаза, словно бы избегал моего взгляда. Создавалось впечатление, что кто-то посоветовал ему именно так и сделать.
Если вам лучше, милорд, продолжал он, то, может, мы теперь могли бы попросить вас о помощи?..
Меня? О помощи? Да я едва держался на ногах. Что им могло от меня понадобиться?
Я подумал, может, вы согласитесь замолвить за нас словечко, сказал фермер. В вашем-то положении.
Положении? переспросил я.
От имени вашей светлости, милорд.
Я нахмурился. Роберт постоянно использовал это обращение. Я думал, это просто знак уважения к гостю
С чего вы решили, что я лорд?
А разве нет? удивлённо сказал он. Ну, то есть ваш костюм
Я оглядел крестьянскую шерстяную одежду, в которую был облачён.
Не этот, милорд, сказал Роберт. Этот-то мы вам дали. Я про тот, в котором вас нашли. И деньги.
У меня есть деньги?
В вашем кошеле. Они все там, даю слово. Мы не тронули ни фартинга.
Я уставился на него.
Неужто вы не помните? спросил Роберт.
Я покачал головой, и они с Уизом обменялись быстрыми взглядами.
А что вы помните?
Я сделал очередную попытку. Постарался припомнить хоть что-нибудь до сегодняшнего дня. Комната опять завертелась.
Вы не скажете ли своё имя? спросил Роберт.
Моё имя?
Тело Роберта казалось странным. Оно растягивалось и сгибалось, словно сделанное из жидкой карамели.
«Это сон, подумал я. Я всё ещё сплю».
Я закрыл глаза, и мир перестал вращаться. Но кошмар не закончилсяявно не закончился, потому что я по-прежнему ничего не помнил.
Вообще ничего.
Кто я такой?.. прошептал я.
Глава 5
Они отшатнулись, выпучив глаза.
Демон! выдохнул Роберт. Он украл вашу душу!
Паника окончательно захлестнула меня. Я вскочил с кровати. Девчушка в углу сжалась и с головой спряталась под шкуру. Роберт и Уиз протягивали ко мне руки, пытаясь помешать мне выскочить и кинуться в снег.
Тише, милорд начал Роберт.
Это сон! Это безумие! Мне нужно проснуться. Я влепил себе пощёчину. Щека вспыхнула от боли, стала горячей.
Милорд!
Я снова ударил себя по лицупосильнее. И ещё раз.
Уиз вдруг оказался рядом со мной, его пальцы сомкнулись у меня на запястьях как стальные оковы.
Пусти! крикнул я. Отпусти меня!
Старик вывернул мне руку, и я потерял равновесие. В сущности, моя продолжавшая кружиться голова сильно облегчила Уизу задачу.
Роберт взял меня за плечи, и они вдвоём снова усадили меня на кровать.
Тише-тише, сказал фермер. Всё хорошо. Мы здесь. С вами.
Отпустите, прошептал я.
Они разжали руки. Я лёг, уставившись в потолок, и не двигался, пока головокружение не поутихло. Роберт и Уиз нависали надо мной, опасаясь, что я снова кинусь бежать. Но у меня уже не было сил
Кто я такой?
Я умолял Голос ответить мне:
Пожалуйста. Прошу, скажи, кто я.
Но он молчал.
Не думаю, что я мог что-то вспомнить, даже если б попытался: мне было слишком страшно.
Уиз положил руку мне на плечона сей раз нежно, с утешением. Они с Робертом помогли мне сесть.
Вам лучше, милорд? спросил Роберт. В его голосе слышалась искренняя забота.
Паника прошла, и мне снова стало стыдноза эту истерику, за синяки на лице Уиза
Простите меня, прошептал я едва слышно. Но они поняли.
Если зло овладело вами, в этом нет вашей вины, сказал Роберт. Вы больше не станете причинять себе боль?
Я покачал головой.
И не убежите?
Куда? в отчаянии сказал я. Куда мне идти?
Роберт задумчиво потёр подбородок:
Ну, что ж. Думаю, с этим мы могли бы помочь. Вы можете пойти на ферму. Мы вычистили вашу одежду. Сохранили ваш кошель с деньгами и другую вещь.
Какую вещь?
Он поджал губы:
Точно не знаю. Никогда не видел ничего подобного. Может, вам лучше пойти и посмотреть самому?
Уиз вытащил из-под кровати пару высокихдо коленсапог и протянул их мне. Они были сшиты из отлично выделанной кожи, подбиты мягкой шерстью и украшены серебристыми пряжками. И пришлись точно мне по ноге.
Я посмотрел на Роберта. Тот кивнул:
Это ваши. В них вас и нашли.
Он собрался сходить и принести плащ, чтобы я не простудился, но Уиз сэкономил время, накинув мне на плечи свой собственный. Он был слишком длиннымпочти волочился по земле, зато тёплым.
Девчушка в углу смотрела на нас, выглядывая из-за оленьей шкуры.
А что насчёт неё? спросил я.
Роберт повернулся к девочке:
Что скажешь, кроха? Хочешь увидеть моих дочурок?
Она исчезла за покрывалом. Роберт добродушно рассмеялся.
Похоже, нет. Оставим её в покое. Она присоединится к нам, когда будет готова.
Я чувствовал себя так, словно оказался внутри какой-нибудь картины. Справа возвышался фермерский дом из выщербленного ветром камня, крытый почерневшей от времени соломой и увенчанный снежной шапкой. Напротив стояли два небольших коттеджа с протоптанной между ними тропкой, а возле меняещё одна хижина из саманного кирпича, похожая на ту, откуда я вышел. Из труб поднимался дым, исчезая среди серых облаков. За коттеджами виднелся огромный амбар из растрескавшихся досок, выбеленный той же известью, что покрывала стены хижины. В дверях амбара стояла корова, тыкаясь носом в снег. За ней слышалось тихое мычание.
За фермой вздымались округлые холмы. Половину горизонта закрывал лессейчас безлистный. Слышалось журчание ручья. С противоположной стороны холмы сходили на нет, и виднелся огромный синий простор океана. Я чувствовал запахисвежий морозный воздух, запах скотины, запах морской соли.
Где мы? спросил я.
В Девоншире, милорд. Роберт указал в сторону моря: Это Ла-Манш.
Девоншир. Итак, я на юго-западе Англии. В памяти всплыло название
Эксетер, произнёс я.
Роберт кивнул:
Это столица нашего графства. До него двадцать миль на запад. А ближайший к нам городокСитон, он всего в нескольких милях к востоку, в устье реки Экс.
Я не узнавал этих мест. Всё, что я знал о них: графство Девоншир находится на юго-западе, а его столица называется Эксетер.
Может, я оттуда?
Вряд ли, милорд, покачал головой Роберт. Судя по выговору, вы с востока. Наверное, из Лондона?
Ну конечно. Акцент указывал, откуда я родом. Я разговаривал не по-западному, как Роберт, и потому, возможно, мой говор поможет узнать, кто я такой. Я напряг мозги, но чем усерднее пытался вспомнить, тем сильнее кружилась голова. Я с неохотой отказался от этой мысли. Не хотелось снова рухнуть лицом в сугроб.
Мы двинулись к ферме, проваливаясь в снег на добрые два фута. Уиз шёл следом, закинув свой длинный лук на плечо. Такое количество снега придавало пейзажу волшебный, сказочный вид, но идти было тяжеловато.
Столько снегаэто нормально для Девоншира? спросил я.
Вот уж нет, сказал Роберт. Даже полфутауже странно. И никогда в начале зимы. Зимовать будет трудновато, особенно тем, кто не заготовил корм.
Какой сегодня день?
Воскресенье. Двадцатое декабря.
Я чуть поколебался:
А год?
Роберт приподнял брови:
Господа нашего 1665-й.
Я покраснел, чувствуя неловкость. Я знал, где находится Девоншир, помнил название его столицы, разбирался в диалектах но понятия не имел, какой сейчас год? Как такое возможно?
Стало быть, вы держите коров? спросил я, просто чтобы сменить тему.
Роберт кивнул:
И ещё несколько коз, ради молока, хотя нам столько и не надо. Держу в основном потому, что дети их любят. Они привечают всё, что с четырьмя ногами.
А вы привечаете всё, что с двумя?
Он рассмеялся:
Так и есть. Каждому найдётся место, дай им Бог.
Словно услышав его слова, к нам подлетела птица.
Её перья были цвета соли с перцем. Она захлопала крыльями и приземлилась ко мне на плечо. Я застыл. Птица прошлась по моему плащу, потом подскочила и ткнулась клювом мне в волосы. Роберт и Уиз смотрели на неё, улыбаясь.
У меня на голове сидит голубка, сказал я.
Похоже, что так, милорд.
Ваша ручная птица?
Вообще-то, я думаю, ваша.
Моя?
Я медленно протянул руку, ожидая, что птица улетит. Но она разрешила взять себя и потыкалась клювом мне в пальцы. Тёплая, с мягкими нежными перьями
Уиз указал на неё, потом на меня, а затем в сторону моря. И тогда Роберт принялся рассказывать, как меня нашли. Я слушал и не верил.
Уиз охотился в лесу, когда рядом приземлился голубь. Он взялся за лук, чтобы пристрелить его на суп, но птица побежала прямо к нему. Тогда он сообразил, что птица-то, видать, ручная. А она отлетала и снова садилась, словно зовя его за собой.
Так он и сделал, сказал Роберт. Пошёл за ней. И нашёл на берегу вас.
Я прижал к себе голубку. Она заворковала.
Истинное благословение, милорд, серьёзно сказал Роберт. Берег здесь весь изрезан бухтами, а в холмах сотни пещер. Если б птица не привела его к вам, вы бы умерли и море смыло бы плоть с костей. Эта голубка спасла вас.
Странное делобыть обязанным жизнью какой-то птице. Но она вела себя дружелюбно, а держать в руках казалось так естественно, что я готов был поверить: птица и в самом деле моя. Я осторожно почесал её под пёрышками, и она закрыла глаза от удовольствия.
Это заставило меня задуматься: если со мной был голубь, то, может, и люди тоже? Семья? Друзья? Они тоже плыли на том корабле? Я никого не мог вспомнитьни лиц, ни имён. Но чем ярче я представлял себе корабль, разлетающийся на части под ударами шторма, тем сильнее сжималось сердце. Что сталось с остальными пассажирами? Были ли среди них те, кого я любил? Возможно, теперь все они мертвы?..
При этой мысли на душе стало тоскливо. Стараясь утешиться, я погладил голубку.
Она жила в амбаре, сказал Роберт. Дети кормили её. Пойдёмте, я отведу вас к ним.
Мы двинулись дальше, и, когда приблизились к дому, мой живот оглушительно заурчал от доносившихся до нас запахов. За домом Роберт готовил половину говяжьей туши, варившейся в коже, вот откуда кровь на рубашке, пояснил он. Свежая коровья шкура висела, словно гамак, над небольшим костром. Она была заполнена кусками говядины, овощами и травами, которые томились на медленном огне, обещая превратиться в жирное, наваристое рагу. У меня подгибались ноги; от одного только запаха я едва не рухнул на землю. Я больше не мог сдерживатьсяи намекнул:
Когда пришла ваша дочь Марджери, она несла мне рагу. Боюсь, я напугал её, и
Роберт всё понял:
Конечно, вы голодны! Я вас накормлю. Сейчас же!
Уиз махнул рукой в сторону домика.
И малышку, кивнул Роберт. Верно.
Он провёл меня в дом. Здесь не было прихожейлишь одна длинная широкая комната, занимавшая всё пространство фермерского дома. В очаге пылал огонь, наполняя комнату теплом. Над дальним концом длинного стола склонилась женщина; мальчик и девочка лет десяти помогали ей выскабливать внутреннюю поверхность коровьей шкуры. С другой стороны девочка помладше вынимала из ведра горсти соли и втирала её в куски говядины; руки её были покрыты розоватой пеной от выступающей свежей крови. У огня стояла на стуле девушка, помешивая мелкое озерцо сливок в плоской сковороде, подвешенной на цепочках над кастрюлей с кипящей водой. Ореховый маслянистый запах горячих сливок был одуряющим.
Марджеридевочка, которую я напугал, вошла в дом следом за нами. Увидев меня, она ахнула и выронила стопку белья. Теперь на меня уставились все. Женщина посмотрела на голубку в моих руках, потом перевела взгляд на мужа.
Дети, сказала она. Огню нужны дрова. И коровы сами за собой не уберут.
Старшая дочь вынула ложку из сливок, взяла младших за руки и увела из дома. Уходя, они оглядывались на меня. Мальчик остался, но тоже смотрел с нескрываемым любопытством.
Я что сказала? Женщина схватила сына за ухо и вывела из комнаты, невзирая на его протесты.
Роберт смущённо покраснел. Но я понимал его жену. Ведьмовские защитные знаки, мои припадки, кровоподтёк на лице Уиза Она боялась меня. Она считала, что я принёс в её дом зло. И я задумался: так ли это? Мне вспомнилось выражение лица Роберта, когда я признал, что не помню даже своего имени.
Демон. Он украл вашу душу
Я вздрогнул.
Это правда?
Для некоторых не имеет значения, где на самом деле правда. Нужно быть очень осторожным со словами. Если люди поверят, что в меня вселился злой духне важно, так это или нет, они могут сжечь меня заживо.
Уиз вытащил из сундука у двери комплект одежды и разложил её на стульях, стараясь не запачкать вещи коровьей кровью, капавшей со стола. Да уж, эта одежда не походила на ту, которой снабдил меня Роберт. Рубашка из синего шёлка, жилет с суконной спинкой и кожаный ремень с тиснением. Бриджи были из шерстино шерсти высшего качества, тонкие и мягкие. Плюс изящные чулки.