Но главной особенностью Клер тем, что отличало её от всех остальных «ночных бабочек» было то, что в своей профессии она была уже более двадцати лет. Обычно, девушки приходят к сутенёрам от безысходности и, заработав на решение своей проблемы, пытаются сбежать и вернуться к нормальной жизни. Но Клер поступила иначе. Она хотела не просто продавать своё тело, потому что это низко, а решила сотворить из этого настоящий бизнес. И у неё это получилось. Её имя было легендой во языцех, которую знал каждый, кто мог себе её позволить.
Микки слегка нахмурился, смотря на подругу и думая над тем, сколько же стоит ночь с ней? А вечер? Он точно знал это, но вспомнить сейчас не мог. В принципе, сумма могла и измениться, потому что спрашивал он об этом достаточно давно.
Даже не верится, что женщина, ночь с которой стоит не меньше пятнадцати тысяч евро и, чтобы встретиться с которой, нужно иметь определенный статус, так просто приехала к нему в гости и сидит сейчас на диване в своём милом свитере, который не может скрыть пышной груди, и бесстыдных белых шортиках. Такая недосягаемая и, в то же время, такая простая Клер, такая знакомая эта женщина вполне бы могла быть матерью Микки или, при определённых обстоятельствах, даже бабушкой. Потому что ей было уже пятьдесят лет, скоро, в марте, исполнится пятьдесят один, а ему на днях исполнилось всего двадцать.
Порой, Микки специально думал о том, что Клер является его матерью, это ужасно смешило. Хотя, на самом деле, такие мысли должны были вызывать отвращение, и в первую очередь к самому себе, потому что со своей элитной подругой брюнет имел сексуальную связь и не раз.
Клер подняла взгляд, смотря на парня, который продолжал разглядывать её, склонив голову вбок и подперев её рукой, прикрыв глаза, пряча их тёмные оттенки под ресницами.
Тебе не холодно? спросила женщина, нарушая достаточно долгое молчание.
Микки неторопливо покачал головой в отрицательном жесте и вернулся в исходную позу, вздохнул. В самом деле, вопрос Клер был более, чем логичен, потому что за окном был, пусть не самый морозный, но всё же январь, а на Микки ничего, кроме неплотных чёрных джинсов, не было.
А мне почему-то как-то зябко, проговорила Клер и поёжилась, обнимая себя за плечи.
Может быть, ты приболела?
Может быть, согласилась Клер. У тебя есть термометр?
Да, есть. Сейчас принесу, ответил Микки и встал.
Можешь просто сказать, где он лежит. Я уже успела понять, что ты сейчас находишься не в том настроении, чтобы совершать лишние телодвижения.
Меня уже отпустило, ухмыльнулся Микки и снял с шеи полотенце. Принесу тебе термометр, а, заодно, закину полотенце обратно в ванную.
Если так, то я буду благодарна тебе, улыбнулась Клер, вновь забираясь на диван с ногами, вытягивая их и устраиваясь поудобнее.
Оставив полотенце на батарее в ванной комнате, Микки заглянул в спальню, открыл шкаф, окидывая взглядом его содержимое. Выбрав тёмно-синюю клетчатую рубашку без рукавов, парень надел её, оставляя полностью расстегнутой, и закрыл дверцы шкафа, смотря в большое зеркало, рассматривая своё отражение.
Лёгкий изгиб губ. Лукавый блеск в шоколадных глазах. Магическая притягательность черт, от которых просто невозможно отвести взгляда. Кажется, что его отражение вот-вот подмигнёт ему, настолько говорящим взглядом оно смотрело оттуда, из зазеркалья.
«Но лучше не надо», подумал парень, вспоминая те случаи, когда отражение в зеркале отказывалось ему подчиняться, и то, что было после. Обычно, такое «неповиновение» бывало плохим знаком и признаком грядущего ухудшения состояния здоровья Микки.
Несмотря на такие мысли, которые любого могли заставить содрогнуться, Микки сохранял совершенно невозмутимое выражение лица. Его действительно не пугал его недуг, не волновал. И дело было не в том, что он не осознавал своей болезни, а в том, что она всегда была с ним. Он просто не помнил себя без неё. И он научился с ней жить, конечно, не без печального опыта и набивания «шишек» в детстве он боялся своих особенностей, не понимал их, пытался поговорить об этом со взрослыми и другими детьми и полагал, что другие люди тоже слышат его «голоса». И это превратило его жизнь в ад
Несколько раз моргнув, словно размазывая по глазным яблокам несвязные картины воспоминаний, как назойливую муху, Микки взял из одной из тумбочек своей спальни термометр и отправился обратно в гостиную.
Без лишних слов передав градусник Клер, парень направился к креслу, но остановился, не дойдя до него всего полшага, и вернулся к дивану, тоже садясь на него. Дождавшись, когда термометр просигналит и Клер вытащит его изо рта, Микки повернулся к ней, спрашивая:
Ну, как температура?
36,7 градусов.
В пределах нормы.
Парень полностью повернулся к собеседнице, положил ноги Клер к себе на колени, чтобы ей не пришлось их поджимать.
Получается, продолжил Микки, что тебе остаётся либо одеться теплее, либо терпеть.
Потерплю. В принципе, не настолько и холодно.
Женщина прилегла и, вытянув правую ногу, провела вверх по руке парня, а затем положила её к нему на плечо.
Не хочешь сделать мне массаж? спросила Клер, покачивая правой ножкой.
Может быть задумчиво произнёс Микки, прикасаясь кончиками пальцев к икре Клер и ведя ниже, к косточке в самом низу щиколотки.
Конечно, ты можешь отказаться, но у меня после вчерашнего перелёта до сих пор жутко гудят ноги проговорила женщина, прикрывая глаза.
Да, я всё понимаю, кивнул Микки, возраст, всё-таки
В ответ он получил шлепок ногой по щеке. Поморщившись, парень перехватил щиколотку подруги, защищаясь от дальнейших ударов. Поняв спустя какое-то время, что вырваться и продолжить «драку» не получится, Клер сдалась, шумно выдыхая, и обратилась к парню:
Микки, объясни мне, кто тебя научил так разговаривать с женщинами, тем более, со старшими?
Ловко сменив позу, встав на диване на колени и переползя вперёд, Микки упёрся одной рукой в спинку дивана, склоняясь к подруге.
Ты же знаешь, Клер, произнёс брюнет, что меня никто не учил. А те, кто пытались это делать, оказывались бездарными педагогами.
Говоря, он склонялся всё ниже к лицу женщины, сокращая расстояние между ними до будоражащее интимного.
Знаю, ответила Клер. Жаль, что ты не встретился мне на пути ещё ребёнком. Я бы тебя усыновила и воспитала нормально. Как раз, когда ты только родился, мне было уже тридцать лет, и я была вполне самостоятельной женщиной.
Да, такая разница в возрасте могла бы пугать, но, почему-то, мне совсем не страшно, усмехнулся Микки, на мгновение обнажая идеальные белые зубы.
Он прикоснулся к ноге Клер чуть повыше колена и повёл вверх, ощущая под подушечками пальцев идеально гладкую кожу. У неё было идеальное тело и идеальное лицо, лишенное морщин, несмотря на возраст. Клер имела деньги и не стыдилась тратить их на себя и на свою внешность. И, пусть по глазам, по чему-то неуловимому в ней и легко угадывалось то, что перед тобой зрелая женщина, но в своей взрослости она была намного привлекательнее многих юных дев, которые только начинали свой путь и не умели распоряжаться ни своим телом, ни своими желаниями.
Дойдя до кромки на коротенькой штанине шортиков подруги, Микки остановился, медленно проводя вдоль неё, рождая дрожь и мурашки.
И, добавил брюнет, усынови ты меня, картина бы получилась достаточно отвратительной приёмная мать и сын, с которым она регулярно запирается в спальне и жёстко трахается.
Прикуси язычок, Микки, строгим, но томно пониженным тоном ответила Клер.
Даже не подумаю, ответил парень и вновь оскалился.
Склонившись к лицу подруги, окончательно уничтожив остатки приличного расстояния между ними, Микки впился в её губы, сразу же властно раздвигая их и проникая в рот женщины языком.
Клер не стала сопротивляться. К чему ложные приличия, если все изначально понимали, что именно так всё и закончится?
Обвив шею парня руками, женщина притянула его к себе, выгибаясь ему навстречу и углубляя и без того слишком взрослый и развратный поцелуй. Микки находился между разведенных ног Клер, но не прижимался к ней, не ложился, и потому её промежности было непривычно холодно.
Оторвавшись от губ женщины, брюнет скользнул влажными после поцелуя губами по её щеке к уху, мягко засосал мочку, а затем прикусил её, после чего спустился на шею под самым ухом Клер, награждая нежную чувствительную кожу горячим поцелуем. От этого она просто плавилась.
Женщина вздохнула и прикрыла глаза, вновь выгибая спину и выставляя вперёд пышную грудь. Продолжая жарко целовать Клер в шею, оставляя на ней влажные разводы и неявные красные отметины зубов и захватов губ, Микки запустил левую руку под её свитер, медленно задирая его, проводя по горячей коже, хранящей ненавязчивый аромат масла для тела и его шелковистость.
Ты негодный мальчишка, шёпотом проговорила Клер, приоткрывая глаза, смотря на молодого любовника из-под опущенных ресниц.
Если ты опять о том, что меня нужно наказать и отшлёпать, то я уже сказал тебе своё мнение, ответил Микки, целуя ту часть груди женщины, которую оголял свободный вырез на свитере, я не в настроении.
Договорив, он резко поднялся, оказываясь выше подруги, и прижал её запястья над головой, вжимая в мягкий упругий диван. И без того фактурные черты его лица стали будто бы жёстче, желваки на челюстях вздрогнули.
У меня есть идея, Микки, подожди, сбито произнесла Клер, потому что парень мял её грудь, которая уже давно требовала ласки, массируя, сжимая.
Парень покорно остановился, вопросительно заглядывая в глаза женщины, но руки с её правой груди не убрал.
Какая идея? спросил он.
В Вену как раз приехала одна моя знакомая
Из твоей профессии?
Да, кивнула Клер, именно. И, как ты относишься к тому, чтобы пригласить её сюда? Я много чего слышала о ней и её очень хвалят
Секс втроём? произнёс Микки и хмыкнул, вновь склоняясь к лицу женщины и целуя её в уголок губ. Достаточно банально, выдохнул парень, но, пожалуй, я соглашусь.
Он вновь отстранился, держась на вытянутых руках, нависая над Клер тёмной тенью. Но женщина давно знала эту «тень» и потому она её не страшила.
И кто же она, твоя хвалёная коллега?
Хлоя, отозвалась Клер. В нашей среде её зовут Хиросима.
Хиросима? переспросил Микки. Интересное прозвище
Да, полагаю, оно дано ей потому, что ночь с ней подобна взрыву атомной бомбы по эмоциональному накалу.
Что ж, вздохнул Микки, проверим твою Хиросиму. Пусть приезжает.
Клер улыбнулась и ответила:
Как раз, она давно просила у меня мастер-класса. Всё-таки, какой бы хвалёной она не была, но я считаюсь лучшей. Так что, тебе эта ночь не будет ничего стоить.
А с каких это пор ты считаешь, что у меня нет денег? вскинул бровь Микки, вопросительно смотря на подругу.
Я так не считаю. Но сэкономить всегда и всем бывает приятно.
Да, возможно, но я с этим пока не сталкивался.
Хорошо, Микки, раз тебе не нравится безвозмездный секс
Ты бы ещё сказала благотворительный, фыркнул брюнет.
Клер сделала вид, что не слышала этого, продолжая:
Если тебе не нравится такое, то я возьму с тебя плату.
И сколько же?
Нисколько. Проведи меня в «Плоть». Помню, мне там очень понравилось
Микки несколько секунд подумал, затем кивнул, отвечая:
Хорошо, Клер. Но, ты же понимаешь, что условия для всех одинаковы. Безопасность, сама должна понимать. Так что, будь добра, пройди медицинское обследования перед тем, как идти в клуб.
Дорогой мой, рассмеялась женщина, ты действительно думаешь, что та, которая работает в моей сфере, может быть не осведомлена о своём здоровье ниже пояса?
Моё дело напомнить. И как раз то, что ты проститутка, повышает твои риски и моё внимание к тебе.
Улыбка сползла с лица Клер. Нет, воистину, за речи Микки его иногда хотелось убить, ударить. Казалось, он никогда не задумывался над уместностью своих слов и тем, чтобы они не задели, не обидели собеседника.
В чём дело? спросил парень.
В том, что ты совершенно не умеешь следить за словами.
Поверь мне, Клер, умею, совершенно серьёзно ответил Микки.
Женщина вздохнула и притянула молодого человека к себе, укладывая его голову к себе на грудь и поглаживая по волосам, как бы говоря этим: «Мир». Каким бы несносным порой не был этот парень, но обижаться на него за это долго было просто невозможно. Невозможно, потому что он был такой, какой есть, он ни от кого не скрывал этого и никого не держал рядом насильно, притворяясь хорошим и кормя ложными обещаниями и надеждами. За это его получалось только любить, либо, избегать его тем, кто понять его не мог.
Он притворялся только тогда, когда ему было что-то нужно, но такое бывало редко и уже очень давно
Вновь вздохнув, Клер продолжила поглаживать Микки по голове, захватывая своей мягкой ладонью и щёку, и ухо парня.
Мог бы хотя бы извиниться, без обиды и без злости произнесла женщина.
Ты же знаешь, что я этого не делаю, спокойно ответил Микки.
Клер поджала губы и ударила брюнета по шее сзади, шлёпая, как нашкодившего котёнка. Микки вздрогнул, и женщина почувствовала, как он напрягся, становясь будто стальным.
Парень медленно поднялся, опираясь на вытянутые руки, и заглянул Клер в глаза. Его взгляд при этом стал совершенно чёрным, жутким. Казалось, его глаза в этот момент перестали отражать свет своей влажной поверхностью, а начали поглощать его.
Началось
Глава 3
Похоть всегда побеждает любовь.
Семь смертных грехов©
На удачу Клер, Микки отпустило быстро. Иногда ему всё-таки удавалось справляться со своими эмоциями и вспышками дикой агрессии, которая рождалась в глубине груди и захватывала своим адским огнём всё тело, мутила рассудок.
Никогда женщина не спрашивала Микки о его психическом здоровье, потому, она не могла предполагать, что служило причинами того, что, порой, он вёл себя совершенно странно. Впрочем, даже, если бы подруга спросила его об этом, Микки бы не сказал правды. Он мог рассказать ей всё даже секреты куда более страшные, чем «голоса» в голове. Но про эти самые «голоса» он решил молчать до самой смерти, потому что ещё лет в семь понял, что, если рассказывать о них людям, то можно просто не выжить и сгнить где-нибудь в мягких стенах психиатрической лечебницы, не помня себя из-за страшных наркотических препаратов, которыми успокаивают очередного «буйного» пациента.
И, пусть Клер видела и знала далеко не всё о своём странном друге, но она достаточно давно сумела понять, что с этим парнем не совсем всё в порядке. Но диагноза она ему не ставила не имела возможности и желания и списывала всё на тяжёлое детство и его травмы, которые остаются с людьми на всю жизнь.
Хлое Клер всё-таки позвонила и пригласила её к Микки домой, и всё это время они ожидали её приезда и звонка в дверь от званой гостьи. И вот он прозвучал, разливаясь мелодичным перезвоном по комнатам просторной квартиры.
Медленно встав, Микки неторопливо направился к входной двери, чтобы впустить гостью в дом. Открыв дверь, брюнет сразу отошел в сторону, пропуская в дом гостью, и закрывая за ней дверь. Только тогда, когда девушка переступила порог, парень прислонился к стене, упираясь в неё затылком, и начал рассматривать гостью.
Хлоя была очень красива и напоминала одну из тех куколок, которых ставят на свои столы даже взрослые, чтобы в любую минуту иметь возможность получить эстетическое наслаждение от созерцания её черт и изгибов. У Хлои были длинные волосы немного длиннее линии поясницы выкрашенные в платиновый блонд с лёгкой примесью пепельного серебра и шёлковыми волнами ниспадающие по плечам и груди в попытке обнять красивое хрупкое тело. Она была обладательницей больших серых глаз с пушистыми крыльями нарощенных ресниц, аккуратного носика и пухлых губ привлекательного вишнёвого оттенка. Кожа её имела лёгкий золотистый загар.
Одета Хлоя была в длинные бархатные ботфорты и чёрное пальто кукольного покроя с пышной юбкой и широким поясом на тонкой талии.
Расстегнув пальто, девушка спустила его с плеч и протянула Микки, который предусмотрительно протянул руку, чтобы принять вещь. Пальто отправилось на вешалку, и было убрано в шкаф. Отказавшись от слов, парень жестом показал гостье, чтобы шла за ним, и направился обратно в гостиную, где осталась ждать Клер.