Дойдя до промежности девушки, брюнет скользнул меж её половыми губами, увлажняя свои пальцы шёлковой влагой, а затем нашёл ими бугорок клитора, надавливая, обводя кругами.
Чувствуя приближение оргазма, Микки отстранил Хлою от своего члена и заставил подняться, но не потерять при этом ласку Клер, несильно тяня за волосы и захватывая её губы в короткий поцелуй, которого девушка даже не успела толком осознать. Он был подобен дразнилке.
Отпустив губы Хлои, Микки притянул её к себе, усаживая на свои бёдра. Достав из кармана презерватив, парень быстро надел его и, притянув девушку к себе за бёдра, усадил на свой член, входя плавно, но быстро, на всю длину.
Почувствовав в себе эту приятную наполненность огненным органом, Хлоя закрыла глаза и отклонилась назад, позволяя члену парня задевать внутри неё более чувствительные точки. Не ожидая действий от Микки, девушка начала двигаться сама, придерживаясь рукой за спинку кресла и насаживаясь на его орган. Она прикусывала губы и похотливо постанывала, чувствуя, что ей понадобится совсем немного времени, чтобы достигнуть заветного финала долгие ласки прелюдии не могли пройти бесследно.
Подаваясь бёдрами навстречу любовнице, Микки провёл пальцами по внутренней стороне её бедра и ввёл в неё два пальца, ощущая собственный каменный член и её шёлковые внутренние стенки. Вдоволь увлажнив пальцы, брюнет переместил руку за спину Хлое и провёл пальцами между её ягодиц, после чего вставил в её анус один, а затем сразу же и второй палец, начиная двигать ими, нарочно не попадая в ритм их соития и создавая эффект того, что она находилась одновременно с двумя мужчинами.
От такого трюка Хлоя застонала, начиная активнее двигать бёдрами, безусловно наслаждаясь «двойным проникновением». Ей всегда нравились ласки сзади, они доставляли ей огромное удовольствие, и Микки будто знал это, действуя интуитивно, но так верно.
Кусая губы, Хлоя всё чаще и резче насаживалась на член брюнета, ощущая близость оргазма и желая достичь его, взорваться им. Она двигалась уже с таким остервенением, что дыхание сбилось, как при забеге на многокилометровую дистанцию, а окружающие забылись и стёрлись. Сейчас она была не на работе и просто наслаждалась близостью с этим едва знакомым парнем с такими гипнотическими глазами и влекущей энергетикой.
Но достигнуть финала прямо сейчас Хлое не позволили. Она даже испугалась, когда Микки резко отклонил её назад, выходя из её тела и переворачивая. Уложив девушку на живот, в странную позу, так напоминающую разведенный циркуль, в которой ноги Хлои были широко раздвинуты и покоились на подлокотниках кресла, а верх тела был опущен вниз так, что девушка касалась грудью пола, Микки вновь вошёл в неё, начиная двигаться под диковинным углом, от которого внутри всё зашлось судорогами в преддверии яркого оргазма.
Заметив хитрую улыбку на губах друга и легко прочитав его план, Клер легла на пол на спину, раскидывая ноги перед лицом Хлои. Ей тоже хотелось получить удовольствие.
Хлое не пришлось повторять дважды. Высунув язык, она провела им меж ног женщины, а затем припала поцелуем к трепещущему возбужденному клитору, всасывая его в рот. Клер шумно выдохнула, закрывая глаза и выгибаясь, сжимая свою левую грудь.
Хлоя ласкала Клер языком, губами и пальцами, даря наслаждение и чувствуя глубокие ритмичные толчки внутри себя, сотрясаясь от них. И отзвуки этих движений передавались через её тело и Клер, создавая видимость того, что они являлись единым организмом, который желал одного удовлетворить свою похоть, утолить жажду плоти.
Закрыв глаза, Микки шумно выдохнул, сжимая бёдра Хлои и начиная двигаться резче, мощнее. Он чувствовал неровные мышечные сокращения её плоти, слышал шумное дыхание с примесью стонов из её груди и из груди Клер. Будь у этой картины свидетель, его бы кожа уже расплавилась и стекла раскаленным воском на пол, до того происходящее было обжигающим и пошлым, пробуждающим всё животное внутри.
Хлоя сорвалась первой, царапая ногтями пол и сжимая неровными волнообразными судорогами член Микки, заливаясь громкими стонами и двигая бёдрами навстречу парню, чтобы продлить удовольствие. Но она не забыла о коллеге, даже не отойдя от сильного оргазма, продолжая находиться на его пике и содрогаясь от удовольствия, она ласкала Клер, впиваясь в её текущую плоть губами и врываясь пальцами, задевая острыми краями ногтей нежные внутренние стенки.
Начиная задыхаться воздухом, Клер схватила Хлою за волосы на затылке и притянула к себе, не давая возможности отстраниться, чего девушка и не собиралась делать, и кончая с громким стоном через несколько секунд, содрогаясь и дергая бёдрами вверх.
Слушая какофонию из звуков женского удовольствия, Микки не прекращал движений, позволяя Хлое ощутить больше и острее, и останавливаясь только тогда, когда перестал чувствовать ответные движения девушки.
Покинув тело Хлои, парень коснулся её плеча, прося обернуться, а, когда она это сделала, провёл по её щеке, слегка сжимая перемазанный в смазке, лоснящийся шёлком подбородок, заглядывая в глаза таким глубоким взглядом. Он всё ещё не достиг разрядки и его член был по-прежнему в полной боевой готовности.
Поняв без слов, Хлоя полностью развернулась к брюнету и, подползя к нему на коленях, обхватила его член пальцами, несколько раз проводя по всей длине, а затем открывая рот и плавно погружая его внутрь до самой глотки, ощущая вкус собственной смазки, которой так много осталось на материале презерватива.
Микки шумно выдохнул, сжимая пальцами одной руки подлокотник кресла, а второй массируя затылок девушки. По тому, как напрягся член парня у неё во рту, Хлоя смогла понять, что он уже на пределе. Отпустив его орган, девушка стянула с него презерватив, после чего вновь погрузила в обволакивающее тепло своего рта, насаживаясь на него.
Микки покусывал губы, наслаждаясь мокрым теплом рта едва знакомой любовницы и кончая примерно через минуту этой потрясающей ласки. Почувствовав, как ей в горло выплеснулась тёплая жидкость, ощутив её характерный солоноватый вкус, Хлоя начала глотать сперму брюнета, продолжая скользить губами по его члену и ещё больше сужая их кольцо.
Проглотив всё до последней капли и постепенно поднимаясь всё выше, ближе к головке, Хлоя вскоре вовсе выпустила орган парня изо рта и села, тяжело дыша и переводя дыхание, смотря на любовника.
Микки открыл глаза и сразу же нашёл взглядом Клер, которая также, как и Хлоя, сидела на полу, но, в отличие от коллеги, курила.
Не ожидала от тебя такого, вздохнула Хлоя, более или менее возвращая себе привычный ритм дыхания.
Полагаю, это был комплимент? ухмыльнулся брюнет.
Не утруждаясь тем, чтобы застегнуть штаны или хотя бы надеть трусы, Микки взял сигарету и, закурив, вновь раскинулся в кресле, смотря на гостью сверху.
Да, это был комплимент, кивнула девушка и взяла свой бокал и бутылку вина.
Наполнив бокал, Хлоя поднесла его к губам и сделала несколько жадных глотков, отчего часть напитка пролилась мимо рта. Улыбка медленно сползла с лица Микки. Он, не моргая, наблюдал за тем, как катились алые капли по подбородку девушки и по её шее, устремляясь к груди.
В голове парня так и вспыхнула картина того, как острый клинок пронзает тонкую кожу и выпускает наружу алые капли крови. Острие его проникает всё глубже в плоть и всё опаснее, а крови становится всё больше. Её капли такие рубиновые
Ужас жертвы становится всё сильнее, он перерастает в агонию и разбивает зеркала глаз на сотни осколков. Но кому нужны её глаза? В них не смотрят.
Капля за каплей. Всё больше и больше крови катится по нежной белеющей коже
Выронив сигарету из онемевших пальцев, Микки резко встал и, натянув обратно трусы и штаны, поспешно покинул гостиную, ничего не сказав удивленным гостьям.
Глава 4
Безжалостная судьба Демона
Рождена из пепла и ненависти,
На крыльях тьмы
Он вернулся, чтобы остаться
Спасения не будет,
Ведь он лишился благодати Божией
Within Tempation, A demons fate©
Клер повернула ручку и бесшумно открыла дверь в спальню Микки, заглядывая внутрь. Стрелки часов уже переползли за отметку в десять часов вечера; на город давно опустились сумерки, и комната брюнета была окутана грязно-тревожной густой тьмой.
Переступив порог спальни Микки и прикрыв за собой дверь, женщина обвела комнату взглядом, всё-таки находя силуэт её хозяина в этой темноте.
Парень лежал на кровати на спине, крутя в руках длинный тонкий нож, который поблёскивал металлической молнией в тусклом свете луны, который проникал в не зашторенное окно. Взгляд брюнета был задумчивый, отстраненный, между бровями образовалась едва заметная складочка размышлений.
Сглотнув и негромко кашлянув в попытке обратить внимание парня на себя, и не дождавшись его, Клер обратилась к нему:
Микки, ты в порядке?
Брюнет не ответил, продолжая в задумчивости разглядывать остро заточенный клинок. Он всё прекрасно слышал, но утруждать себя скорым ответом не стал.
Да, в порядке, примерно спустя минуту после того, как Клер задала вопрос, ответил Микки, так и не удостаивая подругу взглядом. Он добавил: Хлоя ещё здесь?
Нет, она ушла. У неё завтра на десять утра назначена встреча, а она не взяла с собой ничего, чтобы привести себя утром в порядок.
Это хорошо задумчиво проговорил Микки. Хорошо, что она ушла. Так будет правильнее.
Клер сложила руки на груди, смотря на друга, который продолжал изучать взглядом сталь ножа. Подождав немного, она вздохнула и подошла к кровати, присела на её край. Микки скосил на подругу глаза, а затем вновь вернул взгляд к сверкающему лезвию.
Мне казалось, вновь вздохнув, произнесла Клер, откидываясь назад и опираясь на вытянутые руки, что Хлоя понравилась тебе. Я ошиблась?
Нет, ты не ошиблась. Она хорошая девушка не хуже, чем все остальные.
То есть, ничем особенным она тебе не запомнилась?
Нет, ответил парень и, нахмурившись, добавил: Разве что татуировки у неё интересные, особенно та, на бедре. Русалка? Утопленница? Больше мне запоминать в ней нечего.
Знаешь, Микки, это худшее оскорбление, сказать, что человек не лучше других.
Но ведь я сказал, что она и не хуже? вопросительно вскинул бровь брюнет и взглянул на собеседницу, после чего вновь вернулся взглядом к лезвию ножа. Каждый является в чём-то особенным, но не более особенным, чем другие.
Интересно, есть такой человек на свете, который сможет отпечататься в твоей памяти не только именем и общими приметами внешности? Есть ли такая личность, которую ты запомнишь навсегда?
Микки вновь нахмурился, кладя указательный палец на острие ножа, надавливая, но не так сильно, чтобы сталь пронзила кожу и ворвалась в насыщенную кровью плоть.
Клер, наконец-то произнёс брюнет, сколько ты выпила?
Бокала три. Может быть, четыре. А что?
А то, что ты явно перепила, раз говоришь про любовь
Я имела в виду не совсем любовь. Вернее, не только её.
Женщина села по-другому, разворачиваясь к Микки лицом и складывая ноги по-турецки.
Ты же знаешь, продолжала Клер, что я сама являюсь совсем не романтиком
И это мне в тебе нравится, кивнул брюнет, перебивая подругу.
Позволь мне продолжить. Микки, я имела в виду то, что тебя совершенно никто не интересует, не трогает
Ты хочешь сказать, что я эгоист, и зациклен исключительно на себе? вновь перебил подругу Микки, вскидывая бровь и смотря на неё.
Я знаю тебя достаточно давно и потому понимаю, что это не совсем так. Но, если тебя знать плохо, то складывается ощущение, что тебе вовсе никто не нужен.
А кто мне должен быть нужен? спросил Микки, вновь бросая взгляд на Клер.
Ответа на свой вопрос парень дожидаться не стал и, вернув взгляд к лезвию ножа, добавил:
Клер, в моей жизни как-то особо не было людей, которых бы хотелось никогда не отпускать.
Женщина опустила взгляд, понимая, что друг завёл тяжёлую тему. Но, казалось, что она была таковой больше для неё, чем для самого Микки.
Обычно, продолжал брюнет, любить учатся на родителях. Но у меня с этим как-то не срослось. Сама должна понимать, что трудно любить тех, кого не знаешь.
Он слегка скривил губы, будто откусил чего-то горького. Но было удивительно то, что внутри он не чувствовал горечи и боли от своих слов, он не испытывал вообще ничего, говоря о тех самых главных людях, которых не случилось в его жизни.
А она тебе не снится, твоя мама? спросила Клер, поднимая глаза и смотря на друга, на его профиль.
А как она мне может сниться? не слишком эмоционально удивился Микки. Мы с ней, можно сказать, не успели познакомиться
А мне моя часто снится, грустно вздохнула Клер. Её мать умерла пять лет тому назад.
Может быть, мне бы тоже снилась, помни я её лицо. Я даже не уверен, что я его видел
Он повернул голову к подруге и добавил, спрашивая:
Дети же, кажется, видят размыто и плохо после рождения?
Да.
Значит, точно не видел, вздохнул Микки и вновь отвернулся.
Клер понимающе кивнула, не зная, видит ли это друг и, решая оставить его слова без ответа. Продолжать тему его семьи не хотелось. К тому же, о матери парень и так уже рассказал все те жалкие мелочи, которые знал. А об отце он никогда и ничего не говорил, будто отца у него не было вовсе. Иногда Клер безумно удивлялась и даже ужасалась тому спокойствию, с которым Микки говорил о своей трагедии. И никогда он не вдавался в подробности своей истории, будто она была чем-то совершенно не интересным для него.
А что испытывал сам Микки в эти моменты моменты воспоминаний и слов о самых главных людях в жизни любого человека Он не испытывал ничего. Трудно плакать и убиваться по тем, кого никогда не знал, и он не убивался, не страдал. Он, вообще, редко демонстрировал глубокие эмоции и испытывал их, ограничиваясь поверхностным реагированием на окружающие раздражители: смехом, удивлением, раздражением
Я тебе не мешаю? спросила Клер после пяти минут молчания.
Нет, можешь оставаться, только ненадолго.
Нужно личное пространство?
Оно мне нужно всегда.
Иногда твоя любовь к темноте и одиночеству наталкивает на мысли о том, что ты желаешь поскорее лечь в гроб.
Микки хмыкнул, несколько секунд думая, а затем отвечая подруге:
Нужно над этим подумать Куплю гроб и попробую в нём спать.
Микки, это уже перебор, поморщившись, произнесла Клер.
А я не вижу в этом ничего такого задумчиво ответил парень, вновь полностью сосредотачиваясь на тонком лезвии ножа.
Минуты две они сидели молча, но Клер вновь нарушила молчание, обращаясь к другу:
Знаешь, Микки, когда ты так странно смотрел на Хлою в конце вечера, а потом сбежал, я уже подумала, что ты с ней что-нибудь сделаешь
Поэтому я и ушёл, бесцветно ответил брюнет. Проще предотвратить появление желания, чем потом бороться с ним.
Да, согласилась Клер. И, пусть Хлоя тоже не ангел, мне бы не хотелось, чтобы на твоих руках была её кровь.
Все люди не ангелы, смотря перед собой, произнёс Микки. Потому нас и изгоняют из всех хороших мест, вроде Эдема. И, Клер, сделай я что-нибудь с Хлоей, ты бы всё знала и потому была соучастницей, а это значит, что её кровь была бы и на твоих руках, пусть и не материально.
Женщина опустила голову и покачала ею, занавешивая лицо волосами. Она знала не всё, но многое о Микки и его поступках и не осуждала его, равно, как и не боялась. Её философия жизни была проста у каждого есть свои причины для тех или иных поступков, не стоит их судить, а лучше следить за собой.
Парень видел этот жест подруги, но никак не отреагировал на него. Она не понимала его, не могла полностью понять, и в этом не было ничего удивительного. Его душа была подобна тёмному подвалу, где совсем ничего нет и под потолком много паутины посвяти туда фонариком и разбудишь древнего монстра, либо просто увидишь ничто.
Я, наверное, пойду? произнесла Клер, поднимая голову и смотря на друга.
Брюнет никак не реагировал секунды две, затем ответил:
Я же сказал, что ты можешь остаться. Ты мне не мешаешь.
Ты не в настроении, Микки, думаешь, я этого не вижу? Отдохни лучше, Клер встала. И я отдохну, лягу пораньше спать, может быть, тогда будет шанс завтра проснуться без похмелья и головной боли.