Отец работал много. Только вот работать и зарабатыватьразные вещи. Маленькая фирмочка, делающая красивые кованые ограды и неубиваемую садовую мебель, когда-то процветала. Но потом один кризис, другой, и железному кружеву ворот владельцы особняков стали предпочитать две бронированные плиты встык. Время, до того как Севка взял содержание семьи на себя, он даже вспоминать не хотел. И время сразу послетоже. Отец не принял. Точнее, не так. Совсем не принять он не мог: ему ведь тоже не нравилось выслушивать: «Все сдали, один вы не сдали!», когда в классев трёх разных классах! собирали деньги, и видеть сыновей, донашивающих ботинки за соседскими детьми. Но пережить, что главный добытчик в семье не он, а старший сынэтого отец принять не смог. Баталии, которые гремели вокруг первых Севиных денег, до сих пор ночами снились. Потом всё стихло и установилось что-то вроде нейтралитета. Молчаливо-вооружённого. Сева оплачивал необходимые расходы, отец следил, чтоб дальше необходимого дело не заходило. Поэтому велик и ролики у Славки с Вовкой были одни на двоих, а в отпуск они ехали с байдаркой и палаткой. Хотя Сева ничего не имел противлодочные походы он любил и всегда был за разумную экономию. Например, манеру семейства Мурки и Кисоньки таскаться на самолётах по пятизвёздочным отелям то в Испании, то во Франции, то как в этом годуна Шри-Ланку Сева считал дурью и расточительством. Он и на Шацких озёрах отдохнёт не хуже. Лишь бы тихо, спокойно и никаких выяснений отношений!
«Поэтому мы не будем сейчас ничего обсуждать!» Сева выразительно покосился на среднего брата через плечо, очень надеясь, что тот проявит элементарную телепатиюи быстро заткнётся!
Проявил. Насупился и мрачно уставился в окно.
Младший Вовка повертел головой и звонко объявил:
Писать хочу!
Потерпи, тебе не пять лет. Скоро приедем.
Мы едем в лес! так же звонко отчеканил Вовка. Тут тоже лес! Какая разница, под какой ёлкой я пописаю?
Там ещё озеро! не отрывая взгляда от окна, хмыкнул Славка.
Да что вы, сговорились спорить со мной? Отец хлопнул ладонями по рулю и тут же снова торопливо вцепился в руль и дёрнул машину в сторону. Старая облысевшая резина со скрежетом прошлась по асфальту, выхлопная труба шарахнула клубом чёрного дыма, машину занесло боком, и она остановилась, развернувшись поперёк дороги.
Класс! Отдых начинается, просто зашибись!
Я ж казав, знак залишити, аж поки всі не порозїздяться, а ви що?! Не поліціанти, а бовдури якісь!прокричал громкий мужской голос.
Пал Андреич! Вы, конечно, человек уважаемый Но попрошу не орать на представителей власти! Только пришли и сразу
Та на вас не орать, вас пороть треба! Рядом с отцовым окном появилась физиономия, изрезанная морщинами так, что походила на кору старого дуба. Буйная грива тёмных, лишь едва тронутых сединой волос торчала дыбом. Старик заглянул в салон. Как вы тут? Увидел вцепившихся друг в друга мелких на заднем сиденье и жалостливо сморщился, так что одна морщина наползла на другую. Дети в машине! Чуете, идиоты? Чуть дети из-за вас не забились! проорал он в сторону.
Ничего, слабым голосом ответил отец, нашаривая застёжку ремня безопасности. Обошлось всё. Вовка Иди куда тебе там надо. Славка, присмотри за ним.
Он не маленький! Я не маленький! одновременно выпалили Славка и Вовка: один хмуро, второй возмущённо.
Я что сказал! прикрикнул на них отец. А я пока разберусь, что тут И он полез из машины. Сева торопливо выпрыгнул с другой стороны.
На дороге сгрудились автомобили. Собственно, уже не сгрудились, машины уже разъезжались, медленно просачиваясь мимо сдвинутого к обочине кома железа. Крытый фургончик со здоровенной вмятиной в бортурваное железо выгибалось острыми краями внутрь. Рядом «БМВ» со смятым в гармошку капотом, казалось, машина недовольно наморщила нос и поджала хвост, потому что багажник тоже был свернут на сторону. Перекошенный «Форд» завалился на два колесаи для него удар «БМВ» в зад не прошёл даром. А ещё Машины и дорога и всё вокруг было залито чем-то тёмным и белым точно сбившаяся по краям тёмных луж пена
Вот и эти так же не слушаются! глядя вслед несущемуся к деревьям Вовке и хмуро волокущемуся за ним Славке, прокомментировал старик. Но ваши хоть маленькие, а эти оболтусы здоровые форму понадевали, а знак, что авария, оставить, пока дорога до конца не расчистится, им ну никак!
Пал Андреич, хватит уже! бросил пробегающий мимо полицейский.
Ничего не хватит! крикнул ему вслед старик. Вам того, что уже есть, мало, ещё захотелось?
Тёмное на дороге была кровьСева вдруг понял это ясно и отчетливо.
Э, хлопче, ты чего сбледнул? Куры то! Куры! На плечо Севе легла морщинистая, но очень даже крепкая рука. Бачишь, перья! Старик принялся тыкать пальцем в то, что Сева принял за пену. Фургон курей вёз, вот они и того пострадали. А люди живые! Тут хоть и трасса, а деревня рядом, вот и подтормаживают, ну и подушки безопасности сработали, хиба що водителя «БМВ» стеклом посекло, но докторша со «Скорой» сказала, обойдётся всё. Хотя, я тебе скажу, курей тоже жалко. Не заслуживает порядна кура, чтоб её колесами давили из-за всякой мрази извиняйте, конечно, пане, що я при хлопчике
Пал Андреич! Рядом остановился молодой парень в полицейской форме. Прекратите немедленно! Выбалтывать на дороге тайну следствия
Тайна, яку вся деревня знает! фыркнул старик.
А что тут произошло? наконец сумел вклиниться отец.
Та че жтайна следствия! снова фыркнул старик. Один товарищ который нам совсем не товарищ дорогу удачно перебежал. Для него удачно, а другим-прочим, как видите, не свезло, он кивнул на разбитые машины. Павел Андреевич, будем знакомы! Старик протянул пятерню.
Алексей Степанович! Отец ответил на рукопожатие. Сын мой, старшийВсеволод. А он огляделся, где-то там, в кустах, ещё Святослав и Владимир.
Хорошие имена! одобрил старик. А мама ваша где?
Умерла наша мама, ответил отец, и старик сразу посерьёзнел:
Извините. Сдуру ляпнул, не подумал.
Ничего Давно уже
Ну да А сюда? Отдыхать? нарочито весёлым тоном подхватил Пал Андреич. Так, може, к нам? Внучка базу отдыха держит, комнаты на любой кошелёк: двухместные, трёхместные, с душем и без, кухонька отдельная имеется, или можно в кафе питатьсятоже наше, всё вкусное, свежее
А ещё говорят, что Севкино поколение поведённое на деньгах, а древние люди вроде этого дедка думали исключительно об идеалах. Хотя, может, для деда идеалгодовая выручка его базы отдыха? Сева хихикнул.
Отец одарил его хмурым взглядом и покачал головой:
Спасибо, но мы с палаткой.
А вот это зря. Физиономия старика мгновенно посерьёзнела. Во-первых, дожди. Каждое утро льёт, климат такой. Палатку подмочит, дети попростуживаются та шо там дождиу нас тут и справжние ураганы бывают, деревья выворачивает, электроопоры сносит, прям как партизаны в войну! Вижу, не верите, пане, а напрасно, я тут змалычку живу, и мамця тут жила Он вдруг мимолётно помрачнелточно тучка пробежала и тут же исчезла. Спать ляжете, а посреди ночи сорвёт палатку, да и очутитесь под ливнем, да гром, да молнии А поставите вы её где? не желал сдаваться Пал Андреич. Почвы болотистые, под ногой качаются, чисто водяной матрас.
На края джинсов у старика и впрямь налипли зелёно-коричневые комья то ли земли, то ли грязи, а может, и болотной жижи.
Как с вечера ляжете, так и подтапливать начнёт: к утру лужи на одеяле, пиявки в спальных мешках! А где не болота, так там мы, извиняйте, сами свои дома ставим, для палаток места нет. Хиба шо прямо на автостоянке? Старик усмехнулся.
Разберёмся, мотнул головой отец, поглядывая на последние машины из перекрывшей шоссе пробки, пробирающиеся мимо полицейского заграждения. Ну где эти двое? Ехать пора, а то темнеет.
Во-во, и где вы в темноте ту палатку поставите? не сдавался Пал Андреич.
Схожу посмотрю, где они там застряли, буркнул Сева. С братцев станется, сделав дело, подобраться к изломанным в аварии машинам и засесть там, подглядывая за суетящимися полицейскими. Да и наблюдать, как дедок пытается завербовать отца в клиенты, а тот не сдаётся, прям как пионер-герой в войну, ему совершенно не хотелось. Плата за комнату в отцовский бюджет не вписывалась, а заплатить самому Сева ещё не сошёл с ума! В лодочных походах командовал отец, это было время его полной власти, полной ответственности и возвращения к роли главы семьи. А Севе на каникулах хотелось только одногоспокойствия. Когда весь рабочий год в тебя то стреляют, то взорвать пытаются, на отдыхе хочется спать, есть и ни за что не отвечать. Он так устал, что даже по ребятам скучать не будет: ни по Кисоньке, ни по Катьке Хотя при чём тут Катька, вот глупости, скучать по этой мелкой, он Вадьку имел в виду, просто случайно так подумалось.
Заложив широкий круг, Сева обошёл разбитые машины и даже в кустах около них пошарил.
Парень! Что ты тут делаешь? Всё тот же строгий молодой полицейский смотрел на него, придерживая рукой расстёгнутую кобуру, точно готовясь выхватить пистолет.
«Да я опасен!» мысленно сам собой восхитился Сева, а вслух буркнул:
Братьев ищу.
Ищи там, где ты их потерял, отрезал полицейский. А тут нечего любопытствовать.
«Мог бы и помочь», опять же мысленно проворчал Сева. Хотя любопытные местных полицейских, наверное, совсем достали: вон дедок Пал Андреич на ментов орёт, будто он тут и мэр, и шеф местной полиции разом. Но где же всё-таки мелкие? Кажется, в лес они заходили здесь А потом штанами за ёлку зацепились, никак отцепиться не могут? Сева нырнул под сосновые лапы, шаги на него разом, точно плотная ткань на голову, обрушился сумрак. Стволы, толстые и тонкие, напоминали беспорядочную решётку, то проступающую сквозь темень, то снова растворяющуюся в ней. Пара шагов назад, и он снова на шоссе, но казалось, что стволы сосен плотно сомкнулись за спиной: «Не выпусссстим! Не уйдёшшшь!» Ветки качнулись с тихим шелестом, осыпав его каплями, оставшимися от утреннего дождя. Севу передёрнуло: от холода, только от холода, неприятно, когда ледяная капля падает за шиворот и катится по позвоночнику, как по дорожке. А бояться тут нечего. Он сделал неловкий шажок вперёд. И правда, земля под ногами качается, как водный матрасхлюп-хлюп! Ещё шаг Ничего не видно, так и на сук напороться можно.
«Сынок, где твой глазик?» спросит папа нашаривая мобилку в кармане ветровки, пробормотал он и писклявым детским голосочком сам себе ответил: На веточку наделся, висит там и моргает! Провёл по сенсоруяркий луч фонарика метнулся меж ветвей.
Скрюченный, как лапа монстра, и острый, как копьё, сучок торчал в миллиметре от Севкиного глаза!
Всё-таки есть у меня чутьё какое-никакое Замерев и почти не дыша, парень моргнул раз другой и аккуратно-аккуратно отвёл голову в сторону. Опустил луч фонарика вниз
Глазик моргает Ну и воображение у тебя, Севка! прохрипел распростёртый на земле Славка. На голову мне не наступи, пожалуйста Он сплюнул лезущую в рот тину. И ещё глубже ушёл в полужидкую землю.
Его вытянутые вдоль собственных ушей руки уходили в затянутое слоем ряски болотное «оконце» меж стволами деревьев, а пальцы намертво вцепились в капюшон Вовкиной ветровки, удерживая младшего брата над чёрно-зелёной жижей.
Так получилось, прошептал Вовка, испуганно глядя на Севу.
Мгновение Сева глядел на них и сделал шаг назад. И второй. Увидел, как в одинаковом ужасе глаза братьев распахиваются широко-широко
«Вот дурачки!» подумал он, цепляясь ногой за ствол сосенки и рывком выдергивая широкий кожаный ремень из джинсов.
Глава 2В лесах под Ковелем, но раньше
Блуп! Чёрный пузырь выдулся над жижей и лопнул у самого уха, и даже бульканье его звучало издевательски. Вроде как «держитесь, цепляйтесь, всё едино мои будете!».
Т товарищ комиссар! прозвенел отчаянный детский голосок, и на словно плавающем в болотной жиже лице распахнулись полные ужаса глаза. Вы должны меня бросить! Вы наш командир, ваша жизнь гораздо ценнее
Молчать, боец, блуп! Замри! простонали в ответказалось, что отвечает соседняя кочка. Только если очень внимательно присмотреться, можно было различить, что никакая то не кочка, а ещё одно лицо: над чёрной поверхностью трясины виднелась запрокинутая головаболотная жижа уже подступила к самому рту, да ещё держащаяся за жердь рука. Вторая рука вцепилась в скользкий от тины ворот, удерживая над болотом второго человекапоменьше и полегче. Может, только поэтому они оба ещё оставались на поверхности. А может, потому, что старшего и более крупного тоже держали. Протянутые руки третьего были полностью залиты болотной жижей, но ясно, что он успел ухватить тонущего под мышки. И теперь отчаянно держит, не в силах сдвинуться ни туда, ни сюдапоросшая травой земля оказалась коварной и проседала под распростёртым на ней телом, с довольным чавканьем втягивая его в себя. Медленно, вкрадчиво. Трясина не торопилась.
Чуешь, пионерия, не агитируй в болоте за советскую власть! поворачивая голову, чтоб жидкая земля не лезла в рот, проворчал этот третий.
Если сейчас скажешь, что бога нет, я тебя сам утоплю! злобно простонал ещё один голос. Четвёртый в безумной людской цепочке тоже лежал на животеединственный, кто и впрямь остался на твёрдой земле и даже в относительно устойчивой позиции: ноги его обхватили тонкий ствол растущей на кочке сосенки, а пальцы намертво, до белизны вцепились в щиколотки товарища. Рядом валялась брошенная жердь.
Глаза первого, мелкого, утопленника сверкнули непримиримым огнём но он промолчал. Топь булькнула предвкушающе.
Понять, что тут случилось, было несложно: четверо след в след шли по болоту, прощупывая жердями себе путь, пока один злым случаем не соступил с тропы, тут же ухнув в трясину по самую маковку. Сдаётся, тот, кого назвали «товарищем комиссаром», попытался поймать его за ворот, но ненадёжная тропа под двойной тяжестью подалась и в болоте оказались двое. Бросившиеся на помощь товарищи успели удержать этих двоих над трясиной но и только.
Так, панове, а что это мы разлеглись?! пробормотал третий. Я понимаю, что за грязевые ванны в Баден-Бадене анемичные панны великие гроши плотют, но так то же не та грязь, а вы не те панны! Гей, хлопче Он дёрнул ногой, показывая, к кому обращается. А отпусти-ка ты меня
Вместо ответа пальцы на его щиколотке только сжались крепче.
Не крои з себя дурныка! на этот молчаливый ответ фыркнул онот фырканья из-под носа вылетел фонтанчик мокрой земли. Сразу не потону, да и этих двух шлимазлов удержу, а ты давай с жердинами тудапионерию вытащишь, комиссара вместе как-нибудь
Понял, дядь Йосип! Пальцы на щиколотках медленно, с усилием разжались. Цепляясь за сосенку, четвёртый поднялся. Вымазан он был меньше напарников, можно было понять, что это паренёк лет пятнадцати или даже постарше, просто изрядно поголодавший, а потому тощий. Облепленная грязью и тиной одежда с чужого плеча болталась на нем, как на пугале. На носу криво сидели покорёженные очки с битым стёклышком. Парень провёл по ним рукавом, пытаясь отчистить, только растёр грязь, плюнул, подхватил сразу две жердиныи запрыгал. Прыжокперемахнуть через обманчиво-зелёную «лужайку», ухватиться за деревце, прижаться к нему всем телом, переждать, пока перестанет качаться потревоженная земля, и сновапрыжок! Лишь бы жерди не уронить. Не уронил. Уже за третье деревце он снова уцепился ногами и аккуратно улёгся поверх коварной зелени. Земля под ним качнуласьтуда-сюда, будто люлька младенца. В груди полыхнуло ужасомточно сразу и жаром, и холодом обдало, а в руки и ноги словно что-то толкнуло: вскочить, бежать, не оглядываясь! Он не может помочь, только сам пропадёт!
Не тот я гусь, чтоб драпать! Парень до крови закусил губу, чтоб болью перебить ужас.
Он за помощью жалобно простонали из болота.
Сказано тебе молчать, пионерия! И не вздумай тут выступать, что комиссара первым вытягивать надо. Тяжеловат комиссар, не вытянет. Давай, хлопче
Парень попытался кивнуть, ткнулся физиономией в грязь и почувствовал, как погружается. Давя новый приступ паники, начал медленно, аккуратно выдвигать жерди вперёд. Вот они с шелестом скользнули по зелени, вот разрезали чёрную воду болота.
Тяни руку, боец! Приказ стегнул хлыстом, жижа на миг вспучилась, чёрная рука рванулась из болотного плена пальцы схватили воздух возле самой жердины Короткий вскрик и едва отделившаяся от толщи болот чёрная фигура канула вниз, в жадно, со свистом засасывающую топь!
А-а! Блуп! И снова А!
Точно подброшенная, чёрная фигура возникла снова, руки отчаянно вцепились в жерди, и она поползла из судорожно раззявленного рта текла болотная жижа, а из глазслёзы!
Товарищ комиссар! взвыл Йосипот толчка комиссар разом ухнул в топь, только руки ещё хватались за плавающую поверху жердь. Вцепившегося ему в ворот Йосипа поволокло следом, с головой окуная в вонючую воду.