Ну ладно, можешь не продолжать. Дядя Дерек откинулся на спинку кресла.
И вновь тишина. Дядя Дерек защёлкал секундомером. Интересно, он поверил мне? Я посмотрела на свои ногти, ожидая, что он скажет дальше.
Это как-то связано с тем, что он был грабитель? спросила Элли, подталкивая отмычки.
Дядя Дерек кивнул.
Да, милая, с их помощью вскрывают замки. У папы Скарлет, вероятно, их имелось несколько комплектов. Это были инструменты его ремесла. Если можно так выразиться.
Что ты хочешь этим сказать? спросила Элли.
Ничего ничего. Я удивился, увидев их там, вот и всё.
Но я видела, что он хочет сказать что-то ещё.
Чтобы не заговорить, я уставилась на ковер. Это такой серьёзный, пристальный взгляд, который, будь ковёр сделан из стали, точно бы расплавил эту сталь. Это помогло. Я молчала, как будто набрав в рот воды.
Ну, есть ещё одна маленькая вещь, Элли. Но мне кажется, Скарлет, нам лучше подождать, пока твоя мама вернётся.
Я кивнула. Элли тоже.
Всё в порядке. Можете говорить в присутствии Элли, сказала я, по-прежнему уделяя ковру всё своё внимание. Пусть дядя Дерек жутко меня раздражает, но сегодня я в кои веки была готова его выслушать. Вдруг он расскажет мне что-нибудь интересное о моём отце?
Но он молчал, и я рискнула поднять глаза. Он висел, уцепившись в дверную коробку.
Правда? спросил он.
Я кивнула.
Давай, пап, сказала Элли. Я тоже хочу знать, что знает Скарлет и что знаешь ты.
Дядя Дерек потёр живот. Правда, у него нет живота, вместо живота у него стиральная доска. Он снова посмотрел на свой секундомер. Должно быть, вёл хронометраж разговора.
В конце концов дядя Дерек сел.
Значит, твоя мама всё тебе рассказала? уточнил он.
Я попыталась притвориться, будто мне скучно. На самом же деле я, чтобы не ляпнуть лишнее, не решалась сказать даже слово. Вместо этого я глубоко вздохнула.
Отец Скарлет сделал что-то жутко ужасное? спросила Элли. Он кого-то убил?
Дяди Дерек резко обернулся к Элли.
НЕТ. Ничего подобного. Наоборот. Он спасал жизни. Везде, где мог.
Спасал жизни?
Чувствуя, как мои уши краснеют, я молчала и продолжала пялиться на узор на ковре.
Это как? допытывалась настырная Элли.
Я пожала плечами.
Можете ей сказать, разрешила я, пытаясь скрыть волнение в голосе.
Ты когда-нибудь слышала про закон о государственных секретах, Элли?
Про то, что о правительственных делах надо молчать?
Дядя Дерек вздохнул.
В общем и целом, да. Это означает, что спустя годы после того, как что-то случилось, если правительство захочет и дальше сохранить это в тайне, то многие люди, которые работали на правительство или жили с людьми, которые работали на правительство, обязаны молчать. Он посмотрел на меня. Мама Скарлетодна из них.
А ты? не унималась Элли.
Дядя Дерек поморщился.
В некотором роде.
Я оторвала глаза от ковра. Элли впилась в отца взглядом.
Так что же делал отец Скарлет? Работал на правительство?
Дядя Дерек кивнул.
Даже очень.
Тогда почему его посадили в тюрьму? удивилась Элли.
Его никуда не сажали, ответил дядя Дерек, глядя на ковёр, подозреваю, на то же самое место, что и я. Он выполнял сверхсекретные задания по всему миру. Ему нужно было прикрытие. Тюрьма была идеальным местом. Воображаемый Дик Мак-Налли по прозвищу Ловкач сидел в одиночной камере, чтобы иметь возможность шпионить.
Элли пискнула. Я же будто онемела. А потом машинально встала с дивана, казалось, мои ноги сами решили покинуть комнату.
Так что, да, он крал вещи, но он не был обычным, заурядным вором-домушником. Он воровал для правительства. Он выкрадывал секреты. Он возвращал украденное. Он был тайным агентом-грабителем, если угодно. И мама Скарлет это знала, но ей запрещено рассказывать об этом кому бы то ни было, даже сейчас, потому что иначе она нарушила бы закон о государственной тайне.
Я снова села, вернее, мои ноги подкосились сами.
Тогда почему она рассказала Скарлет? спросила Элли.
Я застыла в неподвижности, ожидая, когда дядя Дерек спросит меня, но он этого не сделал.
Он был отцом Скарлет, так что ей простительно. Дядя Дерек повернулся ко мне. Как давно она рассказала тебе?
Я сделала глубокий вдох, но тут снова в разговор встряла Элли.
А почему тогда все говорят, что он воровал драгоценности? спросила она.
Что ж, возможно, он с этого начинал, но, по сути, он был международным взломщиком сейфов, очень хорошим, а когда он начал работать на правительство, то действовал в рамках закона
Я потянулась за фотографией папы, которую мама поставила на пианино. Там он сидит в непринуждённой позе и улыбается.
И на вид совершенно обычный.
Шпион?
Да, странный, однако, сегодня выдался денёк!
А откуда ты знаешь? Элли украла вопрос с кончика моего языка.
Прежде чем ответить, дядя Дерек щёлкнул секундомером пять миллионов раз.
Я имел с этим дело, ну, или вроде того, по работе. Не одно, так другое.
Настала моя очередь недоумённо посмотреть на него.
Я тебе не верю, заявила Элли. Если бы все соблюдали закон о государственной тайне, тебе никто бы ничего не сказал, только если тебе положено это знать.
Дядя Дерек покраснел, как мак.
Он всегда был частью моей работы, произнёс он, обращаясь к ковру.
Какой такой частью? спросила я, вспомнив, как внезапно дядя Дерек появился в тот день, когда мы познакомились, в день, когда мы с мамой ревели; и как быстро он пришёл к чаю и притащил с собой Элли.
Он был в моей зоне ответственности, мне полагалось знать, ответил дядя Дерек. Я должен был знать, что он никакой не вор-взломщик по части драгоценностей, а что на самом деле он шпион, в противном случае, случись кража со взломом, я, вместо того чтобы искать настоящего преступника, стучал бы в дверь Кэрол.
Похоже, дядя Дерек остался вполне доволен своим объяснением.
Какой ужас! воскликнула Элли.
Дядя Дерек заговорил дальше.
И, конечно же, были враги.
Элли сделала большие глаза.
Международные шпионы?
Не столько шпионы, сколько гангстеры, и не столько международные. Некоторые задания он выполнял здесь, в Британии, и тем самым расстроил планы многих малоприятных персонажей.
Дядя Дерек глубоко вздохнул.
Шпионажэто не только работа на правительство. Иногда это связано с разоблачением коррупции, пресечением нарушений закона. Например, в Южном Лондоне случилось крупное ограбление ювелирного магазина; Дик Мак-Налли увёл награбленные драгоценности из-под носа у воров, укравших их.
Дядя Дерек встал и нанёс пару ударов в воздух, как будто лупил невидимого преступника.
Банда Куини, так их называли. Разумеется, им это не понравилось. После этого твоему отцу поступало много угроз. Как полицейскому, мне следовало быть начеку. Дик Мак-Налли всегда был уязвим, так как был известной фигурой, и в нашу задачу входило охранять тебя и твою маму, добавил он, глядя на меня.
Ооо! воскликнула Элли. Ты хочешь сказать, что кто-то мог обидеть Скарлет из-за её отца?
Да, ответил дядя Дерек. Но теперь уже нет, это всё в прошлом. Хотя довольно странно, что адвокат принёс тебе его инструменты. Что-нибудь ещё было с ними?
Нет, ответила я, покосившись на Элли.
Настала очередь Элли изучать ковёр. Было видно, что ей неприятно лгать.
Дело в том, что, если верить слухам, Дику Мак-Налли всегда платили бриллиантами.
Почему именно бриллиантами? удивилась я.
Дядя Дерек вопросительно выгнул бровь.
Ты этого не знала?
Нет, честно призналась я.
Понятно, тихо произнёс дядя Дерек и вздохнул. Если это правда, хотя, вероятней всего нет, он откладывал их на чёрный день. Они занимают меньше места, чем золото, и надёжнее банковских счетов. И они дорого стоят в любой стране. Увы, чёрный день наступил раньше, чем он рассказал кому-нибудь, где он хранил бриллианты. И были ли они вообще.
Мы сидели, уставившись в пустой экран телевизора, и представляли себе бриллианты, которые так и не нашли.
А как он умер? спросила Элли.
Дядя Дерек посмотрел на меня.
Он сорвался с обрыва, прошептала я. Нам сказали, что он ехал слишком быстро. И не смог удержать руль.
Я пожала плечами.
Его преследовали, тихо произнёс дядя Дерек. Кто-то гнался за ним, свидетели это видели. В последний миг он резко свернул и сорвался с обрыва.
По моей спине пробежал холодок.
Нарочно? спросила Элли.
Кто знает, ответил дядя Дерек, в миллионный раз глядя на часы. Я и так рассказал вам слишком много. Немедленно в постель. Вам пора спать.
Малиновое драже не всегда вкусное
Бриллианты. Он ведь сказал «бриллианты»? спросила Элли.
Да, ответила я. Он так сказал. Но это только слухи, понимаешь? Возможно, их никогда не было.
Ты и вправду знала всё это об отце?
Я уставилась вверх, на койку Элли.
Нет, и мне кажется, что он не должен был нам рассказывать.
Наверное, нет, согласилась Элли. Но ты не виновата, ты ведь не солгала ему, правда? Я хочу сказать, папу же никто не заставлял.
Даответила я.
На самом деле я её не слушала. Я думала о своём папе. Значит, он не сидел ни в какой тюрьме, он выполнял секретные задания. Тюрьма была лишь прикрытием, когда он на самом деле запрыгивал в окна посольств, чтобы «освободить» документы. По большому счёту, он не был грабителем. И он не крал драгоценности, ему ими платили.
То есть он был человек честный.
Да! Мой папа был честный человек!
Он был никакой не вор, а герой. Ну, или почти герой.
Он заслужил почести, а его замели под ковёр.
Я включила фонарик и поводила лучом по матрасу верхней койки.
«Выше голову, Скарлет, всегда смотри вверх, продолжай заниматься в тренажёрном зале и не доверяй никому».
Мой папа был хороший человек.
Я через всю комнату навела луч фонарика на небольшой зеркальный шар, что висит у меня за окном. Он крутился на ветру, и отблески засверкали на стенах бликами.
Я перевернулась и сунула в рот малиновое драже. После зубной пасты оно показалось совершенно гадким на вкус, но всё равно зашипело на языке. Я несколько раз перевернула его во рту, пока маленькая дырочка не стала большой, и тогда я разгрызла его на липкие осколки, которые приклеились к зубам.
По идее, драже полагается быть вкусным, но это не так. А всё потому, что я сделала неверный вывод. Я решила, что, поскольку, по давней семейной легенде, мой папа был вор, он хотел, чтобы я тоже пошла по его стопам.
На самом же деле он никак не мог этого хотеть.
Какая я глупая.
Глупая, глупая, глупая.
И что теперь?
Коробка. Это намёк на что-то другое, не воровство, а поиск. Неужели я просто должна найти замок, к которому подойдёт этот ключ? Неужели это так просто?
Я нащупала на шее ключ. Ключэто честный способ открывания дверей.
Вспомнив момент, как я проникала в магазин, я вздрогнула. Я всё поняла неправильно. Все всё поняли неправильно. Все люди, и особенно миссис Гейтон, которая вечно твердит, что мой папа был вор. Она тоже ошибается.