У меня дома тоже был длинный коридор, хотя и не такой, как у Варварки. Потом родители объединили кухню и комнату, и коридор стал короче. А квартира Варварки напоминает мне динозавра, бронтозавра с маленькой головой, длинной шеей и мощным хвостом. Варварка живет с двумя своими бабушками в большой квартире, где место встречи не гостиная, а тот самый коридор. Еще можно ютиться в двухметровой кухне, здесь как раз есть где повернуться лицом к окну. Или спиной к окну, а лицом к плите.
Окна у Варварки большие и смотрят на крыши невысоких домов кругом. Мы любим включить чайник, поставить рядом глубокую тарелку с пирожками и смотреть на крыши. Чувствуешь себя не то Малышом, не то Карлсоном. Детская книжка, говорите? Скажите честно, неужели никогда ее не перечитывали?
Ты мне что-нибудь сыграешь? это я Варварке.
Варварка, в отличие от меня, может даже Шопена сыграть. Но на этот раз она была не в настроении. А я так люблю, когда у нее из-под пальцев начинает литься какая-нибудь мелодия. Душа моя в этот момент поет и Шопену подпевает. У Варварки с музыкальной школой что-то там не складывается. Вернее, с учительницей. Гармония не складывается.
Видит Варварка музыку по-другому. Каждый в музыке видит свое. Когда я слушаю Шопена, то вижу белого лебедя.
А мой папа любит музыку к балету «Спартак». Это Хачатурян. И когда я эту музыку слушаю, то представляю Волгу. Чем дольше слушаю, тем вижу Волгу все дальше и дальше. Когда я впервые увидела Волгу, в городе Калязин, мне она показалась огромной: широкой и глубокой. Папа тогда сказал: «Разве здесь она широкая и глубокая? Ты не видела Волгу дальше». Теперь я знаю, как можно увидеть ее «дальше».
А мама моя любит «В пещере горного короля». Это Ибсен. Нет, Ибсен написал пьесу-поэму «Пер Гюнт». А Григ написал музыку. Сюита тоже называется «Пер Гюнт». И там есть разные части, например, «Утро». Или «В пещере горного короля». Вот слушаешь «Утро» и сразу хочется встать и посмотреть рассвет. Пока воздух прозрачный. А если ты уже вошел в пещеру, то становится и сладко, и страшно. Когда мне в детстве читали сказки, мне тоже было и сладко, и страшно. И вам тоже наверняка так бывает, когда читаете сказки. Давно не читали? Но слушать-то любите, правда?
Я все никак не разберусь: для меня тот, кто пишет стихи, это музыкант, а тот, кто пишет музыку, это художник, а тот, кто пишет картины, это кудесник. А кудесник это поэт. Он творит чудеса. А чудеса это стихи, музыка, картины. Вот так-то. Интересно, учительница Варварки видела когда-нибудь чудеса?
Варварка, здорово, что ты к нам в класс пришла, правда?
Варварка пожимает плечами. Потом кивает. Она в окно смотрит и молчит, но я-то Варварку знаю: если она молчит и в окно смотрит, значит, ей хорошо. И если она терпит мою болтовню и меня не прогоняет, значит, я ей не мешаю. И нам обеим хорошо. Это ведь, правда, хорошо, когда есть с кем вместе посмотреть в окно?
Я вдруг понимаю: Варварка расстроена, что школа переезжать будет. Она ведь только недавно к нам пришла.
Ты из-за школы?
Варварка кивает.
А кстати, я тебя не спрашивала: где ты раньше училась?
Варварка кивает головой в левую сторону. Там крыши и крыши. Где среди них Варваркина старая школа? Через крыши не перепрыгнешь взглядом. А может, и не надо?
А где именно? И почему ты оттуда ушла?
Номера я не помню. Ушла, потому что с одноклассниками не сложилось.
Не помнишь? Ты же с цифрами дружишь.
Не очень. Номера телефонов и дни рождения не могу вспомнить, даже бабушки мои обижаются.
А мама? Ты хоть ее день рождения помнишь?
Я вдруг поняла, что сделала ошибку. Про маму Варварки я вообще никогда не слышала. А не слышала, потому что не спрашивала. А не спрашивала, потому что зачем спрашивать про то, что есть само собой. Как воздух или солнце. Как ветер.
Варварка стояла, прикусив губу. А глаза ее смотрели, не мигая, через крыши. Скользили по крышам и тучам, которые в тот день были так низко, что любой дом казался тучерезом. Уж где-где, а в Москве тучерезов хватает. Иногда даже тучи не могут так высоко подняться, как дома. Машут крыльями тучи, но взлететь над крышами не могут. И обрушиваются на людей всей своей тяжестью. Я почувствовала, что над Варваркой нависла такая туча. А надо мной мама небо расчистила и солнышко протерла. Потому я такая веселая. Раньше я об этом даже и не думала никогда.
Мамы нет. Бабушки есть.
Я съежилась. Растерялась. А растерялась, потому что Варварка сама съежилась как от удара.