Посещение амбара не по времени значило лишь две вещилибо кого-то заберут навсегда, либо будет новенький, что бывало не так часто.
Я прикрыл Габи спиной и вжал в покров тени.
Новенький. На пол бросили женщину. Когда она отдышалась и подняла лицо, я едва не вскричал от негодования. Замер, как статуя, голос осип в груди, сердце застряло комом в горле. Она что-то говорит. Напугана. Этот голос, въевшийся с годами в уши. Как же мне плохо было без тебя!
Я шагнул из тени. Даже не принял во внимание её ужас. Просто что-то сказал ей. Ноги ослабли, как от нервного перевозбуждения, так и от моральной усталости. Рухнул перед ней на колени и
Меня прорвало. Рыдание, как избавление от прошлой моей шкуры, как просьба принять меня и, главное, простить. Я всех богов молил не увидеть её здесь, но был всё равно счастлив, что она снова рядом.
КАСТЕР
Аккуратно поставил костыль возле стула, заботливо предложенным мне детективом Энди Миллером.
Прошёл месяц с небольшим после похищения Джилл, и мне, кажется, я начал привыкать к подобному состоянию. Кабинет следователя всё так же просторен, лучи утреннего солнца заливали шкафы с множеством папок, личных дел преступников и жертв. Легкая дымка пыли медленно и синхронно плыла в свете, изображая вихрь мелкого конфетти. Город за окном набирал звуки, оповещая о том, что достаточно проснулся для того, чтобы прожить с лихвой этот новый день.
Не объявлялся? спросил я, невольно глянув на кресло в углу кабинета.
Миллер мотнул головой и понуро произнес:
Он неделю торчит, чёрт знает где. А на мои угрозы, сдал значок и оружие. Пришлось дать ему отпуск, но этот сукин сын пропал. Пару дней назад, Синди, наша секретарь, видела его в баре.
Я опустил голову, слушая терзания детектива и переживания за коллегу, напарника и может даже друга.
Марк Вайлетсамовлюбленный жеребец, любимец женщин, неотразимый ловелас, словно похоронил себя в тот день.
Похищение девушки добило всех нас, как меня, так и его. Но мне казалось, что это ерунда. Я отчего-то чувствовал, что найду её, верну, снова одолею эту новую жуткую борьбу.
Для Вайлета же всё проходило намного сложнее. Он винил себя и достаточно серьёзно. Я не смог ему доказать, что случившееся было сверх нашил сил. Что Чейз Ричер умён, хитёр и невероятно упрям. Что способен на всё, лишь бы добиться своей цели. А его цельДжилл Кэйтор.
Почему он так терзает её? вопрошал однажды Вайлет, пьяным угрюмым вечером, когда помог мне с посещением травмотолога, и после остался в моей квартире попить пивка. Все имеют право либо на спокойную жизнь, либо на гуманную смерть. Но эта тварь держит всё на грани. То затягивает, то снова ослабляет петлю.
Я не знал ответов. И хуже всего не мог понять связь Ричера и девушки.
Я читал о том, как жертва может полюбить своего мучителя, но это лишь её болезненное восприятие, неспособность увидеть черту между заботой и безвыходностью. Это все имеет вес, но не в случае с Джилл.
Любовь и ненависть ходили рядом. Любовьпричина, а ненавистьследствие, а это оказалось главной постановкой сюжета в их истории.
Девушка была сильна духом, она боец, хоть и физически слаба. Джилл способна вытерпеть всё, пережить даже собственную смерть, но Пав жертвой высоких чувств, она разрушила для меня все столпы своей личности. Я не смогу понять этого, наверное, никогда. Для меня это было гнусно. Я хотел ей помочь. Надеялся на то, что смогу убедить в обратном, помогу понять истину, разобраться в себе.
Я тоже любил её, любил просто за то, кто она есть, любил её существование на этой земле. И потому буду по-прежнему охранять от бед. Да, в данном случае, потерпел фиаско, но проигран лишь бой, а не война.
Есть что-нибудь о ней? Имя девушки отчего-то мы избегали произносить.
Она не в нашей стране. Об этом ты уже знаешь.
Горько опустил голову:
Неужели, полиция Мексики не может нам помочь? не хотел верить в их продажность.
Мексика. Жара. Песок. Каньоны. Вест. Природа. И все это на фоне несправедливости, что тщательно хоронилось правоохранительной службой.
В Мексике две главные беды всевластные наркокартели и полиция неспособная, либо нежелающая защищать граждан своей страны. Убийства средь бела дня без суда и следствия, насилие и издевательства над женщинами. Безработица. Люди выживают лишь, творя зло. Да, это в далеких районах. В бедных кварталах, в городах, затерянных среди каньонов и песчанных дорог, длиною в тысячи миль.
О том, что Джилл, именно там гадать не пришлось. Номер фургона штата Техас. Трупы в корвете числились в авторитете среди головорезов наркобаронов. Но кто главарь всей операции узнать было почти не реально. Мексика не выдавала преступников и мало желала содействовать нам. Они лишь сухо отвечали, что всё проверят и два раза в неделю снабжали сухенькими отчётами о спецоперациях по задержанию очередной партии героина.
Когда снимут гипс? Энди оценивающе оглядел ногу.
Через месяц, хотел бы промолчать ещё и о реабилитации. Голеностоп раздроблен в щепки. Пластины, штыри сращивали кости, потому на лечение уйдут месяцы. Я не помощник, лишь груз.
Миллер это понимал. Вздохнул и уныло взял папку с края стола.
Под прикрытием работать ты не сможешь
Но Вайлет может, нужно уцепиться. Энди, его надо привести в чувство. Вы знаете его лучше меня. Где нужно давить.
Но детектив помотал головой:
Я сдох. Он не слышит меня. Мы не замечали, но он тоже влюбился в девушку, потому и воспринял всё так остро.
Да, и поэтому предпочитает заливать горе, чем спасать, фыркнул сердито.
Ты тоже к ней небезразличен, детектив поднял ноту выше. Помоги ему, поговорите на чистоту. Ведь только ты можешь его понять. Взгляни на эту ситуацию с его точки зрения. Ты с Джилл знаком дольше него и знаешь её лучше. Дай ему сил.
Я хмуро опустил взгляд. Помочь ему? Как? Хотя он прав. Мы же с ним абсолютно в одной тарелке, идентичны, как близнецы. И оба хотим её вернуть. Молчал. Да и нечего тут говорить.
Энди с досадой выдохнул. Посмотрел в окно, молча прокручивая что-то в голове.
Что ты знаешь о наркокартелях?
Я запнулся. Наркотики. Горы дури. Оружие. Торговля людьми. Власть
День в этом месте и человек до конца жизни теряет себя. Перестаёт быть человеком. Как думаешь, что с ней, если она до сих пор жива? Тяжёлый труд, побои, голод, жара. Её могут заставить работать шлюхой, могут вшить в желудок наркотики и использовать в качестве сумки. Диабло любил её, и потому на ней была защитная плёнка, но и тогда жилось ей не сладко, а сейчас? Уверен ли ты, что те двое замешены во всем этом? А если нет, то сколько ей осталось жить?
Кровь во мне леденела с каждым его словом.
Задумайся. Секунда промедления и мы, возможно, никогда её больше не увидим.
Другой 26
ДЖИЛЛ
Простить?! Да пошёл ты, сукин сын! Яростно зарычала и накинулась на него с кулаками.
Его вид меня обескуражил, ввёл в непонимание. Почему тут? Почему зверски избит? Почему, чёрт возьми, ПЛАЧЕТ? Он плачет!!! ОН?! Жестокий, беспощадный, неумолимый, убийца, насильник! Снова игра! Снова вырывание моей души из тела?! Не в этот раз, ублюдок! И никогда больше!
Отчаянно колотила его, а он даже не пытался защититься, прикрыть себя от ударов. Мощно заехала ему кулаком по лицу, повалив на землю. Кровь, хлынувшая из его носа не пресекла моего гнева. Буквально насела сверху, продолжая бить, но уже ладонями, словно, боясь сделать хуже или пасуя перед его беззащитностью.
Это длилось до тех пор пока чьи-то маленькие ручонки, не вцепились мне в волосы и не оттащили от него на пол. Больно села на мягкое место, едва успев поймать себя в пространстве. Что-то железное с острыми зазубренами сверкнуло в тусклом свете прямо над моей головой. Боже! Это смерть?!
No! резкий крик моего мучителя. Он схватил это нечто и, вырвав из рук железку, прижал к себе. Está bien, Gabriel. Está todo bien. (Все нормально, Габриэль. Всё хорошо).
Это девочка?! Она вжалась в него, обняла. Злобно глянула на меня, подобно дикой кошке. Он что-то шептал ей в ухо, глядя на меня, и гладил спутанные чёрные волосы. Ушел с ней в темноту амбара, вытирая кровь.
Только сейчас до меня стало доходить. Это был ребёнок, всего лишь ребёнокдевчушка с испачканным лицом и одеждой, диким взглядом. Она не только защищала его, но и попыталась убить за него.
Да что вообще проиходит?! Я хочу уйти отсюда и как можно скорее. Метнулась к дверям, но они открылись раньше. Отпрянула. Все узники помещения тут же вскочили со своих мест и выстроились в колонну.
Делай тоже, что и все. Молчи! прошипели в ухо.
Чейз?! Как он так быстро оказался возле меня, даже не успела отобразить. Вытянулась в струну, лицезрея полуголого мужика в дверях до кончиков волос увешенного оружием, который принялся шлёпать всем на руки бирки.
Lechada de cemento, проскрипел головорез, толкая в коридор.
Чейз догнал в доли секунд:
Цемент Иди за женщиной в синей юбке.
Лихорадочно искала её в нашем гуське и, найдя, тут же впилась глазами, упаси бог, упустить из виду.
Нас выпроводили на пустырь. Чейза я тут же потеряла. Всучили в руки лопаты и носилки. Несколько женщин принялись смешивать песок с цементом, другие разводить водой. Моей задачей оказалось перемешивание, просеивание и доставка к кирпичному амбару через всё огромное поле.
Не знаю через какое время, но начала осознавать, что усталость, жажда и зной скоро меня свалят. На протяжении всей деятельности, невольно искала его или, хотя бы, ту девочку.
Когда меня везли сюда, была уверена в его абсолютной причастность к этому. Начала снова принимать на себя роль его сексуальной игрушки, но увидеть своего мучителя среди рабов, избитого и кающегося никак не ждала. Подобного не видела ни в одних из своих снов. Вся эта картина здесь, лишь сломала весь мой мысленный образ о нём. А может это всё разыгранно? Очередной спектакль? Потому и не вижу его сейчас на поле труженников. Неизвестность выедала изнутри паралелльно с признаками зуда от жары и впивающегося в кожу, ноздри и рот цементного песка, который прилипал намертво за счёт пота.
Сбросив, наверное, уже сороковую пару вёдер с цементом, взглянула на ладони. Руки скрючились от тяжести, образовавшиеся мозоли уже лопнули и начали кровоточить. Рой мух и мошкары тут же завитал надо мной. Свист в воздухе, и спину обожгла давно забытая, но знакомая боль.
Qué subió? Muévete! (Чего встала? Шевелись!)
Плеть. Снова свист и удар. Я сцепила зубы, глуша вскрик. Схватила вёдра и быстро вылила содержимое в бочку.
Sí, sí Muévete, perra!(Да, да Двигайся, сучка!) теперь он гнусно хихикнул, и, оглянись я на него, увидела бы, как мексиканец облизнулся и потряс себя за гениталии.
Солнце начало опускаться, притягивая и меня за собой. Звон. В ушах?
Женщины двинулись, следом и другие, выстраиваясь в новую колонну. Я не видела, что там впереди, но потом все резко рванули, распихивая друг друга, и буквально сминая под собой. Из толпы вынырнул Чейз, толкнул меня плечом. Я упала лицом вниз.
Боже, нет! Закрыла голову руками, ожидая удары. Вот он, прежний! Мужчина накрыл меня своим телом, а опомнившись, увидела перед собой жестянку с водой.
Пей, живее, прорычал Ричер, не давая подняться и закрывая меня от других.
Жажда не позволила раздумывать и уж тем более выделываться, и я, изогнувшись до предела, выхлебала всю жидкость. Чейз заглянул в жестянку и грубо выругался, слез с меня. Сделал пару глубоких вдохов, глядя на людскую бойню и снова нырнул в толпу.
Лишь теперь поняла, что паёк был не только для меня. Совесть резанула по сердцу. Увидела и девочку, которая сидела поодаль и злобно, даже ревниво смотрела на меня. Мужчина теперь уже выпал из кучи дерущихся и борющихся за воду. Прополз на четвереньках и рухнул возле девчушки, тяжело дыша. На лице разглядела свежую ссадину. Девчушка незаметно помогла ему попить и после допила остатки.
Как только водопой закончился, они отпрянули друг от друга. Чейз встал сзади меня. Чувствовала затылком его тяжёлое дыхание с некой хрипотцой.
В дом Там женщины стирают, убирают, готовят. Старайся понимать, иначе он не договорил, да и не требовалось, борозды от двух сегодняшних ударов не дадут забыть об этом и ночью.
В доме была всё та же духота, дополненая жаром плит и потом людей. Меня приставили к овощам, отчего немного расслабилась. Можно тихо сидеть в углу и чистить картофель и морковь. Разве что, с некоторой периодичностью относить полные вёдра женщинам у плит.
Запах готовящейся еды начал сводить с ума. Стенки желудка словно слиплись. Только сейчас осознала, что невероятно голодна. Я глотала слюни и начинала дышать, как взмыленная лошадь.
Глубокой ночью нас наконец согнали обратно в амбар, раздав уже каждому по пайку едычечевичная похлебка и корка хлеба, изрядно отдающая затхлостью. Рассмотри её при свете и не удивишься островкам плесени. Здесь это никого уже не волновало.
Я забилась в один из углов. Пока поглощала свою долю, ни о ком вообще не могла думать. Голод настолько свёл с ума, что не ощущала отвратность пищи. Не наевшись, но успокоившись, выискала глазами Чейза. Он сидел у стены и перевязывал куском ветоши ногу, сбитую от мозолей. Ботинки его оберегала девочка, прижимая крепко к груди и опасаясь стервятников.
Глянул на меня
Чёрт! Быстро увела взгляд. Хотя зачем? Мы оба здесь, как на ладони. Скрывать уже нечего, но этот чертов страх, ненависть и желание снова ощутить его рядом.
Нет, нет! Прошлое было ошибкой, похотью, страхом, сумасшествием, но я это вытравила это из себя. Я выскребла его след на моём сердце и больше ни за что не допущу этой чудовищной оплошности.
Передёрнуло и я, отвернувшись к стене и обняв себя руками, легла, поджав к животу ноги. Не хочу смотреть в его сторону, хоть и тянет. То, что он сегодня дважды помог мне ещё ничего не значит. Я готова биться об заклад, что всё происходящее сейчас дело его рук.
Тихие разговоры стали замолкать, пока вовсе не сменились на стрекотание каких-то насекомых и вскрики ночных птиц.
Сон не шёл, да и не придёт никогда. Боль в пояснице и конечностях ворочила меня из стороны в сторону, борозды на спине мешали думать. Пара укусов в бок и пятую точку, начали сводить с ума зудом. Закусила руку зубами, чтобы сдержать стон обиды и отчаяния. Рискнула снова взглянуть на него.
Чейз лежал на спине, а на его груди покоилась фигура ребёнка, словно на постели. Ком ещё большего непонимания встал в горле. Это несоответствие с человеком, которого я знала и до одурения всегда боялась и презирала. Это не ОН! Чейза больше нет! Это непонятный субъект в его обличии.
Огонёк его чёрных угольков глаз блестнул в полумраке. Не только я наблюдаю за ним.
Вновь испугавшись, спрятала взор.
КАСТЕР
Жилище Вайлета, точнее его семьи, буйствовало пышной зеленью, кустами роз и плюща. Выбеленная калитка и дом смотрелись очень богато и уютно.
Такой же и у меня в Бостоне. Там мама, сестра, моя прошлая и осмысленная жизнь с чёткими целями на будущее. Но это было раньше, было и закончилось. Больше не имело веса. Стоял так, оперевшись на костыль, глядя в окна и почему-то пытаясь найти в них себя.
Вы что-то хотели, молодой человек? громкий женский оклик вернул меня в настоящее.
За калиткой в саду возилась женщина и, видимо, увидев странного и незнакомого гостя, пошла в наступление.
Да эээ, простите, понял, что всё выходит нелепо. Здравствуйте, я Кастер Майерс. Ищу Марка Вайлета. Это его дом?
Верно, женщина внутренне подобралась. Марк мой сын.
Она явно гордилась своим отпрыском и, уловив это, решил слегка умаслить:
Ваш сын спас мне жизнь месяц назад. Сейчас он пропал, чем немного беспокоит меня и своих коллег.
Лазейка оказалась верной. Женщина смягчилась и поспешила к калитке.
Заходите, Кастер, в голосе теперь явно зижделись беспокойство и надежда. Проходите.
Войдя в дом, с теплом вспомнил снова свой. Так же стоят диван и телевизор. Лестница уходящая на второй этаж. Кухня левее от прихожей, гостиная в правой стороне. Стены мягких пастельных тонов, натёртый паркет. Кругом фотографии семейных радостных улыбок, вазы для цветов, каждая занята свежими букетами. Простор и свет правил всем домом, здесь не было места для боли и тоски.
Он уже неделю не выходит из комнаты, сообщила она, в надежде глядя на меня. После той аварии Марк сильно изменился, её голос печально дрогнул. Что с моим сыном?
Тоже, что и со мной, но у всех разная реакция на боль.
Вы не против, если я пройду к нему?
Она сокрушенно покачала головой: