Роберт Лоуренс СтайнЛицо
Пролог
Мне снилось, что я рисую серебристую линию.
Мой альбом был прижат к белой стене. И я смотрела на чистую бумагу, а моя рука двигалась медленно, но верно. И серебристая линия все тянулась по листу.
Она сверкала.
И даже казалась золотистой.
Я нарисовала еще одну линию. Потом круг.
Я вырвала лист из альбома и провела рукой по следующем, чистому. Затем начала чертить новую линию.
Меня охватила внезапная дрожь. Мне стало вдруг ужасно холодно.
Серебряныйхолодный свет. Холодный, как металл. Или как зима.
«Какой странный сон», подумала я, хотя и не проснулась.
Да, я знала, что сплю. Знала, что не рисую эту сверкающую линию на самом деле.
Я начала еще одну линию. Прямую и очень тонкую. Аккуратную серебристую линию.
И пока она тянулась по бумаге, ее цвет внезапно изменился.
Линия сделалась красной. Эта красная краска стала растекаться в обе стороны и вскоре залила весь лист.
Серебристая линия будто бы прорубила бумагу, и та стала кровоточить.
Я проснулась и закричала.
Но отчего мне было кричать?
Это же просто серебристая линия?
Просто рисунок серебристой и красной краской.
Просто сон.
Так почему же я кричала?
Не помню.
Совсем не помню.
Глава 1
Видимо, после несчастного случая у меня наступил шок.
Я частично потеряла память. Для меня исчез кусочек прежней жизни.
Я не помнила ничего о той неделе. И о последующих.
Начало зимы слилось для меня в сплошное темное пятно. Я лишь видела блеклое отражение в мутной воде глубокого пруда. Я могла разглядеть какую-то рябь или движения размытых фигур, но ни одного лица.
Что произошло на той неделе? В тот день?
Почему я не помню несчастного случая?
Доктор Сейлс утверждает, что память вернется ко мне. В один прекрасный день я увижу события той недели во всей полноте. Он велел мне не подгонять свою память. И временами мне кажется, что ему вовсе не хочется, чтобы она пробудилась. Может быть, воспоминания окажутся слишком ужасными. Может быть, я пожалею о том, что все узнала. Может быть, лучше ничего не вспоминать и быть благодарной судьбе за этот провал в памяти.
Доктор Сейлс сказал, что мне нужно вернуться к нормальной жизни, и я пытаюсь.
Но мои друзья не очень помогают мне в этом.
Иногда я ловлю на себе странный взгляд Джастины. Она смотрит на меня прищурившись, будто пытаясь проникнуть в мое сознание.
Адриана убеждает меня, что надо проще ко всему относиться. Так и говорит: «Не переживай из-за этого, Марта». Как будто я больная или инвалид.
Они явно что-то не договаривают. Они как-то странно переглядываются, думая, что я этого не замечаю. И как будто чего-то ожидают.
Чего же?
Того, что я расколюсь? Что бедная Марта треснет, как яйцо, и все ее внутренности потекут наружу липкой желтой массой? Вот какие странные мысли возникают у меня после того несчастного случая.
Но я ничего не могу с собой поделать.
Доктор Сейлс утверждает, что это нормально.
Это я. Марта Пауэл. Совершенно нормальная. То есть кажусь совершенно нормальной. У меня как раз такой рост и вес, какой должен быть у девушки старших классов.
Внешность довольно привлекательная. Светлые волосы, длинные и прямые. Оливковые глаза, большие и круглые. Они нравятся мне больше всего. А еще ямочки на щеках, делающие меня похожей на двенадцатилетнюю.
Думаю, у меня приятная улыбка. Правда, улыбаюсь я нечасто.
Если не считать жутких мыслей и провала в памяти, то у меня все нормально.
Конечно, я не такая экзотическая красавица, как Адриана. А еще мне кажется, что пышные рыжие волосы, полные губы и круглые голубые глаза Джастины намного лучше моих.
Но я тоже ничего. По крайней мере, так думает Аарон. Старина Аарон. Он так заботился обо мне.
Не знаю, что бы я без него делала. Как здорово, что мы с ним дружим так долго.
Джастина всегда мне напоминает, как мне повезло. Она хорошая подруга, но даже не пытается скрыть свою ревность.
Аарон такой великолепный! бубнит Джастина чуть не каждый вечер. Смотри, не упусти его!
Заткнись! отвечаю я.
Как-то мы сидели в спортзале нашей Шейдисайдской школы и смотрели соревнования по борьбе с ребятами из Уэйнсбриджа. Аарон, конечно, не первый борец штата. Он лишь с виду напоминает качка, а заниматься ему лень.
Его противник, приземистый, тяжелый и волосатый, напоминал медведя. И ему удалось повалить Аарона на мат в два счета.
Тот даже покраснел от натуги. Ему было отнюдь не сладко.
Джастина схватилась за свои рыжие волосы обеими руками. У нее было такое напряженное лицо, будто она сама боролась.
Аарон каким-то образом ухитрился вырваться и потянуть противника к себе. Они оба покраснели и вспотели. Аарон пихнул его и вскочил на ноги.
Давай! воскликнула Джастина. Давай же! Побей его, Аарон!
Он дышал тяжело. Даже со своего места я видела струйки пота, бежавшие по его лицу.
Аарон помог противнику подняться, потом улыбнулся мне. То есть я решила, что мне.
А Джастина улыбнулась в ответ и помахала рукой, как будто он улыбался ей!
По крайней мере, она не скрывает своих чувств. Всегда заигрывает с ним, хотя знает, что он мой приятель. Иногда Аарон даже отвечает ей взаимностью, но вряд ли это всерьез.
Ведь я уже говорила, что он относится ко мне так чудесно.
Все мои друзья чудесные.
Вот если бы только они не ходили вокруг меня на цыпочках и не следили за своими словами слишком внимательно.
Я знаю, о чем они думают, что у них на уме. Они опасаются, что ко мне вернется память. Но ни о чем не спрашивают. Мои друзья избегают разговоров о той злосчастной ноябрьской неделе. О несчастном случае. Хотя бы в моем присутствии. Может быть, им не хочется, чтобы я вспомнила.
Может быть, думают, что так будет лучше для меня. И возможно даже, что им самим хотелось бы кое-что забыть.
Но я-то не считаю, что мне повезло. Потому что меня терзают вопросы.
Что случилось той ночью?
Насколько это было ужасно?
И почему память отшибло лишь у меня?
Глава 2
Я прижалась щекой к плечу Аарона. Мне нравился запах его одеколона, прохладный и сладкий. Сперва, когда он начал им пользоваться, я над ним смеялась. Ведь брился парень еще только дважды в неделю, а одеколоном пользовался ежедневно. Но потом этот запах стал мне нравится.
Я подняла голову и поцеловала его.
Мы сидели у него дома на зеленом кожаном диване. Если его младший братишка Джейк застукает нас, то поднимет на ноги весь дом.
Мы смотрели фильм «Смертельное оружие» с Мелом Гибсоном. По-моему Аарон немного похож на этого артиста. У него такие же волнистые каштановые волосы и блестящие глаза.
Впрочем, мы не обращали на экран никакого внимания. Аарон обнял меня за плечи, и мы стали торопливо целоваться, пока не явился Джейк.
Увидев темноволосую актрису, я неожиданно вспомнила про Адриану и сказала, что она меня беспокоит. Аарон что-то проворчал. Мы снова поцеловались.
Я услышала шаги.
Джейк, это ты? крикнул Аарон, глядя в коридор через мое плечо.
Оттуда донесся тоненький смешок.
Сгинь! сказал Аарон.
Сперва поймай меня, ответил Джейк своей любимой фразой.
Ну, как скажешь! Аарон вскочил на ноги и бросился к нему. Снова раздался смешок, и оба кинулись прочь.
Аарон целовался с Мартой! Аарон целовался с Мартой! кричал Джейк. Аарон вернулся и опустился рядом с мной. В это время на экране взорвалось какое-то здание.
Аарон зачерпнул чипсов из огромной чашки и протянул ее мне. Но я оттолкнула ее.
Адриана все худеет и худеет, продолжала я. Мне даже страшно за нее.
Ага, я знаю, ответил Аарон с набитым ртом.
Знаешь, вздохнула я. Мне кажется на нее повлиял несчастный случай.
Аарон вперился в телик. Ему совсем не нравилось вспоминать о несчастном случае.
Она сбросила столько килограммов, продолжала я. И потом, разве ты не видишь круги у нее под глазами?
Они у нее всегда были, ответил Аарон, снова хватая чипсы.
Нет, возразила я. Они появились недавно, очевидно, из-за того, что она перестала спать по ночам. Наверное, ей надо сходить к врачу.
Должно быть все из-за того, что она бегает на свидания, пошутил Аарон.
Дурак! Я сильно толкнула его в плечо.
Он лишь пожал плечами и снова уставился на экран.
Вот так было всегда, когда я пыталась разузнать что-нибудь о несчастном случае. Аарон все сводил к шутке.
Он не желал говорить на эту тему. Было видно, что все его тело напряглось. Ему явно стало не по себе.
Это сводило меня с ума. Ведь мне было необходимо разобраться в случившемся.
Но в то же время я действительно беспокоилась из-за Адрианы.
И с оценками у нее дела стали плохи, продолжала я. Как бы не завалила все полугодие.
Аарон лишь пробурчал что-то неразборчивое. Но я не отставала.
Ты же знаешь, что Адриана привыкла во всем быть впереди. Знаешь, как она любит соревноваться. Значит, ее что-то всерьез выбило из колеи. Она получила тройку по испанскому языку! Подумать только! Ведь он давался ей лучше всего!
Аарон покачал головой и сказал:
Должно быть, она чем-то расстроена.
Потом обнял меня за плечи. Я поцеловала его, по-прежнему думая о подруге. И почувствовала лишь вкус чипсов.
Кино закончилось и потянулись титры.
Ты с ней не разговаривала? спросил Аарон.
А? Я не поняла, о чем он.
Ты не разговаривала с Адрианой? О том, что она худеет?
Ты же ее знаешь, вздохнула я, оттолкнув его руку. Она не хочет об этом говорить. Как и об остальных личных проблемах.
Я думал, вы ближайшие подруги.
Это так, сказала я. Но о себе Адриана говорить не желает. Не хочет меня расстраивать. Утверждает, что все будет нормально.
Аарон снова потянулся было за чипсами, но раздумал. Его красивое лицо стало серьезным. Он пристально посмотрел на меня и сказал:
Все действительно будет нормально.
Я кивнула. Об этом твердили все мои друзья.
Мы снова поцеловались. Его губы оставались солеными, но я не оттолкнула его. Мне хотелось целоваться вечно.
А тут раздался смешок и голос Джейка:
Я всем расскажу!
Аарон снова кинулся ловить его.
Я слышала, как они помчались по коридору, громко топая и хохоча.
Я закрыла глаза и задумалась об Адриане.
Джастина и Аарон ведут себя, как обычно. Почему же она терзается гораздо сильнее их? Почему та ночь тронула Адриану больше всех?
Конечно, у меня не было ответов на эти вопросы. Я по-прежнему ничего не помнила. Но хотела во что бы то ни стало докопаться до истины. Как же много мне нужно узнать, как много! И сколько неожиданностей меня ожидает?
А на следующий день брат Адрианы чуть было меня не прикончил.
Глава 3
Иван Петракис, старший брат Адрианы, был похож на свою сестру, поэтому тоже нравился мне. В третьем классе я тайно втюрилась в него и, кажется, не забыла об этом до сих пор.
Они оба были высокими, с черными волнистыми волосами, карими глазами и густыми темными бровями. На всех фотографиях класса стояли рядом.
С этого года Иван решил слегка изменить облик. Проколол ухо и стал носить вместо сережки серебристую пуговицу. А еще отрастил бакенбарды, переходившие в бородку и сводившие с ума его родителей.
Он носил черную тенниску и черные штаны, отчего казался хулиганом и совсем не похожим на остальных ребят из нашей школы.
Вскоре стали поговаривать, что Иван пошел не по той дорожке. Начал выпивать и связался с каким-то отребьем из Уэйнсбриджа. Но я по-прежнему относилась к нему с симпатией.
Встретив его на Дивизионной улице, я даже обрадовалась.
Эй, Иван! крикнула я, спеша к нему через стоянку. Как дела?
Он от неожиданности взмахнул руками и чуть было не опрокинулся назад.
А, Марта. Что там у тебя в сумках? Жратвы не найдется? Хотя бы «Сникерсов»? Или «Милки уэя»? Я сегодня не обедал.
Да у меня тут только рисовальные принадлежности, ответила я, показывая ему две хозяйственные сумки, которые сжимала в руках.
Все придуриваешься, фыркнул Иван.
И ничего я не придуриваюсь! воскликнула я. Ты же знаешь, что я всерьез занимаюсь живописью.
Но это лишь развеселило его. Он захохотал, как и обычно, так, что плечи заходили вверх и вниз.
Так над чем же ты придуриваешься сейчас, Марта?
Заткнись! крикнула я.
Иван снова рассмеялся. Потом потер свою бородку и сказал:
Хочешь, подброшу до дома?
Ага, конечно. Я приблизилась вслед за ним к его красной машине. У него была какая-то странная походка, словно у большой птицы.
Увидев, что один из подфарников разбит, я спросила:
Что случилось? Ты попал в аварию?
Не знаю, пожал плечами Иван и проскользнул на водительское место.
Я бросила свои сумки на заднее сиденье и уселась рядом с ним. В машине пахло сигаретным дымом, а на полу валялись фантики от конфет.
Я решила, что у меня появилась возможность поговорить об Адриане. Может быть, ее брат знает, как ей помочь.
Он вывел машину со стоянки, свернул на Дивизионную улицу и спросил:
Тебе не хотелось бы сбежать?
В каком смысле? спросила я удивленно.
Ну, умчаться куда глаза глядят, ответил Иван, глянув на меня из-под своих густых бровей. И никогда не вернуться. Просто ехать по прямой, и все.
Ты шутишь, правда? Я нервно рассмеялась.
Но его лицо оставалось серьезным.
Ты ведь на самом деле не хочешь никуда убегать? спросила я, почувствовав, как замирает сердце.
Не знаю, ответил он, не глядя на меня.
Заметив красный сигнал светофора, Иван едва успел затормозить и выехал на пешеходный переход. Машина сзади загудела.
Просто шучу, произнес он, сжимая руль обеими руками.
А как Адриана? спросила я, чтобы сменить тему. Не стала спать лучше?
Загорелся зеленый свет. Иван надавил на газ, и машина помчалась вперед с громким визгом.
Не знаю, ответил он с горечью. Спроси у нее.
Я беспокоюсь о ней, призналась я. Она сказала мне, что не может толком ни спать, ни есть.
Ну-ну, процедил Иван.
Я сердито посмотрела на него, но он не отрывал глаз от дороги. Наступил час пикполовина шестого, и улица была загружена машинами.
Ты же ее брат. Разве тебя это не волнует? произнесла я несколько резче, чем хотела.
Ничего с ней не случится, ответил Иван, пожав плечами. Она ходила к врачу на прошлой неделе. Тот прописал ей что-то вроде самогипноза.
Что? удивилась я, подумав, что ослышалась.
Ну, знаешь, она как бы сама себя гипнотизирует, ответил Иван, стараясь перекричать шум мотора. Чтобы заснуть.
Ничего себе, произнесла я. А это не опасно?
Но Иван, как будто не слыша меня, свернул на Парковое шоссе.
Уже почти стемнело. Еще не было шести часов, а казалось, что ночь на дворе. Терпеть не могу февраль.
А отметки у Адрианы начала снова я.
Послушай, Марта, в нашем доме тяжело заснуть! неожиданно резко оборвал меня Иван. И вообще в последние дни там тяжело!
Я знала, что их родители расходятся. Поговаривали даже, что отец собирается уехать куда-то далеко.
Понимаю, произнесла я с сочувствием. Мне совсем не хотелось ввязываться в чужие дрязги.
У нас настоящая военная зона, объявил Иван, качая головой. В его глазах смешались горечь и страх. Вчера они начали кидаться друг в друга вещами.
О нет, пробормотала я.
Швырялись тяжелыми тарелками и кружками, словно малые дети. И перебили все, что было на кухне. Я я пытался их остановить. Все это так глупо. Я Его голос сорвался.
Я испустила долгий вздох и пробормотала:
Как ужасно. Так что же произошло?
Мама вбежала в спальню, крича так, что у нее чуть голова не оторвалась. Папа вылетел на улицу, хлопнув дверью. И по-моему, так и не вернулся. По-крайней мере, я больше не слышал его голоса.
А с мамой все нормально? спросила я, схватившись за дверную ручку.
Не знаю. Иван тяжело сглотнул. Она рыдала всю ночь. И спальня рядом с моей. Веселенькая обстановочка, правда?
Я не знала, что и сказать. Его родители воевали друг с другом уже несколько месяцев. Все грызлись и грызлись, но так и не могли разъехаться.
Не удивительно, что дети стали такими нервными.
Я вглядывалась в кусты и деревья, проносившиеся мимо в полутьме. В черные тени на мрачном фоне.