Алекс улыбнулся: Дэн был как всегда непосредственен.
Она с хахалем пришла. Танцевали себе, жалисьвсе как надо. А там два бобра. Серьезные такие, почти как ты. Я их сразу приметилтакие только за тем и ходят. То да се Звать стали, один руки вроде как распустил. А хахаль тоже не дуракв кармане не одни спички носит. Как пошло
Ну а ты?
А че я? Подошел, понимаешь, взял, Дэн вытянул перед собой бугристую ладонь с растопыренными пальцами и резко сжал огромный кулак. Хахаль-то сразу усек, в чем дело. Ничего, нормальный парень оказался. А бобры того, тормознули. Ну а мне что? Мне того и надо. Короче, ребята когда набежали, их уже только выносить можно было.
Здорово, серьезно сказал Алекс.
А то. Вот так у нас. А ты ж у себя там киснешь, небось.
Да нет, ничего пока.
Так зачем антураж весь? Дэн любил щегольнуть красивым словом.
Во-первых, приятно. Чтоб не киснуть. А во-вторых, Алекс усмехнулся, помогает.
Да чем оно тебе помочь может? Вы ж там треплетесь с утра до вечера.
А это не важно, чем заниматься.
Как не важно?
А так. Вот ты, например, у своих ребят вроде тоже как начальник?
Ну?
Уважают они тебя?
А то. Попробовали б не уважать.
А если бы ты в два раза меньше был?
Скажешь тоже, хохотнул Дэн. А как бы я работать мог?
Ну, скажем, карате, айкидо там всякое. Спец был бы, короче.
Дэн почесал подбородок.
А, ну это тоже неплохо. Только очень хорошо уметь надо. А то как припечатают вместе со стойкой и блокоми киякнуть не успеешь. Но если умеешь, можно. Рэнди вон у менячто надо парень. А мне до плеча.
Значит, можно меньше быть и все равно у вас работать?
Можно, ясно дело.
Так вот если бы ты был как твой Рэнди, крутой, но поменьше, хорошо было бы?
Что ж хорошего? Лучше чтоб сразу видели. Тогда и до дела не всегда доходит.
И ребята уважают?
А то.
А кого больше уважают, Рэнди или тебя?
Меня, конечно. Я ж главный. Да Рэнди и похлипче будет.
А делать может не меньше.
Да какая разница, что он может? Вида у него такого нет.
Антуража не хватает?
Рубишь.
Видишь? Хорошо начальнику антураж иметь?
Да что видишь-то? У меня ж работа такая. Алекс улыбнулся.
Ладно, не важно. Пойдем, приседать пора.
Они неторопливо направились в другой конец зала. Даже в этом помещении, полном рельефных мышц, на них оглядывались.
Подходи к нам в четверг, сказал Дэн, пока они нагружали штангу. Сто лет уже не заглядывал.
Алекс покачал головой.
Не могу. На курс уезжаю.
Какой курс?
Да так начальствовать учить будут.
А тебе оно надо?
Не особо. Но поехать стоит. Большие люди послали. Дэн понимающе кивнул.
Джоан
В долгожданной тишине кабинета Джоан позволила себе на минуту расслабиться. День выдался тяжелый. Да еще это увольнение под конец. Стюарт, конечно, еще зелен для таких дел. Перед ним сидит двухметровый детина с каменной челюстью, которому уже сто раз говорили, что надо работать, а не бездельничать. Сидит и прямым текстом сообщает, что никуда уходить не собирается, так как его, видите ли, заранее не информировали. Это притом, что ничем, кроме своего роста, баса и нахальства, он это заявление подкрепить не может. И рохля Стюарт вместо того, чтобы завершить разговор и указать нахалу на дверь, начинает что-то мямлить, ссылаться на неудовлетворительные результаты, едва ли не просить прощения и вообще вести себя, словно нашкодивший пятиклассник. И приходится брать все в свои руки, отбрасывать в сторону сочувствующую мину и устраивать этому двухметровому халтурщику нагоняй.
Впрочем, чего уж тамименно на случай такой ситуации и надо было там сидеть. Со Стюарта много не спросишьв начальниках без году неделя, пухнет от гордости и шарахается из одной крайности в другую. То он на подчиненных шумит, как паровоз, то он к ним подлизывается. Учиться ему еще и учиться. Ничего, уволит еще парочку и привыкнет. А может, и нетмягок он слишком. Ладно, там посмотрим. В крайнем случае, через год станет одним начальником меньше.
А детина-то разинул рот, когда услышал, как с ним разговаривают. Он к такому обращению не привык. И тем более, от нее ничего подобного не ожидалдо этого ведь только иногда в коридорах виделись. А там она всегда милая, приветливая и совершенно безобидная. Настолько милая, что они все ее в своих курилках иначе, чем «наша Барби», не именуют. И шушукаются при этом, конечно, не только о голубых глазах. Поэтому, когда взгляд такой Барби вдруг становится холодным и твердым, а с милых губок слетает замечание, что думать надо было раньше, это производит определенный эффект.
Детина все-таки хоть и дурак, а понял, что теперь уже лучше не спорить, быстро тон сменил на уважительный и начал говорить о детях, которых кормить надо. Да что тончерез две минуты он уже оправдывался и просил Стюарта (нашел, к кому взывать!) изменить решение. Дурень, он даже не понимает, кто его уволил. А когда в конце она решила снова подпустить немного сочувствия и участливо побеседовала с ним о семье, он вообще растаял и смотрел на нее, как на союзника. Правильноврагов надо всегда выбирать самой. Пусть в детининой памяти плохим останется его рохля-начальник. О ней же он будет теперь вспоминать с восхищенным уважением.
А потом после прощаний был момент, когда он и Стюарт вдвоем стояли и смотрели ей вслед. О чем они в этот момент беседовалии беседовали ли вообще, это неизвестно, а вот то, что смотрели, как два барана, это точно. Все они одинаковые. Что недалекие подчиненные, что увольняющие их начальники. Мужики они и есть мужики
Да, день был не из легких. Но зато была случайная встреча в коридоре с Рэндаллом. Самим Рэндаллом. И сам Рэндалл ушел очарованный ее познаниями в бизнесе. Или ее улыбкой. Или и тем и другим. Или только улыбкой. А разве важно, чем именно? Главное, что он ушел очарованный.
Джоан оценивающе обвела взглядом стены. Почти пять лет заняло у нее восхождение к этому кабинету. К этой должности. К этому кусочку власти. Почти пять лет. Меньше, чем у многих. Больше, чем у некоторых. И впереди еще так много ступенек. Вершина корпоративной лестницы скрывается в облаках, даже если смотреть с высоты этого кабинета. Оттуда, из-за облаков, конечно, доносятся иногда раскаты грома, в просветах мелькают важные лица, иногда даже оказывается, что о ней там слышали. Это уже не тот плотный непроницаемый облачный покров, который виден тысячам людей, работающим в самом низу. Но все же эта заоблачная жизнь пока недосягаема. Так что расслабляться нельзя. Нельзя.
Телефонный звонок будто поставил жирную точку в ее размышлениях.
Джоан Портер слушает, произнесла она тем нейтральным тоном, который всегда мог плавно перетечь в сухой, покровительственный, заинтересованный или восторженно-почтительный, в зависимости от того, кто звонил. О, здравствуйте, Шелдон. Разумеется, вы не помешали. Как прошло? Вы знаете, совсем неплохо. Как я и предполагала, у Стюарта в определенный момент возникли сложности, но я вовремя вмешалась. Так что все в порядке. Этот человек больше в нашей компании не работает. Да, я абсолютно с вами согласна, нам надо быть более строгими в этом отношении. Это безобразие, что сначала такие, как этот Хопторн, не желают нормально работать, игнорируют замечания начальства, а потом еще недовольны, когда мы вынуждены их увольнять Да, вы полностью правы. Пожалуй, я скажу своим, чтобы они вовлекали лично меня с самого начала. Тогда такие вещи не будут затягиваться. Спасибо Спасибо Зайти к вам сейчас? Конечно. Я буду у вас в течение пяти минут. Да.
Джоан вернула трубку на место. Еще одно дело. Похоже, уход домой откладывается. Но если начальник приглашает «по важному вопросу», выбирать не приходится. Быстрым уверенным движением она достала зеркало, критически изучила лицо, слегка коснулась помадой губ, поправила лежащий не на своем месте локон и, оправив строгий брючный костюм, покинула кабинет.
Росс
Итак, Росс оглядел подчиненных, вы все понимаете, с какой проблемой столкнулись. Какие будут предложения?
Они молчали. Они вообще часто молчали. Их надо было подстегивать, подбадривать, заводить. Тогда они начинали открывать рты и высказываться. «Больше инициативы! говорил он каждому из них. Будьте же активны. На вас лежит немалая ответственность». Но они предпочитали отмалчиваться. Уже пять месяцев он был их начальником, но так и не смог их расшевелить. Впрочем, особо он и не пытался. Работа шла, порой даже кипела, все делалось в срок, а многое и раньше, проблем, по крайней мере видимых, не было, трудности, на которые постоянно жаловался его предшественник, куда-то исчезли И Росс знал, что именно на это обращают внимание те, кто выше. На числа, на сроки, на затраты, на внезапно испарившиеся проблемы. А вовсе не на кислые физиономии, которые словно лежалые дыни маячат сейчас перед ним. Он ведь не зря менял уже третье место за последние два года. Корпорация была огромной, а искусством переходить на новую должность с существенным повышением он овладел в совершенстве. И часть этого искусства состояла в том, чтобы не обращать внимания на мелочи, которые не давали спать работягам. Начальствующие работяги пеклись о своих группах и наивно считали, что все подчиненные в ответ должны быть готовы идти за ними хоть на край света. Но он, он-то знал, что вовсе не это является залогом успеха.
Надо решать, что важнее, наконец нарушил молчание Брумер. Все вместе никак не потянем.
Росс кивнул.
Разумеется. Вопрос в том, что важнее. Они опять погрузились в молчание.
Ну? Неужели ни у кого нет соображений? Посмотрите на список.
Все исправно повернули головы к доске.
Наверное, второй важнее остальных, осторожно сказала Харрис.
А мне кажется, первый должен оставаться в начале, немедленно возразил ее сосед.
Почему это? тон Харрис сразу сделался на порядок уверенней. С каких пор они стали более важными клиентами?
С тех пор как они стали платить нам хо-орошие деньги Можно подумать, другие денег не платят.
Платят, но меньше и реже.
Да о чем тут говорить? вмешался Дрейк. Правительственный заказ должен стоять на самом верху. А сейчас он почему-то на четвертом месте.
Правительство, фыркнула Харрис. Эти бюрократы опять забросают нас дополнительными требованиями. Им вечно что-то не нравится. Мы можем выполнить все остальные заказы быстрее, чем этот один.
Три заказа быстрее, чем один? Ну да
Конечно! Я с ними работала.
Кто с ними не работал.
Да вы, например.
Я?!
Не важно, не важно примирительно сказал Росс. Вы все хорошие специалисты, и ваши мнения одинаково важны для меня. Значит, так, он подошел к доске, первое место остается таким же, правильно? Все согласны? Хорошо. Заказ министерства идет на второе место. Или есть возражения? Нет? Пишем А вот как распределить третье и четвертое места, не совсем понятно. Какие будут мнения? Говорите же, говорите.
Но они уже снова замолчали.
Вечером, открывая дверь на стоянку, Росс увидел две покатые спины, одна из которых, несомненно, принадлежала Брумеру.
Опять ничего сам решить не может, донеслось вместе с запахом дешевых сигарет. Хоть бы один раз как мужик тут говорящий услышал шаги и замолчал.
Доброй ночи, Брумер, приветливо сказал Росс. Не зарабатывайтесь.
Он улыбнулся курящим своей милой улыбкой, так хорошо идущей к его полному круглому лицу, и направился к машинеприземистый, какой-то весь основательный, в добротном черном плаще. Пусть себе сплетничают. Да, решения принимать он не очень любит. Да, порой его демократичному подходу не хватает начальственной твердости. Может, над этим даже стоит поработать. Но зато начальство всегда и везде им довольно. Он умеет внушать к себе доверие. Он умеет выдавливать хорошие результаты и правильно их показывать. Он знает, как из неплохой группы можно сделать хорошую команду, пусть даже на короткий срок. Он сменил уже не одно место в компании, но при этом у него нет врагов. И именно его, его одного, только что выбрали для участия в этом важном курсе, который вызывает интерес в таких высотах, о которых он даже и не мечтал еще сегодня утром.
Пол
Неужели вы не могли хоть немного подумать, прежде чем говорить?! Или вам недоступна такая концепция? Какого черта вы приходите ко мне, даже не удосужившись проверить свои выкладки?
Но, Пол, это ведь не так безнадежно
Не безнадежно? Мне не нужны небезнадежные предложения! Оставьте их для своей жены! Мне нужны четкие, верные, блестящие предложения. Если вы еще раз принесете мне такую ерунду, вы у меня работать не будете! Это понятно?
Да.
Вы свободны.
Пол мрачно смотрел на закрывающуюся дверь. Как можно работать с такими рохлями? Из двухсот человек нормально мыслят от силы тридцать. Разогнать бы этих убогих куда подальше, да набрать крепких, толковых людейтаких, как его ядро. Ан нет, нельзя. О людях заботиться, видите ли, надо. А то, что эти люди в последний раз шевелили мозгами во время университетских выпускных экзаменов, это никого не волнует. Впрочем, даже с выпускными экзаменами не все однозначно.
На столе требовательно звякнул телефон. Пол наградил его угрюмым взглядом. Тебе еще что надо?
Слушаю.
Пол?
Да, Стив. Чем могу быть полезен?
Я вижу, ты снова не в духе.
Будешь тут
Зайди ко мне на минуту. Разговор есть.
В кабинете начальника Пол утонул в глубоком кресле, предназначенном для избранных посетителей, и кисло посмотрел в потолок.
Ну что в этот раз?
А бывает что-то новое? Всегда одно и то же.
Снова людьми не доволен?
Как с ними можно быть довольным? Тяп-ляп нет чтоб подумать. Половина вообще откровенно не тянет. Уровень не тот. Зачем вы мне только их всех подсунули?
Стив вздохнул.
Ты вообще отдаешь себе отчет в том, что говоришь о лучших специалистах в фирме?
Пол лишь хмыкнул в ответ и еще глубже осел в кресле.
Когда тебя брали на работу, тебе было сразу сказано, что большинство людей надо будет взять изнутри. Так?
Пол кивнул.
А раз так, будь добр справляться. Ты и так лично нанял не один десяток.
А надо было всех. Стив вздохнул.
Значит, так, тебе придется с этим мириться. Или проектом будет руководить кто-то другой. Собственно говоря, для этого я и попросил тебя зайти.
Пол нахмурился.
Вы опять собираетесь дать мне управляющего?
Да. И если это произойдет, в этот раз ты не отвертишься.
Но почему?!
Потому что так дальше продолжаться не может. Тебя позвали из-за того, что считали, что лучше тебя с этой задачей никто не справится.
Правильно считали.
Да, правильно, Стив был очень серьезен. Ты делаешь свое дело. Но слишком дорогой ценой. По компании уже ходят легенды о твоих разносах. Люди недовольны. Полгруппы на ножах с другой половиной из-за твоих методов. И при этом ты сам вечно недоволен. Ты перетасовал своих людей уже не один раз, но по-прежнему раз в неделю заявляешь, что так работать дальше нельзя.
Ты же знаешь, что я немного преувеличиваю.
Зато я нет. Тебе уже дважды пытались дать опытного администратора. Ты не хотел, ты устраивал скандалы, ты кричал, что пусть «этот теоретик сам и пашет», ты практически выживал их. Но всему бывает предел. Мы по-прежнему видим в тебе главного человека проекта. Но если ты прямо сейчас не изменишь своего отношения к людям, которые у тебя работают, то проектом начнет руководить кто-то другой. А ты будешь техническим руководителем. А не диктатором.
Пол встал и нервно прошелся по комнате.
Хорошо. Хорошо. Я понимаю. Хотя это, конечно Да, я понимаю. Я с ними разберусь.
Это еще не все, сказал Стив, следя за резкими перемещениями угловатой фигуры. Мы считаем, что тебе необходимо стать более сильным лидером для того, чтобы с этим справиться.
Пол остановился.
То есть?
То есть мы хотим отправить тебя на недельный курс, который тебе в этом поможет.
Курс? Вроде того, куда вы меня уже пытались загнать? Болтовня о том, что к каждому нужен свой подход?
Нет, Стив начал заметно раздражаться. О том, как стать истинным лидером. И не болтовня. И, между прочим, к каждому нужен свой подход. И вообще, тебе не кажется, что ты немного забываешься?
Пол миролюбиво поднял руки.
Ну, прости, прости. Погорячился. Я не должен был так говорить. Но ты же сам понимаешь, тут черт знает что творится, а мне придется неделю заниматься чем-то другим. Что за курс-то?
Стив покачал головой, изображая смесь усталости и недоверия.
Курс такой, что тебе туда ехать, по-хорошему, не следует. Но это не мое решение. Короче, я об этом много не знаю. Да и никто, похоже, не знает. Слухи одни. Что-то уникальное, никто туда никогда не ездил и тому подобное. Информация об этом просто нулевая. Раскопал эту программу где-то Тронберг Да, я не шучу, именно он. И теперь во что бы то ни стало хочет туда кого-нибудь послать, потому как наши конкуренты непременно это сделают. А там какие-то жесткие требования. Берут только тех, кто очень хорошо и очень быстро продвинулся. Так что ты не совсем тот случай. Тебя-то заранее брали для больших дел.
Ладно, Тронберг знает, что почем. А что делают там?
Стив пожал плечами.
Делают из тебя лидера. А какпонятия не имею.
Алан
Алан медленно перевернул широкий желтоватый конверт и высыпал содержимое на стол. Итак, свершилось. Его заметили. На него обратили внимание. На него пал веский начальственный выбор, мгновенно выделив из сотен других. Он неторопливо смаковал свой триумф. Четыре, нет, пять лет тяжелой работы не пропали зря. Тот крутой взлет, о котором он мечтал с самого начала, когда сразу после университета пришел в эту гигантскую корпорацию, похоже, все-таки начался. Как он спорил тогда с Тимом и Ларри! «Ты затеряешься! кричал Тим. Ты будешь одним из многих тысяч! Да там уже потеряли счет людям! Опомнись!» Но он знал, что делал. Если ты незауряден, если ты круглый отличник, если ты умеешь произвести хорошее впечатление, то тебя выберут из легионов выпускников и будут вежливо упрашивать принять предложение о работе. Не так ли? Тим и Ларри соглашались. Но если так, то почему и дальше нельзя идти по тому же пути? Почему надо останавливаться? Разве нельзя с той же настойчивостью и целеустремленностью, используя все свои таланты, идти вверх, нагоняя и обгоняя более заурядных людей, пусть даже и пришедших в компанию раньше? И через десять лет встать возле тех, кто правит одной из таких компаний, которыетут Алан делал многозначительную паузукоторые, как мы с вами понимаем, правят миром.