Мы зашли в один из бунгало. За столом сидела симпатичная девица, образованная и невозмутимая.
Я Чинаски, сказал я, и вот моя статья. Я швырнул ее на стол.
О, мистер Чинаски. Я всегда очень восхищалась вашей работой!
У вас тут выпить чего-нибудь не найдется?
Секундочку
Она поднялась по ковровой лестнице и снова спустилась с бутылкой дорогого красного вина. Открыла ее и извлекла несколько бокалов из бара-тайника. Как бы мне хотелось залечь с нею в постель, подумал я. Но ни фига не выйдет. Однако залегает же кто-то с нею в постель регулярно.
Мы сидели и потягивали вино.
Мы дадим вам знать по поводу статьи очень скоро. Я уверена, что мы ее примем Но вы совсем не такой, каким я ожидала вас увидеть
То есть?
У вас такой мягкий голос. Вы кажетесь таким милым.
Лидия расхохоталась. Мы допили вино и ушли. Когда мы шли к машине, я услышал оклик:
Хэнк!
Я обернулсяв новом «мерседесе» сидела Ди Ди Бронсон. Я подошел.
Ну, как оно, Ди Ди?
Недурно. Бросила «Кэпитол Рекордз». Теперь вон той вот конторой заправляю.
Она махнула рукой. Еще одна музыкальная компания, довольно известная, со штаб-квартирой в Лондоне. Ди Ди раньше частенько заскакивала ко мне со своим дружком, когда у него и у меня было по колонке в одной подпольной лос-анджелесской газетке.
Да у тебя тогда все нормально вроде, сказал я.
Вот только
Только что?
Только мне нужен мужик. Хороший мужик.
Ну так дай мне свой номер, и я погляжу, смогу ли тебе его найти.
Ладно.
Ди Ди записала номер на полоске бумаги, и я сложил ее себе в бумажник. Мы с Лидией подошли к моему старенькому «фольку» и залезли внутрь.
Ты собираешься ей позвонить, сказала она. Ты собираешься позвонить по этому номеру.
Я завел машину и выехал на бульвар Голливуд.
Ты собрался звонить по этому номеру, продолжала она. Я просто знаю, что ты позвонишь по этому номеру!
Хватить гундеть! сказал я. Похоже, впереди еще одна плохая ночь.
14
Мы снова поссорились. Я вернулся к себе, но не хотелось сидеть в одиночестве и пить. В тот вечер проходил заезд упряжек. Я взял с собой пинту и поехал на бега. Прибыл рано, поэтому успел прикинуть все цифры. К концу первого заезда пинта была, к моему удивлению, более чем наполовину пуста. Я мешал ее с горячим кофе, и шла она гладко.
Я выиграл три из первых четырех заездов. Позже выиграл еще и экзакту и опережал долларов на 200 к концу 5-го заезда. Я сходил в бар и сыграл с доски тотализатора. В тот вечер мне выпала так называемая «хорошая доска». Лидия усралась бы, видя, как ко мне плывет столько бабок. Она терпеть не могла, когда я выигрывал на скачках, особенно если сама проигрывала.
Я продолжал пить и ставить. К концу 9-го заезда я был в выигрыше на 950 долларов и сильно пьян. Я засунул бумажник в один из боковых карманов и медленно пошел к машине.
Я сидел в ней и смотрел, как проигравшие отваливают со стоянки. Я сидел, пока машины не иссякли, и лишь тогда завел свою. Сразу же за ипподромом располагался супермаркет. Я увидел освещенную будку телефона на другом конце автостоянки, заехал и вылез. Подошел и набрал номер Лидии.
Слушай, сказал я, слушай меня, сука. Я сегодня сходил на скачки упряжек и выиграл девятьсот пятьдесят долларов. Я победитель! Я всегда буду победителем! Ты меня не заслуживаешь, сука! Ты со мною в игрушки играла? Так вот, кончились игрушки! Хватите меня! Наигрался! Ни ты мне не нужна, ни твои проклятые игры! Ты меня поняла? Приняла к сведению? Или башка у тебя совсем жиром заплыла, как твои лодыжки?
Хэнк
Да.
Это не Лидия. Это Бонни. Я сижу с детьми за Лидию. Она сегодня ушла на весь вечер.
Я повесил трубку и пошел обратно к машине.
15
Лидия позвонила мне утром.
Каждый раз, когда ты будешь напиваться, заявила она, я буду ходить на танцы. Вчера вечером я ходила в «Красный зонтик» и приглашала мужчин потанцевать. У женщины есть на это право.
Ты шлюха.
Вот как? Так если и есть что-то похуже шлюхиэто скука.
Если есть что-то похуже скукиэто скучная шлюха.
Если тебе моей пизды не хочется, сказала она, я отдам ее кому-нибудь другому.
Твоя привилегия.
А после танцев я поехала навестить Марвина. Я хотела найти адрес его подружки и увидеться с ней. С Франсиной. Ты сам ведь как-то ночью ездил к его девчонке Франсине, сказала Лидия.
Слушай, я никогда ее не еб. Я просто слишком напился и не мог ехать домой после тусовки. Мы даже не целовались. Она разрешила мне переночевать на кушетке, а утром я поехал домой.
Как бы то ни было, когда я доехала до Марвина, я раздумала спрашивать у него адрес Франсины.
У родителей Марвина водились деньги. Дом его стоял на самом берегу. Марвин писал стихиполучше, чем большинство. Марвин мне нравился.
Ну, надеюсь, ты хорошо провела время, сказал я и повесил трубку.
Не успел я отойти от телефона, как тот зазвонил снова. Марвин.
Эй, угадай, кто ко мне вчера посреди ночи нагрянул? Лидия. Постучалась в окно, и я ее впустил. У меня на нее встал.
Ладно, Марвин. Я понимаю. Я тебя не виню.
Ты не злишься?
На тебянет.
Тогда ладно
Я взял вылепленную голову и загрузил в машину. Доехал до Лидии и водрузил голову на порог. Звонить в дверь не стал и уже собрался уходить. Вышла Лидия.
Ты почему такой осел? спросила она. Я обернулся.
Ты не избирательна. Тебе что один мужик, что другойбез разницы. Я за тобой говно жрать не собираюсь.
Я тоже за тобой говно жрать не буду! завопила она и хлопнула дверью.
Я подошел к машине, сел и завел. Поставил на первую. Она не шелохнулась. Попробовал вторую. Ничего. Тогда я снова перешел на первую. Лишний раз проверил, снято ли с тормоза. Машина не двигалась с места. Я попробовал задний ход. Назад она поехала. Я тормознул и снова попробовал первую. Машина не двигалась. Я все еще был очень зол на Лидию. Я подумал: ну ладно же, поеду на этой злоебучке домой задом. Потом представил себе фараонов, которые меня остановят и спросят, какого это дьявола я делаю. Ну, понимаете, офицеры, я поссорился со своей девушкой и добраться до дому теперь могу только так.
Я уже не так сердился на Лидию. Я вылез и пошел к ее двери. Она втащила мою голову внутрь. Я постучал.
Лидия открыла.
Слушай, спросил я, ты что, ведьма?
Нет, я шлюха, уже забыл?
Ты должна отвезти меня домой. Моя машина едет только назад. Ты эту дрянь заговорила, что ли?
Ты чтосерьезно?
Пойдем, покажу.
Лидия вышла со мной к машине.
Все работало прекрасно. Потом вдруг ни с того ни с сего она едет только задним ходом. Я уже домой так пилить собирался.
Я сел.
Вот смотри.
Я завел и поставил на первую, отпустив сцепление. Машина рванулась вперед. Я поставил вторую. Она перешла на вторую и поехала еще быстрее. Перевел на третью. Машина мило катила дальше. Я развернулся и остановился на другой стороне улицы. Подошла Лидия.
Слушай, сказал я, ты должна мне поверить. Еще минуту назад машина ехала только задом. А теперь с ней все в порядке. Поверь мне, пожалуйста.
Я тебе верю, ответила она. Это Бог сделал. Я верю в такие вещи.
Это наверняка что-то значит.
Оно и значит.
Я вылез из машины. Мы вошли к Лидии.
Снимай рубашку и ботинки, сказала она, и ложись на кровать. Сначала я хочу выдавить тебе угри.
16
Бывший японский борец, теперь занимавшийся недвижимостью, продал дом. Лидии приходилось съезжать. В доме жили она, Тонто, Лиза и пес Живчик. В Лос-Анджелесе большинство хозяев вывешивает один и тот же знак: ТОЛЬКО ВЗРОСЛЫМ. С двумя детьми и собакой найти квартиру очень сложно. Лидии могла помочь только ее привлекательность. Необходим был хозяин-мужчина.
Сначала я возил их всех по городу. Без толку. Потом стал держаться подальше и оставался в машине. Все равно не срабатывало. Пока мы ездили, Лидия орала из окна:
В этом городе есть хоть кто-нибудь, кто сдаст квартиру женщине с двумя детьми и собакой?
Неожиданно случай подвернулся в моем же дворе. Я увидел, как люди съезжают, и сразу пошел и поговорил с миссис О'Киф.
Послушайте, сказал я, моей подруге нужно где-то жить. У нее двое детишек и собака, но все они ведут себя хорошо. Вы позволите им заселиться?
Я видела эту женщину, ответила миссис О'Киф. Ты разве не замечал, какие у нее глаза? Она сумасшедшая.
Я знаю, что она сумасшедшая. Но мне она небезразлична. У нее и хорошие качества есть, честно.
Она же для тебя слишком молода! Зачем тебе такая молоденькая?
Я засмеялся.
Мистер О'Киф подошел сзади к жене и взглянул на меня сквозь сетчатую летнюю дверь.
Да он пиздой одержимый, только и всего. Очень все просто, он пиздострадалец.
Ну так как? спросил я.
Ладно, ответила миссис О'Киф. Вези
И вот Лидия взяла напрокат прицеп, и я ее перевез. Главным образом одежда, все вылепленные Лидией головы и большая стиральная машина.
Мне не нравится миссис О'Киф, сказала мне Лидия. Муж у нее вроде ничего, а сама она мне не нравится.
Она из правильных католичек. К тому же тебе надо где-то жить.
Я не хочу, чтобы ты пил с этими людьми. Они стремятся тебя погубить.
Я плачу им каких-то восемьдесят пять баксов аренды в месяц. Я им как сын. Я просто обязан с ними иногда хоть пива выпить.
Как сынхуйня! Ты им почти ровесник.
Прошло недели три. Заканчивалось субботнее утро. Предыдущую ночь я у Лидии не ночевал. Я вымылся в ванне и выпил пива, оделся. Выходных я не любил. Все вываливают на улицы. Все режутся в пинг-понг, или стригут свои газоны, или драят машины, или едут в супермаркет, или на пляж, или в парк. Везде толпы. У меня любимый деньпонедельник. Все возвращаются на работу, и никто глаза не мозолит. Я решил съездить на бега, несмотря на толпу. Так и суббота убьется. Я съел яйцо вкрутую, выпил еще пива и, выходя на крыльцо, запер дверь. Лидия во дворе играла с Живчиком, псом.
Привет, сказала она.
Привет, ответил я. Я поехал на бега. Лидия подошла ко мне.
Послушай, ты же знаешь, что у тебя от бегов бывает.
Она имела в виду, что с ипподрома я всегда возвращался усталым и не мог заниматься с ней любовью.
Ты вчера вечером напился, продолжала она. Ты был ужасен. Ты напугал Лизу. Я вынуждена была тебя выгнать.
Я еду на скачки.
Ладно, валяй, поезжай на свои скачки. Но если ты уедешь, то, когда вернешься, меня здесь уже не будет.
Я сел в машину, стоявшую на передней лужайке. Отвернул стекла и завел мотор. Лидия стояла в проезде. Я помахал ей на прощанье и выехал на улицу. Стоял славный летний денек. Я поехал в Голливуд-парк. У меня новая система. С каждой новой системой я все ближе и ближе к богатству. Дело только во времени.
Я потерял 40 долларов и поехал домой. Заехал на лужайку и вышел из машины. Обходя крыльцо на пути к своей двери, я увидел миссис О' Киф, шедшую по проезду.
Ее нет!
Что?
Твоей девушки. Она съехала. Я не ответил.
Она наняла прицеп и загрузила свои пожитки. Она была в ярости. У нее эта большая стиральная машина, знаешь?
Ну.
Так вот, эта штукатяжелая. Я б ее не подняла. А она не давала даже своему мальчишке помогать. Просто подняла сама и засунула в прицеп. Потом забрала детей, собаку и уехала. А за неделю вперед еще уплочено.
Хорошо, миссис О'Киф. Спасибо.
Ты сегодня выпить-то зайдешь?
Не знаю.
Постарайся.
Я отпер дверь и вошел. Я одалживал ей кондиционер. Тот сидел теперь в кресле возле чулана. На нем лежала записка и голубые трусики. В записке дикие каракули: «Вот твой кондиционер, сволочь. Я уехала. Я уехала насовсем, сукин ты сын! Когда станет одиноко, можешь сдрочить в эти трусики. Лидия».
Я подошел к холодильнику и достал пива. Выпил, подошел к кондиционеру. Подобрал трусики и постоял, размышляя, получится или нет. Затем сказал:
Блядь! и швырнул их на пол.
Я подошел к телефону и набрал номер Ди Ди Бронсон. Та была дома.
Алло? сказала она.
Ди Ди, ответил я, это Хэнк
17
У Ди Ди дом стоял в Голливудских Холмах. Ди Ди жила там с подругой, тоже директором, Бьянкой. Бьянка занимала верхний этаж, Ди Динижний. Я позвонил. Было 8.30 вечера, когда Ди Ди открыла. Около 40, черные, коротко стриженные волосы, еврейка, хиповая, с закидонами. Она была ориентирована на Нью-Йорк, знала все имена, какие надо: нужных издателей, лучших поэтов, самых талантливых карикатуристов, правильных революционеров, кого угодно, всех. Она непрерывно курила траву и вела себя так, будто на дворе начало 60-х и Время Любви, когда она была слегка известнее и намного красивее.
Долгая серия неудачных романов окончательно ее доконала. Теперь у нее в дверях стоял я. От ее тела много чего осталось. Миниатюрна, однако фигуриста, и многие девчонки помоложе сдохли бы, только б заиметь ее фигуру.
Я вошел в дом следом за ней.
Так Лидия, значит, отвалила? спросила Ди Ди.
Я думаю, она поехала в Юту. В Башке Мула на подходе танцульки в честь Четвертого июля. Она их никогда не пропускает.
Я уселся в обеденный уголок, пока Ди Ди откупоривала красное вино.
Скучаешь?
Господи, не то слово. Плакать хочется. У меня все кишки внутри изжеваны. Наверное, не выкарабкаюсь.
Выкарабкаешься. Мы тебе поможем пережить Лидию. Мы тебя вытащим.
Значит, ты знаешь, каково мне?
Со многими из нас по нескольку раз так было.
Начать с того, что этой суке никогда до меня не было дела.
Было-было. И до сих пор есть.
Я решил, что лучше уж сидеть в большом доме у Ди Ди в Голливудских Холмах, чем торчать одному в собственной квартире и гундеть.
Должно быть, я просто не очень умею с дамами, сказал я.
Ты с дамами достаточно умеешь, сказала Ди Ди. И ты отличный писатель.
Уж лучше б я с дамами умел.
Ди Ди подкуривала. Я подождал, когда она закончит, затем перегнулся через стол и поцеловал ее.
Мне от тебя хорошо. Лидия вечно нападала.
Это вовсе не значит того, что ты думаешь.
Но это может быть неприятно.
Еще как.
Не подыскала еще себе дружка?
Пока нет.
Мне тут славно. Как тебе удается в чистоте все держать?
У нас есть горничная.
Во как?
Тебе понравится. Она большая и черная, и бросает работу, стоит мне уйти. Потом забирается на кровать, ест печенье и смотрит телик. Каждый вечер в постели я нахожу крошки. Я скажу ей, чтобы приготовила тебе завтрак, когда уеду утром.
Ладно.
Нет, постой. Завтра же воскресенье. По воскресеньям я не работаю. В ресторан поедем. Я знаю одно место. Тебе понравится.
Ладно.
Знаешь, наверное, я всегда была в тебя влюблена.
Что?
Много лет. Знаешь, когда я раньше к тебе приезжала, сначала с Верни, потом с Джеком, я всегда тебя хотела. Но ты меня никогда не замечал. Ты вечно сосал свою банку пива или бывал чем-то одержим.
Спятил, наверное, почти совсем спятил. Почтовое безумие. Прости, что я тебя не заметил.
Можешь заметить теперь.
Ди Ди налила еще по бокалу. Хорошее вино. Мне она нравилась. Хорошо, когда есть куда пойти, когда все плохо. Я вспомнил, как было раньше, когда все бывало плохо, а пойти некуда. Может, для меня это и полезно было. Тогда. Но сейчас меня не интересовала польза. Меня интересовало, как я себя чувствую и как перестать чувствовать себя плохо, когда все наперекосяк. Как снова почувствовать себя хорошо.
Я не хочу тебя выебать и высушить, Ди Ди, сказал я. Я не всегда хорошо отношусь к женщинам.
Я же тебе сказала, что люблю тебя.
Не надо. Не люби меня.
Хорошо, ответила она. Я не буду тебя любить, я буду тебя почти любить. Так сойдет?
Вот так гораздо лучше.
Мы допили вино и отправились в постель
18
Утром Ди Ди повезла меня на Сансет-стрип завтракать. Ее «мерседес» был черен и сиял на солнце. Мы ехали мимо рекламных щитов, ночных клубов, модных ресторанов. Я съежился на сиденье, кашлял и курил взатяжку. Я думал: что ж, бывало и хуже. В голове промелькнула сцена-другая. Однажды зимой в Атланте я замерзал, полночь, денег нет, спать негде, и я брел по ступенькам к церкви в надежде зайти внутрь и согреться. Церковные врата были заперты. В другой раз, в Эль-Пасо, я спал на скамейке в парке, а утром меня разбудил фараон, наддав по подошвам дубинкой. И все же я не переставал думать о Лидии. Все хорошее, что было в наших отношениях, крысой расхаживало по моему желудку и грызло внутренности.