И, само собой разумеется, так оно и есть. У нее ведь тоже в саду растет латук. Должна знать, как выглядит салат, в конце-то концов. И почему так трудно говорить с собственным сыном?
Ты разговаривал с Китти? спрашивает Сара. Она приезжает домой в пятницу.
Да, я знаю. Он не двигается ни на шаг, но поднимает большой пластиковый поднос у двери. На подносе полно блестящих от капель головок латука. Если хочешь помочь, можешь вынести вон тот.
Она поднимает второй поднос и выходит за Луисом в дверь. Сын проходит к сараю, по-прежнему храня молчание и давая ей время подумать о том, что бы такого спросить и о чем поговорить. В сарае на бетонном полу стоит тележка с колесиками, напоминающая те, что используют в супермаркетах. Он ставит в тележку свой поднос, потом забирает поднос у Сары и ставит рядом.
Я по тебе соскучилась, говорит она. И даже для нее слова звучат отчаянно и глупо.
Он на секунду замирает и молчит. Вместо того чтобы сказать что-то, толкает тележку к открытой двери сарая. Колесики производят чудовищный грохот, исключающий возможность дальнейшего разговора, по крайней мере до тех пор, пока Луис не останавливается.
Ты бы хоть иногда отвечал на звонки, начинает Сара, или время от времени посылал бы сообщение. Просто, чтобы я знала, что с тобой все в порядке.
Луис не оглядывается, лишь хлопает металлической крышкой телеги с такой силой, что грохот эхом отражается от стен.
Как видишь, я в полном порядке, говорит он.
Сара выходит из сарая вслед за ним. Он направляется в сторону фургона, где, как она полагает, должен находиться офис.
Когда Китти уехала, мне пришлось совсем нелегко, говорит она.
Луис поднимает глаза и наконец встречается с ней взглядом. Внешне он сохраняет спокойствие, не то чтобы враждебное, но близкое к тому.
Оглядываться назадэто здорово, верно? говорит он. Вот был бы жив папа. Тогда тебе было бы с кем поговорить и ты наконец оставила бы меня в покое.
Возле фургона стоит столик из огнеупорной пластмассы с железными ножками и три складных стула для пикника. Судя по окуркам и мусорному ведру, полному пакетов от чипсов, именно здесь отдыхают рабочиекто бы они ни были и где бы сейчас ни находились.
На тебя работает много людей? спрашивает Сара, пытаясь поддержать разговор.
После колючего комментария, отпущенного Луисом в сарае, ей хотелось сразу же вернуться в «ленд-ровер» и уехать домой, но тогда пришлось бы разбираться с Уиллом, и было бы черной неблагодарностью сразу уезжать после всех его усилий.
Не много, говорит Луис. На столе стоит чашка, наполовину наполненная чем-то, напоминающим кофе. Он выливает жидкость в траву, растущую под фургоном. Здесь бывает много работы только в определенное время.
И ты все продаешь на фермерских рынках?
В отели, говорит он, по большей части.
Правда? Замечательно. И как ты решил заняться этим?
Он не отвечает, и Сара не может его винить. Она слишком сильно старается.
Ты не хотел бы приехать на обед? спрашивает она. Может, в воскресенье, перед отъездом Китти? Собаки точно будут рады тебя видеть.
О господи, говорит он, с грохотом опускает пустую кружку на стол и направляется назад к теплицам. Сама найдешь обратную дорогу, кричит он.
По щекам Сары бегут горячие слезы, и она вытирает их тыльной стороной ладони. Когда садится в машину, Уилл это замечает. Он говорит:
Эй, ну что ты, и кладет руку ей на плечо, собираясь заключить ее в свое фирменное объятие, но Сара вовремя поднимает руку, чтобы остановить его.
Нет, у меня все в порядке, все хорошо, говорит она.
Ну, попробуй не волноваться, увещевает ее Уилл. Он еще вернется. По крайней мере, ты его увидела. Для начала неплохо.
Правда? И как ты пришел к такому выводу?
Ну, он же с тобой говорит, правильно? Уже лучше, чем раньше.
Ну, раз ты так считаешь.
Через несколько минут, когда они возвращаются наверх, Уилл произносит:
Я буду продолжать его обрабатывать, если хочешь. Он неплохой парень. Просто много чего пережил.
Я знаю, отвечает она.
Они выруливают на главную дорогу. Сара включает левый поворотник, несмотря на то что вокруг, наверное, миль на пять не встретишь ни машины.
Он хорошо устроился, говорит Уилл. Неплохо зарабатывает на паре кустов салата.
Но Сара не слушает; она думает о своем маленьком мальчике, своем сыне, который улыбается, смеется и бежит к ней навстречу с поднятыми ручками, надеясь, что она подхватит его.
Эйден
Карин Хоффмайер лежит в зоне отдыха собственного отельного люкса. Ты оставил ее на время, чтобы подготовить спальню.
Вы знакомы с Карин уже лет семь, и ты радуешься новой встрече. Она живет в особняке на восемь комнат в центре Нью-Йорка с мужем и тремя собаками. Дети тоже естьчетверовсе растыканы в частные школы и университеты по всему миру. Ты никогда не встречал ни одного из них, хотя видел фотографии. Похожие один на другого, красивые золотоволосые дети разных возрастов. Тебе нравится Карин: она не устраивает проблем. Всегда точно знает, чего хочет от ваших встреч. Обычно ей нужен быстрый простой оргазм, за которым следует продолжительный массаж, а тот, как правило, заканчивается еще не менее чем одним экстазом. Ее муж о тебе знает, ему известно, что Карин иногда встречается с тобой, но как он к этому относится, ты не имеешь понятия. Можно предположить, что Карин не потерпела бы его неодобрения.
Она опоздала на две минуты, объяснив это тем, что не могла найти отель, ее тевтонское чувство пунктуальности определенно страдает от необходимости ехать в такую глухомань. Все ваши предыдущие встречи происходили в Лондоне. Тем не менее, когда ты говоришь ей, что переехал сюда, Карин точно сияет от радости.
Я бы привезла тебе шампанского, милый, если бы знала, мурлычет она, когда ты начинаешь ее раздевать.
Я припас для нас бутылочку на потом, сообщаешь ей ты.
Она все еще полураздета и сидит на туалетном столике, когда хватает тебя за запястье и заталкивает твою руку себе под юбку. Ты держишь ее крепкоей нравится твердая рука; она не хочет, чтобы ею управляли, скорее, хочет чувствовать, что за дело отвечает кто-то еще. Она всю жизнь держит все под контролем: своего мужа, хозяйство, финансы, и только на эти несколько мгновений соглашается выпустить руль.
Ты готова, говоришь ты, мурлыча ей в ухо.
Да, отвечает она, заканчивая фразу стоном.
Ты в очередной раз поражаешься реальной безграничности женских оргазмов. Они кажутся тебе прекрасными, они служат источником удивления и преклонения. Каждая женщина кончает по-разному, и ты считаешь своей сильной стороной то, что не претендуешь на абсолютное знание, как довести любую женщину до этой стадии. Секрет заключается в разговорах, свободе выбора и отчасти в интуиции.
Карин уже, как обычно, к тебе готова. Ты думаешь об ожидании, о скрытой за ее готовностью фантазии. О том, что в нее нужно войти твердыми пальцами, пока вторая рука поддерживает ее выше талии.
Она хватается за край туалетного столика. Ты раздвигаешь ногой ее ноги и держишь их расставленными. Эту процедуру не стоит сопровождать разговорами. У нее вырывается приглушенный вскрик. Когда вы раньше встречались в лондонских отелях, она была шумной, даже кричала. Сегодня по какой-то причине она, видимо, хочет сдерживаться.
Да, говоришь ты, пытаясь поощрить ее, давай. Покричи для меня, если хочешь.
Она ахает:
Я не могу
Нет, отвечаешь ты. Ты можешь и будешь кричать. Я же говорю, тебе самое время кончить.
Это помогает. Ну что ж. Ты нашел новую фишку, можно добавить в репертуар для Карин. В обычной ситуации она предпочитает, чтобы ты вcе время молчалдостаточно твоей твердой уверенной руки, но теперь понимаешь, что можно и потребовать от нее кончить. И это не просто эффективная, а исключительно эффективная техника. Пара секунд, и она кончает, на твою руку выливается влага, и у Карин подкашиваются колени. Ты ставишь ее на ноги. Она испускает длинный звучный стон, кончая со звуком, напоминающим всхлип.
Ш-ш, говоришь ты, поддерживая ее. Это не указание, а попытка подбодрить. Ну вот и все. Именно то, что тебе нужно, правда?
Да, правда.
Она вздрагивает. Ты стягиваешь с нее пиджак, расстегиваешь блузку. Она намерена тебе помочь, но ты убираешь ее руки. Они трясутся.
У тебя все в порядке? спрашиваешь просто для проверки связи.
Она тупо кивает. В конце концов сама расстегивает юбку и сбрасывает ее через ноги. Ты медленно снимаешь с нее каждый предмет одежды, складываешь и аккуратно кладешь на стул. Так у вас с Карин заведено. Ты так однажды поступил, и ей понравилось, поэтому теперь всегда раздеваешь ее. Раздевшись, она ложится на заранее расстеленные тобой полотенца на кровати. Ты проводишь по ней рукой от шеи до прекрасных ног. Тебе всегда нравились ее ступни, изящные с маленькими накрашенными ноготками.
Теперь, говоришь ты, пора расслабиться. Верно?
М-м. Она отворачивает лицо.
Не холодно?
М-нет.
Ты наливаешь в ладонь масла и размазываешь по ее телу. На этом этапе можно легко потерять контроль, соскочить с ритма, не отрегулировать нажим и смену темпа. Чувствуешь, как исчезает напряжение из мускулов у нее под кожей, ослабевают узлы. Ощущаешь, как стресс покидает ее тело. Она тонет в полотенцах, на которых лежит. Особенная напряженность сосредоточена в плечах, что закономерно. Ты представляешь, как она тянет на этих плечах груз ответственности, и шаг за шагом забираешь этот груз. Мельчайшие частицы напряжения, сомнений, изнуряющий характер необходимости держать все под контролемвсе это медленно тает. Гипнотическое прекрасное ощущение.
Ты говоришь ей об этом. Разговоры во многом определяют эффективность всей процедуры для Карин, по крайней мере на данном этапе.
При каждой нашей встрече я все больше узнаю о твоем теле, произносишь ты. Обожаю чувствовать твою кожу под руками.
Она никак не реагирует.
И как, приятно, спрашиваешь ты, отпускать себя? Тебе стало лучше?
Она, соглашаясь, мурлычет.
Когда вернешься домой, будешь чувствовать себя как новенькая. Приезжай ко мне, и я тебя подлатаю.
Она вся высвободилась, стала словно вода, тело превратилось в одну длинную паузу. Ты проводишь рукой по внутренней поверхности ее бедра, опускаешься в щелку между ее ногами. Губы Карин остаются распухшими от удовольствия недавнего оргазма, и обострившаяся чувствительность заставляет ее немного подпрыгнуть.
Расслабься, Карин, говоришь ты.
Она подтягивает бедра к тебе.
Еще рано, говоришь ты. На этот раз тебе придется подождать. Будем играть по моим правилам.
Она дрожит, но не от холода: ее кожа горит, живая, возбужденная под твоими пропитанными маслом руками. Ты снова проскальзываешь вниз, теперь более решительно.
Она слегка выгибается назад, подтягиваясь к тебе. В качестве наказания ты убираешь руку снизукаким бы твердым и манящим он ни былк ее плечам, расслабляя напряжение, которое вновь появилось.
А ты любишь подразнить, говорит она.
Да, говоришь ты, люблю. Но ты кончишь только тогда, когда я тебе позволю, Карин, таковы правила.
Половина успеха заключается в верном расчете времени. Ты хочешь заставить ее ждать до самого подходящего момента, до точки, в которой оргазм будет по-настоящему потрясающим. Если не рассчитаешь время, зайдешь слишком далеко, она останется разочарована, и тогда удовольствие будет больше напоминать освобождение, что само по себе не впечатляет. Но ты знаешь Карин, знаешь ее тело и то, сколько оно может выдержать. Ее пальцы от расслабленности снова переходят в напряжение, сжимаются и отпускают. Ты возвращаешься к ногам, наливаешь больше масла, чтобы пальцы скользили. Она достаточно влажная между ног. Ты скользишь пальцами между бедер и внутрь, растягивая ее. На этот раз нежно, успокаивающе.
Да, говорит она. Да.
Не торопись, отвечаешь ты. Теперь ты массажируешь ее целенаправленно, всего минуту. Чувствуешь, как она сжимается вокруг тебя. Перевернись.
Она подчиняется, неловко поворачиваясь. Ее грудь раскраснелась. Карин улыбается тебе с закрытыми глазами и произносит:
А ты натренировался. С каждой нашей встречей становишься лучше.
Никаких разговоров, говоришь ты.
М-м.
И я думаю, тебе уже почти пора опять кончить. Но не совсем.
Так проще; ты видишь ее лицо, концентрацию, даже несмотря на плотно закрытые глаза. Ты двигаешься с четким ритмом, делая паузы, замедляясь. Выстраиваешь напряжение до точки, когда думаешь, что она достигла пика, и уводишь ее обратно. Здесь есть граница. И тебе нужно найти ее.
Ты видишь, как она сжимает руками край массажного стола, колени ползут вверх, нижняя часть тела поднимается с кровати и она толкает себя на твою руку.
Э нет, говоришь ты. Время еще не пришло. Не совсем.
Эйден! ахает она. Пожалуйста
Специально для нее ты ускоряешься. Ее тело сжимается вокруг твоей руки.
Теперь, говоришь ты. Теперь можешь кончать
И через секунду Карин испытывает оргазм. Ее торс поднимается над кроватью, пальцы ног вытянуты стрелой, голова запрокинута назад. Она хватается за полотенце. Проходят секунды. Ты поддерживаешь давление в одном месте.
И наконец она расслабляется и падает обратно. При этом Карин смеется, убирает волосы с глаз рукой.
Эйден, ты меня убиваешь. Реально убиваешь.
Ты крепко, подбадривая ее, держишь руку у нее на животе. Ощущаешь, насколько мышцы пресса натянуты под кожей.
А ты была в спортзале, мурлычешь ты.
Она всегда держит себя в форме. Интересно, чувствует ли подбирающийся натиск возрастасколько ей должно быть? Пятьдесят? Больше? Тебе трудно сказать, и тебя это никогда особо не заботило. Одна женщина из Сиднея гордо сообщила тебе, что ей семьдесят три. Ты бы никогда не догадался.
Свободной рукой ты гладишь ее по щеке, успокаивая. Убираешь с глаз выбившиеся волоски, ожидая, когда она вернется в реальность. Через секунду Карин открывает глаза и говорит:
Это было так хорошо.
Сам знаю. Хочешь еще? спрашиваешь ты.
Наверное, на сегодня я все. Не думаю, что даже ты сможешь превзойти то, что уже сделал.
В таком случае, говоришь ты, не желаешь ли массаж спины?
О да.
Она снова переворачивается, и ты доливаешь масла на руки. На сей раз будет по-другому, это терапевтический массаж, давление легкое. Ты чувствуешь, как она снова расслабляется. Неплохая точка, чтобы закруглить все. Ты продолжаешь до тех пор, пока она уже едва не засыпает по-настоящему. Укрываешь ее свежим полотенцем и тяжелым покрывалом до плеч. Кладешь руку на поясницу.
Расслабься немного, шепчешь ты. Пойдем выпьем, когда будешь готова.
Если вы в отеле и клиентка может это себе позволить, ты всегда выбираешь люкс. Он предоставляет возможность оставить клиентку расслабляться; а коль кто-то будет шуметь за одной стеной, то всегда есть целая комната между вами и соседями. Ты также выяснил, что работники отелей гораздо меньше склонны задавать вопросы, когда им платят по полной.
Тебя поймали всего лишь раз, и это было в Лондоне. Тебя остановил ночной менеджер в тот момент, как ты уходил рано утром, он заметил, что отель не является местом проведения «ночных деловых встреч». Ты подумал, что он мог тебя узнать; вы уже несколько раз были в этом отеле. Ты спросил, не хочет ли он, чтобы ты порекомендовал своим клиентам другое место. После этого он сдался со словами, что твои клиентывсегда желанные гости; он надеялся на то, что ты сохранишь данный инцидент в тайне. Ты его убедил в этом, пожал ему руку и никогда больше не возвращался в ту гостиницу.
Ты тихо закрываешь за собой дверь, оставляя Карин лежать на кровати. И только теперь смотришь на часы. Начиная с ее приезда и до сего момента сессия длилась час и три четверти. На самом деле, все по графику. Ты рассчитываешь, что она будет расслабляться еще с полчаса, потом оденется, и вы что-нибудь выпьете в зоне отдыха. Как только это закончится и она выйдет за дверь, можно будет позвонить Саре. Учитывая, что ты не мог позволить себе мыслей о ней, пока был с кем-то еще (такое поведение почему-то кажется тебе непрофессиональным), теперь, закрыв дверь за Карин, не можешь думать ни о чем другом.
В работе, которую ты выбрал, заложен элемент сексуальной фрустрации, и эта фрустрация порождается установленными тобой же границами. Конечно, ты мог бы трахать этих женщин, если бы захотел и если бы чувствовал себя комфортно. Многие согласились бы. Но с большинством из них ты не пересекаешь черту. В результате, часто проводя долгие часы за поглаживанием нежной обнаженной кожи, когда твои руки водят по изгибам тела и когда у тебя на глазах женщины остаются наедине с собственным сексуальным удовлетворением, ты возбуждаешься до такой степени, что не можешь думать ни о чем другом. Раньше ты возвращался домой и мастурбировал, иногда по нескольку раз, просто чтобы ослабить напряжение. Порой проделываешь это перед тем, как встретиться с женщиной, просто чтобы вас ничего не отвлекало, но тебе стало понятно и то, что возбуждение помогает. Ты сосредотачиваешься, концентрируешь внимание, и твоя интуиция обостряется, когда ты сам напряжен. А когда только что кончил, становишься вялым и отвлеченным.