Сейчас ты возбужден. Может, потому что знаешь, что потом вернешься на «Ферму четырех ветров», увидишь там Сару и, возможно, даже трахнешь ее сегодня вечером. Ты начинаешь думать о ней и о том, как будешь снимать с нее одеждувсе должно происходить медленно, но у тебя в голове, как, наверное, было бы и в реальной жизни, ты за пару секунд все срываешь с нее и отбрасываешь в сторону.
Открывается дверь в спальню, и на пороге ты видишь Карин, одетую в строгий деловой костюм и туфли с убийственно высокими каблуками.
Эй, говорит она, улыбаясь.
Что будешь пить? спрашиваешь ты. Как насчет шампанского? Или кофе?
О, однозначно шампанское, милый.
Ты откупориваешь бутылку, аккуратно наполняешь два бокала, которые заранее принес для этого. Карин сидит на диване и наблюдает.
Твое здоровье, говоришь ты, звонко чокнувшись с ней бокалом.
Ты придвинулся к ней достаточно близко для того, чтобы коснуться ее, коль она того захочет. Технически сеанс не закончится, пока она не уйдет. Ты придаешь большое значение тому, чтобы клиентки никогда не чувствовали, будто их подгоняют. Уделяешь им безраздельное внимание, потому что именно за это они тебе и платят. Массаж, оргазм, все уходит на второй план. Чего они по-настоящему хотят, каждая из них, так это человека, который будет полностью сосредоточен только на них.
Сара
На обратном пути Сара подбрасывает Уилла до Тирска. Он говорит, что должен встретиться с другом. Она высаживает его на Рыночной площади и сворачивает в сторону «Саттон-банка», заезжает в «карман» на обочине и начинает реветь, ее тело сотрясают громкие судорожные всхлипы. Смотреть на нее здесь некому. Легковушки и грузовики с шумом проскакивают мимо. Конечно, она успела забыть, как все было ужасно с Луисом. Когда вы месяцами не общаетесь, становится несложно поверить в то, что он просто где-то работает и слишком занят, чтобы позвонить. Но когда ее тыкают носом в реальное положение дел, его холодностьчудовищная холодность, открывает ей глаза на то, насколько сильно он до сих пор злится.
Сара начинает икать, и рыдания прекращаются, потому что теперь она злится на саму себя. Какая бессмыслица; слезами делу не поможешь.
Вернувшись домой, Сара выводит собак на прогулку и подумывает о том, чтобы поработать еще немного, но ее воротит от одной этой мысли. Она стоит и дрожит у двери черного хода, наблюдая за тем, как Тесс подозрительно обнюхивает пространство вокруг сарая. Что бы там ее вчера ни напугало, теперь оно исчезло; собака бросает последний полный отвращения взгляд на хижину и, виляя хвостом, сбегает вниз по холму. Уже облегчившийся Бэйзил ждет, когда его запустят внутрь.
В доме звонит телефон. Думая, что это может быть Китти, Сара сбрасывает сапоги и бежит в кухнювзять трубку.
Я выбрал неудачное время? спрашивает Эйден, посмеиваясь над ее задыхающимся голосом.
Только что выгуляла собак и вернулась, отвечает она.
Я уже еду домой, говорит он.
Она удивлена: с чего бы ему сообщать ей это? Предположительно, он уезжал куда-то по делам, занимался, чем он там занимается, в общем, устраивал франшизы.
Хм, ну ладно. Где ты сейчас? В Йорке?
В Харрогейте. Я думал о тебе сегодня.
Неужели? удивленно спрашивает она.
Не мог остановиться.
Сара не уверена, хорошо это или плохо, что он думал о ней. Через несколько минут, все еще размышляя, она заходит в кухню. Рассеянно готовит запеканку с мясом и картофелем для шести человек и оставляет остывать. На это занятие уходит час. В других обстоятельствах она бы разделила запеканку на порции и заморозила ее, но эта пойдет на пятничный обед. Со временем Сара поняла, что совершенно не способна готовить лишь для себя. Каждая новая попытка заканчивалась тем, что она делала слишком много; сейчас, через пять месяцев после отъезда Китти, Сара уже не пытается что-то изменить и вернулась к старым привычным порциямсемейный обед с остатками, которые замораживает в пластиковых контейнерах, купленных в магазине «Йоркширские предложения» в Тирске. Морозильник к этому моменту битком набитсупы, карри, жаркое, но она все равно ощущает потребность в готовке. Приготовление пищи отвлекает от пустоты дома, дает ей цель в жизни.
Комната Китти по-прежнему почти в таком же состоянии, в каком дочь оставила ее, когда уехала в университет после рождественских каникул, на неделю раньше положенного; сослалась на то, что должна работать и сидеть в библиотеке. Убрана только грязная одежда и постельное белье, а также чашки и тарелки, обнаруженные Сарой под кроватью. Все остальное на месте; подготовлено к возвращению Китти.
Временами Сара сидит здесь, на кровати дочери, обводит взглядом комнату, плакаты и пробковую доску с фотографиями ее друзей, билетами на концерты и набросками. Но долго она не задерживается. Тут слишком тихо.
Комната Луиса стоит пустая; все, что осталось, пара жирных пятен на обоях, где висели постеры. Полностью соответствует теперешней функции: быть свободным помещением. Он все забрал, когда уехал.
На улице темно, однако Сара замечает свет в коттедже; значит, Эйден дома. Она размышляла, зайдет ли он, но он не зашел. Должно быть, работа утомляет, что бы он там ни делал.
Прикончив полную тарелку запеканки, она моет посуду и оставляет для просушки на доске. Посудомоечная машинаеще одна проблема: всякий раз, когда у нее набирается достаточно посуды, чтобы хоть как-то ее заполнить, еда намертво прилипает к приборам и начинает попахивать. Сара пробовала тщательно полоскать каждый прибор перед тем, как помещать в машинку, но быстро поняла, что намного легче просто помыть посуду руками.
Именно такие неожиданные открытия поражают сильнее всего. С тишиной в доме и отсутствием собеседниковвещами, к которым она подготовилась заранее, можно было справиться, просто взяв себя в руки. Но остались постоянно повторяющиеся мелочи: стирка только своей одежды, мытье столовых приборов на одного человека. Тот факт, что вещи всегда лежат там, где она их оставила. И полное отсутствие цели! Никто не кричит протяжное «Ма-а-м?», когда у нее возникает потребность.
Она больше никому не нужна.
В девять часов Сара начинает подумывать о том, чтобы лечь спать, но снова звонит телефон.
Китти!
Привет, мам, говорит дочь.
Ты на улице?
На заднем плане Сара слышит шум баразвон бокалов, металл, голоса, смех, и мгновенно включается инстинктивная материнская тревога. Собственная реакция заставляет ее хмуриться. Китти может позаботиться о себе сама.
Типа того. Хотела остаться дома, но Оскар договорился с другом, и я пошла с ними. Однако скоро пойду домой.
По голосу слышно, что Китти выпила один или даже не один бокал. А может, это просто больное воображение Сары.
Как ты собираешься добираться домой?
Не волнуйся, мама. Оскар меня проводит.
Хорошо, отвечает она, сразу же подумав «Неужели и правда хорошо?»
В пятницу постараюсь успеть на поезд, отправляющийся в 16.56. Это же тот, который приходит в половину седьмого, да?
Разговор чрезвычайно короткий, и от него Саре становится лишь хуже. Чтобы не подпасть под влияние тоски, она отвлекает себя, в последний раз выпуская собак погулять во дворе.
Когда дверь снова захлопывается, в доме слышится шум; Тесс начинает лаять, к ней присоединяется Бэйзил, и Сара идет за собаками в кухню. Бэйзил царапает дверь, после чего она слышит стук.
На пороге стоит Эйден.
Можешь и так заходить, говорит Сара. Я же предупреждала, дверь не заперта.
В том, как он на нее смотрит, есть что-то особенное. И у нее внутри раздается выстрел.
Эйден
Ты хочешь с ней поговорить.
Хочешь рассказать о Карин, о том, как твоя жизнь внезапно изменилась из-за Сары, но, стоит ей открыть дверь, слова испаряются.
Можешь и так заходить. Дверь не заперта.
Но ты не слушаешь. Не хочешь лишних напоминаний по поводу того, что можешь запросто заходить в любой удобный момент. Эта мысль чересчур соблазнительна.
Ты постучал на сей раз и так же собираешься делать в дальнейшем, ведь каким-то шестым чувством ощущаешь, что она может оказаться там с этим мальцом, что они трахаются или нечто в таком духе и ты, вероятно, увидишь то, что никогда не сможешь стереть из памяти: как она обнимает другого мужчину. Увидеть ее счастливой с другим. Конечно, это ты уже видел, в тот момент, как она начала встречаться с Джимом, верно? Тебе пришлось бежать на другой конец света, чтобы пережить это зрелище.
Зайдя в кухню, стараешься сдерживаться, насколько возможно. Ты хочешь доказать самому себе, что способен устоять. Что контролируешь ситуацию.
Но желание поцеловать ее пересиливает. Ты ждешь, что она будет сопротивляться, отступит, однако ничего подобного. На самом деле, к вящему удивлению и облегчению, она отвечает на поцелуй, кладет руки тебе на спину, дергает свитер, проскальзывая под него, касаясь голой кожи.
Она издает звук, напоминающий стон, и ты опять отстраняешься, чтобы посмотреть ей в лицо, проверить, все ли в порядке.
Она улыбается тебе в ответ.
Ты толкаешь ее на кухонный стол, и ее пальцы начинают возиться с застежкой твоего ремня, сражаются с ней до тех пор, пока ты не приходишь на помощь. Она расстегивает собственные джинсы и без малейшего колебания стягивает их с ног, расставляя колени, чтобы ты мог продвинуться между ними, и через секунду или две ты уже толкаешься в нее. Она кладет руки тебе на спину, притягивая к себе.
«Да, да, да».
Ощущения непередаваемы. Ты пытаешься двигаться не слишком быстро, потому что тогда все скоро закончится; она тянет тебя, и ты не можешь удержаться, вталкиваясь в нее, потому что больше уже ни на что не способен. Слышишь ее учащенное дыхание у себя на шее и что-то еще, звук, полный боли или чего-то близкого к ней, тоненький писк.
Этого достаточно, чтобы ты остановился, притянул ее лицо к своему и посмотрел ей в глаза. И еще ты, к своему ужасу, понял, что впервые забыл о презервативе.
Почему ты остановился? выдыхает она. Не останавливайся, Эйден, не надо
И ты перестаешь думать и трахаешь ее жестко, быстро, теряя контроль, пока не чувствуешь, как в тебе нарастает оргазм и ты готов вылиться через край; на секунду сдерживаешься, затаив дыхание, потом высвобождаешьсяпо-другому никак, кончаешь ей на бедра, и все.
Сара держит тебя, обнимая обеими руками.
Ты понимаешь, что она откинулась на кухонный стол в такой позе, которая просто не может быть удобной. Слышишь мягкое поскуливание и опускаешь глаза на Бэйзила, сидящего у твоих ног и взирающего на тебя в недоумении.
О господи, говоришь ты и смеешься. Прости, Бэйзил.
Она тоже начинает смеяться. Она дышит с трудом.
Думаю, я только что травмировал твоего пса.
Хорошо, что он не может говорить, замечает Сара.
Ты всматриваешься в ее раскрасневшееся лицо, блестящие глаза. И потом целуешь, на этот раз нежно, смакуя.
Отодвигаешься, и она натягивает джинсы, неловко переминаясь с ноги на ногу. Еще секунда, и вы вдвоем полностью одеты.
Извини, говоришь ты. Это было
Выпьешь чего-нибудь?
Конечно, соглашаешься ты.
Сможешь сам налить? Мне нужно хм
Она убегает на второй этаж. Ты злишься, потому что потерял контроль. Такого с тобой еще не случалось. Нельзя больше допускать это.
Находишь в холодильнике бутылку вина и два бокала, про себя замечая, что нужно будет пополнить запас. Вино, наверное, приготовлено к приезду гостей на выходные. Но придется пить его, к тому же тебе нужно расслабиться. Наливая, понимаешь, что у тебя трясутся руки.
Она стоит в дверях.
Что там такое? спрашиваешь ты.
С уст Сары срывается резкий короткий смешок.
Ничего. Просто думала, что ты смоешься до моего возвращения.
Значит, я так всегда поступаю? спрашиваешь ты.
Да, отвечает она. Всегда бежишь.
Вот это удар.
Не важно. Я не собираюсь тебя останавливать.
А что, если я сам хочу остановиться?
Ты предлагаешь ей бокал, она его принимает и уводит тебя в гостиную, а затем сворачивается калачиком в углу дивана. Ты садишься рядом с ней, кладя руку ей на колено.
Я сегодня видела Луиса, говорит она.
И как он? спрашиваешь ты.
Злой, произносит Сара, делая глоток вина.
Расскажешь, что между вами произошло?
Она отвечает коротким невеселым смешком.
Я сама не уверена. Он винит меня в смерти Джима, и это одна сторона вопроса. Он был против моего решения не проводить реанимацию. И обвиняет меня в самой аварии, как я и говорила. Так что в тот год Луис почти не разговаривал со мной.
Луис очень сильно любил отца, замечаешь ты. Наверное, ему трудно пришлось, но сворачивать все на тебя тоже неправильно.
Повисает пауза. Сара обдумывает все, что рассказала. Ты задаешься вопросом, делает ли она это потому, что до сих пор не доверяет тебе.
Но я тоже так думала. Тоже винила себя. И все это привело к тому, что я не смогла до него достучаться. В любом случае он хотел уехать. Хотел сбежать от всего этого. После своего дня рождения Она осекается, задумавшись, и отпивает еще вина.
Что ты собиралась сказать?
Да просто, что он уехал из дома.
Но это не то, думаешь ты; а если и то, она вспомнила о чем-то другом, забытом.
Но ты с ним сегодня виделась, да?
Утром появился Уилл. Он узнал, где работает Луис, понятия не имею, каким образом. В общем, мы совершили довольно странную поездку к месту, где Луис держит свою ферму. Там целая куча теплиц.
Ну так что? Как все прошло?
Она опускает взгляд на руки, кусает губу.
Откровенно говоря, довольно мрачно. Ничего не изменилось. Конечно, я благодарна Уиллу за старания. Думаю, он понимает, что без Китти мне приходится нелегко.
Ты удивлен тем, как спокойно она принимает поступок, который ты бы посчитал вторжением в личную жизнь, особенно от малознакомого человека.
Тебе и правда нелегко?
Сара делает глубокий вдох.
Я справляюсь, говорит она. Просто приятно, что он позаботился об этом.
Но ты больше не одна.
Ты сразу понимаешь, что ляпнул глупость, и хочешь забрать свои слова назад. Ее лицо мрачнеет. Ты не имеешь права вмешиваться или намекать, что она в тебе нуждается.
Уже поздно, говорит она.
Конечно.
Ты относишь на кухню свой бокал из-под вина, споласкиваешь его под краном. Сара стоит в дверях.
Я бы попросила тебя остаться, говорит она. Но сейчас из меня выйдет не лучшая компания. Мне очень жаль.
Все в порядке, отвечаешь ты, улыбаясь ей, пытаясь показать, что говоришь от чистого сердца.
Я даже не спросила, как прошел твой день.
На этот раз ты улыбаешься уже по-настоящему.
Хорошо. Но я рад, что все закончилось и я смог вернуться домой.
Через несколько минут ты закрываешь за собой дверь коттеджа. Внутри холодно, потому что тебя не было целый день. На замке есть защелка, и обычно, оставаясь дома, ты не утруждался закрывать ее. Но теперь уставился на щеколду, вспоминая об Уилле, о том, как он шастает здесь без разрешения, пугает людей, вмешивается в дружеские и семейные отношения, которые его не касаются.
И ты закрываешь дверь на замок.
Вероятно, Саре тоже стоит завести такую привычку.
Сара
Сара не может заснуть.
Следовало бы принять ванну, немного отогреться, расслабиться, потому что теперь, лежа в постели, она остается один на один с темнотой и ничто не может отвлечь ее от мыслей; мысли собираются над ее головой, отвоевывая друг у друга пространство.
Даже с учетом денег, которые Эйден платит за аренду, у нее не наберется достаточной суммы. Она не хочет доводить себя до банкротства или доставать деньги на дом через нецелевой кредит, потому что об этом узнает Софи и начнет расспрашивать, почему Сара не просила о помощи. Конечно, она могла бы и в самом деле обратиться за помощью к Софи. Но как ей потом отдавать, и, даже несмотря на то что долгдело рук Джима, а не ее, Сара просто не в состоянии говорить о нем с подругой.
Сама мысль наталкивает ее на воспоминания об отце, тому едва перевалило за пятьдесят, когда он умер от сердечного приступа. Он был гордым человеком, и деньги всегда оставались его личным делом. Он бы скорее жался по углам и лез на стенку, чем обсуждал свои финансовые проблемы с другими, тем более с состоятельными друзьями. Конечно, у нее есть еще сестра Кей, которая живет в Девоне с собственной семьей, сейчас они редко выходят на связь. Может, стоит попросить у нее? Разговор бы выдался не из простых. Они с Сарой никогда особо не ладили и с трудом заставляют себя обмениваться открытками на Рождество.
Потом, кроме того, имеется еще один вариант, поближе к дому. Обратиться к Луису, ведь он, кажется, неплохо зарабатывает. Уилл говорил о контракте с большим отелем. А теперь на Луиса работает целая бригада. Может, если бы ей удалось наладить с ним отношения, он мог бы дать ей работу? Она бы и собак брала с собой.