Он относит тарелки и возвращается за пустыми мисками из-под овощей, пока Сара накрывает остатки торта пищевой пленкой.
Мне позвонил Уилл. Опять, говорит он.
Вот как?
Сказал, что у тебя проблемы.
Сара замирает и смотрит на него.
Что?
Он говорит, ты подумываешь продать дом.
А это откуда взялось? Откуда Уилл узнал обо всем? Уж точно не от Софи; ей она об этом никогда не говорила. Слова сына шокируют Сару настолько, что она теряет дар речи.
Это правда?
Она не способна соврать ему, особенно после того, как он увидел ее реакцию.
Да. Может, не прямо сейчас Жду новостей Кто знает, возможно, моя новая работа принесет достаточно денег, чтобы оставить все как есть. Но да, дела идут туговато.
Я могу помочь, говорит он. Если ты мне позволишь.
Она не хочет показывать ему свои слезы и, пытаясь сосредоточить внимание на торте, аккуратно, чтобы не повредить глазурь, наматывает очередной слой пленки. Луис даже представить не может масштабы долгапара тысяч ничего не решит.
Это очень щедрое предложение. Однако ты не должен так поступать, говорит Сара.
Сам знаю. Но, коль ситуация безнадежная, могу помочь. Если собираешься продавать.
Спасибо, отвечает она. Правда, спасибо.
Просто дай знать. Мы можем поговорить об этом позже. В конце концов, этот домнаше с Китти наследство. Не хочу, чтобы он ушел за гроши и ты профукала всю выручку, ясно?
Стоило Саре подумать, что он желает ей добра, и вот онавнезапная жестокость, вызывающая в ней приступ тошноты. Через несколько минут, входя в гостиную с чайником свежего чая, она чувствует себя словно пьяная, точнее, как будто у нее выбили землю из-под ног.
Но самое худшее впереди.
Луис сидит на подлокотнике кресла. Кажется, он собрался уходить, должно быть, так и есть. Не дай боже почувствовать себя хоть сколько-нибудь уютно, верно?
Спасибо, мама, говорит Китти, убирая тарелки из-под торта. А что сегодня с Эйденом?
С Эйденом? переспрашивает Сара. Ты о чем?
Ты его не приглашала?
Куда?
На обед.
Нет, говорит Сара. Думаю, у него дела.
А ты знал, что у мамы новый жилец? спрашивает Китти у Луиса.
Тот хмурится.
Что? Это еще кто?
Эйден Бек, говорит Сара, пытаясь не создавать впечатление, будто она оправдывается. Он был другом твоего отца, ну, и моим другом тоже. Мы все дружили в университете. В общем, Эйден только что вернулся из-за границы, и я предложила ему немного пожить в коттедже.
Сара поднимает глаза и встречается взглядом с Луисом. Он уставился на нее, сморщив лоб.
Ну, надеюсь, он хотя бы платит за аренду, процеживает сын.
Луис! одергивает его Китти. Мама просто помогает.
Он платит за аренду, отвечает Сара. «И это не твоего ума дело».
Луис поднимается.
Ладно, мне пора, заявляет он.
Как, уже? спрашивает Китти.
Сара молчит. Что-то ей подсказывает, что если он останется дольше, то наговорит чего и похуже, да еще в присутствии сестры.
Еще раз спасибо, что пришел. Ты суперский старший брат, говорит Китти, поднимаясь на носочки, чтобы обнять Луиса за шею.
Он, пожав руку Оскару, направляется в сторону кухни.
Сара идет следом.
Он чешет Бэйзила за ушами и гладит Тесс.
Луис, произносит она, не до конца понимая, что хочет сказать, но чувствуя, что должна.
Не надо, отвечает он. В его голосе звучит что-то низкое, злое. Достаточно уже того, что ты профукала все деньги отца. Это одно. Но теперь еще и нового мужика сюда заселила? Боже мой!
Что ты сказал? Сару берет оторопь от одной мысли. Ради бога, Эйден просто друг.
А Уилл говорит совсем другое.
Уилл?
Губы Луиса искривляются в усмешке.
А знаешь, что он мне еще рассказал? О твоем так называемом друге?
Слушай, это совершенно не
Он парень по вызову!..
Сара в ужасе открывает рот, пытаясь возразить.
Он не я имею в виду Господи, Луис, что за чушь?
Он занимается сексом за деньги.
Нет, конечно, этого не может быть.
Тогда как он, по-твоему, зарабатывает?
Он он занимается чем-то, связанным с созданием франшиз, терапией, понятия не имею.
Ну да. Может, тебе самой стоит спросить у него?
Сара прикрывает рот дрожащей рукой. Что она может сказать, чтобы хоть как-то исправить ситуацию? Он не станет слушать, если она попытается объясниться. Он не поймет всех тонкостей, всех нюансов этих новых отношений, которые она начала и теперь решила прекратить.
Луис встает, натягивает пальто. Сара чувствует внезапно навалившуюся слабость, комната начинает ходить ходуном.
Луис, прошу.
У тебя уже привычка сформировалась. Трахаться направо и налево. Верно?
Что?
Я вас видел, говорит он ледяным тоном. Видел вас с Уиллом в саду на мой день рождения. Ты еще та шлюха. Не успели похоронить отца, как она набралась и связалась с мальчишкой, который в сыновья ей годится.
Сара только таращится в ответ, не в состоянии шелохнуться.
Сейчас тебе нечего сказать или есть? Нет. И еще удивляешься, почему это мне так трудно рядом с тобой находиться? Ну, теперь-то поняла. Меня от тебя просто воротит, говорит он и хлопает дверью.
Сара медленно споласкивает тарелки и аккуратно складывает одну за другой в посудомоечную машину, а ее дыхание прерывается резкими всхлипами, и она с трудом сдерживает слезы. Стоит ей всплакнуть, даже самую малость, как Китти все заметит и начнет расспрашивать, и Сара не представляет, что сможет сказать ей.
Она не в состоянии думать даже о том, что сказал ей он. Как можно было так чудовищно извратить ситуацию?
У нее дрожат руки.
Она медленно кладет тарелку назад в раковину, чтобы не уронить ее; опустившись на столешницу, вглядывается в окно. «Дыши глубже. Медленнее. У тебя все получится». Ей нельзя плакать. Нельзя портить последний день Китти. Она должна держать себя в руках.
Достаточно оправившись, Сара возвращается в гостиную. Китти с Оскаром смотрят регби. Китти, сидя боком на диване, положила ноги на колени Оскара.
Пойду ненадолго прилягу, как бы между делом говорит Сара.
С тобой все в порядке, мама? спрашивает Китти, поворачивая голову над спинкой дивана.
Да, все хорошо. Просто немного разболелась голова. Должно пройти, если чуть-чуть полежу. Ты не против?
Конечно нет. Я могу тебе чем-нибудь помочь?
Не дай мне проспать, хорошо? Если к четырем не встану, разбуди. Не хочется, чтобы вы опоздали на поезд.
Будет сделано.
И Китти тут же поворачивается обратно к телевизору.
Сара поднимается наверх, собаки идут за ней, удивляясь, когда она хлопает дверью спальни у них перед мордами. Какое-то время она просто стоит в онемении, спрашивая себя, как здесь оказалась и что делать дальше.
«Это все не со мной, думает она. Я не такая. Я умею сдерживаться намного лучше».
Если бы машина Эйдена была на месте, когда Сара возвращалась со станции, проводив Китти с Оскаром, она бы сразу зашла к нему и расставила бы все точки над «і».
Но сейчас она какое-то время продолжает сидеть в «ленд-ровере», смотрит на коттедж, думает об Уилле и Эйдене и о том, какую кашу заварила.
Онмужчина по вызову
Это невозможно, он просто не может. Он бы ездил встречаться с женщинами, вероятно, привозил бы их к себе домой. Она ни с кем его не видела. Она бы знала, она бы могла догадаться. Или нет?
Ерундапросто одна из тех глупостей, которые Луис напридумывал, чтобы сделать ей больно.
Верно?
Продолжая испытывать шок от стычки с сыном, Сара так и не смогла заснуть после обеда. Не двигаясь лежала в темноте, сдерживая слезы, пытаясь не производить никакого шума, думать о чем-нибудь другом, отвлечься. В конце концов она бросила попытки и спустилась вниз, села в гостиной с чашкой чая, желая понять все до конца, пока Китти и Оскар собирали вещи.
Луис видел их с Уиллом.
От одной этой мысли ее бросает в дрожь, но теперь, когда все всплыло на поверхность, она не может перестать думать об этом.
Луис вообще не хотел праздновать двадцать первый день рождения; его уговорила Китти. Она сказала ему, что отец бы устроил самую грандиозную вечеринку, какую только можно было вообразить, и она была права. Тот год выдался самым худшим для них всех, и праздновать никто особо не хотел, но Сара знала: нужно с чего-нибудь начинать. К тому же Луис был не виноват в смерти Джима, так что с чего он должен пропускать свой особенный день рождения?
И в конце концов все прошло хорошо. Китти организовала торжество, подключив «Фейсбук», своих и его друзей; все напились. Луис настоял на том, чтобы ничего изощреннее пиццы на столе не было. Собак оставили у Софи. Громко играла музыка, было темно, и Сара вышла в сад.
А Уилл пошел за ней с гитарой. Она помнит, как разговаривала с ним о какой-то ерунде. Он был доброжелательным. Сказал, что она прекрасный человек, и от этого ей захотелось плакать. Он обнял ее, а потом поцеловал.
Она годами об этом не вспоминала; может быть, специально вычеркнула из памяти. Всегда говорила себе, что перебрала, что это вышло случайно и как будто по ошибке.
Но на самом деле тогда она нуждалась в чем-то подобном. Ей хотелось, чтобы кто-то обнял ее, пусть это было и неловко, когда они лежали на траве в глубине сада, и чтобы кто-то сказал ей, что она все делает хорошо. Что она не плохая. И что бы там ни думал Луис, она ни в чем не виновата. Сказать по правде, Сара охотно ограничилась бы объятиями и добрыми словами, и, может быть, колючим из-за бороды поцелуем с привкусом сидра и травки, но, когда он засунул руку ей под футболку, она не стала останавливать его.
Сначала сказалось само безумие происходящего, неожиданностьчто он вообще надумал? А потом стало почти смешно: «Это же Уилл, я ему в матери гожусь!»
И, наконец, через несколько секунд или минут, когда его рука забралась под пояс ее джинсов и Сара не воспрепятствовала этому, даже тогда она не оттолкнула Уилла от себя, подумала, что, возможно, ну и
«Я напилась. Скажу, что перебрала. Теперь уже поздно сдавать назад».
В последующие несколько лет она думала об этом с оттенком притупленной нежности, как о поступке, о котором не можешь себе позволить сожалеть. Она притворялась, что ей было хорошо. Сказала себе: это было ей нужно, чтобы снова почувствовать себя человеком, вспомнить, что онаженщина и все еще достаточно молодая, поэтому может совершать спонтанные, глупые поступки.
Но теперь, когда она сидит в машине, вглядываясь в серый двор, моросящий дождь и темнеющее небо, в ее памяти все всплывает по-другому.
Мысленно Сара возвращается в ту летнюю ночь и стоит в собственном саду, глядя сверху вниз на женщину и молодого парня, который жестко трахает ее в траве.
Она пьяна, и ее подташнивает. Уилл лежит сверху, и прикосновение его пальцев, по-юношески пытающихся сымитировать предварительные ласки, оказывается грубым. Земля, на которую днями палило солнце, отдается под ней твердостью, в плечо вгрызается камешек. И глядя на себя в таком положениис бледными, неловко раздвинутыми ногами, джинсами, которые продолжают болтаться на одной лодыжке и с более-менее одетым Уиллом сверху, Сара со своей воображаемой позиции с отвращением отворачивается и замечает, как из дома, покачиваясь, выходит Луис, ищет Уилла или ее, а может, выходит без какого-либо определенного намерения, просто подышать свежим воздухом. Он замирает, ловя взглядом две бледные фигуры, движения которых ни с чем не спутаешь. По его лицу расползается широкая ухмылка, и он подкрадывается ближе, чтобы узнать, кто там.
Лицо женщины повернуто в сторону холма, может, у парня слишком резкий запах изо рта, или потому что она больше не хочет смотреть на него.
Однако Уилл слышит неловкие шаги и поворачивается, при этом не останавливаясь; даже, наоборот, начинает трахать ее сильнеетак, что она издает звук, напоминающий крик, как будто от боли. И тогда Уилл видит лицо Луиса. Он ухмыляется и подмигивает.
Сара роняет голову на руль.
О господи!
Эйден
Она произносит все с определенной холодностью в голосе.
Думаю, нам лучше остаться просто друзьями, говорит она.
Вы сидите в гостиной коттеджа в понедельник, и морозное зимнее солнце светит в окна. Ты предложил ей кофе или чай; она отказалась и от того, и от другого.
Она избегает смотреть тебе в глаза, но не расстроена; держит голову высоко поднятой, взгляд устремлен в точку на белой стене напротив.
Что-то случилось? спрашиваешь ты.
Сара не шевелится и не отвечает, и ты начинаешь сомневаться, что она вообще тебя услышала.
Сара? В чем дело? Что произошло?
Скажи, чем ты зарабатываешь на жизнь? спрашивает она, и впервые за все время мимолетная улыбка появляется у нее на лице. Кажется, ты мне так и не говорил.
Так вот оно что, думаешь ты. Она все знаетили, по крайней мере, знает достаточно, и теперь тебе нужно подобрать правильные слова и очень, черт побери, быстро, попытаться все исправить.
Я делаю сенсуальный массаж, говоришь ты.
Она кивает, как будто ждала, что ты начнешь все отрицать, и злость немного спадает, потому что этого не произошло.
Луис сказал мне, ты занимаешься проституцией.
У тебя вырывается непроизвольный смешок, громкое «Ха!», потому что такое слышать тебе не впервой. А потом ты осознаешь контекст и начинаешь сожалеть о том, что не сдержался.
Это две совершенно разные вещи.
Сара делает резкий дрожащий вдох.
Почему ты мне не говорил?
Да, думаешь ты, почему бы это? Ты просто чертов трус. Почему ты не сказал об этом в первый же день? Она ведь спрашивала, не правда ли, в машине по дороге в паб, где вы столкнулись с Софи, и тогда ты ушел от ответа, сказав ей, что она прекрасно выглядит.
Знаю, ты, наверное, злишься, говоришь ты. Извини, что не сказал раньше. Не хотел тебя огорчать.
Мне казалось, мы друзья. У друзей нет секретов друг от друга, произносит она с холодком.
Серьезно? Тебя тянет напомнить ей о том скромном обстоятельстве, что она не рассказала Софи об интрижке с Уиллом. Все мы кое-что скрываем друг от друга, постоянно, и только дурачим самих себя, когда говорим, что этомелочь и ничего не значит, и так продолжается до тех пор, пока нас не раскусят и не выяснится, что невинная ложь означает очень много.
Нет, произносишь ты. Ты права.
Луис сказал, что узнал об этом от Уилла, говорит она. А откуда об этом известно Уиллу?
Ты мог бы соврать или хотя бы просто ответить ей нечто вроде «Ума не приложу», но лучше не усугублять ситуацию. Вероятно, Сара уже знает ответ на этот вопрос и она всего лишь проверяет тебя.
Думаю, ему могла сказать Софи, говоришь ты.
Она кивает.
Понятно. Значит, я узнаю` об этом последней. Спасибо.
Ты делаешь глубокий вдох.
Понимаю, это кажется бог знает чем, но на самом деле ничего такого нет. Обычная работа.
Мы занимались сексом, говорит она. Я думала, это кое-что значит. Не предполагала, что просто отхватила бесплатный билет. Может, ты собирался прислать мне счет в конце месяца? Скостить аренду? Теперь она специально пытается сделать тебе больно, но у самой почти выступают слезы на глазах, и ты не отбиваешься. Она держится так твердо, с таким достоинством, между тем в любую секунду может не выдержать и сломаться.
Это было не просто так, говоришь ты.
Слишком поздно, отвечает она без тени эмоции. Продолжать отношения теперь не представляется возможным; я так больше не могу.
Твое понимание относительно того, как поступать в подобных ситуациях, основывается скорее на профессиональном опыте, чем на личной жизни. Ты слышал нечто похожее от клиенток в прошлом. «Нам нужно перестать встречаться. Я не могу так больше. Все это никуда не годится. Дело не в тебе, дело во мне».
Как будто, что бы там ни говорилось, вы не работаете вместе, а встречаетесь.
Но тут все по-другому: между вами складывались отношения, или, точнее, ты надеялся, что они сложатся. Может, как она и говорила в пабе, ты не так уж хорошо читаешь людей, как тебе кажется?
Обычно клиентки прекращают ваши встречи после того, как третье лицо узнаёт о вашем соглашении, ведь им становится неловко или стыдно, и все, что тебе остается, ненавязчиво предложить им подумать, неужели они действительно больше не хотят. И тогда они сдаются и протягивают тебе руку или начинают плакать, и ты их обнимаешь, либо они просто уходят и берут время на размышления, а через неделю звонят тебе, чтобы назначить новый сеанс.
Ты вынужден напомнить себе: Сара не клиентка. Она ожесточилась, сжатые в кулак руки лежат на коленях, зубы стиснуты.
Ты хочешь взять ее за плечи, вынудить отпустить весь этот гнев, дать тебе возможность успокоить ее и оставить все недоразумения позади. Но она держит все в себе, и тебе следует смириться с этим. Ты должен дать ей время, чтобы свыкнуться со всем, что ты ей рассказал. Это случится не сразу, и ты не можешь ничего с этим поделать.