Тим вернулся в мотель, запер дверь (глупо: хлипкую картонку можно было снести одним пинком), разделся до нижнего белья и лег в постельпродавленную, зато, насколько он сумел разглядеть, без клопов. Закинув руки за голову, уставился на чернокожий и белозубый экипаж фрегата, или как там называют такие посудины. Куда они плывут? И кто онипираты? С виду вроде пираты. Как бы то ни было, в следующем порту им разгружаться и загружаться. Может, рано или поздно это ждет всех. Он сам недавно выгрузился с самолета на Нью-Йорк. Потом загружал бутылки и банки в сортировочную машину. Сегодня грузил книги для старушки библиотекарши, а потом выгружал. Да и в Дюпрей он попал только потому, что трасса оказалась загружена под завязку: машины и фуры ждали приезда эвакуатора, который должен был увезти автомобиль какого-то бедолаги. После того как скорая погрузит в салон водителя и выгрузит его в ближайшей больнице.
А вот ночной обходчик ничего не грузит и не разгружает, подумал Тим. Знай себе ходит да стучит. И в этом, как сказал бы дедушка, есть своя прелесть.
Он уснул и проснулся только около полуночи, когда мимо с грохотом проносился очередной товарняк. Сходил в туалет и, прежде чем снова лечь, снял со стены ухмылявшихся чернокожих матросов.
От этой картины мороз шел по коже.
8
Когда на следующее утро в номере зазвонил телефон, Тим уже принял душ и опять сидел в кресле на лужайке, наблюдая, как тени, накрывшие вчера дорогу, вновь исчезают в лесу. Звонил шериф Джон. Времени он не терял.
Я подумал, что ваша начальница так рано на работу не приезжает, и решил пока порыться в Интернете, мистер Джемисон. Смотрю, вы кое-чего не упомянули в анкете. Да и на собеседовании тоже. В две тысячи семнадцатом вас представили к награде за спасение жизни, а в восемнадцатом вы у себя в Сарасоте заслужили титул «Полицейский года». Неужто запамятовали?
Нет, ответил Тим. Просто я без подготовки к вам пришел. Будь у меня время подумать, я бы заполнял анкету повнимательней.
Расскажите-ка эту историю про аллигатора. Сам я рос на берегу болота Литл-Пи-Дилюблю, знаете ли, крокодильи байки.
Байка не слишком занятная, потому что аллигатор был не слишком большой. И того мальчишку я не спас, его жизни ничто не угрожало. Но пару забавных моментов могу рассказать.
Валяйте.
Вызов поступил из «Хайлендса» это такой частный гольф-клуб. Я как раз был неподалеку и сразу приехал. Мальчишкалет одиннадцати-двенадцатисидел на дереве рядом с водной преградой и орал почем зря. Ну, а в воде, понятно, сидел аллигатор.
Прямо «Маленький черный Самбо». Только там были не аллигаторы, а тигры. И судя по тому, что у вас дело происходило на поле для гольфа, мальчонка вряд ли был черный.
Верно. И аллигатор, в общем-то, спал, сказал Тим. Совсем небольшойфутов пять в длину. Может, шесть. Я попросил клюшку, «пятерку», у отца мальчонкиэтот самый папаша потом и предложил представить меня к наградеи врезал ему пару раз.
Надеюсь, аллигатору, а не папаше?
Тим засмеялся.
Ну да. Аллигатор скрылся в воде, мальчишка слез с деревавот и все. Он помолчал. Но меня зачем-то показали в местных новостях. Как я махал клюшкой, значит. Ведущий пошутил, как лихо я «загнал» этого аллигатора в воду. Шуточка для гольфистов
Ну-ну. А «Полицейского года» вам тоже просто так дали?
Я никогда не опаздывал, никогда не брал больничные Надо же кому-то награду вручить.
В трубке на пару секунд воцарилась тишина. Наконец шериф Джон сказал:
Уж не знаю, как это теперь называетсяложной скромностью или низкой самооценкой, но мне оно не по душе, так и знайте. Вы простите, я привык без обиняков. Без ножа режу, говорят местные. Моя жена, например.
Тим посмотрел на дорогу, на железнодорожные пути, на убывающие тени деревьев. На водонапорную башню, что возвышалась над городом, словно робот-захватчик из фантастического боевика. День будет жаркий, рассудил он. И еще рассудил, что может либо получить работу, либо потерять ее прямо здесь и сейчас. Все зависит от того, что он скажет. И вот вопрос: так ли нужна ему должность обходчика? Может, он просто скучает по дедушке Тому?
Мистер Джемисон? Алло?
Я заслужил награду. Она могла достаться другим полицейским, у меня было немало прекрасных коллег, однако заслужил ее именно я. Из Сарасоты я уезжал налегке, но похвальную грамоту все же с собой захватил. Она у меня в сумке. Могу показать, если хотите.
Хочу, ответил шериф Джон, и не потому, что не верю вам на слово. Просто неплохо бы на нее взглянуть. Вы чересчур хороши для этой работы, но если еще не перегорели, можете начинать сегодня в одиннадцать вечера. С одиннадцати вечера до шести утра, такая у вас рабочая смена.
Не перегорел, сказал Тим.
Вот и славно.
Так запросто?
Помимо прочего, я привык доверять своим инстинктам. К тому же вы ночным обходчиком устраиваетесь, а не в «Бринкс» охранником, так что да, вот так запросто. В десять ко мне можете не приходить, лучше выспитесь как следует. И заглядывайте к полудню. Сержант Галликсон проведет вам инструктаж. Короткий. Небось, не ракету строить будете. Хотя субботними ночами по Мэйн-стрит такие ракеты носятсяух!..
Понял вас. Спасибо.
Вы сперва до первого выходного дотяните, а потом уж будете благодарить. Да, и еще кое-что. Выне помощник шерифа, табельное оружие вам не полагается. Если попадете в передрягу, сразу зовите нас, не лезьте на рожон. Договорились?
Да.
Очень на это надеюсь, мистер Джемисон. Не дай бог узнаю, что у вас с собой оружиепридется вам уносить отсюда ноги.
Понял.
Ну, отдыхайте. С сегодняшнего вечера начнете переходить на ночной образ жизни.
Как граф Дракула, подумал Тим. Он нажал «отбой», повесил на дверь табличку «НЕ БЕСПОКОИТЬ», задернул тонкую облезлую занавеску, убрал телефон и снова лег спать.
9
Венди Галликсон (помощник шерифа на полставки) была лет на десять младше Ронни Гибсон и красотка, каких поискать. Ее не портила даже строгая прическаона стягивала белокурые волосы на затылке в очень тугой пучок, на который и смотреть-то было больно. Тим сразу бросил попытки ее обаять: вокруг Венди словно висело защитное поле, отражавшее любые улыбки и заигрывания. Возможно, она держала на примете другого кандидата на должность обходчикабрата или бойфренда.
Венди вручила Тиму карту убогого центра города, портативную рацию и поясные табельные часы. Батареек на часах нет, объяснила она, их нужно заводить вручную каждый раз, когда заступаешь на смену.
Такие часы, наверное, считались последним словом техники году эдак в сорок шестом, сказал Тим. А вообще они мне нравятся. Ретро.
Галликсон даже не улыбнулась.
Вам нужно нажать кнопку у центра по продаже и ремонту садовой техники «Фромиз», а потомв железнодорожном депо на западном конце Мэйн-стрит. Это одна целая шесть десятых миль в одну сторону. Эд Уитлок успевал намотать за смену четыре таких круга.
То есть почти тринадцать миль.
Здорово! Про диеты и тренировки можно забыть.
И опять ни намека на улыбку.
Мы с Ронни Гибсон составим вам график. На неделе у вас будет два выходных, скорее всего по понедельникам и вторникам. После уик-энда обычно тихо, но иногда мы будем просить вас выйти на работу во внеурочное время. Если вы тут задержитесь, конечно.
Тим положил руки на колени и улыбнулся уголком рта.
Я вам чем-то не угодил, помощник шерифа Галликсон? Если да, так и скажите. Или не рычите.
Кожа у нее была светлая, северного типа, и оттого щеки моментально залились ярким румянцемочаровательным. Впрочем, вряд ли она ему обрадовалась.
Я пока не знаю, угодили вы мне или нет. Время покажет. Коллектив у нас хороший, хоть и маленький. Мы давно вместе. А вы пришли с улицы и сразу получили работу. Хотя местные над обходчиками вечно посмеиваются, Эд держался молодцом, близко к сердцу шуточки не принимал: дело-то важное, особенно в таком городке, как наш, где полицейских по пальцам пересчитать можно.
Профилактика обходится дешевле лечения, сказал Тим. Так мой дед говорил. Тоже ночным обходчиком работал, офицер Галликсон. Потому я и вызвался на эту должность.
Кажется, она немного оттаяла.
Часы в самом деле древние. Что я могу сказать? Привыкайте, делать нечего. Ночной обходчиканалоговая должность в цифровом веке. По крайней мере, в Дюпрее.
10
Тим очень скоро понял, что она имела в виду. Он стал, в сущности, патрульным полицейским образца 1954 года, только без пистолета и дубинки. Задерживать правонарушителей не входило в его полномочия. Несколько городских контор были оборудованы сигнализацией, но большинство заведений не могли себе этого позволить. Обходя магазины вроде «Тысячи мелочей» и «Аптеки Оберга», Тим проверял, горят ли зеленые огоньки сигнализации и нет ли на дверях следов взлома. В заведениях поменьше он тряс дверные ручки, заглядывал в окна и трижды стучалпо традиции. Порой изнутри отвечалижестом или голосом, но обычно ответа не было, и Тима это устраивало. Он оставлял мелом отметку и шел дальше, всякий раз вспоминая старый ирландский анекдот: Коли придешь первым, Пэдди, оставь метку на двери. А коли первым приду я, так я ее сотру. Никакого практического смысла в этих отметках не было, просто так уж повелось у обходчиковвероятно, еще со времен Реконструкции.
Один помощник шерифа помог Тиму с жильем. У матери Джорджа Баркетта была небольшая меблированная квартирка над гаражом, и она готова была ее сдать.
Всего две комнаты, зато чисто и уютно. Мой брат жил там пару лет, пока не уехал во Флориду: вовремя понял, что тематический парк студии «Юниверсал» дельце выгодное. Сейчас прилично зарабатывает.
Молодец.
Да, но жизнь во Флориде ух какая дорогая!.. Должен предупредить, Тим, если ты снимешь у мамы эту квартиру, музыку ночью слушать нельзя. Она музыку не любит. Даже когда Флойд на банджо играла играл он знатно, она на него так злилась, просто ужас.
Да меня по ночам и дома-то не бывает.
Помощник шерифа Баркеттлет двадцати пяти, добродушный и веселый, не слишком обремененный интеллектомтут же просиял.
А, ну да! Запамятовал, извини. В общем, там стоит небольшой «Кэрриер» воздух слегка охлаждает, спать можно. Флойд спал и не жаловался. Ну как, будешь снимать?
Тим согласился, и хотя кондиционер его действительно не впечатлил, кровать оказалась удобной, гостинаяуютной, а душ не капал. На кухне кроме микроволновки и плитки ничего не было, но Тим почти всегда ел в закусочной «У Беверли». Да и деньги хозяйка просила смешные: семьдесят баксов в неделю. Джордж выставил свою мать эдакой драконшей, но та оказалась милой старушкой с густым южным акцентом (Тим обычно не понимал и половины ею сказанного). Порой она оставляла у него под дверью ломтик кукурузного хлеба или кекса в вощеной бумаге. Не хозяйка, а добрый домовой.
Норберт Холлистер, крысомордый хозяин мотеля, оказался прав насчет «Складов и хранилищ Дюпрея»: им действительно всегда требовались грузчики. Тим рассудил, что там, где за тяжелый физический труд платят по минимальной ставке (в Южной Каролине она составляла семь долларов двадцать пять центов за час), текучка всегда большая. Он побеседовал с бригадиромВэлом Джарретом, и тот предложил ему три часа в день, начиная с восьми утра: Тим как раз успевал умыться и перекусить после смены. Так что теперь он не просто обходил город, а снова грузил и разгружал.
Так устроен мир, говорил он себе. Так устроен мир. И вообщеэто временно.
11
Жизнь Тима Джемисона в маленьком южном городке постепенно входила в приятный размеренный ритм. Он не собирался торчать в Дюпрее всю жизнь, но вполне мог остаться до Рождества (и даже поставить крошечную елочку в своей квартире над гаражом), а то и до лета. Да, насыщенной культурной жизнью городок похвастаться не мог, и ясно было, почему молодежь рвалась прочь из этой монохромной тоски, однако Тим жизнью наслаждался. Со временем он, конечно, заскучал бы, а пока его все устраивало.
Вставал он в шесть вечера. Ужинал в закусочной «У Беверли» то один, то в компании помощников шерифа; потом семь часов подряд обходил город; завтракал в той же закусочной; работал на вилочном погрузчике на складе до одиннадцати; съедал сэндвич с колой или сладким чаем в тенечке у железнодорожного депо; возвращался к миссис Баркетт и спал до шести, а по выходным мог продрыхнуть двенадцать часов подряд. В свободное время читал юридические триллеры Джона Гришэма, а еще проглотил всю «Песнь Льда и Пламени» и особенно проникся личностью Тириона Ланнистера. Тим знал, что по циклу есть сериал, но смотреть его не хотел: драконы и сами прекрасно оживали в его воображении.
Работая полицейским, он успел хорошо узнать ночную жизнь Сарасотыона так же разительно отличалась от курортной пляжно-серферской идиллии, как мистер Хайдот доктора Джекила. Ночная личина города нередко внушала омерзение, а порой и ужас. Хотя Тим никогда не использовал в речи гнусную полицейскую аббревиатуру, обозначающую мертвых наркоманов и подвергшихся насилию проститутокЧЖН (человеческих жертв нет), спустя десять лет службы он стал тем еще циником. Иногда он приносил эту горечь домой (часто, мысленно добавлял Тим, когда хотел быть с собою честен), и она стала составляющей той кислоты, что в конечном итоге разъела его брак. Из-за этой горечи, судя по всему, он не хотел иметь детей. Слишком уж страшен мир, слишком многое может пойти не так. И аллигатор на поле для гольфаменьшая из бед.
Устраиваясь ночным обходчиком, Тим ни за что бы не поверил, что в городишке с населением чуть больше пяти тысяч человек (значительная часть которых жила на фермах за пределами города) вообще может быть какая-то ночная жизнь. Тем не менее у Дюпрея она была, и Тим с удивлением обнаружил, что она ему нравится. Люди, которых он встречал ночью, стали самой приятной частью его работы.
Например, он познакомился с миссис Гулсбита почти каждую ночь махала ему рукой или тихо здоровалась, мерно покачиваясь в кресле на крылечке и потягивая что-то из кружки (виски, газировку с сиропом или ромашковый чайбог ее знает). Порой она засиживалась допоздна и снова махала Тиму, когда тот нарезал уже второй круг за смену. Фрэнк Поттер, еще один помощник шерифа, с которым Тим иногда ужинал в закусочной, рассказал, что миссис Гулсби в прошлом году овдовела. Фура Венделла Гулсби попала в снежную бурю и съехала со склона холма в Висконсине.
Ей еще и пятидесяти нет, но Вен и Эдди были женаты целую вечность, сказал Фрэнк. Поженились почти детьми, когда им еще голосовать и покупать спиртное было нельзя. Как в песне Чака Берри, про свадьбу двух подростков. Обычно молодежи надолго не хватает, но это не про них.
Позже Тим познакомился с Сироткой Энни, бездомной, что почти каждую ночь спала на надувном матрасе в проулке между полицейским участком и «Тысячей мелочей». В поле за железнодорожным депо у нее была палатка, и в дождливые ночи она перебиралась туда.
Звать ее Энни Леду, сказал Билл Уиклоу, отвечая на вопрос Тима. Билл был самым старшим из помощников шерифа, работал на полставки и, похоже, лично знал всех жителей Дюпрея. Обосновалась в этом проулке сто лет назад. Почему-то он ей больше по душе, чем палатка.
А что она делает, когда наступают холода? спросил Тим.
Уезжает в Йемасси. Ронни Гибсон обычно ее отвозитони вроде как дальние родственницы. Там есть ночлежка для бездомных. Энни говорит, что ночует в этом месте только в случае крайней нуждымол, не хочет спать среди психов. На это я ей отвечаю: кто бы говорил, подруга!
Тим каждую ночь проходил мимо ее логова в проулке, а однажды после смены на складе заглянул и в палаткупросто из любопытства. На бамбуковых жердях у входа висели три флага: звезды с широкими полосами, звезды с узкими полосами и один, которого Тим раньше не видел.
Это флаг Гвианы. Нашла его на помойке возле «Зоунис». Симпатичный, да?
Энни сидела на раскладном стуле, накрытом куском прозрачного полиэтилена, и вязала длиннющий шарфтакой мог бы подойти какому-нибудь великану из книжек Джорджа Мартина. Вообще-то она была дружелюбной (ни намека на то, что давний коллега Тима называл «параноидным психозом бомжа»), любила слушать ночные ток-шоу по радио и порой несла околесицу про летающие тарелки, приходящих и одержимых дьяволом.
Как-то ночью Тим застал ее в проулке за прослушиванием радио и спросил, почему она не спит в палатке за депопалатка-то вроде отличная. Энни посмотрела на него как на сумасшедшего и ответила: