Неужели? спросил Герб.
Ну да! Люк с аппетитом прожевал пиццу и глотнул колы. Я для них вроде как инвестиция. Акция с большим потенциалом роста. Посеешь центыпожнешь доллары, верно? Так устроена Америка. Правление это понимает, разумеется, однако им не по силам порвать шаблонвырваться из когнитивной западни.
Из когнитивной западни? переспросил отец.
Ага. Из западни потомственной диалектики. В этом есть что-то первобытное, племенное Смешно, правда? Племя членов правления, ха! В общем, они рассуждают так: «Если мы поможем Люку, придется помогать и остальным». Такая вот когнитивная западня. Передается из поколения в поколение.
Устоявшийся взгляд, сказала Айлин.
В точку, мам. Правление лучше свалит все на богатеньких выпускников школы, которые уже заработали мегабаксы на своем нешаблонном мышлении, но по-прежнему нежно любят старый добрый Бродерик. Переговорщиком назначат мистера Грирану, я на это надеюсь. Соль вот в чем: сейчас они помогут мне, а я потом буду помогать школе. Когда прославлюсь и сколочу состояние. Вообще-то мне не нужны ни деньги, ни слава, я же классический представитель среднего класса, но я вполне могу разбогатеть. Случайно. Если, конечно, не подхвачу какую-нибудь жуткую заразу или не стану жертвой теракта.
Не каркай, сказала Айлин и перекрестилась над заваленным корками столом.
Нельзя быть такой суеверной, мам! снисходительно бросил Люк.
Уж какая есть. Вытри-ка ротты весь перемазался томатным соусом. Выглядит так, будто у тебя десны кровоточат.
Люк послушно вытер губы.
Герб продолжал:
Мистер Грир дал нам понять, что некие заинтересованные лица действительно готовы проспонсировать наш переезд и оказывать нам финансовую поддержку в течение шестнадцати месяцев.
А он сказал, что те же самые лица помогут тебе найти новую работу? У Люка загорелись глаза. Причем крутую! Потому что один из бывших воспитанников БродерикаДуглас Финкель. Владелец «Американских бумажных товаров», на минуточку. То есть фактически хозяин золотой жилы. Воротила. Акула бизне
Фамилия «Финкель» действительно всплывала в нашем разговоре
Да, и кстати! Люк повернулся к матери. В Бостоне сейчас очень выгодно работать учителем. Средняя заработная плата школьного учителя с твоим опытомоколо шестидесяти пяти тысяч в год
Сынок, откуда ты все это знаешь? спросил Герб.
Люк пожал плечами.
Из «Википедии», например. Начинаю с нее, потом перехожу по ссылкам на цитируемые источники. Тут главное понимать обстановку. Знать свою среду. Моя средаэто Бродерик. Всех членов правления я знаю; выпускников-толстосумов пришлось поискать.
Айлин потянулась через стол, взяла у Люка кусок пиццы и положила его на алюминиевый подносик с корками.
Люк, даже если все это действительно возможно разве ты не будешь скучать по друзьям?
Он помрачнел.
Да. Особенно по Рольфу. И по Майе. Хотя официально нам нельзя приглашать девочек на весенний бал, неофициально я пошел бы именно с ней. В общемда. Я буду скучать. Но.
Родители молчали. Их сын, который обычно за словом в карман не лез, вдруг растерялся. Он открыл рот, потом закрыл, потом снова открыл.
Даже не знаю, как сказать И стоит ли вообще об этом говорить.
Попытайся. У нас впереди еще много важных разговоров, но этот покасамый важный. Так что попытайся.
У входа в ресторан Ричи Рокет начал свое ежечасное выступлениетанец под песню «Мамбо номер пять». Айлин наблюдала, как человек в серебристом скафандре жестом приглашает людей за столиками к нему присоединиться. Несколько детей вышли на сцену и, смеясь, плясали буги, а их родители смотрели, хлопали и фотографировали. Не так давновсего лишь пять лет минулоЛюк вот так же отплясывал с Ричи Рокетом. А теперь они обсуждают грядущие переменыогромные, невероятные! Айлин не понимала, как у них с Гербертому самых обычных людей с обычными мечтами и ожиданиямимог родиться такой ребенок. Порой ей хотелось, чтобы все сложилось иначе. Порой она всей душой ненавидела роль, которая досталась им с мужем, но она никогда не испытывала подобных чувств по отношению к Люкуи никогда не будет испытывать. Он ее малыш, ее единственный и горячо любимый сын.
Люк, очень тихо окликнул сына Герб. Сынок?..
Меня волнует то, что будет дальше, наконец заговорил Люк, подняв голову и глядя прямо на родителей. В его глазах горел гений, выдающийся ум. Обычно Люк скрывал от папы с мамой этот блеск, потому что знал: он пугает их куда сильнее, чем звон тарелок. Понимаете? Будущее. Я хочу поехать в Бостон учиться а потом двигаться дальше. Все эти бродерики и университетыони ведь не цель, а лишь ступеньки на пути к цели.
А какая у тебя цель, сынок? спросила Айлин.
Не знаю. Мне столько надо выяснить. В голове засело такое иногда оно подступает порой мне удается его накормить, однако далеко не всегда. В такие моменты я чувствую себя маленьким и ужасно глупым
Милый, что ты! Глупыйэто точно не про тебя. Айлин потянулась к его руке. Люк отдернул ее и покачал головой. Алюминиевый поднос от пиццы задрожал, крошки в нем запрыгали.
В общем, есть такая бездна, понимаете? Она мне порой снится. У нее нет дна, и она полна всяких неведомых штук и тварей Не знаю, как бездна может быть полна, это оксюморон, но говорю как есть. На краю этой бездны я чувствую себя ничтожным и глупым. Через нее перекинут мост, и мне хочется ступить на него, встать посередине, поднять руки и
Айлин и Герб молча, немного испуганно слушали. Люк поднял руки к своему узкому напряженному лицу. Поднос от пиццы теперь не просто дрожалон звенел на столе. Как иногда звенели тарелки в буфете.
и тогда все эти штуки поднимутся из темноты. Я точно знаю.
Поднос поехал по столу и упал на пол. Герб и Айлин на него даже не взглянули. Такое порой случалось рядом с Люком, когда он сильно волновался. Нечасто. И все же случалось. Они привыкли.
Понимаю, сказал Герб.
Ага, понимает он! воскликнула Айлин. Ни черта мы не понимаем. Но ты не обращай вниманиясдавай свои экзамены. Только знай, что всегда можешь передумать. Если не передумаешь, если действительно задашься целью поступить она посмотрела на Герба. Тот кивнул, мы попробуем все устроить.
Люк улыбнулся и поднял с пола поднос. Поглядел на Ричи Рокета.
Помню, в детстве я тоже так плясал.
Ага. Айлин снова понадобилась салфетка. Плясал.
Ты ведь знаешь, что говорят про бездну? спросил Герб.
Люк помотал головойто ли в его обширных знаниях действительно обнаружился пробел, то ли он просто не хотел портить отцу удовольствие.
Если долго смотришь в бездну, бездна тоже смотрит в тебя.
Точно! ответил Люк. Десерт закажем?
4
Экзамены длились четыре часавместе с сочинением, однако посередине был милостиво предусмотрен перерыв. Люк сидел на скамейке в школьном вестибюле, уплетал мамины сэндвичи и мечтал о книге. Вообще-то он захватил с собой «Голый завтрак» Берроуза, но один из наблюдателей его изъял (вместе с мобильникоми мобильниками остальных экзаменующихся), заверив Люка, что непременно вернет ему книгу. Перед этим он пролистал страницы, высматривая то ли порнографию, то ли шпаргалки.
Доедая печенье «Снэкималс», Люк вдруг обнаружил, что вокруг столпились люди: старшеклассники и старшеклассницы.
Эй, мелкий! обратился к нему один парень. Ты чего тут забыл?
Сдаю экзамен, ответил Люк. Как и вы.
Ребята призадумались.
Гений, типа? спросила его одна из девушек. Как в кино?
Нет, с улыбкой сказал Люк. Впрочем, ночевал я действительно в «Холидей-инн-экспресс».
Все засмеялись. Так, это хорошо. Один из парней дал ему «пять».
Где учиться будешь? В каком универе?
В Массачусетском технологическом. Если возьмут, конечно. Тут он слукавил: его заранее приняли в оба университетапри условии, что он не завалит SATs. С этим проблем не ожидалось, пока что все вопросы были элементарные. А вот старшие ребята его пугали. Осенью он окажется в аудитории с такими же парнями и девушкамивдвое больше его и намного старше. Все будут на него пялиться, решат, что он какой-нибудь фрик. Люк уже поднимал этот вопрос в разговорах с мистером Гриром.
«Не забывай: главное, кем себя считаешь ты. А если понадобится психологическая помощь, захочется с кем-то поговорить о своих чувствах, пожалуйста, не тяни с этим, найди хорошего психолога. И мне всегда можешь написать».
Одна из девушексимпатичная и рыжеволосаяспросила, понял ли он задачу про гостиницу из раздела математики.
Которая про Аарона? уточнил Люк. Ну да, понял.
А ответ, случайно, не помнишь?
Задача была такая: сколько Аарону надо заплатить за гостиницу, если он прожил в ней х ночей, а плата за одну ночь составляет 99,95 доллара плюс 8 % налога. Кроме того, с каждого постояльца взимается дополнительный единоразовый платеж в размере 5 долларов. Правильный ответ Люк, конечно, запомнил, потому что задача оказалась с подвохом. Надо ответить сколько, но ответ представляет собой не число, а выражение.
Вариант Б, сказал Люк, вытащил ручку и нацарапал на бумажном пакете из-под сэндвичей: 1,08(99,95х)+5.
А ты уверен? спросила девушка. Я выбрала вариант А.
Она нагнулась, взяла у Люка пакетобдав его восхитительно тонким ароматом сирении написала: (99,95+0,08х)+5.
Отличный вариант, сказал Люк, но на таких задачках составители нас и срезают. Он постучал пальцем по ее выражению. Так можно узнать, сколько Аарон заплатит за одну ночь. И ты неправильно рассчитываешь налог.
Девушка застонала.
Ничего, попытался успокоить ее Люк. Наверняка на остальные вопросы ты ответила правильно.
А может, она и на этот ответила правильно, сказал один пареньтот самый, который дал ему «пять». Может, ты ошибаешься.
Девушка покачала головой:
Нет, он прав. Гребаный налог! Вот я дура.
Она ушла, повесив голову. Один из парней догнал ее и обнял за талию. Люку стало завидно.
Другой пареньвысокий, прекрасно сложенный и в дизайнерских очкахсел рядом с Люком и спросил:
Странно, наверное, быть тобой?
Люк задумался.
Иногда бывает странно. А в целомничего особенного. Живу себе и живу.
Из кабинета высунулся наблюдатель и позвонил в колокольчик.
Все, перерыв окончен, заходим.
Люк не без облегчения встал и закинул пакет из-под ланча в урну у входа в спортзал. Напоследок поглядел на рыжую. Когда он заходил в кабинет, урна задрожала и сдвинулась на три дюйма влево.
5
Вторая половина экзамена оказалась такой же элементарной, как и первая. Люк решил, что и с сочинением справился вполне достойнопо крайней мере, не написал слишком много. На выходе из школы он увидел, что рыжая девчонка сидит на скамейке и рыдает. Завалила, значит. Интересно, насколько все плохо? Ей придется выбрать универ попроще или здравствуй, местный двухгодичный колледж? Еще Люк задумался, каково живется людям с обычным мозгом, в котором нет ответов на все задачки. Может, подойти к рыжей и попытаться ее утешить? А станет ли она его слушать, мелочь пузатую? Вряд ли. Скорее пошлет на три буквы. Еще Люк вспомнил про урнукак она жутко сдвинулась сама по себе. Жизньодин сплошной тест, только выбирать надо не из четырех-пяти вариантов, а из десятков и дюжин. Включая всякий бред вроде иногда и может, да, а может, нет.
Ему уже махала мама. Люк махнул в ответ и побежал к машине. Когда он сел и пристегнулся, мама спросила, как все прошло.
Лучше не бывает. Люк выдавил широченную улыбку, по-прежнему думая о рыжей. То, что она рыдала, еще полбеды, а вот как она повесила голову, когда поняла свою ошибку, словно цветок в засуху Это было в сто раз хуже.
Люк попытался выбросить эти мысли из головы. Разумеется, не получилось. Попробуйте задать себе задачу писал Федор Достоевский, не вспоминать о белом медведе, и увидите, что он, проклятый, будет поминутно припоминаться.
Мам?
Да?
Как думаешь, памятьэто дар или проклятье?
Айлин ответила не задумываясьбог знает, о чем она в тот момент вспоминала:
И то и другое, сынок.
6
Июньской ночью, в два часа, когда Тим Джемисон обходил Мэйн-стрит города Дюпрей, черный внедорожник свернул на Уайлдерсмут-драйвпригородную улицу в северной части Миннеаполиса. Название было ужасно нелепое. Люк с Рольфом в шутку называли свою улицу Уайлдерсмач-драйвотчасти потому, что так получалось еще смешнее, а отчасти потому, что оба мечтали смачно поцеловать девчонку.
В салоне внедорожника сидели трое: мужчина и две женщины. Денни, Мишель и Робин. За рулем был Денни. Примерно на середине тихой извилистой улицы он вырубил фары, остановил машину у тротуара и заглушил мотор.
Он точно не ТЛП? А то я не захватил свою шапочку из фольги.
Ха-ха, сухо откликнулась Робин, сидевшая на заднем сиденье.
Нет, самый обычный ТЛК, сказала Мишель. Так что хватит мандражировать, пора за дело.
Денни открыл консоль между передними сиденьями и достал оттуда мобильный телефон, который выглядел как пережиток 90-х: массивный прямоугольный корпус, сверхутолстая антенна. Он вручил телефон Мишель и, пока та набирала номер, вытащил из тайника в двойном дне консоли тонкие латексные перчатки, два «глока-37» и баллончик с неким аэрозолем (якобы освежителем воздуха «Глейд»). Одну из пушек он передал Робин, одну оставил себе, а баллончик кинул Мишель.
Рубины, вперед! принялся скандировать Денни, натягивая перчатки. Долг зовет, победа ждет!
Завязывай со школьными речевками, оборвала его Мишель. Прижав телефон ухом к плечу, она принялась натягивать перчатки и сказала: Саймондс, прием.
Прием.
Это Рубиновая команда. Мы на месте. Вырубай систему.
Она стала молча ждать сигнала от Джерри Саймондса. В доме, где спали Люк и его родители, погасли оба дисплея сигнализациив кухне и в коридоре. Мишель получила «добро», покосилась на свою команду и показала им два больших пальца.
Готово!
Робин перекинула через плечо дежурный чемоданчик, больше похожий на дамскую сумочку средних размеров. Когда они выходили из машины (с номерными знаками полиции штата Миннесота), свет в доме не загорелся. Прокравшись гуськом между домом Эллисов и соседним домом Дестинов (где сладко спал Рольфи во сне, быть может, смачно целовался с кем-нибудь), они вошли внутрь через кухню. Робин шла первой, потому что у нее был ключ.
Возле плиты они остановились. Робин вытащила из сумки два компактных глушителя и три пары легких очков на резинке. В очках все они стали похожи на насекомых, зато темную кухню как будто залило ярким светом. Денни и Робин прикрутили глушители, и Мишель двинулась через гостиную к коридору, а оттудана лестницу.
Шли медленно, но вполне уверенно, ведь шагов по резиновой дорожке было почти не слышно. Денни и Робин остановились у первой закрытой двери. Мишель подошла ко второй. Она оглянулась на партнеров и, сунув аэрозоль под мышку, молча показала им ладони с растопыренными пальцами: Дайте мне десять секунд. Кивнув, Робин показала два больших пальца в ответ.
Мишель открыла дверь и вошла в спальню Люка. Петли тихонько скрипнули. Лежавший в постели мальчик (из-под одеяла торчал только клок его волос) пошевелился и тут же затих. В два часа ночи ребенку полагается спать без задних ногэто фаза самого глубокого сна, но он явно что-то слышал. Может, гениальные дети спят не так, как обычные, кто знает? Уж точно не Мишель Робертсон. На стене в спальне висели два постераих было видно отчетливо, как днем. На одномскейтбордист в полете: ноги полусогнуты, руки раскинуты в стороны. На втором панк-группа «Ramones», которую Мишель слушала еще в школе. Надо же, она думала, что все они давно померли и отправились на небесный Рокуэй-Бич из собственной песни.
Мишель пересекла комнату, мысленно считая: четыре пять
На шести она врезалась бедром в письменный стол и опрокинула какой-то призовой кубок. Мальчишка тотчас перевернулся на спину и открыл глаза.
Мам?
Ага, ответила Мишель. Как скажешь, детка.
В глазах мальчика успела вспыхнуть тревога, он открыл рот Мишель задержала дыхание и брызнула аэрозолем ему в лицо. Парень отключилсямгновенно, как свет. Дети всегда быстро отключались, а спустя шесть-восемь часов приходили в себя без намека на отходняк. Видно, они лучше переносят химию, подумала Мишель и стала считать дальше: семь восемь девять.