Я моргнул от растерянности.
Но там, в Красноярске, вы сказали
Первое.Он открыл окно и пыхнул туда клубом дыма.Там, в аэропорту Красноярска, вы говорили с одним из тел, в которых периодически бывает Разрушитель, то есть,я. У мужика дочь такого возраста, и вообще, он очень сентиментален из-за своей болезни. Второе. Я действительно сказал, что хочу спасти Юлю, но не потому, что она мне чем-то дорога, а потому, что это был единственный способ заставить вас поступать правильно. Если вас интересуют тонкости предстоящей операцииразочарую: поскольку Силы ранее не занимались воплощениями, то и таких сбоев системы, как Юля, не появлялось. Предположительно, можно убедить ее расстаться с силой в пользу того, кого она выберет. Это должно быть похоже на самоопределение души после смерти. Но если она выберет не того, то все затрещит по швам. Именно поэтому, Дмитрий Владимирович, наши с вами цели совпали. И не надо морщиться. То, что я не испытываю каких-либо ценных для вас эмоций сам по себе, не значит, что я не могу их имитировать.
Сделав над собой усилие, я это проглотил. В конце-то концов, если человек делает то, что нужно, какая разница, что он при этом чувствует? Главное, чтобы результат радовал лично меня.
Хорошо, усвоил,кивнул я.Исследователь хочет убить Юлю?
Третье,стряхнул в форточку пепел Николай Васильевич.Называть ИсследователяИсследователем уже не актуально. Небеса захлопнулись в тот миг, когда он убоялся развоплощения и повел свою игру. Попытка убить Юлю на крышеэто было его последнее действие в интересах Исследователей. После этого он, по сути, превратился в то же самое, что являет собой Принц, но с куда меньшим грузом сентиментальности. Иными словами, Дмитрий Владимирович, у нас тут не штампованный голливудский боевик с добром и злом. Этофильм Гая Риччи, или Квентина Тарантино, где целый ряд подонков цинично преследует свои цели. При этом лишь один подонок знает, как поступить правильнодля того, чтобы жизнь на Земле и во Вселенной продолжалась.Николай Васильевич показал большим пальцем на себя.А Юляэто разница в балансе между Исследователями и Разрушителями. Ранее было достаточно отдать ее силу первым. Теперь все несколько сложнее, из-за этого придурка, который пытался вас шантажировать. Поскольку ни он, ни Принц более не рассматриваются как кандидатуры на возвращение, должны погибнуть они оба, плюс ятогда баланс будет полностью восстановлен и, хочется верить, Силы больше Землю не потревожат.
Николай Васильевич резко вильнул рулем и долбанул по клаксону. Замешкавшемуся при повороте водителю досталась длинная матерная тирада.
Давайте все предельно упростим,вздохнул я.Кто будет пытаться убить Юлю?
Он рассмеялся, покачал головой:
Если бы я мог это знать. Кто такая Юля? Что она из себя представляет? Я не знаю, вы не знаете, даже ее мать не знает. Пожалуй, лучше всех ее сейчас знает Кайно он, смею заверить, последний человек, который будет делиться своими знаниями. А без этого знания невозможно спрогнозировать, куда рванет сила девочки после ее смерти. Именно поэтому нам с вами, Дмитрий Владимирович, жизненно необходимо разыскать Юлю первыми. Понять ее и убедить сделать правильный выбор. Если ее сила достанется Принцу или Придурку,результат будет неутешительным. Предупреждаю сразу: борьба станет бессмысленной. Поэтому я моментально передам Силам разрешение вмешаться, и планета Земля перестанет существовать. Плюс-минус галактика Млечного путино это вас, в данном контексте, вряд ли может серьезно беспокоить.
Миновали раскрытые настежь больничные воротая удивился, ведь часы посещений уже явно закончились, да и вообще, почему любой транспорт может проникнуть на территорию больницы беспрепятственно?и остановились возле одного из корпусов.
Выбравшись из машины, Николай Васильевич двинулся ко входу, и я послушно пошел за ним. На крылечке сидел санитар, судя по возрастустудент. Он курил под запрещающим курение знаком.
Как служба?проходя мимо, Николай Васильевич хлопнул санитара по плечу и открыл дверь.
Парень запоздало вздрогнул и поднял на меня растерянный, недоумевающий взгляд:
Как я здесь оказался?
Я дернул на себя прозрачную дверь, вошел в вестибюль и замер.
Николай Васильевич стоял, уперев руки в бока, и смотрел на происходящее, будто генерална поле проигранной битвы. Двое полицейских застыли друг напротив друга с бессмысленными взглядами. Неподалеку, рядом с пустующим стулом, сидела на полу медсестра и медленно, сосредоточенно растирала виски. Несколько человек пытались не то ползти, не то встать. В дверях лифта застыл доктор. Он глядел на бумаги, которые держал в руках, и не обращал внимания на двери, то и дело сдавливающие его с двух сторон. Каждое сдавливание сопровождалось мягким звуковым сигналом.
Дайте угадаю,сказал я.В больнице вы своих «тел» не оставили, потому что «бла-бла-бла», какая-то заумная хрень, мне, дебилу, непонятная.
Когда Николай Васильевич посмотрел на меня в ответ, охота демонстрировать сарказм пропала. Он щелкнул пальцами, и двое полицейских, прекратив друг друга гипнотизировать, подбежали к нам. Замерли, будто по команде «смирно».
Доложить обстановку,процедил сквозь зубы Николай Васильевич.
За время вашего отсутствия никаких происшествий не случилось,доложил старший лейтенант, стремительно приходя в себя.Около получаса назад я почувствовал легкое головокружение. А потом вы приказали доложить обстановку.
Не ты!рявкнул Николай Васильевич.
Глаза полицейского на мгновение заволокло черной пеленой, взгляд стал холодным и отрешенным. Изменился и голос, сделавшись ниже. Из него пропали все эмоции до единой:
Что-то заперло меня, отключив каналы восприятия. Не было возможности сопротивляться. Это было похоже на внезапный сон.
Николай Васильевич перевел взгляд на второго полицейского, сержанта.
Нечего добавить,отозвался тот.Кажется, весь корпус одновременно испытал одно и то же.
Николай Васильевич, толкнув в разные стороны полицейских, бросился к лифту. Я поспешил за ним, а за мной, чуть помешкав,оба полицейских. Доктор вылетел из дверей лифта, даже не успев сообразить, что происходит. Все вчетвером мы вошли в кабину.
Принц или Придурок?бормотал Николай Васильевич, пока лифт медленно, будто издеваясь, полз вверх.Придурок не сумел бы так оперативно И так нагло
Он говорил не со мной, и я благоразумно молчал, считая секунды. Наконец, двери открылись, и мы с Николаем Васильевичем чуть не застряли, пытаясь выскочить одновременно. В схватке победил он. Развевающаяся пола пиджака уже скрылась за поворотом, когда я замер. На полу, напротив лифта, в кучке осколков поблескивало нечто, знакомое до тошноты. Серебристый спиннер.
Я поднял взгляд и увидел останки камеры наблюдения под потолком. Что-то пробило дыру в стеклянном колпаке, и эта дыра теперь скалилась на меня, будто рот, полный острых зубов.
В палате все было по-прежнему, за одним исключением. Так же пищали приборы, так же лежали пять человек, быть может, лишь глубже, чем раньше, погруженные в сон. Шестая койка пустовала, и над ней замерли Николай Васильевич с двумя подручными. Стояли и смотрели, словно в надежде, что морок спадет, и Маша появится на прежнем месте.
Это был Брик,сказал я.
Николай Васильевич поднял голову, посмотрел на меня, и я ощутил, как под его взглядом в голове будто зашуршали бумажки с заметками. Смысла сопротивляться я не видел и помог, «вытолкнув» на поверхность спиннер, потянувший за собой цепочку воспоминаний.
Николай Васильевич кивнул, сорвался с места. Проходя мимо, толкнул меня плечом, увлекая за собой.
Что-то происходило на расстоянии вытянутой руки от меня. Что-то, чего я не видел, но мог чувствовать, слышать отголоски, шорохи бесплотных теней. Десятки, сотни «призраков» собирались в Москве, мельтешили среди избранных тел, рыскали в поисках Принца.
Полицейские бегом пронеслись к лифту, мы с Николаем Васильевичем воспользовались лестницей. Не хотелось признаваться, но утром он был прав: его физическая форма настолько лучше моей, насколько гоночный болид быстрее тюнингованной «девятки». Когда было нужно, Николай Васильевич двигался стремительно и плавно, будто хищник в джунглях. Я пробежал только половину пролета, а где-то внизу уже хлопнула дверь.
«Второй этаж. Прямо и налево. Дверь с надписью "Видеонаблюдение"»,проинструктировал меня голос в голове.
Персонал на втором этаже только «просыпался» после атаки Принца. Врачи, медсестры, санитары ходили на трясущихся ногах, придерживаясь стен, выползали из кабинетов, тараща изумленные глаза. «Что произошло?»витал в воздухе вопрос, безмолвный и направленный ко мне, единственному, твердо державшемуся на ногах.
Молодой человек! Молодой человек, постойте!Вслед за мной, будто зомби из фильма ужасов, ковылял пожилой мужчина в зеленой форме хирурга, в окровавленных перчатках. На ходу он стянул маску с лица.
Я ускорил шаг. Меня подгоняла страшная мысль о том, что этот человек только что, вполне вероятно, убил другого человекавнезапно отрубившись. Еще одна смерть на счету Принца. Еще один повод скорее отыскать эту взбесившуюся шавку и пристрелить.
Молодой человек, мне нужно вам ска Дима! Постой, Дима!
Я остановился, развернулся на каблуках новеньких туфель. Врач ковылял все быстрее. На ходу стянул перчатки. Звякнул, упав на пол, скальпель, брызги крови разлетелись вокруг него. Скомканные перчатки метко угодили в мусорное ведро возле сиденья, на котором, мыча, сидела с бессмысленным выражением лица тучная женщина.
Это лишь малая часть.Врач говорил так, будто удивлялся каждому слову. Голос сдавленный, но интонации знакомы до дрожи.Я бы мог убить их всех одним помыслом. И если ты не отступишь, люди начнут умирать в совсем других масштабах. У тебя два часа на то, чтобы добраться до аэропорта и пройти регистрацию на рейс до Красноярска. Билет куплен. Если этого не произойдет, Маша умрет первой. Потом вымрут два-три московских района по моему усмотрению. А если этого покажется мало, я уничтожу твою семью. Не думай, что безмозглые Разрушители их надежно защитили. Я ликвидирую весь поселок, если потребуется. Убирайся из города.
Полная женщина тихо заплакала, врач, как будто из него вытащили все кости, упал на колени и перетек на спину. Я поднял голову.
Все они стояли и смотрели на меня. Человек десять, не меньше. Медленно, постепенно решаясь, думая и передумывая, колеблясь, но понимая неизбежность своего выбора, я поднял руку и показал им средний палец. Как будто перерезал нить, скрепляющую систему. Первой упала молодая медсестричка с темными волосами. Рядом с ней ничком повалился санитар, два врача рухнули, как подстреленные.
Не надо было так с ним,всхлипнула полная женщина, поднимая на меня исполненный страдания взгляд.Он ведь го
Только сейчас до меня дошло, что люди не падали в обморок. В тот миг, когда в круглых глазах этой женщины словно погас незаметный, но такой важный огонек. Взгляд остекленел, она завалилась на бок. Я бросился придержать ее, не позволил трупу скатиться со скамьи.
Господи,шепнул я одними губами. А руки сжались в кулаки, и они не дрожали.Нет Это уже перебор.
Я выпрямился. Повернулся спиной к заваленному мертвецами коридору и шагнул вперед. Дверь с табличкой «Видеонаблюдение» оказалась в конце коридора. Больше никто меня не остановил.
Там, кажется, кто-то умер?спросил Николай Васильевич, как только за мной закрылась дверь.
Я оказался в тесной комнатушке. Стулвсего один, на нем сидел охранник в серой форме. Я видел лишь его стриженный под машинку затылок. Николай Васильевич тоже не обернулся. Он внимательно смотрел на один из мониторов, которых тут нагромоздили штук шесть. Широкие экраны, разделенные на несколько оконкроме одного, который показывал квадратную «картинку»: двери лифта.
Как минимум, все, кто был в коридоре и в вестибюле.
Плохо,кивнул Николай Васильевич.Не предполагал, что он обладает такой силой. Придется концентрироваться, от распыления не будет никакого толку.
Идут.Охранник прищелкнул языком.
Я увидел двух санитаров с носилками. Они не шли дажеплыли, как призраки. С такого ракурса на черно-белом изображении разглядеть лица пациента не получилось, но Если бы могли быть какие-то сомнения.
Кнопку вызова лифта никто не нажимал. Двери просто открылись, и санитары, не сбавляя скорости, вплыли внутрь. Они так же беспрекословно шагнули бы и в шахту, не окажись там кабины.
А вот в кадре показался Брик. Царственная осанка, небрежно отставленная в сторону левая рука. Я даже не присматривалсязнал, что в ней крутится спиннер.
Он оставил мне послание. Сказал, что купил билет до Красноярска, и мне нужно через два часа зарегистрироваться на рейс. Иначе он убьет Машу, а потом устроит холокост.
Брик повернулся к камере, улыбнулся и помахал рукой. Он тоже переоделся ихотелось верить, что это совпадение,тоже отдал предпочтение официальному стилю. Но, в отличие от меня, сумел повязать галстук. Или же кто-то помог? Перед свадьбой галстук ему завязала Катя. Вспомнил он про нее хоть раз с тех пор как уничтожил Борю?..
Холокост так холокост,милостиво разрешил Николай Васильевич.Главное, чтобы делу не помешал. Если мы облажаемся, жертв будет однозначно больше.
А что насчет Маши?Позиция Разрушителя в отношении людей меня уже не коробила.
Брик на экране махнул рукой, что-товидимо, пресловутый спиннер,мелькнуло в воздухе, и экран потемнел.
Позер,фыркнул Николай Васильевич.Что там на других камерах? Промотай быстро.
Увеличить?вяло спросил охранник, щелкая клавишами.
Не надо.
Изображения зарябили от перемотки. Люди на экранах не шевелились, за исключением Брика и двух санитаров, поэтому, если не считать цифровых артефактов, картинки были статичными.
Так что с Машей?повысил я голос.
Она у меня как раз номер два в списке приоритетов, после Юли,поморщился Николай Васильевич.Ищем. Уже известно, что Принц угнал «скорую», известен госномер. Проблема в том, что на спецмашины камеры не реагируют, поэтому пришлось дополнительно привлечь людей. Маршрут мы выстраиваем, работы ведутся. Арсен пока сидит, все ровно. Собственно, и казино-то еще не открылись. Вы, надеюсь, не планируете послушаться Принца?
Я подписался жертвовать собой, а не Машей. И не тысячами людей, которые вообще не при делах.
Николай Васильевич не отрывал взгляда от экранов.
Решитесь сбежатья вас убью.
Прекрасно,кивнул я.И у Брика пропадет рычаг давления. Возможно, он даже отпустит Машу. Кста
Николай Васильевич, стремительный, как змея, рванулся ко мне. Левой рукой толкнул в грудьона тут же снова вспыхнула болью,припечатал к стене. Пальцы правой сдавили горло.
Знаешь, как долго я могу убивать?холодно спросил он.И мне не обязательно начинать с тебя. Хочешь, на твой новенький телефончик придет фото Жанны и Элеоноры, которым отрезали руки и ноги, а потом пришили обратно, поменяв местами?
Через его плечо я бросил взгляд на монитор.
Ой, смотрите!
Николай Васильевич обернулся, и я обрушил удар на его правую руку. Пальцы разжались. Следующий удар ногой в пах, потомколеном в лицо. Услышав, почувствовав хруст, я с трудом подавил смешок.
Новые правила,сказал я, поправляя пиджак и рубашку.Ко мне нельзя прикасаться без разрешения. И пистолетом тыкать тоже нельзя. А теперь хватит гладить себя между ногдля этого у тебя будет времяи смотри сюда. Эй! Отмотай.
Охранник, на которого наша стычка не произвела никакого впечатления, врубил перемотку.
Николай Васильевич медленно выпрямился, ощупывая свернутый набок нос. С тошнотворным хрустом выправил его и, промокнув платком кровь,ее оказалось на удивление малопосмотрел на экран:
Что там?
Голос его звучал ровно, спокойно, разве что чуть гнусаво. Я ткнул пальцем в квадрат, на котором санитары и вышагивающий следом Брик пересекали вестибюль на первом этаже.
Увеличь.
Два щелчка, и изображение растянулось на весь экран.
Ничего интересного не замечаете?
Охраннику было плевать. А вот Николай Васильевич хмыкнул. Потому что среди застывших фигур зародилось движение. Пожилой человекего так и хотелось назвать господиномс тростью, прислоненной тут же к стене, сидел и читал газету. Вот перелистнул страницу, потомеще одну. Посмотрел оборот, сложил газету вчетверо и сунул под мышку. Он поднял голову, и мне показалось, что я различаю мечтательную улыбку.