ГЭС находилась от их города в ста километрах. А в семидесятипоселок, где как раз и жили работники станции, ветераны строительства, их дети, внуки Сергеев решил провести там пару дней, набраться если не материала, то духа. Позвал с собой и Вику.
Посетили музей, погуляли по широким и пустыннымлюдей было удивительно малоулицам, посидели на каменистом берегу бешеного, только-только вырвавшегося из-под турбин, Енисея. В основном же занимались сексом в номере гостиницы. Ели в ресторане при ней, похожем на обычную столовку.
Но в последний вечер Сергеев повел Вику в настоящий ресторан. Названия он не помнил, да оно наверняка изменилось, как и интерьер. А тогда это было именно то, что часто показывали в советских фильмах, когда требовалось изобразить эпоху нэпавысокий потолок, бархатные шторы, громоздкие столы и стулья, которые не оторвать от паркетного пола, похожие на постельные покрывала скатерти, стены из красного дерева
Еда тоже оказалась какой-то слишком советской, вернее, из прошлого, биточки и зразы, бифштекс, ростбиф, говядина с горошком. По залу плыли голоса Анжелики Варум, Алёны Апиной, Татьяны Булановой, а сам зал, как и сейчас, в забытой богом Антоновке, был пуст. Только Сергеев И тогда еще Вика.
Он, разомлев от обстановки, ощущения, что чуть ли не весь ресторан откупил, быстро накидался водкой и стал буровить чушь. Признавался Вике в любви, обещал жениться и увезти в Москву, сразу передумывал и говорил, что бросит институт, они поедут в животворящую русскую глушь. «В Верее спрячемся, в Кашире Нет, в Коломне! Домик купим, землю, будем своим трудом жить». Он успел к тому времени поездить по Подмосковью.
Вика смотрела на него и счастливо улыбалась.
Слава богу, что это было уже в августенедели через две Сергеев улетел штурмовать пятый курс. В октябре познакомился с девушкой, которая стала его первой женой и матерью дочери. Дочери теперь два- дцать один. Старше, чем тогдашняя Вика
Что с ней, где она? Несколько лет они продолжали встречаться, когда Сергеев навещал родителей. Иногда встречи заканчивались ее слезами, упреками в том, что обманул, предал, иногдабурным сексом. А чаще всего сначала были слезы и упреки, а потомсекс.
Приезжая с женой и дочкой, Сергеев очень боялся, что они столкнутся с Викой на улице, репетировал свое поведение, если она, например, бросится с кулаками или начнет рассказывать жене, что между ними было
Но не столкнулись ни разу. А потом Сергеев разошелся с тогдашней женой, Вика же на телефонные звонки и письма на мыло не отвечаланаверное, повзрослела и перестала испытывать к нему и любовь, и ненависть.
После смерти родителей квартиру продал, деньги распылились. На родине давным-давно не был. О Вике постепенно забыл.
А сейчас вспомнил.
И в этом полутемном, пустом зале, под похожие на те, в том ресторане, песни, так захотелось вернуться назад. Отмотать, стереть двадцатник лет. По-другому прожить. С Викой ли, или нет, но по-другому.
А что, можно было и с ней. Симпатичная, милая, а главноеона из всех женщин его любила. Вот так, чтоб смотреть на него с открытым ртом, идти за ним хоть куда, и даже после того как женился, надеяться, что будет ему нужна
Да, отмотать, пережить иначе. Без института, без писания на заказ, через силу, давясь тошнотой Но чем бы он занимался вместо этого? Выучился бы на другого, устроился на стабильную работу, ходил на нее пять дней в неделю, получал бы определенную зарплату в определенные дни? Сергеева передернуло. Нет, нет, не надо
* * *
Надеюсь, вам всё понравилось? подставляя терминальчик под карту, спросил официант.
Да, спасибо А посетители вообще бывают? Что-то слишком тихо.
Сейчас нечасто. Честно говоря, с ноября по март почти никого.
А что не закроетесь? Кухню, наверно, содержать дороже.
Официант посмотрел на Сергеева с изумлением. И ответил:
Какзакрыться? А вы бы куда пришли, если бы и мы не работали?
И Сергееву показалось, что этот парень всё про него знает.
Спасибо.
Спасибо вам, голос официанта снова стал механически-приятным; положил чек на металлическую плошку, подхватил посуду, понес.
Сергеев прикрыл чек тремя сотенными бумажками. На чай. За это: «А вы бы куда пришли?..»
На улице начинало смеркаться. Короткий день заканчивался. С болотистого пустыря по ту сторону трассы тянуло сырым холодом. Будто там, в камышах, включили какие-то кондиционеры.
Сергеев с удовольствием выкурил сигарету и пошагал было к своему Буревестнику. И остановилсявнутри дернуло: «Купи выпить. Дома посидишь». И он подчинился, завернул в магазин.
На полке тут же обнаружил коньяк, какой пил в ресторане. Закуска дома была. Расплачиваясь, спросил кассиршу:
А соседи его здесь покупают?
Какие соседи?
Ну, из ресторана У вас коньяк берут?
Кассирша помолчала и пошла в атаку:
Ничего я не знаю! Соседи какие-то Вы брать будете?
Я и беру. По карте можно расплатиться?
Нужно.
Эта стычка не испортила настроения. Наоборот, стало легко, и Сергеев вспомнил, что иногда провоцировал людей на грубость, на ссору. Это в человеческой природе заложено: полаяться. Недаром ведь народ придумал выражение «отвести душу». Как раз про ругань, драку. Очень точно.
Обратная дорога показалась короче. Может, и шел быстрее, а может, просто уже всё было знакомо. Хоженые маршруты всегда короче новых, неизвестных.
Во дворе сидела Оляна. Дочки рядом не было.
Привет! улыбнулся Сергеев.
Добрый вечер А Дину со Славиком в больницу увезли.
Да? Что случилось?
У Славика понос сильный, рвота началась Может, съел что. Он вечно тут собирает и тащит в рот.
Сергеев сочувствующе покивал:
Ну, поправится. Что ж
Наверно
А ваша дочка как?
Ой, хорошо вроде бы. Мультики смотрит Посидите со мной пять минут, если можно. Мне одиноко. И страшно.
Это было сказано так как-то, что Сергеев тут же шлепнулся на пластиковый стул. Потом уж произнес солидно, взросло:
Посижу, конечно. Я вас понимаю.
Ой, это сложно понять Нет, понять не сложно, а как это оказаться на моем местене советую.
Да я вряд ли окажусь, с усмешкой, но доброй, снисходительной сказал Сергеев, я по крайней мере мужчина.
Не в этом дело я не про то. Оляна, наоборот, заговорила серьезно, мучительно, вернее, и даже ее смешная интонация пропала. Не будем А чем вы тут занимаетесь? Не скучно вам?
Сергеев пожал плечами:
Нет. Бегаю, читаю, пишу.
Пишете? И про что? Если не секрет, конечно. Если секрет, то не надо.
Да не секрет. Сценарий. Рука сама полезла в карман за сигаретами, а глаза уставились в серый забор с детскими рисунками. Об архитекторе, который мечтал создавать красивые, светлые дома, а вынужден проектировать так называемые человейники. Ну, эти, большие, многоэтажные.
Да, я знаю.
И вот он всеми силами старается вырваться, сменить занятие, а не может. Завидует более удачливым в этом плане коллегам, рассылает резюме, ноне везет ему. В этом деле тоже везение нужно. Не одно желание. И даже не талант.
А там любовь есть?
Где? Сергеев взглянул на Оляну и задержался; она выглядела такой несчастливой сейчас и красивой в этой несчастливости.
Ну, у вас, в сценарии.
Хм, есть немножко.
А почему немножко?
Можно я закурю?
Да конечно! Я привыкламой даже в доме дымить пробует. Лень за порог выйти. Она приподнялась, потянулась к стоящей на подоконнике пепельнице, глаза Сергеева жадно щупали ее тело под халатом, голые ноги, а мозг просил: «Не надо!»
Отвел взгляд за мгновение до того, как Оляна обернулась. Или через мгновение
Вот пепельница, чтоб не сорить.
Спасибо Кстати, внешние подоконники у нас без отливов.
Это как?
Видите, они плоские. А нужен скат. Если будет сильный дождь с ветром, то может рамы попортить.
А-а. Ну, я не знаю, не мы ведь строили
Да это я так. Шучу почти, свои познания в архитектурных делах демонстрирую. Чтобы писать о человеке какой-либо профессии, нужно многое изучить.
«Может, предложить ей выпить? думалось параллельно со словами вслух. Нет, не стоит. Она наверняка от мужа-алкана устала. И меня таким же будет считать».
Интересно, покачала головой Оляна.
«Но ведь коньякне водка. Сыр есть. По южному так посидеть»
И чем заканчивается?
Сценарий?
Ага Да, сценарий.
Я пока не дописал. Даже до кульминации не дошел. Когда знаешь, чем закончитсяи писать не стоит, наверно. Это уже ремесло получится, а не творчество.
Ну а как? Ну вот архитектор, он ведь должен знать с самого начала, каким дом будет. Когда только начинает эти делать наброски. Эскизы. Или неправильно?
«А она не такая глупая. Предложить по рюмочке все-таки? Хотя она тогда так однозначно сказала, что не любит. Когда гулянка была».
Да нет, правильно вы рассуждаете, Ольга, правильно
О-о, явился! совсем другим тоном воскликнула она; Сергеев решил было, что обращается к мужу, пьяному и вонючему. Но мужа во дворе не было.
В смысле?
Вон, повадился
Возле «ауди» сидел рыжий котенок. Маленький и вполне симпатичный.
Взялся откуда-то и ходит, продолжала Оляна некрасиво, как оручая тетка. А ребятишки его гладят, тискают, потом руки в рот Славик, видно, и подхватил от него. Пошел отсюдова!
Котенок послушно скрылся под машиной Сергеев затушил окурок. Спросил, чтоб прервать паузу после неловкой сцены:
А почему вас Оляной называют, а не Ольга? Если на сей раз это не ваш секрет.
Она снова измениласьиз агрессивной превратилась в смущенную. Улыбнулась углами губ, опустила глаза. Наверное, ей нравилось, когда об этом спрашивали. Или что-то приятное вспомнилось. Заткнула за ухо нить волос. Цвет вроде как пепельный, но в то же время живой, переливающийся
Бабуся бабушка так называла, а потом и все стали. Я не против. Ольга как-то официально очень
Да, бабушки умеют правильное придумывать.
Она и не придумала. У них на Западе такое имя частое Ее с родителями оттуда после войны на Восток переселили. Людей мало было, на заводах надо было работать.
Интересно.
Да, было интересно, но выпитое в ресторане отпускало, не хотелось терять это состояние легкого опьянения. А зовущую тяжесть бутылки в кармане Сергеев чувствовал каждую секунду.
Что ж, Оляна, пойду. Дела.
Вы из-за того, что они с Запада?
Что?
Уходите сразу Что они оттуда? Враги
Да вы что! Его рассмешила эта ее замысловатая логика; рассмешила и испугала. Нет-нет. Не берите в голову вообще. Дела просто. Еще посидим завтра, поболтаем. Да?
Да
Спокойной ночи, Оляна. Не грустите.
Она как потерявшаяся посмотрела на него и повторила бесцветно:
Да
* * *
А ночью стали долбить в дверь, в окно. Сергеев вскочил, заметался по комнате, не понимая, где он, что происходит. Он был еще пьян, долбеж выдернул из самого глубокого, такого уютного сна. Не выдернул, а выдрал. Так щипцы выдирают из челюсти здоровый зуб
Кто? хрипло, морщась от давления в голове, закричал Сергеев. И ожидал почему-то голос Виктора- Вити: «Выходи, разберемся».
Но услышал другое:
Откройте, это полиция.
«С какого хрена? И следом более осмысленно: За что?»
Мелькнуло, что Оляна покончила с собой. Сергеев ушел, а она повесилась Нет, вряд ли Скорее, это именно по его душу. Он читал, что здесь время от времени арестовывают людей. То ли настоящих шпионов, то ли шьют шпионство, подготовку терактов. А он наверняка вызывает подозрение. Поселился в ноябре у моря, шарится по окрестностям, явно что-то вынюхивает. И вот нагрянули.
«Нагрянули». Сергеев с ужасом почувствовал, что если надавят, то он признается, что шпион, быстро придумает про себя какую-нибудь правдоподобную чушь. Это не над сценарием корпеть.
А что случилось?
Откройте. За окном стоял молодой высокий парень в гражданском. Нам понятые нужны.
Понятые. Значит, с Оляной Дура.
Что случилось? повторил Сергеев.
Необходимо присутствовать при обыске. Не бойтесь. Вот удостоверение.
Человек приложил к стеклу корочки. Фото. «МВД России Старший лейтенант полиции дознаватель»
Удивляясь их силехотя вполне могли оказаться липой, а человек грабителем, Сергеев отпер дверь. Отпирая, мысленно останавливал себя, пугал тем, что сейчас получит в лицо, что лишится ноутбука, денег Но отпирал.
Извините, что в такой час, сказал человек, не делая попыток войти. У ваших соседей обыск. По протоколу необходимы понятые. Чтоб весь дом на уши не поднимать, решили к вам. Пройдемте?
Сейчас оденусь А у каких соседей? «Неужели у Алины с теткой?»
Вон там, через дверь Паспорт не забудьте.
Спустя минуту Сергеев шел по террасе к крайней квартире. Спину щекотали капли водыпытался взбодриться испытанным способом, умывшись холодной водой. Вроде бы получилось.
Проходите, пригласил дознаватель как радушный хозяин.
На кухне стояли девушка Алина в пижаме и наброшенной на плечи кофте и пухленькая в легкой, короткой ночнушке. За столом сидел следователь или второй дознаватель, писал.
Итак, обратился первый к Сергееву и Алине, проживающий здесь Петренко э-э
Михаил Степанович, подсказал второй.
Потише, пожалуйста, разговаривайте, сухо, но без всякого волнения, попросила пухленькая, ребенок спит.
Да, извините Петренко Михаил Степанович подозревается в краже парового котла. Сейчас мы проведем осмотр квартиры. Задача понятых, то есть вас, удостоверить факт нахождения или не нахождения здесь котла Конечно, его здесь быть не может, продолжил первый доверительно и даже с некоторой ироничностью, он попросту в дверь не влезет. Но протокол мы составить обязаны. Игорь, планировку квартиры описал?
Угу.
Итак, пройдемте сюда
Сергеев и Алина заглянули в одну комнату, потом во вторую, потом в душ.
Котла нет, как-то облегченно констатировал первый. Верно?
Сергеев и Алина покивали.
Так и укажем в протоколе.
Второй, который Игорь, стал писать.
Пожалуйста, ваши паспорта Спасибо.
Сергеев уже бывал понятым. Один раз на станции метро «Цветной бульвар» присутствовал при обыске явно обдолбанного паренька, позжев отделении тогда еще милиции на Малой Никитской, где шмонали подозреваемого в воровстве бумажника. И всегда его поражало спокойствие участников. И ментов, и попавшихся, и их, понятых.
Наверняка большинство задержаний происходит с криками, агрессией, заламыванием рук, искренним или притворным возмущением. Но эмоции быстро испаряются и начинается рутина: череда отлаженных операций, не требующих эмоций. Даже если бьют, чтоб сознался, то без настоящей злобы, расчетливо, может быть, с неохотой.
И сейчас процесс обыска, вернее, его имитация, составление протокола происходили предельно обыденно. И жена того, кто сейчас торчит в обезьяннике или уже в СИЗО, скорее всего, получит срок, выглядела спокойной, вернее, просто хотящей вернуться в кровать, с которой ее подняли Она не плакала, не спрашивала, что грозит мужу, не давила на жалость, а стояла и ждала, когда эти мужчины допишут свой протокол и уйдут. И даже голых, крупных своих ног не стеснялась. А что стесняться? Это ее дом. Дома можно и так
* * *
Прочитайте.
Сергеев взял лист, пополз глазами по малоразборчивым завитушкам слов. Быстро устал, и некоторое время просто смотрел в одну точку, делая вид, что читает. Пожал плечами:
Вроде, всё так.
Тогда распишитесь.
Алина взглянула на протокол, наверное, ужаснулась, что нужно столько всего осилить, обернулась к Сергееву: «Точно можно подписывать?» Он кивнул. Она для приличия постояла с листом в обеих руках, шагнула к столу.
Где?
Здесь. И вот здесь.
Скребущий звук плохого шарика в ручке, побежавшего по лежащей на твердом бумаге. Потом еще один.
Паспорт можно? напомнил Сергеев.
Дознаватель подал паспорта.
Мы свободны?
Да-да, конечно, с каким-то сожалением, а может, с печальной завистью ответил тот. Спасибо.
Вышли с Алиной на террасу. Было прохладно, почти светло от множества крупных, ярких звезд.
Покурим?
Да, надо. Она сделала движение, словно достает сигареты из бокового кармана. А, я же в кофте, блин. Пачка в худи осталась.
В чем? не понял Сергеев.