Луч, пробиваясь сквозь щель между занавесками, косо падал на стену. Дробясь и отражаясь во все стороны, он наполнял светом, золотом и радостью весь номер. Край занавески слегка раскачивался, колеблемый ветерком из открытой форточки, и, откликаясь на это теребление, солнечный зайчик на стене тоже дрожал весь и струился. Вот и лисий хвост, вспомнил про сон Феликс. Как странно, что солнечный зайчик навевал мысли про лису. Лиса и заяц, что у них общего? Где одна, и где другой? И все же связь существует. Может, он просто не понимал, в чем ее суть? Может, было что-то еще?
Впрочем, оставим, решил он. Прекрати! скомандовал он себе. Все копания, суть издержки писательской натуры. Человек, родившийся с лопатой в голове, не может не копать. Бросай лопату, бери себя в охапку и вставай.
На полу перед входной дверью сидела крыса и смотрела на него собачьими глазами. Она и была похожа на собаку, находящуюся на посту. Увидев, что Нетрой проснулся, крыса, забавно переваливаясь и семеня, перебежала к кровати. Там встала на задние лапы и потянулась к нему мордочкой. При этом она усиленно нюхала воздух, и ее нос и усы так смешно подергивались, что Феликс не удержался, рассмеялся. Протянув полную тепла ладонь, он погладил доверчивого зверька по голове. Вот чего никогда нельзя делать, зачем-то напомнил себе, так это обманывать чье-то доверие. Особенно того, кто заведомо слабей. Хорошая мысль, надо ее запомнить.
Глянув на часы, не сразу поверил, что уже десять утра. «Ничего себе, удивился он, не слабо придавил!»
Быстро, по-военному, как он умел, встав, кровать протестующе заскрипела под его большим весомон принял душ и спустился в ресторан. Удивительно, но, несмотря на вчерашние очевидные излишества чревоугодия и множественные невоздержания, он чувствовал себя совершенно отдохнувшим. У него ничуть не болела голова и, самое поразительное, он испытывал просто зверский аппетит. Обычно же по утрам после хорошей гулянки он ограничивался чашкой кофе, да и ту не всегда допивал до конца, теперь же ощущал, что вполне способен съесть быка. Ну, быка не быка, а цыпленка он себе вытребовал. Да, пусть будет вчерашний, только как следует разогреть.
Ресторан «Витязь» в утренние часы полностью посвящал себя обслуживанию постояльцев гостиницы, поэтому его обеденный зал, как и днем ранее, был практически пуст. Только пассажиры злосчастного вагона-люкс населяли его. Как приметил Нетрой, все сидели на тех же местах. Он тоже не стал оригинальничать, занял тот же отдельный столик. Несмотря на хорошее настроение, а, может, именно из-за негообщаться ему ни с кем не хотелось. Тем не менее, первой завершив трапезу, проходя мимо к выходу, рядом остановилась Агафья Борисовна.
Доброе утро!
Воистину! согласился с определением Феликс. Он не прекратил жевать, только отнес крылышко цыпленка в сторону, элегантно держа его двумя пальцами и распустив веером остальные.
Как выспались? Настроение?
Все превосходно!
И кушаете, я смотрю, с аппетитом
Обожаю слово кушать! с воодушевлением откликнулся Нетрой. Оно такое уютное, домашнее! Русское, между прочим!
Согласна с вами. Здесь русский дух, здесь Русью пахнет! И все такое прочее.
Между прочим, зря вы насмешничаете. Нигде более, как в такой глубинке, да еще у такой быстрой и длинной речки, как Магистраль, не раскрывается народный характер. Здесь же всего, всего, всего намешано и навалено в кучу. Я это чувствую и приветствую. Да я в восторге просто!
Я не смеюсь, и в этом вопросе полностью с вами солидарна. Но сейчас хочу вас предупредить, и извиниться перед вами.
За что еще?
Я слышала, Борисфен обещал вам сегодня экскурсию по окрестностям Загубинска организовать, так вот, она, скорей всего, не состоится. Дело в том, что он как вчера уехал, так до сей поры еще не вернулся.
У него все в порядке?
Да, на этот счет я не волнуюсь. Просто, по обыкновению, увлеклись немного.
Ну, это дело такое. Понятное. Может, с техникой что? Не звонил?
Там связи нет. В общем, остается только ждать.
Вы не волнуйтесь, все будет хорошо.
Мне перед вами неудобно.
За меня тоже не переживайте. Я как-нибудь сам себя развлеку. Вот, например, докушаю и пойду погуляю. Город посмотрю.
Да тут, говорят, и смотреть-то особо нечего. Одноэтажная Россия.
Едва госпожа Клер ушла, к столику спланировал старый, седой как лунь, Фрол Кассепа.
Ну, ты что? спросил он слету.
Кушаю вот, продемонстрировал ему обгрызенное крыло Феликс.
Я не об этом.
Помилуй, Фрэнки, а о чем ты тогда?
О том. Наши собираются сегодня турнирчик устроить. Будем играть, пока не останется кто-то один. Ну, как обычно, ты же знаешь. Ты как? Присоединишься?
Это ты по своей инициативе спрашиваешь? В смысле, приглашаешь? Или
Это общее мнение. Меня попросили с тобой переговорить. Сказать, что было бы очень неплохо, да просто здорово нам всем с тобой, за одним столом В общем, да, просим.
Слушай, Фрол, я в принципе не против. Но есть одно обстоятельство. Я, как ты знаешь, хайроллер, и мне негоже принижать свой статус, играя по низким ставкам. Не то, что мне самому это в падлу, но пойдет слух, а он, будь уверен, пойдет, я даже знаю, от кого, и меня перестанут приглашать на приличные турниры да за приличные столы. А этого лишиться мне не хотелось бы.
На этот счет не волнуйся, мы понимаем. Ребята согласны играть на высоких ставках, может, и не на таких, как ты привык, но все же. По твоему минимуму, вот так. На турнир, на остров, мы, судя по всему, уже не попадем, поэтому жаться не имеет смысла, да никто и не будет. Плюс, господин Клер обещал помочь. Да он нам просто должен помочь! Выдать всем банкроллы, как командировочные. Или командировочные, как банкроллы.
На Борисфена я бы особенно не рассчитывал. Во всяком случае, сегодня. Он где-то в тайге застрял, и к вечеру может не вернуться.
Ну, когда-то же вернется!
Когда-то, да.
Так что ребятам сказать?
Предварительно, я не против. Согласен. Но все будет зависеть от Борисфена Нифонтовича и его участия.
Не передумаешь?
Можете забросать меня тапками.
Хорошо, так и передам.
Где, кстати, вы играть собираетесь?
Да здесь же! В ресторане. Представляешь, у них и отдельная комната есть, и стол в ней. Я видел, все по высшему разряду! Да у них, мне показалось, целое казино
Даже и не удивлен, что здесь может быть казино, подумал, глядя вослед удалявшемуся Кассепе, Феликс. Ясно, что Мянь-гора и на первом этаже тоже процветает. Если поискать, думаю, у них и целый ипподром с лошадками найдется. И собачьи бега. И гонки на ступах с метлами.
Как и днем ранее, Лимбо, отрешенно глядя в окно, курила тонкую коричневую с золотым фильтром сигарету. Всем своим видом она показывала, что ей ни до чего нет дела и, в общем-то, на все плевать. Зато Маша Хо явно шла на контакт. Она снова мило улыбнулась ему и послала сигнал, потеребив пальчиками воздух. Феликс улыбнулся и махнул в ответ. Тут же помимо воли всплыла перед глазами картинка: Мария в обтягивающих джинсах. Крутейшие, други мои, бедра. Нет, такие вещи Нетрой никогда не забывал. И как писатель, и как, черт побери, мужик, грубое волосатое животное.
Он тщательным образом вытер салфеткой бороду, чтобы ничего в ней не застряло непотребного. Кстати, и сам не любил, когда у кого-то борода выглядела неряшливо, а до этого легко было опуститься. Но, с другой стороны, борода придавала его облику требуемой импозантности, и он сознательно терпел ей причиняемые неудобства. В конце концов, во всем есть свои плюсы и минусы. В общем, утеревшись и расчесавшись, он вышел из-за стола.
В номер решил не возвращаться, а устроить себе прогулку и экскурсию по городу прямо сейчас. Тем более что, как он помнил, провизия у крысы должна была еще быть.
Где ту у вас погулять можно? озадачил он вопросом метрдотеля. На что посмотреть посоветуете.
Метр на самом деле выглядел озадаченным. Даже пожал плечами.
Да что тут у нас смотреть? Ничего особенного. А прогулятьсяидите вдоль по Мухинской.
Что за Мухинская?
Улица. Главная наша. Она вот здесь за площадью начинается, и весь город по кругу охватывает.
Других что, нет?
Есть, как же. Но они короче и перпендикулярней. А на Мухинской все, что в городе есть заметного, расположено.
Что ж, пойду, погляжу на вашу Мухинскую. В честь кого, кстати, назвали? В честь мух ваших городских, что ли?
Точно! Их почета для! ухмыльнулся метр. Мухи наше все! Без них тут, как есть говорю, и жизни бы не было.
Вот это точно
Нетрой вышел на крыльцо. Никуда не торопясь, постоял минут пять, поглазел по сторонам, глянул на небо, вдохнул полной грудью. Увиденное, услышанное и почуянное удовлетворило его вполне. Площадь жила обычной жизнью, ничто ее не возбуждало, не смущало, не ломало ее демократического строя. По небу плыли невысокие белые облака, их было немного и они не мешали никак солнцу насыщать землю светом и теплом. Легкий северный ветерок тащил с Магистрали острый запах креозота, которым пропитывают деревянные шпалы. Надо же, подумал Феликс, шпалы уже давно бетонные, а запах никак не выветрится. Хотя, это, может, на главном ходу бетонные, а там, дальше, на вспомогательных путях наверняка еще деревянные остались. Несмотря на его резкость, Феликс любил этот запахкак, кстати, и запах угольной пыли, и даже гари. Все эти экстремально пахучие снадобья возбуждали в его душе жажду и предвкушение путешествий. Томление особой жилки, настроенной на брожение по свету. Железная дорогаэто путешествия, ветер странствий, семь футов под килем, а путешествовать Нетрой любил. И не только умозрительно.
В общем, ничуть не поколебавшись в своем решении, наш сетератор спустился с крыльца и, повернув налево, зашагал по площади к тому месту, где из нее вытекает улица Мухинская. Единственный, как мы помним, исток.
Улица как улица, обычная вполне. Асфальтовая лента, зажатая с боков двумя рядами пятиэтажек. Показалось только странным, что дорожное полотно было явно приподнято над уровнем земной поверхности, и между ним и тротуарами с двух сторон имелись довольно глубокие кюветы. Они хоть и поросли яркой зеленой травой, все же для города элемент представляли собой диковатый. Тем более что и какого-то большого количества машин вокруг тоже не наблюдалось. Хотя, какая связь между числом машин и глубиной кюветов? Ерунда какая-то.
Так, переваривая в котле смыслового детектора первые впечатления, Нетрой, следуя прямо по дороге, дошел до перекрестка. Перекресток тут был Т-образный. Налево забирала асфальтированная дорога, и вела она, судя по всему, к центру. А вот прямо шла уже дорога с щебеночным покрытием, и куда она шлачерт ее знает. Куда-то на окраину. Что заинтересовало нашего путешественниказдесь по обеим сторонам улицы тротуары были проложены уже деревянные. Феликс даже предположить не мог, что где-то еще сохранилась такая экзотика. Надо же, деревянные тротуары всего в сутках пути от Сальви-Круса! От высокой цивилизации!
Сгорая от желания немедленно испытать невидаль собственными ногами, Нетрой быстро спустился с асфальтового полотна, легко преодолел кювет и выскочил на деревянный тротуар. Потопал по нему, убеждаясь в надежности, и зашагал в направлении окраины. Он мало смотрел по сторонам, а больше под ноги, дивясь настилу и изучая его конструкцию. Конструкция, в общем, немудреная. На землю, скорей всего, на протоптанную здесь прежде тропу, побросали поперечные короткие брусья, лаги, а уже на них настелили и к ним пришили гвоздями попарно обычные трехметровые плахи. Скорей всего, лиственница, доска-пятидесятка. Лиственницаматериал стойкий, но, судя по состоянию настила, здесь ему износ причинили основательный. Значит, не лиственница. Или давно уже сработано, или бревна были с изъяном, да так и постелили, не слишком заботясь, как гладко будет по этим дорогам ходить. Не иначе, зеки тротуары мастерили, соображал Нетрой. А что? Им-то как раз по барабану, кто на этих засеках ногу сломает.
Настил и в самом деле носил следы изрядного ущерба. Доски разболтались, кое-где и вовсе не были прибиты. А где-то и отсутствовали совсем, либо лежал какой-то доски остаток, то половина, а то и треть. И, преодолевая прогалины, приходилось либо ступать по земле, либо, где было возможно, переходить на другую линию настила. А как зимой, когда обледенело, думал Нетрой? Убиться же можно!
Впереди, осторожно обходя известные ей изъяны дороги, шла женщина. Шагая широко и споро, Нетрой ее неумолимо настигал. Из гостиницы он прихватил с собой легкую куртку, и давно уже надел ее, почувствовав, что хоть и лето, и тепло, но тепло как-то относительно. В общем, шел он, перепрыгивая с доски на доску и сунув руки в карманы, и вскоре приблизился к женщине настолько, что стал прикидывать, как и где удобней будет ее обогнать. В этот момент женщина вильнула, куда-то прыгнула и опустилась на край незакрепленной доски. Другой конец доски, как на качелях-балансире, тут же поднялся. Феликс как раз прицелился на ту доску наступить, но вместо этого запнулся о ее край выкинутой вперед ногой, а поскольку плечи его тоже ушли вперед, то по инерции, по ходу движения он и упал.
Он свалился, как куль, беспомощный и спеленатыйдаже не смог выдернуть руки из карманов. Единственное, что успел, так это развернуться во время падения и выставить вперед плечо. Еще голову втянул и зажмурился. Так и врубился плечом в ставшую с грохотом на место плаху. Не сразу почувствовал, что шляпка наполовину вылезшего из доски гвоздя оцарапала ему лоб. А когда почувствовал и осознал, похолодел. Потому что, по всем меркам, со смертью он только что разошелся не более чем в двух-трех сантиметрах. Да, блин, вот так, со всего маху, да виском на железку! Или, другой вариант, глазомтоже приятного мало.
Он полежал так, ничком, еще какое-то время, пока не удалось освободить руки из карманов, для чего ему даже пришлось перекатиться на спину, в другую от гвоздя сторону. Лишь поднявшись на ноги, он почувствовал резкий выброс адреналина. Его тут же бросило в пот и немного в дрожь. Вот так вот и не знаешь, где тебя конец поджидает, подумал он. Идешь себе спокойно, ни о чем таком не думаешь, и вдругбац! а мозги твои уже на гвоздь насажены. Он оглянулся по сторонам. Вокруг не было видно ни души, понятно, почему никто не бросился ему на помощь. А тетка так и шла впереди, не оглядываясь, уже довольно далеко. Она, видимо, даже не заметила, что с ним произошло. А, может, здесь так принято? Упалтвои проблемы! Выбирайся и поднимайся сам. Закон джунглей. Или этой, как ее, тайги. «Твари!» ни к кому конкретно не обращаясь, вылил свое негодование в окружающий мир Нетрой. Повернувшись, он быстро вернулся обратно, на перекресток. Там вновь поднялся на асфальт и повернул к центру. Настроение уже было не то. Это дикое происшествие с падением совершенно выбило его из себя, ему требовалось время, чтобы успокоиться. Ладно, сказал он себе, не мандражируй! Теперьтолько по асфальту!
Лоб саднил, Феликс достал платок и осторожно промокнул рану. Царапина оказалась хоть и не глубокой, зато длинной, перечеркивала весь его широкий, как у быка, лоб. Твою мать, ругался он. Негодовал вообще, по поводу негодного миропорядка, но и себе, любимому, спуска не давал. «Никакой координации! Даже сгруппироваться не успел!» укорял он себя. Позор! А тут еще заметил, что при падении на те дрова зацепился коленом и выдрал клок из штанов. Немного там, может, пару ниток, но, блин, вот оно ему было надо? Потянулся вправлять задир, почувствовал, как протяжной болью отозвалось ушибленное плечо. Конечно, чай, не юноша, не молочный поросенок, но муж, сто килограммов чистого веса. Больше. И дуб на землю упадет, расколется, а он Не дуб он, не в том смысле, но, зараза, как же больно! Не хватало еще сломать себе что-то.
В общем, пока мысли Нетроя были заняты личными переживаниями, за внешними обстоятельствами он следил постольку-поскольку. То есть, невнимательно. Потому достаточно неожиданно для себя оказался на следующем перекрестке. О, здесь уже было заметно, что это если не самый центр, то один из городских центров точно.
На пересечении двух заасфальтированных улиц располагалось несколько магазинов, все одноэтажные и деревянные, выкрашенные по местным обычаям частично уже облупившейся и выгоревшей на солнце масляной краской, голубой, зеленой и еще какой-то. На каждом здании в качестве основного использовались разные цвета, а вот детали и архитектурные излишества окрашивались уже, как Бог на душу положит. Получалось стильно. Феликс сразу окрестил этот стиль «среднерусский рандомный». Не сходя с места, только поворачиваясь кругом, он опознал магазин «Продукты», магазин «Хозяйственный» и еще какую-то «Зарю». Народу и машин, к слову сказать, наблюдалось довольно много. И те, и другие двигались неторопливо и как-то отрешенно, по формулировке опять же Нетроя«как мухи в дихлофосе».