Они с ней в несколько дней подружились, будто вместе выросли. Мари принялась учить его грамоте, а Габриэль в благодарность рассказывал ей разные истории. И что когда-то слышал от бабушки, и что запомнил на церковных службах из Священного писания. Вообще, Мари не была набожна, как все они. Многие из библейских рассказов и притч были ей внове. Зато она бережно хранила молитвенник матери в память о ней, хотя почти не раскрывала. Но Габриэля всегда слушала с удовольствием. А он втайне мечтал подарить ей серебряное колечко. Даже утаил немного денег, но все не смел, не решался Разве можно вот так, будто своей суженой? Да кто он перед нейтакой красавицей, такой желанной? Калека колченогий Мари была очень ласкова, жалела его по доброте, но и только. Никогда в жизни не был он так счастлив, как возле нее. И никогда с такой болью не саднило в душе. Не прежней тупой тоской, а острой иглой в самое сердце.
* * *
После ужина они с Фокусником сидели на постоялом дворе около своей повозки. Фокусник покуривал трубку, а Габриэль просто так, рядышком, к табаку он еще не пристрастился. Все давно улеглись спать, а они тихонько разговаривали да поглядывали на южное небо А звезд было видимо-невидимо, и чудо, каких ярких! Фокусник для ночлега обычно спрашивал две комнаты, однудля Мари и Розали, вторуюсебе и маленькому Лукки. Ради уважения от хозяиначтоб не считал их за табор, и чтобы красавицы были под приглядом. А мужчины ночевали в повозке. Фокусник старался себя не ронять, и никогда не показывал фокусов просто для потехи постояльцев. Только если развязанные кошельки опережали просьбы.
А сейчас он досказывал очередную байку из их кочевой жизни. Габриэль любил его послушатьчего только занятного и поучительного не узнаешь! Ночь была теплая, бархатная. Не ночьа дивная благодать Сладко пахло цветами, без умолку звенели цекады Изредка фыркали под навесом лошади и где-то среди ветвей посвистывала ночная птица. Фокусник взглянул на повозку, где легко порхала нарисованная Мари, обнял Габриэля, потрепал отечески по плечу: "Эх, тебе бы не с нами ездить, а поступить в подмастерье к хорошему художнику! А потом найти в большом городе стоящую работу." Габриэль уронил руки на колени, ткнулся в них лицом и обреченно вздохнул. Фокусник утешительно погладил его по головедопекли парня
Не сдержал Габриэль слез Стал мучительно вспоминать, как его прогнал от себя художник, из-за увечья прогнал. Возразить ему было нечего, но как же больно слышать! Какое выпало несказанное счастье, когда он принял его в ученики, и чем все закончилось А он твердо уверен, что смог бы стать хорошим мастером. Фокусник молча вздыхал над горестной историей, попыхивая трубкой. В жизни никто с такой отзывчивостью Габриэля не слушал. Именно так, как просила истосковавшаяся душа Отец сходу обрывал начатый разговор, а матушка начинала жалеть, не вникая. Где ей, с вечными горшками да сковородками, понять его маету? И вздохнув, он шел принести ей дров или брался за веник.
А Фокусник, чувствуется, искренне хотел бы ему помочь. "Никто своей судьбы не ведает, а другиеи подавно. Но стезю, ему назначенную, человек сердцем угадывает. И ты погоди отчаиваться, мы что-нибудь придумаем. Может еще выпадет тебе удача, не пропадать же с таким редким умением!" Габриэль не спорил и молча кивал А про себя-то знал, что никуда от них вовеки не уйдет. Что одной он дышит отрадой, и одна у него стезябыть рядом с Мари и всей душой служить ей. Всю жизнь ради нее положить, сколько сил достанет И пока она с другим не пойдет под венец. Но таких слов он и под пыткой не осмелится произнести вслух.
Фокуснику тоже захотелось поговорить по душам: "И я ведь когда-то сбежал Мало того, увез с собой девушкубудущую мать Мари. Элиза была дочерью хозяина цирка, а я в тех краях странствовал в молодости. Всегда мне было скучно на одном месте. Увидал их представление и решил в лепешку разбиться, чтобы в том цирке работать. Главное, увидел чудесную девушку, которая танцевала на канатедивно танцевала! Влюбился в нее, как и представить себе не мог, хоть был уж не мальчик и разные встречал в жизни искушения. Но тут все на свете забыл! Хозяин, ее отец, велел показатьчто я умею. Ему понравилось, и он позволил участвовать в нескольких представлениях, а там видно будет. Но вскоре меня до ненависти невзлюбил, заревновал ко мне свою дочь. Кто я такой? Перекати поле, без гроша за душой. А с Элизой мы лишь взглядами обменялись, и все было навеки решено!
Через короткое время ее отец вовсе отказал мне в работе, тем более что у них в цирке уже был свой кудесник. Элиза робко заикнулась, прося за меня, но он стал метать такие громы и молнии, что о согласии нечего было и думать. Одним словомвыгнал взашей. А она осмелилась бежать со мной, не раздумывая. Так горько плакала и говорила, что не переживет нашей разлуки. Я тоже любил ее без памяти и взял грех на душу, увез девушку от отца. Он нас обоих проклял вслед. По его злобе потом и вышло.
Сначала все было хорошо, по дороге мы обвенчались в маленьком городке. Прибились к странствующему цирку и жили очень счастливо. Я работал, как одержимый для своей Элизы, старался подкопить на будущее. Она ведь ушла в чем была, только немножко карманных денег на булавки. Это одному мне ничего не нужно, а ради жены горы пытался свернуть. Однажды в большой праздник, когда повсюду веселье и по улицам гуляют ряженые, я счастливым случаем попал в вельможный дом. Там было много знатных гостей, столы ломились от угощений, а винаморе разливанное И до того всем понравились мои фокусы, что разгулявшийся хозяин очень щедро меня наградил. Прямо сказатьсверх меры. Я сразу смог купить лошадь с повозкой и сговорил ехать с нами Розали и Жанно. А вскоре родилась наша дочурка Мари, вся в красавицу-мать. Она и научила ее танцевать на канате, еще успела Двое других младенцев у нас потом умерли. А как-то раз Элиза сильно простыла на выступлении, к ночи слегла, и в неделю ее не стало."
Глава 5
В одном городе, на рыночной площади Габриэль увидел двух цыганок. На одной была необычайно яркая шаль. Алая, будто маков цвет или огненные всполохи по углям, или закат перед ливнем. Шелком вся переливалась Вот бы такое платье для Мари! Ее любимый голубой цвет, и правда, очень под стать ее нежной красоте, но Габриэль вдруг подумал, что алый добавит куража танцу. Он будет вспыхивать ярким огоньком, видным отовсюду. Никто мимо представления не пройдеткаждый остановится полюбоваться! И сборы их увеличатся. Тогда можно купить что-то нужное, хорошую флейту или добротную сбрую лошадям. Нет, прежде всегонарядную накидку для Мари.
Как привязанный, Габриэль шел за цыганкой и все не решался окликнуть. Та, почувствовала его взгляд, живо обернулась и повела въедливой скороговоркой, как обыкновенно они зубы заговаривают: "Вижу, погадать хочешь, красавец? Посеребри мне ручкувсе, как есть, расскажу. Все тебе поведаючто было, что будет, что в душе таится, чем сердце успокоится." Габриэль перебил ее: "Не надо гадать. Ты мне лучше шаль свою продай." Цыганка удивленно протянула нараспев: "Ша-аль?.." А сама быстро оглядела его, прикидываясколько можно взять с этого чудака? Скосила глаза на калечную ногу, дернула бровью: "Верно, для милой своей хлопочешь, угодить надеешься?" Габриэль уклончиво пробормотал, что для сестры. Цыганка усмехнулась, скинула с плеч шаль: "Ладно, бери. Спрошу недорого, но знай, что лишь цыганке она счастье принесет, а для других печалью может обернуться." Габриэль молча протянул деньги. Беря их, она чуть задержала его ладонь, глазами по ней чиркнула. Он сердито выдернул руку и быстро захромал прочь, а цыганка печально посмотрела ему вслед.
Розали с Мари быстро сшили платье в четыре руки, и даже бахрому на юбку ловко приладилиах, как будет играть в танце! Чудесно вышло, вроде алые лепестки на ветерке играют! Они привыкли все делать в дорогечинили одежду, убирали друг другу волосы, вязали чулки, занимались с собачками. Фокусник разминал руки с картами, заодно объясняя свои хитрости Нико. И развлекал всех рассказамион был кладезь всевозможных историй. Бланше учил мальчика играть на дудочке, и смышленый Лукки мигом перенимал новые песенки. Молчун Жанно собирал разорванную цепьбыл у него особый секрет. Или задумчиво подстригал усы, глядясь в начищенный песком чайник. Вся их жизнь проходила в дальних переездах из города в город. Лишь Великим постом начиналось вынужденное безделье, и они отдыхали в какой-нибудь уютной деревушке, где было и сытно, и дешево.
* * *
Однажды на представлении к толпе зрителей подошли три вооруженных стражника. Они всегда ходили для порядка по рыночной площади, и особенно усердно в том ряду, где были винные торговцы. Один из стражников увидел канатную плясунью и сперва так и прирос к месту. Потом начал пробираться ближе, ближе, и наконец встал впереди всех. Стоит и глядит на девушку в упор. А Мариэлла плавно скользила по канату, будто тонкая струночка пела! Будто алый весенний цветок тянулся к небу Глаза и лицо у стражника стали наливаться кровью, а волосатые кулаки все сжимались и разжимались. Когда Мариэлла соскочила с каната и раскланялась, он вдруг качнулся к ней и грубо схватил за рукуа ну, крошка, пойдем с нами! да крепко так стиснул, до синяков. Она, бедняжка, дернулась было и ласково так стала упрашивать господина стражника отпустить ее. А второй стражник загоготал во всю глотку и еще стал подзуживать первого. Третий, правда, хлопнул его по спинемол, брось ее, пойдем! Но красномордый лишь огрызнулся через плечо.
Подбежал встревоженный Фокусник, засуетился рядом Но как спасти дочку? Он что-то горячо зашептал стражнику, но тут и его красноречие не помогало, красномордый девушку не отпускал. Мариэлла билась птичкой в силках, отчаянно вырывалась, по щекам текли слезы А на лице был такой смертельный ужас, что народ всерьез заволновался. Женщины испуганно вскрикивали, мужчины громко зароптали. Фокусник, как мог, увещевал стражников и пытался подступиться к красномордому. Одной рукой тянул его за руку, чтобы отпустил Мари, другой торопливо вытаскивал из-за пояса свой кошелек. Но второй, гогочущий, со всей силы ткнул его кулаком в грудь и отшвырнул назад. Фокусник споткнулся о край ковра и неловко упал.
Все вокруг ахнули и оторопели, взвизгнул чей-то ребенок. Третий стражник начал отгонять людей назад и мрачно покрикивал: "Ну, что столпились, чего тут не видали? Живо все расходитесь!" Подбежал Жанно, быстро помог Фокуснику подняться и что-то виновато ему забормотал. Конечно, он смог бы голыми руками убить стражника, но честно сказатьиспугался. Не столько за себя, хотя его тут же увели бы в тюрьму и казнили, а за жену Розали, за сынишку, да и весь цирк сразу выгнали бы из города. Но главноеРозали. Жизни не мыслил без нее и не решился пожертвовать собой даже ради беззащитной Мари.
А красномордый уж вовсе взбеленился, хрипит, дышит ей в лицо перегаром. Больно дернул на себя и потащил вон из круга. Она его зубами за рукухвать! так он другой лапищей ударил ее по лицу. Фокусник кинулся на землю и обхватил стражника за ноги, не давая идти. Красномордый бешено заругался, забрыкался и затопал, скидывая помеху. Но свою добычу не выпустил. Розали тоже поспешила на выручку Мари, повисла на руке у стражника, умоляя оставить девочку, но все напрасно. А толпа угрожающе надвигалась Тогда гогочущий заорал на всю площадь: "Вы чтобунтовать? Всех поубиваю!"
Вдруг сбоку к красномордому метнулся Габриэльда, зверем метнулся! и с размаху ткнул в горло маленьким ножиком. Был у него такой, почти игрушечный, каким мальчишки выстругивают палочки, но острый, как лучшая бритва. Всегда держал его при себе, чтобы очинять карандаши и разрезать бумагу, а носил в кожаном чехольчике на шнурке. Вот им со всей силы и ударил. Красномордый всхрипнул, из шеи кровь хлынула, и он грузно повалился навзничь. Хорошо, что кулак разжался, и тут же Мари выскользнула.
Но раньше, чем он рухнул, в грудь и спину Габриэля вонзились сразу два клинка! И он, сердешный, без единого стона тихо упал замертво. Мари от ужаса вскрикнула и прижалась к Розали, обе безутешно заплакали. Стражники переглянулись меж собой, потом зловеще обступили Фокусника: "Ты пойдешь с нами!". А он упал на колени рядом с мертвым Габриэлем, уронил голову ему на грудь и весь от рыданий затрясся. Стражники уставились на него и медлили Он поднял к ним измученные глаза: "Вы друга своего потеряли, а ясына любимого. Возьмите все деньги, только помилосердствуйте! Дочку мою сиротой не оставьте за что ей?" а сам протянул им кошелек и опять припал к убитому. Стражники переглянулись, деньги в руке на вес прикинули и забрали. Гогочущий напоследок рявкнул: "Чтоб духу вашего в городе не было, не то костей не соберете!" И красномордого своего уволокли. Люди молча расходились, опустив головы А Жанно перенес тело Габриэля в повозку, до отпевания.
В городской собор, что стоял на площади, Фокусник, понятное дело, не сунулся, а поспрашивал по окраинным улицам, по маленьким церковкам. Последними грошами надеялся поклониться священнику, чтобы упокоить Габриэля по-христиански. Но никто не согласился отпевать чужака, да еще убийцуслух про это быстро по городу разлетелся. Даже слушать не хотели, чуть ли не вон гнали. Так и схоронили его в неосвященной земле, вдалеке от города у подножия зеленой горы. Вытесали простой деревянный крест, на котором черной краской тонко вывели "Здесь лежит Хромой Габриэль, двадцати лет от роду, который погиб, спасая свою возлюбленную." Сами отходную молитву над ним прочитали. В общем, простились, как умелиоплакали от чистого сердца, с вечной к нему благодарностью.
И уж сколько лет прошло, а могилка до сих цела. И крест с надписью по-прежнему стоит, никто его не тронул. Откуда я знаю? Странные люди про то сказывали, а они видели своими глазами. Может, и не все доподлинно так было, но раз могилка естьто и любовь его была. Которая больше жизни. И значит, нет никакого обману. А тебя, Лизавета, ничем не проймешь, бесчувственная какая-то уродилась. Вон Матреша, гляди, в три ручья плачет о нем, жалеючи. Так-то Ну, девоньки, покуда прощайте. У Авдотьи в кухне, поди, уж и самоварчик поспел. Благодаренье Богу, привечает еще барыня старую кормилицу, дозволяет мне зайти чайком угоститься.
Автопортретный эксперимент
Глава 1
Катаясь в мягкой шелковистой траве, они с упоением гладили и лизали друг друга Вседругие не делали так из-за густой шерсти, а им с Ивэ нравилось ласкаться, особенно Иноруон даже урчал от удовольствия, зарываясь лицом в ее душистое тело, и все не мог надышаться Но вседругие и вообще на них не похожи даже на вид, они редко ходят выпрямившись и не смеются никогда. Хотя Ма добреет, когда ей улыбнешься, но до сих пор может влепить крепкую затрещину, если что не по ней. Не говоря уж о гневе Самого Главного, с которым и вовсе не поспоришь. Поэтому Инор из всей их большой семьи любил одну лишь чудесную Ивэ, особенно на этой укромной поляне. Такой, как здесь, он ее никогда и ни с кем больше не видели это была только его Ивэ и только их двоих восхитительная тайна! Потом она начинала тихонько повизгивать, вся изогнувшись и откидываясь назад, волной разметав каштановые кудри. Этого сладостного момента Инор всегда дожидался терпеливо и нежно предвкушая
А потом они долго лежали рядом в блаженной истоме и тихо дремали, прикрыв глаза. Солнечные блики, легко просеиваясь сквозь кружево листвы, играли на их разгоряченных загорелых телах, и тонкой рукой с обкусанными ногтями Ивэ ласково обнимала его плечо. И как всегда, они не заметили подкравшегося к ним верзилу Токса. В кустах промелькнула темная всклокоченная голова, и жадным блеском сверкнули из-за веток глаза. От сильного пинка Инор, скорчившись, откатился в сторону и взвыл в голос, но никто из своих не мог его услышать и помочьне зря они уходили сюда, подальше от всехдругих. А полусонная, растерявшаяся Ивэ даже и приподняться не успела, дикарь сразу прижал ее к земле, почти всю закрыв длинными спутанными волосами.
* * *
Тяжко вздохнув и неумело выругавшись про себя, Рон крутнул кресло и отвернулся от панорамного монитора к большому аквариумууспокоительной живой картине. А что толку смотреть, если чуть не каждый день перед глазами возникает одно и то же невыносимое зрелище? Кому приятно видеть, как твоего двойника, а фактическитебя самого подло лупцует здоровенный парень и наваливается на любимую девушку. На запах что ли приходит этот мерзкий Токс? А наши наивные голубки все блаженно дремлют и умнеть, похоже, не собираются. Ронни незаметно покосился на женузря он повернулся так резко, а впрочем Положив руку на сенсорную панель, Эви мысленно передавала свой обязательный, и почти неизменный в последнее время, комментарий в журнал наблюдений. Но на экран даже не глядела, привычно сидя в пол-оборота и склонив головуэтот сценарий она успела выучить наизусть. Легко представить, как ей самой тошно от почти ежедневного унизительного зрелища.