Я вас слушаюона ответила сухо и даже несколько неприязненно. Звонок явно был не частного характера; искали сотрудника газетысудя по обращению с отчеством. Свои обычно называют её просто Ларисой. Но по негласным правилам их «Обоза» домашними номерами имели право пользоваться только друзья и начальство. Остальныемилости просим к редакционной связи и в присутственны часы.
Только-только настроилась на писучий лад, как вот тебе пожалуйтеотрыв от производства!
Последовало короткое молчание, после чего трубка сдавленно прошептала:
Мне необходимо с вами встретиться.
Нет проблемЛариса разом повеселела от того, что возникшая помеха легко устранима. Приходите в редакцию, встретимся.
Мне нужно не в редакции и как можно быстрее.
Что за срочность? опять недовольно-сухо спросила она.
Это не по телефону.
Короткая пауза:
Быть может, я к вам домой зайду? Прямо сейчас?
Вообще-то у нас не принято проводить встречи на дому и даже беспокоить («беспокоить» было подчёркнуто интонацией) по домашним номерамначала было Лебедева, но голос в трубке перебил:
Я всё это знаю, Лариса Петровна. Поверьте, кабы не крайняя нужда, не стала бы обращатьсяв извиняющихся интонациях сквозило уже отчаяние.
Лариса с сожалением глянула в сторону призывно светящегося монитора, немного подумала, и с внутренним вздохом сказала:
Хорошо, приезжайте. Адрес знаете?
Да, мне подсказали
Но имейте ввиду: у меня не выходной, а отписной (опять особая интонация) день, работы много, так что
Да, я понимаю, скоро буду
Лариса едва успела сменить уютный тёплый халат на джинсы с водолазкой, как в дверь позвонили.
Под окнами, что ли, стояла? раздражение нарастало. Впрочем, чем быстрее, тем
Распахнутая дверь явила на пороге полноватую ссутулившуюся фигуру дамы лет сильно за сорок:
Это я вам звонила
Здравствуйте, я Лариса Лебедева. Вот вешалка, тапочки, и проходите за мной.
Женщина поворачивалась неуклюже, казалось, она занимает собой всё пространство прихожей, даже, пожалуй, всей квартиры.
Эк у неё проблемнепроизвольно отметила Лариса. Иметь дело с подобными людьми ей уже приходилось. Иной и низенький, и худенький, а начнёт о своём говорить, так займёт всё вокруг.
Пройдя в комнату, посетительница, как большая нахохлившаяся индюшка, примостилась на краешке дивана. Она всё подбирала и подтыкала под себя подол мешковатого платья, будто стараясь занять как можно меньше хозяйского места. Женщина вызывала двоякое чувство. С одной стороны, её отчего-то было жаль, с другойжалкий вид раздражал. Лариса подумала, что надо бы напоить эту птицу чаемтой, верно, позавтракать вряд ли удалось, по газетчикам бегать не ближний свет. Вышла на кухню, не спрашивая согласия, заварила в чашке из ещё не остывшего чайника пакетик «липтона», положила на тарелочку остатки сыра с колбасой и молча поставила сервированный поднос перед гостьей. Та так же молча приняла угощение и на выдохе быстро выпила дымящийся чай, кивнув благодарно головой. На колбасу, видать, сил не осталось
Как ваше имя-отчество, и с чем вы ко мне пришли? Лариса, всё ещё надеясь на возможность посвятить день работе, хотела придать разговору краткость и конкретность. Факты, факты и только факты. Сопли оставляйте за порогом редакции (в данном случаеза порогом её квартиры). Соплей и сахара мы и сами в любом количестве в материал намешаем. На это журналисты большие мастера, учить не надо.
Женщина будто встрепенулась, став ещё больше похожей на испуганное пернатое:
ЯЕлена Кротова, Елена Николаевна
Кротова, Кротова Кто у нас Кротов?.. Неужели тот, правая рука Мурина, богатенький буратино из новых? прокручивала в памяти Лариса. Или другая какая Кротова?
Будто прочитав Ларисины мысли, Елена Николаевна подтвердила:
Да, мой муж Валерий Кротов. Был помощником у депутата Госдумы Мурина, теперь предприниматель. О нём вы, возможно, слышали.
«Возможно слышали»! Да кто в этом городе не слыхивад о Кроте, прорывшем свои ходы во всех коридорах власти, бизнеса и криминала! мысленно всплеснула руками Лариса. Мурин хоть и давно слинял в Москву, а региона не отпустил. Оставил здесь на хозяйстве Крота. Тот и хозяйствует с редким усердием заправского «братка». Но чего понадобилось от корреспондента «Вечернего обозрения» его благоверной? Журналисты, вроде, с публикой такого сорта, как Валера Крот, по разным дорожкам ходят. Во всяком случае, пока.
С Муриным приходилось пересекаться, о Кротове тоже наслышаназаметно холодеющий тон.
Елена опять встрепенулась и подняла на Ларису ещё более извиняющиеся глаза:
Я его бывшая супруга, мы давно в разводе. Но дети у нас общие, четверо.
О Господи! Депутаты, «братки», теперь ещё и общие дети! Ну какое отношение это имеет к её скромной персоне?! Давай уже, не тяни, говори, чего нужно, и уходи! Наверное, рассчитываешь слово замолвить в нашей газетке за папашу-бандюгана? Так это не ко мне, это начальство назначает, кому заказухи кропать.
А дело-то у вас ко мне какое?
Помогите мне защитить детей! вдруг почти истерично выкрикнула Елена Николаевна, видимо, не совладав с внутренним напрягом. На глазах слёзы, вот-вот разрыдается, как недавно по телефону. Этого только и не хватает для создания творческого настроя
***
Повисла пауза. Лариса только теперь заметила, как не прибрана и не ухожена женщина, как грубы её потрескавшиеся руки, потёрта одежда без единого украшения, старомодна обувь. Не похожа на мамашу малюток одного из самых состоятельных людей города.
Успокойтесь, хотите ещё чаю? И расскажите всё по порядку.
Лариса принесла ещё чашечку, которую Кротова опять выпила с жадностью. Слёзы немного улеглись, и она начала свой путаный рассказ. Чтобы не утонуть в массе подробностей и отступлений, Ларисе приходилось то и дело переспрашивать Елену, внося уточнения в блокнот. Она всегда дублировала диктофон рукописно, это помогало в дальнейшей расшифровке фактуры.
Нет, Елена Кротова пришла к одному из самых цепких корреспондентов Зауралья совсем не для того, чтобы помочь отцу своих дочерей. В течение их почти серебряного брака она много раз помогала Валере, как умела, это правда. Тот с соседом повздорил и подралсяона выступала миротворцем, отводя от каталажки. Умыкнул оргтехнику с предприятия, где проходил практикуразжалобила судью четырьмя крошками-дочками. В их когда-то совместной фирме муж не раз «кидал» заказчиковпо-бухгалтерски разруливала скандалы. Бессчётное число раз сражалась она с мелкими и крупными недоразумениями, чаще всего криминального свойства, которые то и дело создавал вокруг себя Валерка, чтобы непутёвый супруг отделался малыми наказаниями, чтобы семья не распалась, чтобы дети росли при отце и в достатке. Всё казалось: вот-вот остепенится папаша, опомнится, станет серьёзным человеком.
Обычная ошибка любящей души
Но пришло время, и с глаз Елены Николаевны окончательно спали розовые очки. Никогда, поняла она, человек этот, которого прежде не было роднее, не станет ни порядочным, ни честным, ни добрым, ни щедрым. Он сам выбрал путь по скользкому краю, упиваясь жаром всеволия и мнимого возвышения над другимитеми, кому претит такой путь. Теперь её мучило лишь одно: души детей. Как не разбить, не изуродовать их? Ведь придёт же к дочерям осознание того, что за монстр их отец, и на что он способен; во что вообще может превратиться человек с его взглядами на мир?
Но если все будут знать, какими булыжниками мостится его дорога, то, может, дочери отвратятся от такого папочки?
С такими надеждами и пришла Кротова к Ларисе.
Елена Николаевна говорила и говорила. Пошёл третий час, как начался этот монолог. Лариса, забыв о намеченных делах и пометках в блокноте, слушала, не перебивая, и стараясь не упустить логических нитей повествования. Дважды мигал глазок диктофона, говоря, что данная дорожка закончилась и нужно переключаться на другую. Дважды вскипал чайник и поглощались бутерброды. А истории этой, казалось, не было конца. Каждая деталь, каждый пример были уместны, важны, показательны.
Наконец, многодетная мать выдохлась. За время своего рассказа она, казалось, даже осунулась, и теперь сидела молча, находясь ещё где-то в дальних и близких воспоминаниях. Лариса тоже молчала. Её если не потрясло, то уж точно до крайности взволновало услышанное. Но, втискивая в сознание излившийся на неё поток слов, она по профессиональной привычке уже начинала прикидывать, что может получиться из такой огромной и необычной фактуры. «Друг депутатавраг детей», «Браток»-воспитатель», «Растлитель дочерних душ» и другие глупости вроде этих заголовков назойливо вертелись в уме. Как подать материал? На чём сделать акценты? В конце концов, Кротова за тем к ней и пришла, чтобы уже сразу получить ответ, можно ли опубликовать её историю, или нет.
Вот что, Елена Николаевна. Не скрою: вы меня огорошили, я даже в некой прострации. Тема важная и интересная, публикации в такой газете, как наша, вполне достойна. Но мне нужно подумать и посоветоваться с руководством, как её подать. Тут ведь какой нюанс: всё будет излагаться с ваших слов, исключительно и только с ваших. Дочери, как вы говорите, подтвердить их правдивость не смогут и не захотят, так? В этом случае вы обязаны будете подписать готовый к публикации текст.
Да-да, конечно, какой разговор, засуетилась Кротова. Я готова всегда, в любое время вот телефон, звоните, прибегу тут же.
Она неуклюже поднялась и бочком пробралась к выходу. Но, уже надев своё до предела заношенное пальто, вдруг повернулась к Ларисе и шёпотом, хотя они и были одни, снова принялась говорить:
Вы поймите: ведь Кротов и в самом деле бандит, я точно знаю. Есть на нём кровь, только пока не доказано.
Так об этом не мне, а прокуратуре сообщать нужноЛариса чувствовала, что омут, в который окунала её Кротова, становится всё глубже.
Я и хотела. А он прокурору наказал меня не слушать. Знаете ведь, какие у него связи. Прокурор меня на порог не пустил: вы, сказал, нынче в разводе, стало быть, никакой не свидетель, и слушать вас незачем. Теперь вот я со страхом жду, разоблачат моего бывшего, или нет. Да и на самом-то деле я толком ничего не знаю, только по болтовне младшей дочери сужу.
От последних слов Кротовой у Ларисы опять похолодело внутри: история стала казаться ещё более оглушительной. Да брось ты! Просто нервы стали ни к чёрту, если в любом слове мерещится опасность.
Ладно, как бы там ни было, я начинаю работать над вашим материалом, а вы всегда будьте на связи. Всего хорошегоЛариса, наконец, простиласссь с посетительницей, спутавшей все её сегодняшние намерения.
Когда тяжёлая аура Кротовой вслед за ней исчезла из прихожей, Лариса облегчённого вздохнула.
***
Перво-наперво было решено сделать техническую часть работы и подготовить текстовую расшифровку рассказа Елены Николаевны. Руки привычно заскользили по клавиатуре, переводя звуки в машинописные знаки. Рутинное занятие, но позволяет несколько расслабить нервы, порядком напряжённые после тяжёлой встречи.
Постепенно мысли, связанные с Кротовой, перетекли к её собственным делам. Лариса задумалась о своей жизни. Стала бы она так же отчаянно биться за чистоту нравов своих детей, так распластываться над семейным гнездом? Возможноесли бы у неё, как у Кротовой, их было четверо. Хотя отношение к детям определяется уж точно не их количеством. Даже наоборот: нередко в многодетных семьях родители не заморачиваются чересчур пристальным вниманием к каждому дитяти. Растут и растут, как Господь управит. Этакая саморегулируемая в плане душевного здоровья система.
У неё-то самой всего один сын, и тому она не может дать ума: мальчишка растёт в основном в бабушкином доме, у матери бывает реже, чем там. Ларисе же вечно некогдакомандировки, пресс-конференции, срочные материалы, сдача газеты Ни накормить ребёнка толком, ни уроки проверить, ни на тренировку проводить. Современная мать, одним словом. И отец не лучше.
Отец Вон Кротова, чтобы её муж оставался при детках, из кожи лезла, сглаживала даже его криминальные делишки. Понимала, прощала, гордости своей наступала на горло, заслоняла, в сложные времена становилась опорой. Хорошо ли, плохо ли, но так понимала свой женский и материнский долг.
А Лариса?
Она даже толком не знала, что делает муж в своём НИИ. А стоило ему единожды засмотреться налево, она тут же без долгих объяснений собрала Олегу чемоданчик и подала на развод. Сын будет расти без мужского плеча? Ничего, сейчас многие так растут. У Сашки, считай, полкласса матерей-разведёнок. Она разве из другого теста? А теперь себя же накручивает про всякие соблазны улицы. Жил бы рядом с отцом, было бы парню не до улицы.
Лариса вздохнула, откинулась на спинку кресла, ненадолго прерывая расшифровку. Олег и в самом деле был родителем хорошим и любящим. К его контактам с Сашкой она даже ревновалатакое между ними царило взаимопонимание. Но теперь вот перевёлся в другой город, наезжает раза два в год, за 5 лет сын совсем от него отвык. Там, поди, и семья другая завелась, свои детки в проектах. А они тут с Сашкой сиротеют
А ведь когда инициировала развод, такую будущность прокручивала в уме не раз. Но не отступила. Всё потому, что уже был, жил в глубине её души червячок, ждавший спускового момента. Лариса давно понимала, что их брак с Олегомтипичный студенческий союз, во взрослой жизни сошедший почти на нет. Они перестали испытывать друг к другу настоящий интерес, человеческий и супружеский, хотя были даже дружны и безукоризненно вежливы в общении. Ушла скоротечная молодая страсть, оставив не тёплую привязанность, а тягостную пустоту, которую скрашивали лишь обязательства перед сыном. Они отдалились друг от друга, им было скучно рядом. Исчезали общие интересы, наконец, ушло супружеское ложе, каждый спал в своей постели. И деваха, скорее всего, случайная и не слишком-то нужная Олегу, появилась на их семейном горизонте лишь ради заполнения создавшегося вакуума. Он был не её человек, пусть и хороший, и семейственный, и чадолюбивый. И права она была, что тогда одним ударом разрубила туго затянутый узел!
А как бы Кротова поступила на её месте?..
Тьфу ты, далась тебе эта Кротова! в сердцах прикрикнула на себя Лариса. Нашла чью кольчужку примерять! Не дай Бог никому таких проблем, как у неё, а ты её мерилом ставишь. И вообщечто сделано, то сделано; потерявши черепушку, неча выть по волосам.
Встряхнув головой, словно скидывая с себя эти самые снятые волосы, Лариса снова включила диктофон и продолжила набирать текст.
Уже за окнами легли ранние синие тени февральского вечера, уже в западном окошке прорезалась и быстро истаяла алая полоска заката, а она всё сидела над записью. Расшифровка заняла весь остаток дня, поэтому на другие заметки времени осталось совсем немного. Почти перед сном удалось накатать репортажик из школы-интерната, удостоенного посещения мэра, да по жалобе читателей обгавкать работу почтового отделения. Материал о туалетах откладывался до лучших времён. Лизетта опять будет ворчать, что Лебедева мало сдала
Глава 2
Редкое дело схоже по интенсивности и напряжённости с производством средств массовой информации, будь то газета, радио или телевидение. Ежедневно и даже ежеминутно оно требует заброса в свою топку всё новых порций корреспонденции: новостей, репортажей, интервью, исследований, расследований, а также огромного иллюстративного ряда. Умерить аппетиты этот жерла нет никакой возможности: давай! давай! давай! В шальном ритме, жизни скачут информационные монстры, закручивая тугой спиралью существование всех, кто оказался на их орбите. Ни остановиться, ни отдышаться, ни одуматься Давай! Давай! Давай! Работа всегда, без разбора на день и ночь, на то, здоров ты или болен, сыт или голоден, хочешь или не желаешь. Взялся тянуть журналистскую лямку, значитдавай! давай! давай!!!
Как и предполагала Лариса, ответственный секретарь редакции Елизавета Григорьевна Вешкина, за глаза именуемая Лизеттой, поджала и без того тонкие губы:
Что-то ты, Ларочка, грозилась завалить нас материалами, а сдаешь всего ничего: четырёх тысяч знаков не наберётся. И это за целый день отсутствия! А где обещанный шедевр о туалетах? Я ведь, дорогуша, под него целый подвал на третьей полосе зарезервировала. Что теперь туда прикажешь ставить?
Врёшь, про себя прокомментировала Лизеттин спич Лариса. У тебя этот подвал давно уже забит какой-нибудь Тришевской политической тягомотиной.
Вслух же, сладко улыбаясь и щуря свои медовые глаза, проворковала:
Ну что вы Елизавета Григорьевна, о подвале этом так печётесь! У вас же в заделе давно лежит куча других материалов, ребята просят-не допросятся протолкнуть их в номер. Поди, и без моих сортиров как-нибудь прорвётесь? Вы же так умеете это делать
Губы Лизетты слегка разгладились, кто же не любит лести? но она всё же пробурчала:
С твоими этими бесконечными срывами прямо хоть к Тришу иди
Лариса с облегчением поняла, что по текущему номеру Лизетта от неё отвязалась. Вихрем развернувшись на одной пятке, она покинула секретариат и направилась на третий этаж к начальственным кабинетам. Перед табличкой «Заместитель главного редактора А. Р. Сокольский» убавила прыть, постояла с полминуты, взвешивая, идти, или нет. Наконец, тряхнув гривой распущенных тёмно-рыжих волос, напористо толкнула дверь: