Лори жил на свете уже двадцать третий год, но в редакции «Диксвильского рассвета» он проводил свое первое лето. Совсем недавно он еще беседовал с новостным редактором, далеко не в первый раз, но, судя по всемув последний.
Выболван! воскликнул Джонатан Скрэгс.
Лори возвел глаза к потолку в попытке убедить окружающих в том, что его достоинство находится за пределами всех подобных оскорблений, которыми его мог одарить этот грозный мужчина за своим столом.
Еще одна подобная халтура, и вы пойдете драить тарелки в каком-нибудь кафе, если они вас вообще возьмут!
Лори бессознательно наблюдал за тем, как мощная пятерня новостного редактора с размаху легла на его аккуратное творение, смяла его, и секундой позже скомканные бумажки уже отправились в мусорное ведро. А он еще смел надеяться, что эта статья вдвое увеличит тираж газеты, а его собственное имя будет появляться куда чаще на страницах издания
Лори всегда был уверен в своем самообладании, но после такого принялся кусать губы, и его лицо приобрело выражение такой неистовой сдержанности, на которую был способен разве что какой-нибудь бульдог.
Если вам такой материал не по нраву, обиженно бросил он редактору, то это ваши проблемы, вашей газеты и вашего города. Это отличная статья.
Да ты не просто молокосос, зарычал Джонатан Скрэгс, ты вшивый щенок! То, что ты был суперзвездой в своем колледже всего три месяца назад, совсем не значит, что ты можешь вот так запросто стать первоклассным репортером! Когда же ты наконец научишься использовать свою дурную голову для чего-нибудь еще, помимо пустого бахвальства?!
Да я-то в чем виноват? решительно отбрыкивался Лори. Мне просто не о чем писать! В этом болоте ровным счетом ничего интересного не происходит!
И снова ты о своем, да?
С того момента, как я появился у дверей редакции, вы давали мне информацию лишь о каких-то похоронах, пьяных драках и дорожных авариях! Как я могу раскрыть свой талант в обзорах таких пустяков? Пусть эти блошиные сводки составляет кто-нибудь другой! Дайте же мне какой-нибудь крупный, значимый материал, и вы увидите, что у меня в голове, помимо самолюбия, куда уж без него!
Сколько мне еще раз повторять тебе, что нужно писать обо всех происходящих в городе событиях? Что тут может произойти особого? Мы ведь не в Чикаго живем! И тем не менее у нас хватает интересных событий, дела у нас идут бойко, куда лучше, чем у какого-нибудь «Мира Диксвиля», хвала Господу! Вам, молодой человек, должно льстить одно то, что вы тут работаете!
Да что вы? Скорее уж, работаю на мусорную корзину ведущего издания Диксвиля! Но вы будете меня ценить, мистер Скрэгс. Стоит только у нас произойти чему-нибудь исключительному, вот увидите!
Если не можете написать о похоронах, так пишите об убийствах А теперь подите домой, молодой человек, надеюсь, вас осенят какие-нибудь светлые идеи, в чем я вообще-то сомневаюсь.
Некоторые люди говорили, что глаза Лори напоминали бескрайние небеса, затянутые серыми облаками, сквозь которые проглядывает солнце. Но в тот момент, когда он смотрел на новостного редактора, солнечного блеска в его глазах и в помине не было, лишь предвестье надвигающейся бури.
О, непременно, мистер Скрэгс, сказал Лори зловещим тоном, я напишу об убийстве.
Да благословит тебя Всевышний, ответствовал мистер Скрэгс, садясь в кресло. Он закурил сигару, уронил подбородок к груди и прикрыл глаза, наслаждаясь тихим диксвильским утром. Пэрячий летний воздух дул в открытые окна, которые уже истосковались по чистой тряпке.
Лори взял с вешалки пиджак, свирепо окинул взглядом комнату, в которой никого не заботил его разговор с редактором. В офисе было невыносимо душно и жарко, пахло краской, пылью и жевательной резинкой.
Весь пол в комнате был устелен ковром из старых пожелтевших газет, коробок из-под сигарет, счетов, рекламных брошюр и кучи всяких других вещей, сделанных из бумаги. Все стены, на манер музейных залов, были обклеены календарями, рисунками, вырезками из комиксов со всякими надписями, вроде «Полегче на виражах!» и «Перкинсстрашный разгильдяй!». Пыльная бутылка минеральной воды, стоящая на неустойчивом столике, выглядела печально пустой; в конце концов, в этом офисе утоляли жаж-ду далеко не одной водой.
Лори не мог не ухмыльнуться при виде такой чрезмерной энергичности сотрудников ведущего издания города. Отавный верстальщик с озабоченным видом строил лодочку из картонного стакана под воду. Редактор спортивных новостей увлеченно рисовал из пыли на рабочем столе пару изящных ножек на французских каблучках. Двое репортеров играли в какую-то чудную игру, а третий тщательно вычищал ручкой грязь из-под своих ногтей, изредка прерываясь на то, чтобы попытаться поймать назойливую муху, вившуюся вокруг него. Копировальщик мирно посапывал на кипе бумаг, спиной ко всем присутствующим в офисе, у него было раскрасневшееся лицо и огненно-рыжая шевелюра. Его могучий храп вздымал листы того, чему было вскоре суждено стать свежим номером газеты.
Среди всего этого идиллического пейзажа находился лишь один человек, с головой погруженный в серьезную работу. Табличка рядом с его столом гласила: «Не парковаться. Занят». Здесь работал Вик Перкинс, самый известный репортер «Рассвета». Он всегда ходил в шляпе, слегка сдвинув ее назад, и никогда не снисходил до того, чтобы использовать зубную щетку. Он остервенело кусал кончик ручки и в глубокой задумчивости глядел на зеленую лампу.
Есть какие-нибудь новости? подошел к нему Лори.
Для тех, кто смышлен, они всегда найдутся, обезаруживающе отреагировал Вик Перкинс.
Лори кинул беглый взгляд на его статью, в которой велось повествование о неслыханном для Диксвиля преступлениикраже пятисот пятидесяти долларов и серебряной перечницы у отчаянного сорвиголовы, Курносого Томсона.
Лори развернулся на каблуках и пошел прочь из редакции. Напоследок он свирепо хлопнул дверью, с явной надеждой на то, что одно из пыльных стекол разобьется вдребезги. Но это не произошло.
Лори окончил колледж с дипломом бакалавра гуманитарных наук, удостоился всяческих похвал и даже выиграл чемпионский кубок со своей командой по футболу той же самой весной. Он ухватился за первую же работу, которую ему предложили в газетном издании, и с того самого момента твердо решил открыть дорогу своим амбициям. Лори пришел в редакцию «Диксвильского рассвета» полный сил и энтузиазма, обаятельно улыбаясь, но при этом совершенно не имея опыта. И в итоге он был разочарован.
Он ожидал, что на пути по карьерной лестнице его будут поджидать захватывающие сюжеты, полные драмы и опасностей, что от каждого его слова, растиражированного на тысячи копий издания, сердца читателей станут биться чаще, и они станут слагать оды в его честь. Но вместо этого ему пришлось копаться в третьесортных новостях, до которых абсолютно никому не было дела
Лори ускорил шаг и сунул руки в карманы. Прядь непослушных волос упала ему на лицо, путаясь с необыкновенно длинными ресницами. Небо над ним было лазурным, как праздничная открытка. Из чайного магазина доносился аромат, а из музыкальногоголос певца, хрипло распевающего «Мой лазурный рай». В супермаркете «Клэмпит» и вовсе начиналась распродажа сладостей.
Ах, вот если что-нибудь здесь стряслось! Но сердце Лори замерло в полной безнадежности. Но разве здесь могло что-нибудь произойти в принципе?
Сонный мальчуган бормотал заученную фразу: «Покупайте свежий номер Диксвильского рассвета»выговаривая это так монотонно, словно продавал пилюли для сна. Проходя мимо, Лори кинул беглый взгляд на передовицу. Заголовки гордо объявляли о рождении пятого ребенка в семье мэра и кратко упоминали о ежегодном собрании клуба рыболовов, а некто Виктор 3. Перкинс делился своим авторитетным мнением о важности домашних животных для семьи.
Гдe же эти пламенные, кричащие, бросающиеся в глаза читателю заголовки, жаждущие поведать читателю о сенсационных событиях? Ах, если бы только кто-нибудь решился на какой-нибудь смелый поступок. Хоть один человек на что угодно Нет, для Диксвиля это было бы фантастикой. Неужели все и правда так безнадежно? Ни малейшего шанса на это?
Лори пошел дальше, хрустя пальцами в кармане. В его неподвижном взгляде что-то промелькнуло. Сердце его забилось чаще. Он наконец придумал то, что может удивить даже такого скептика, как Джонатан Скрэгс.
Это будет сопряжено с риском, и он отдавал себе в этом отчет. Уже давно витала в его голове эта мысль, казавшаяся ему сущим безумием. Но все же все же
Эй, болван! крикнули сзади, и спустя мгновение он почувствовал сильный удар. Обернувшись посмотреть, в чем дело, он только и успел заметить, как мимо пронеслась на огромной скорости какая-то спортивная машина.
И тут он понял, что был уже настолько погружен в свои мысли, что пошел вдоль проезжей части, не замечая ничего на свете, даже самих машин. В результате на его штанах теперь красовалось большое пятно грязи, а то место, куда его ударило бампером автомобиля, ощутимо побаливало.
Он снова глянул вослед удаляющейся машине и вдруг внезапно понял, что знает водителя. Это была мисс Уинфорд, которая единственная в семье унаследовала все состояние своего папы и, по слухам, могла назвать цену каждому волоску на своей прекрасной голове. Кто его знает, так ли оно было на самом деле, но поди ты оспорь такое утверждение!
Кристофер А. Уинфорд был видным питсбургским магнатом, заправлявшим поставками стали. И у него был настолько ужасный вкус, что каждое лето он проводил в Диксвиле. В его владениях находилась добрая половина города и большой белый особняк на относительно невысоком холме, с которого тем не менее весь город был как на ладони. Башенки из мрамора и стекла в этом особняке выглядели словно искрящиеся фонтанчики, бьющие ключом прямо из зеленой листвы садов в голубую лазурь небес.
Мисс Уинфорд было восемнадцать, но она уже имела неоспоримое влияние как на окружающую молодежь, так и на своих родителей, вдобавок еще и увлекалась спортивными машинами. Лори никогда с ней не встречался лично, но достаточно часто видел ее в городе. Она выглядела как прекрасная антилопа, а вела себя как дикий мустанг. У нее были большие, слегка раскосые глаза, такие грозные, что многие недоумевали, что же прячется в душе этой милой девчушки; у нее были тонкие изогнутые брови и волевые губы. Ее волосы были вечно взъерошены и неуклюже забраны за уши. От непослушной копны волос до маленьких ступнейвся она выглядела стройной, высокой и целеустремленной, как весенний ручей.
Ее честолюбивая мамаша крестила ее как Джулиану Ксению. Но, к ужасу помянутой выше матери, все сверстники дочери звали ее просто Джинкс.
Лори по-прежнему провожал взглядом ее машину, даже после того, как она скрылась вдали. У него было донельзя странное, восхищенное выражение лица, как у человека, который только что изобрел средство межпланетного сообщения. Та девушка совпадение ли это? Его идея ведь такая девушка и нужна была ему для воплощения этой идеи. Цель для него была ясна, а вот подвернулось и средство
Он медленно направился к дому, не видя вокруг себя ни тротуара, ни улиц, ни неба
Этой ночью Лори МакДжи уселся за свой стол, с ногами забравшись на стул и обняв себя за колени. Он уткнулся лицом в кулаки и долго думал, почти не моргая. И то, что он надумал, и послужило причиной событий, произошедших в Диксвиле в последующие дни.
II
Джинкс Уинфорд неслась домой на скорости, как обычно, пятьдесят миль в час и, как обычноночью. Она навещала свою подружку, живущую за городом, и теперь возвращалась домой, нисколько не заботясь о том, что ее маленькая спортивная машина серого цвета была единственной оживленной точкой на темной автотрассе. Под тяжелым черным небом простирались бескрайние равнины, окутанные неподвижными чередами холмов. А далеко вдали тускло и загадочно мерцали огни постепенно приближающегося Диксвиля, сливаясь в прямые линия, в которых угадывались очертания улиц. Казалось, будто кто-то выбросил переливающееся всеми цветами радуги ожерелье во тьму равнин, и его бусинки рассыпались по округе, блестя и переливаясь в ночи.
Серая спортивная машина летела над дорогой, как небольшой жужжащий жук, двумя длинными усиками освещавший перед собой путь и махавший крыльями на ветруто был шелковый шарф, развевавшийся на шее Джинкс. Обоими руками твердо держась за руль, она напевала песню. Она осталась абсолютно спокойна и тогда, когда за крутым поворотом увидела вставший посреди дороги автомобиль, преградивший ей путь. Это была другая спортивная машина, за рулем которой никого не было. Но фары у нее были включены, из-за чего окружавшая ее темнота казалась уж совсем непроглядной, словно черная дыра.
Она нажала на педаль тормоза как раз вовремя, чтобы с диким скрежетом успеть остановиться у странной спортивной машины.
Эй, ну в чем тут дело? выкрикнула она в темноту, где, как ей казалось, стоял какой-то человек.
В темноте за автомобилем притаился готовый к такому сценарию Лори. Он ждал ее уже третий час. на нем была черная маска, а в рукахревольвер. Его губы под маской были напряжены, а руки, держащие револьвер, слегка дрожали. Лори МакДжи больше не охотился за новостями, он сам творил их сюжет.
Пришло время. Успокаивая дыхание, он снова взглянул на серую машину, остановившуюся рядом с ним, в которой сидела девушка, держась за руль и вопросительно глядя во тьму с приподнятой бровью.
«Но как она отреагирует? вздрогнул он, подумав об этом. Надеюсь, она не станет громко кричать. Ох, надеюсь, и в обморок тоже не упадет».
Затем он встал и решительным шагом направился к ней и остановился на свету, угрожающе глядя на нее и держа на мушке своего револьвера. Он безмолвно ожидал ответной реакции. Но ее, как таковой, и не последовало. Джинкс лишь еще выше подняла бровь и с заметным удивлением смотрела на него, гадая, что он предпримет дальше.
Не кричи о помощи! приказал Лори самым траурным голосом, на который был способен. Никто тебя не спасет!
Да я и не кричала пока, спокойно заметила Джинкс. С чего бы мне это делать?
Ни звука, никакого лишнего движения. И выйди из машины!
Ты же знаешь, я не могу этого сделать, последовал милый ответ.
Лори кусал свои губы под маской.
Я сказал, живо вылезай из своей машины! Я привык к тому, что приказам людей, вроде меня, подчиняются немедля!
Ну, к сожалению, у меня не было опыта общения с людьми вроде тебя. Так получилось, что я весьма отдаленно слышала о твоем призвании.
Тогда тебе следует знать, что люди со всего материка бояться произносить вслух мое имя!
А как тебе зовут? МеняДжинкс Уинфорд.
Ты здорово пожалеешь, если я решу назвать тебе свое имя! Всякий тебе скажет, что у меня не дрогнет рука ни перед чем, что мое сердце из камня, что я подобен удару молнии в ночи, вселяющему страх и отчаяние в людские души!
Что, правда? Тогда мне и правда тебя жаль, ведь жить с такой дурной репутацией, должно быть, нелегко.
Лори кинул на нее странный взгляд. Затем он вспомнил, что величайшие преступники всегда были исключительно галантны с женщинами. И он учтиво заговорил:
И тем не менее тебе нечего бояться, ведь я убиваю только мужчин, а женщин я всегда готов пощадить.
И чем тут гордиться? Все женщины просто болтуньи, да ты и сам это должен знать!
Мне очень жаль, что приходится действовать такими методами, продолжал он, будто не слыша ее, но я буду обходиться с тобой с величайшей осторожностью, а потому тебе не стоит бояться.
Бояться? Чего?
Ответь пожалуйста, не соблаговолишь ли ты выйти из своей машины и пересесть в мою?
А это так необходимо?
Конечно!
Может, ты наконец разъяснишь мне, что, к чертям собачьим, тут происходит? вежливо поинтересовалась Джинкс.
Вас похищают, не менее учтиво ответил Лори.
Вот оно что!
Ему не понравилась ее реакция, такой он ее совсем не ждал. В ее голосе не было ни тени страха или возмущения, наоборот, он звучал просто, словно она принимала все как само собой разумеющееся и говорила: «Да, все ясно».
Она быстро выбралась из машины, ее короткая юбка на мгновение вспорхнула наверх, подчеркивая стройные ноги в блестящих чулках. Ветер затрепал ее одежку, и на мгновение она вдруг будто преобразилась в танцовщицу и очутилась на необъятном темном подиуме, освещенном лишь яркими фарами автомобиля. А на заднем фоне виднелись контуры песчаных холмов с жухлой травой и шипастыми кустарниками, торчащими повсюду, словно оленьи рога.