Андрей МурайПисьма к незнакомцу. Книга 7. Муж и женаодна сатана
-1-
Оставляя наши архискверные времена, снова прильнём к строчкамто весенним, то летнимнаписанным почти двадцать веков тому назад:
«Стали они и цветов искать, чтоб статуи богов венками украсить; цветы едва-едва появляться стали, зефир их пестовал, а солнце пригревало. Всё ж удалось найти и фиалки, и нарциссы, и курослеп, и всё, что ранней весною земля нам приносит. Хлоя и Дафнис свежего надоили козьего и овечьего молока и, украсив венками статуи богов, совершили молоком возлиянье»
Многие сейчас говорят о здоровом образе жизни, но сдаётся мне, пастух и пастушка из поэмы Лонга были последними, кто вёл здоровый образ жизни в чистом и ничем, кроме молока, не запятнанном виде
«И на свирели стали они снова играть, как бы соловьёв вызывая поспорить с ними в пенье; а соловьи уже откликались в чаще лесной, и скоро всё лучше стала удаваться им песнь об Итисе, словно вспомнили они после долгого молчания свою прежнюю песню»
После песни об Итисе снова послушаем песнь Гёте: «Всё это произведение говорит о высочайшем искусстве и культуре Надо бы написать целую книгу, чтобы полностью оценить по достоинству все преимущества его. Его полезно читать каждый год, чтобы учиться у него, и каждый раз заново чувствовать его красоту».
Интересно, что никто не знает, кто такой Лонг. И жил ли на свете такой писатель? А может быть, эта повесть написана самим Паном?
«С каждым днём становилось солнце теплее: весна кончалась, лето начиналось. И опять у них летней порой начались новые радости. Он плавал в реках, она в ручьях купалась, он играл на свирели, соревнуясь с песней сосны. Она же в состязание с соловьями вступала. Гонялись они за болтливыми цикадами, ловили кузнечиков, собирали цветы, деревья трясли, ели плоды; бывало, нагими вместе лежали, покрывшись козьей шкурой одной»
Мне подумалось, что восторженный отклик Гёте порождён скрытной тягой к неизведанной пастушеской жизни под голубым небом. «Ну зачем мне, сокрушался Гёте, эти дворцовые интриги, это тайное советничество? Куда лучше было быть явным пастухом и прожить жизнь рядом с нежнейшим сердцем, рядом со своей зеземгейской Хлоей»
Не только Гёте, но и многие, если не все, истомлённые премудростями «фаусты» в конце жизненного пути чувствуют зависть к Дафнису, который книжек не только не читал, но и не видел их никогда. Зато был открыт солнечным лучам, энергиям Земли и Космоса, взгляду любимой девушки. Был сильным, цельным мужчиной, и вполне можно понять богиню, которая бы вознамерилась зачать от него героя.
Вот Вам, Серкидон, парадокс знания-незнания. Если не узнаешь, то мучает неузнанное. А когда узнаешь, думаешь; зачем оно было нужно?..
Сколько раз, а порою зря, бранил я в сердцах школьную программу, а ведь помню стихи из «Родной речи»:
УТРО
Румяной зарею
Покрылся восток,
В селе за рекою
Потух огонёк.
Росой окропились
Цветы на полях,
Стада пробудились
На мягких лугах.
Седые туманы
Плывут к облакам,
Гусей караваны
Несутся к лугам.
Пушкин «обогащён» неким школьным новатором. Ох, и отгулял бы этого наглеца Александр Сергеевич знаменитой палкой своей! Почему? Да потому что не «Утро», а «Вишня». И почему гуси «несутся»? Все мы со школы знаем, что несутся утки. Да и откуда взялись эти чудо-гуси, если у Пушкина третье четверостишие выглядит ну совсем без гусей:
Туманы седые
Плывут к облакам,
Пастушки младые
Спешат к пастухам.
И почему стихотворение обрывается в самой завязке сюжета? Там дальше очень много занятного, а концовка и вовсе бесподобна. Она могла бы принести много радости как детишкам-второклассникам, так и родителям их
Но оставим все недописки и переделки на совести советского народного образования.
А что там у наших пастухов, у Дафниса и Хлои?.. Глупо думать, что вовсе беспроблемной и безоблачной была их жизнь. Высокое качество жизни не есть гарантия гармонии. А полной гармонии не было между молодыми людьми. И вроде, всегда рядом с Дафнисом легко одетая, открытая поцелуям подругаБеда в том, что дальше поцелуйчиков дело не шло
Но свет не без добрых людей. Жила неподалёку замужняя женщина Ликэнион. Однажды сказала она мужу, что пошла по делам, не уточняя по каким. И вот «идёт Ликэнион к дубу, где сидели Дафнис и Хлоя, и, ловко притворившись, будто она чем-то огорчена, говорит: «Спаси, Дафнис, меня злополучную! Из моих двадцати гусей самого лучшего орёл утащил. Но слишком тяжёлую ношу он поднял и, кверху взлетевши, не смог её унести на привычное место, вон на этот высокий утёс; и опустился вот здесь, в мелколесье. Ради нимф и самого Пана! Пойди ты со мною туда, одна я идти боюсь, спаси моего гуся, не оставь без внимания ущерба в моём стаде. Может быть, и орла самого ты убьёшь, и не будет уж он у вас без конца таскать и ягнят и козлят. Тем временем стадо твоё сторожить будет Хлоя. Козы твои хорошо её знают; ведь всегда вы вместе их пасёте».
Даже и не подозревая, что будет дальше, Дафнис тотчас встал, взял посох и следом пошёл за Ликэнион. «Она увела Дафниса как можно дальше от Хлои и, когда они оказались в чаще густой близ ручья, велела ему присесть и сказала: Любишь Хлою ты, Дафнис: это узнала я ночью от нимф; явившись во сне, они мне рассказали о слезах вчерашних твоих и мне приказали спасти тебя, научивши делам любовным. А дела этине только поцелуи и объятья и не то, что делают козлы и бараны: другие эти скачки, и много слаще тех, что бывают у них, ведь наслаждение даруют они куда более длительное. Так вот, если хочешь избавиться от мук и испытать те радости, которых ищешь, то отдай себя в руки мои, радостно стань моим учеником; я же, в угоду нимфам, всему тебя научу».
Ба! Да это же ещё одна история о женских хитростях! И какая скромная женщина! Ничего для себя, всё в угоду нимфам. Благодаря Ликэнион познали мы с Вами, Серкидон, женское бескорыстие. Ну а Дафнис познал тайны и радости физической любви.
Кстати говоря, что там у Вас твориться на любовном фронте? Ждёте, пока придёт к Вам добрая Ликэнион? Или сами начали действовать?
Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.
-3-
Приветствую Вас, Серкидон!
Пока суть да дело, расскажу Вам ещё одну древнегреческую сказку про ещё одну примечательную пару.
Пигмалионскульптор, который жил на острове Кипр. Он вырезал из слоновой кости скульптуру прекрасной женщины и влюбился в создание своё. Много позже романтичный Жан Жак Руссо назвал прекрасную статую Галатеей. Пигмалион дарил своей подруге подарки, одевал в дорогие одежды, но ответить на пылкое чувство она не могла. Тогда на празднике, посвящённом всемогущей Афродите скульптор послал горячую мольбу богине: одарить его женщиной не менее прекрасной, чем его творение. Афродита сделала прощеона вдохнула душу в статую. И Вы, Серкидон, подумали, что побежала Галатея навстречу своему создателю. Ничего подобного. Когда вернулся Пигмалион к возлюбленной не нашёл он никаких изменений. Статуей быластатуей и осталась. Вы, Серкидон, в отчаянье крикнули бы: «Обманули, кинули!.. Развели, как кролика!..», но пылкий влюблённый не поверил в торжество холода. Бросился он к статуе, пронзил её долгим горячим поцелуем и почувствовал, что губы Галатеи теплеют. А вот как об этом написал Овидий:
Снова целует её и руками касается груди
И под рукой умягчается кость; её твёрдость пропала.
Вот поддаётся перстам, уступает
Затем стали проявляться вены, жилки, родинки. Кости из слоновьих стали человеческими, и превратилась Галатея в обычную женщину. Надо ли говорить, что восторгу любовника не было предела. Надо ли говорить о том, что было дальше Об этом умолчал даже говорливый Овидий.
Теперь задумаемся: а ну если каждый мужчина, сделав себе подругутакую как надо, как мечтается, из слоновой кости, стал бы посылать мольбы к Афродите? Ясно, в конце концов, стала бы она посылать таких умельцев заре навстречу. То есть к Авроре Говоря: «Слонов на вас не напасёшься»
И что приходиться делать мужчинам? Приходится брать в жёны живую, несовершенную женщину, пытаясь довести её до блеска в ходе совместной жизни. У кого-то получается довести женщину до желаемого совершенства, а кто-то доводит её до белого каления. Потому что только в руках у сильного, устремлённого, успешного, удачливого мужчины женщина послушна, как глина.