Читаем у доктора Курпатова: «Любая женщина могла стать в твоих руках «Венерой Милосской», а ты что сваял, то и сваял. Если, как тебе кажется, в результате получилась «Гарпия» или «Девушка с веслом» ну что ж, извини».
А если, добавим, незадачливый скульптур вдобавок огрёб этим веслом, положим, по хребтине, то кто виноват? Весло, женщина или ваятель?..
Отвечать на этот вопрос мы не будем, потому что и без этого Вам, Серкидон, понятно, что для крепкого и счастливого союза с женщиной мужчина должен быть талантливым скульптором.
Второе. Женщина, как и вода, стремиться занять всё предоставляемое ей пространство. Мужчина, как сосуд, должен женщину ограничить. Только в этом случае их союз будет иметь форму. Ограничить это не значит стеснить. Женщине должно быть комфортно, ей должно хватать места, иначе некоторые прекрасные части её будут плескаться на стороне.
Третье. Вспомним Плутарха: «Когда два голоса образуют созвучие, окраску мелодии определяет тот из них, который ниже; всякое дело у разумных супругов решается с обоюдного согласия, но так чтобы главенство мужа было очевидным и последнее слово оставалось за ним».
Яснее ясного: голос мужчины в брачном союзе должен звучать твёрдо.
Вот и поговорим о тех мужчинах, которые выполнили все три требования. Благодаря чему прожили с любимой женщиной долгие годы в нерушимом единстве и слитности, в общности помыслов и в любви.
Приведу Вам, Серкидон, такие примечательные пары и мы посмотрим на них с уважением. Им удалось взрастить прекрасный сад супружества. Они окучивали и пололи, боролись с вредителями. Они и расставались, и ссорились, и посуду били, и испепеляли друг друга взглядами, но Но ведь милые бранятсятолько тешатся
Остановимся на супругах, которые вместе отвечали, уж как смогли, на все вызовы этого мира, на все его нападки. «Святая наукарасслышать друг друга//Сквозь ветер на все времена!»так пропето у Булата Окуджавы. Остановим свой внимательный взгляд на тех, у кого расслышать спутника жизни получилось.
Не знаю, сколько у меня наберётся таких созидательных супругов, но объединим всех присказкой: «Муж и женаодна сатана». Подумать страшно, слово «сатана» дано тут в божественном смысле этого нечестивого слова. В том смысле, что завет « и прилепиться к жене своей; и будут два одна плоть» исполнен был сполна.
Но, понятное дело, не сегодня всё это, а в следующих письмах.
Крепко жму руку.
-4-
Приветствую Вас, Серкидон!
У меня два варианта вступления в сегодняшнее письмо.
Первый вариант такой.
«Помнится, говорили мы с Вами о способностях человека чувствовать и соорудили чудо-лестницу, ступени которой таковы: дюжинный мужчинаженщинанедюжинный мужчинагениальный мужчина. Лестница уходит в Небеса, откуда человечеству спускается на золотистом парашюте Уникум, имеющий совокупность непостижимо высокоразвитых органов чувств. Всё сошлось и переплелось в нём самым лучшим образом. Таким был классик русской литературы
Вторым вариантом вступления является шутливое послание:
«Высокочтимая Мария Карловна!
Пишу вам из деревни. Новостей особо примечательных пока что не имеется. К светлому празднику Христова воскресения, с коим я Вас поздравляю, справил себе обновы: рубаху, порты, юфтевые сапоги со скрипом и три дня плясал по деревне.
Засим желаю здравствовать и низко кланяюсь Вашей драгоценной маменьке Александре Аркадьевне, сестрице с супругом, братцу, тётеньке
Остаюсь Бунин Ивашка из сельца Мокрые Петушки»
Вот этого мокропетушковца, бравого парня в кепке и первого парня на деревне, а также последнего русского классика мы с Вами рассмотрим, как профессионала и как мужа жены своей Прошу Вашего жадного внимания.
Бунин говорил: «Настоящий писатель это тот, кто пишет живо, с красками, с запахом, движением, и видит то, что пишет»
К чему призывал мастер словесности и неподражаемый художник слова? К активному использованию органов чувств, к максимальному их напряжению при вдохновенном и самозабвенном письме.
Буниноведы в стихах и прозе писателя насчитали более ста пятидесяти цветов и оттенков. Мальчик Алёша из «Жизни Арсеньева» говорит:
«Зрение у меня было такое, что я видел все семь звёзд в Плеядах, слухом за версту слышал свист сурка в вечернем поле, пьянел, обоняя запах ландыша или старой книги».
Так, не очень-то и прячась за героя, писатель говорит о себе. Буниндитя Природы, дитя смиренное и благодарное. Мать Природа щедро одарила его исключительными органами чувств, и словно в переиначенной сказке, поглаживая тёплым ветром по волосам удавшееся дитятко, спрашивала: «Зачем тебе, Ванечка, такие зоркие глазки?» «Чтобы лучше видеть красоты твои» «Зачем тебе такие чуткие ушки?» «Чтобы лучше слышать голоса и отголоски твои» «А зачем тебе такой чувствительный носик?» «Чтобы полнее обонять ароматы и запахи твои»
Писатель обладал нечеловеческим слухом, зрением и чутьём. Слышал за несколько вёрст колокольчики едущих гостей и безошибочно определял, кто едет, различал звёзды, видимые другими только через телескоп, и по запаху с завязанными глазами мог определить любой цветок. На восьмом десятке, вспоминая себя молодого, приводит Иван Алексеевич случай, бывший под Одессой, где-то сразу после первой женитьбы:
«Выхожу в сад вечером и чувствуютонко, нежно и скромно, сквозь все пьянящие, роскошные запахи южных цветов тянет резедой. «У вас тут и резеда», говорю хозяйке. «Никакой резеды нет. Хоть у вас и нюх, как у охотничьей собаки, а ошибаетесь, Ваня. Розы, олеандры, акации и мало ли что еще, но только не резеда. Спросите у садовника» «Пари, предлагаю, на 500 рублей». Жена возмущена: «Ведь проиграешь!» Но пари всё же состоялось. И я выиграл его. Всю ночь до зари во всех клумбаха их было многоискал.
И нашёл-таки резеду, спрятавшуюся под каким-то широким декоративным листом. И как я был счастлив! Стал на колени и поцеловал землю, в которой она росла. До резеды даже не дотронулся, не посмел, такой она мне показалась девственно невинной и недоступной. Я плакал от радости».
Надо ли удивляться тому, что стихи и рассказы Бунина так ярко подсвечены то закатным, то полуденным солнцем, то деликатно окроплены «длинными стеклянными нитями из большого облака», то буйно омыты ливнем, «пахнущим огуречной свежестью и фосфором».
В твоpческих опытах писателя там и тут прорастают травы, цветут цветы, растут грибы, звенит овсянка, поет зяблик, оpут гpачи, цокают соловьи, раздаётся хлопанье перепела, с колдовской настойчивостью кукует кукушка, гудят шмели, летают сразу всё видящие стрекозы. Именно со стрекозой, с её умением видеть сразу всё, соревновался в невидимом поединке прирождённый писатель Бунин, созерцая, запечатлевая и схватывая, чтобы потом отразить, воссоздать и воплотить. Он ощущал спасительницу мира с мучительной радостью, одновременно восхищаясь и терзаясь прелестями мироздания.
« посмотрел на Эстерель, на его хребты в солнечной дымкеБоже мой. Ведь буквально. Буквально всё это было при римлянах! Для этого Эстереля и ещё тысячу лет ровно ничего, а для меня ещё год долой со счётаистинный ужас! И чувство это ещё ужасней от того, что я так беспечно счастлив, что Бог дал мне жить среди этой красоты. Кто же знает, не последнее ли это моё лето не только здесь, но и вообще на земле!»
О, радость красок! Снова, снова
Лазурь сквозь яркий жёлтый сад
Горит так дивно и лилово,
Как будто ангелы глядят.
О, радость, радостей! Нет, знаю,
Нет верю, Господи, что ты
Вернёшь к потерянному раю
Мои томленья и мечты!
Это стихи от 24 сентября 1917 года, до «окаянных дней» оставался месяц. А там краски поблекли, иконы были побиты.
«Не могу долго смотреть на цветы, писал Бунин. Боюсь растаять от блаженства»
А как же в произведениях писателя представлен самый прекрасный цветок землиженщина?.. Удивительным, бесподобным цветником представлен! В поздней своей прозе Бунин соединил юношескую порывистость и совершенное писательское мастерство:
«На ней что-то чёрно-кружевное, очень красивое, сделавшее её ещё меньше, стройнее, открывающее плечи, руки и начало грудей Я одеваю её шубкой, с трудом удерживаюсь, чтобы не поцеловать это столь близкое голое тело, подвитые пахучие волосы»
«В лёгком и широком рукаве сорочки, вышитой по плечам красным и синим, была видна её тонкая рука, к сухо-золотистой коже которой прилегали рыжеватые волоски, я глядел и думал: что испытал бы я, если бы посмел коснуться их губами. И, чувствуя мой взгляд, она вскинула на меня блестящую черноту глаз и всю свою яркую головку, обвитую плетью довольно крупной косы. Я отошёл и поспешно опустил глаза, увидав её ноги сквозь просвечивающийся на солнце подол юбки»
«На коже у неё было тоже много маленьких тёмных родинокэта особенность была прелестна. Оттого, что она ходила в мягкой обуви, без каблучков, всё тело её волновалось под жёлтым сарафаном. Сарафан был широкий и лёгкий, и в нём так свободно было её долгому девичьему телу».
Бунин сетовал: «То дивное, несказанно-прекрасное, нечто совершенно особенное во всём земном, что есть тело женщины, никогда не написано никем. Да и не только тело. Надо, надо попытаться. Пыталсявыходит гадость, пошлость. Надо найти какие-то другие слова»
Ну, что тут сказать. Во-первых: не всё в этом мире мужчина может выразить словами, даже если дерзает крупный писатель, а во-вторых, счастье Ивана Алексеевича в том, что не дожил он до нынешних времён, до современных описателей женщины. Он бы пошёл душить их голыми руками
До седых волос сохранил писатель трепетное, романтическое и, по определению Куприна, подростковое отношение к женщине.
Один из бунинских героев признаётся: «Да, из году в год, изо дня в день втайне ждёшь только одногосчастливой любовной встречи, живёшь, в сущности, только надеждой на эту встречуи всё напрасно»
Бунинский Николай Платоныч всё-таки дождался, его встреча состоялась, но плоды долгожданной встречи вкусить он не успел
Слышу я Ваш голос издалёка. «Кто такая Мария Карловна?» Какая Мария Карловна? А Из шутливого письма, Ивашкой подписанного.
Первая жена Куприна. Бунин их и просватал, мы же с Вами это проходили, помните: «Нам-то что мы как маменька скажут». И вот ведь что интересно: Александр Иванович «отомстил» Бунину за сватовство. Он активно участвовал в венчании Бунина. Вот что писала Вера Николаевна Бунина-Муромцева той самой Марии Карловне о роли Куприна в её венчании:
«Ведь это он, так сказать, повенчал нас в церковном браке, он всё и устроил, за что я ему бесконечно до смерти буду благодарна, так как успокоило мою маму, моё письмо о венчании было к ней последним Он был моим шафером. Службу он знал хорошо, так как вместе с другим шафером они заменяли певчих. Он говорил, что очень любит устраивать и крестины и свадьбы».
Серкидон, история отношений Бунин-Купринчеловеческая дружба и писательское соперничествоне менее интересна, чем их произведения. Поинтересуйтесь, не пожалеете.
Крепко жму Вашу руку, и до следующего письма.
-5-
Приветствую Вас, Серкидон!
Не писал Вам с неделю, извините. Мотанулся по делам в Москву. Давний друг зазвал, но про Вас помню. О ранее написанном тоже помню
Предлагаю выступать конкретней. Тема«Муж и женаодна сатана». Иван Алексеевич Бунин + Вера Николаевна Муромцева.
Для начала снова о Бунине.
«Писатель для писателей», «последний классик», «отдельный поэт» серебряного века, иноходец художественного слова. Великий стилист, прозу которого можно переписывать от руки километрами, и рука не устаёт. Тысячи страниц перечитал Иван Алексеевич зоркими глазами, тысячи листов исписал сначала робкой, затем твёрдой, потом нетвёрдой, а под конец и дрожащей рукой. Извёл на писание десятки вёдер чернил, и до последнего его вздоха рядом с ним была женаВера Николаевна. После кончины писателя предметом её забот и попечений стали бунинские произведения
Вера Муромцева была слушательницей естественного факультета Высших женских курсов, девушкой из дворянской старомосковской семьи, с большими и, казалось, хрустальными глазами. Красивая холодноватой, застывшей красотой. Она немного походила на Мадонну кисти неизвестного живописца. Познакомилась с Буниным на литературном вечере в доме Зайцевых.
Борис Константинович Зайцев написал об этой встрече так: «На одном сборище таком встретил он у нас тихую барышню с леонардовыми глазами, из старинной дворянской семьи Вера Николаевна Муромцева жила у родителей в Скатёрном, училась на курсах, вела жизнь степенную и просвещённую. С женой моей была в давнишних добрых отношениях».
Изящный, худой, с острой бородкой, боковой пробор, острый взгляд. Вот и всё, что запомнилось. Никакого особенного впечатления молодой писатель на девушку не произвёл, а уж сказать, что сердечко ёкнуло, и вовсе нельзя. К тому же о писателях она слышала, что у них вечные романы и по нескольку жён. Зачем? Для жизни и одной любвимного. Но, как потом заметит Вера Николаевна: «Суженого конём не объедешь». Да как объехать, если Бунин «копытом стал бить» погромче сказочного Сивки-Бурки. Где ни появись скромница Вера, тут же Бунинвставал перед ней, как лист перед травой. И закружил молодую головушку словами да взглядами А как закружил, повёл себя дерзко, «комплекса Мадонны» не испытывая, коршуном уцепился в добычу, точно знал, что без этой женщины «Окаянные дни» не перемочь, «Жизнь Арсеньева» не пережить, по «Тёмным аллеям» не побродить А друзья-знакомые решили, что дело в стихах: мол, читал Ваня стихи, читал, да и зачитал девушку.
Стихи кончились быстро, началась суровая проза жизни, Вера Николаевна стала писательской женой. Это значит: и секретарём, и критиком, и нянькой, и громоотводом. Каждый день она готовила, стирала, мыла, чистила, перепечатывала. Широко открытыми глазами смотрела она в рукописи Бунина и имела мужество закрыть глаза на его амурные похождения
С Буниным иначе было нельзя. Если он умудрялся влюбляться в вымышленных героиньв чужих и собственных, то уж когда рядом оказывалась живая обольстительная женщина, только и успевал Иван Алексеевич произнести слова Блаженного Августина:
«Господи, пошли мне целомудрие, но только не сейчас!..» А дальше несло его, как осенний лист по земле И носило так листок до полной его желтизны и сухости лет до шестидесяти пяти
Однажды, а дело было уже в эмиграции, в доме Буниных появилась молодая женщина с фиалковыми глазами. Иван Алексеевич представил её, как ученицу. Но это была муза. Она стала порхать около Бунина то на террасе грасского дома, то на лесных тропинках, то на пляже в Канне. Вместе они работали над самым значительным произведением писателя«Жизнь Арсеньева». Многие эпизоды этого повествования автор и муза проговаривали, гуляя то по ниццкой дороге, то по склонам, то по берегу. Затем автор садился за письменный стол, а муза, обратясь молодой женщиной, удивлялась: « глядя на него, я думала, что и правда относительно существование вещей, лиц и времени. Он так погружён сейчас в восстановление своей юности, что глаза его не видят нас и он часто отвечает на вопросы одним только механическим внешним существом. Он сидит по двенадцать часов в день за своим столом и если не всё время пишет, то всё время живёт где-то там глядя на него, я думаю об отшельниках, о мистиках, о йогахне знаю, как назвать ещё, словом, о всех тех, которые живут вызванным ими самими миром».
Восстанавливая свою жизнь, живя в годах детских, отроческих, юношеских, Иван Алексеевич на четыре года остановил время и не старился, но пустить время вспять не под силу даже писателю с невероятно развитым воображением.
У молодой женщины не было бунинского воображения, она не могла представить Ивана Алексеевича всесильным, неиссякаемым богатырём, а писательские чарывремя пришлоистаяли Молодой женщине стало скучно рядом со стареющим мужчиной. Разрыв стал неизбежен ещё и потому, что во второй своей ипостасив образе музыработу она завершила: «Жизнь Арсеньева» была до конца отстукана быстрыми пальчиками, за Нобелевской премией было съезжено, на радостях выпито. Так что вам ещё нужно, Иван Алексеевич?..
И музаупорхнула, и женщинаушла. А то, что Бунину «крикнуть хотелось вослед://Воротись, я сроднился с тобой!», никого уже не интересовало. На закат печальный блеснула любовь улыбкою прощальной. Блеснуло и смерклось. Учись, голубчик, жить в сумерках