Нет, неправда. Помнишь тот пикник на пляже, когда я познакомилась с Джиной? Ты очень доходчиво рассказал мне, что теперь влюблен в Джину и, «слава богу», наконец-то забыл обо мне. Это было лет двадцать назад.
Я сказал это, только чтобы тебя ранить.
Я в точности помню, где мы стояли. Как ни иронично, но это было на этом же самом пляже. Я даже помню, во что была одета. Во что был одет ты. Мне казалось, будто мое тело внезапно стало пустымкак когда ухаешь вниз на американской горке.
Ты была в джинсах, тихо говорит Джонас. Края внизу намокли.
Мэдди ловит волну и едет на ней до самого берега. Врезавшись в песок, она встает, слегка пританцовывает в триумфе и бежит обратно в море.
Блин, блин, блин. Что мы наделали? Я задыхаюсь от ужаса. Перед прошлым. Перед настоящим. Перед всей этой историей.
То, что должны были сделать уже давно.
Нет, говорю я.
Вчера была лучшая ночь в моей жизни. Первая ночь.
Я качаю головой, все мое тело содрогается, будто от рыданий.
Уже много лет как слишком поздно.
Он убирает руку. Я чувствую себя так, будто мне дали пощечину: теперь мне отчаянно хочется его вернуть. Затем что-то касается моей ноги. Рука Джонаса прорыла в песке туннель и оказалась в палатке. Он проводит рукой вверх по моей ноге, находит внутреннюю сторону бедра.
Мне нравится эта часть тебя, шепчет он.
Хватит. Я отбрасываю его руку.
Мягкая кожа, как у ребенка. Его пальцы тянут за мой купальник.
Джонас, я серьезно. Они же рядом. Я вижу детей.
Они в сотне метров от нас. Ляг. Закрой глаза. Я посторожу.
Нет, сопротивляюсь я. Но, накрыв бедра полотенцем, ложусь на песок. Сквозь нейлоновую стенку палатки у меня за головой доносятся шаги. Я слушаю, как шуршит по песку липучка на распашной двери. Как ритмично стучит резиновый мячик под ударами деревянных бит. Откуда-то долетает запах кокосового масла.
Джонас отодвигает низ моего купальника, обводит меня по краю, просовывает внутрь самый кончик пальца.
Здесь же Джина, шиплю я. И Питер.
Тс-с-с отвечает он. Они далеко. За прибоем. Я смотрю прямо на твоего мужа.
Он засовывает в меня палец, потом вытаскивает его так медленно, что я едва могу дышать, открывает меня. Я испускаю стон, молясь, чтобы ветер заглушил звук. Тогда он трахает меня пальцами, быстро и жестко. Я двигаю бедрами, насаживаясь на его пальцы, желая, чтобы внутри оказалась вся рука. Я на людном пляже. Мои дети играют в волнах. И мысль о том, что Джина и Питер на расстоянии брошенного камня, заводит меня сильнее, чем когда-либо в жизни.
Джина выходит на берег, шепчет Джонас. Зажимает мой клитор. Я кончаю, содрогаясь всем телом, проглатывая крик, пока Джина идет к нам.
Еще не поздно, говорит он. Потом вытирает руку о песок, встает и идет навстречу жене.
9
1978 год. Сентябрь, Нью-Йорк
Унылая пора между окончанием лета и началом учебного года. Сегодняшний день вполне подошел бы, чтобы купить новую обувьа потом получить бесплатный соленый крендель и комикс. Ни грома, ни молний, ни льющейся с неба серы. Но сегодня Анну отправляют в школу-интернат в Нью-Гэмпшире. Ее автобус отходит в полдень с остановки на пересечении 79-й улицы и Лексингтон-авеню. Спустя неделю после того, как мы вернулись в город, Лео шел домой с концерта и увидел Анну с ее подругой Линдси, клянчивших мелочь на углу. Они рассказывали какому-то мужчине в костюме, что их ограбили и им нужны деньги на автобус до дома. Мужчина выудил из кармана десятку и сказал девчонкам поймать такси. Лео дождался, когда он уйдет, а потом вышел из тени.
Анна, позвал он благодушно, что ты здесь делаешь? Уже поздно. Разве ты не должна быть дома?
Я провожаю Линдси на автобус, сказала Анна.
Я так не думаю.
Это потому, что ты вообще не думаешь, огрызнулась Анна.
Я видел, что вы делаете.
Правда? Что?
Обманываете. Воруете. Ведете себя, как дешевые проститутки с 14-й улицы.
Ты извращенец, сказала Анна.
Лео протянул руку.
Дай сюда деньги. Сейчас же. Мы с мамой обсудим, что с тобой делать.
Он думает, что может мне указывать, насмешливо бросила Анна Линдси. Но он мне не отец. Слава богу. Пошли отсюда.
Твоего отца нет, сказал Лео.
Он есть. Просто живет в Лондоне.
Если бы он хотел с тобой увидеться, он бы это сделал.
Иди в жопу, взбесилась Анна. Хотя погоди, тебе же именно этого и хочется, так ведь?
Лео утверждает, что не помнит, как поднял руку и ударил ее по лицу, но Линдси сказала мне, что у него был такой вид, будто он хочет сделать ей больно. Теперь Лео жалуется, что при виде нее каждый раз чувствует себя чудовищем. Один из них должен был уйти. И это оказалась Анна. Я не против ее отъезда. На прошлой неделе она застукала меня, когда я примеряла ее лифчик, и порвала мое сочинение, которое задали на лето. Но мне жаль ее. Ведь я знаю, что она напугана и уже тоскует по дому, хотя еще не уехала. И еще ей хочется, чтобы наша мама выбрала ее.
Я сажусь к ней на кровать и смотрю, как она укладывает последнее, что нужно взять, в чемодан. Снимаю с дверной ручки ее игрушку-антистресс в виде шариков на веревочке.
Не трожь мои вещи. Она выхватывает у меня шарики и бросает их в шкаф. И только попробуй надеть мою одежду!
Можно я возьму это? Я достаю из мусорной корзины старый журнал. Донни Осмонд смотрит на меня немигающим взглядом.
Ладно. Анна садится на чемодан и застегивает молнию, потом беспокойно оглядывается, как будто что-то забыла. На ее комоде стоит флакончик туалетной воды. Анна идет к нему. Держи, протягивает она его мне. Раз уж меня не будет здесь на твой день рождения.
Она сняла свои постеры, на стенах повсюду остались кнопки и грязные темные квадраты, похожие на слепые окна. На одной кнопке все еще висит обрывок глянцевой бумаги. Вот и все, что осталось от Анны, кусочек альбома Джеймса Тейлора, как деталь от пазла, остальное смято и брошено в мусорку.
Почему мне нельзя жить в твоей комнате? говорю я. Почему ее отдали ему?
Анна заливается слезами.
Я тебя ненавижу, всхлипывает она.
Хуже всего, что Анну заменили. Мать Конрада решила, что не может справиться с тринадцатилетним мальчишкой. Она оставит себе чудачку Розмари с ее жутковатой одержимостью григорианскими хоралами и первородным грехом, а Конрад достанется нам. Противный таращащийся Конрад с его коротким плотным телом, как у борца. Анна утверждает, это из-за того, что его мать застукала его, когда он дрочил в туалете. Мы поедем в аэропорт встречать его, после того как посадим Анну на школьный автобус. Анне страшно ехать одной, и мама это знает, но Лео настоял, чтобы мама встретила вместе с ним его сына, поэтому она не может отвезти Анну в Нью-Гэмпшир. «Я не могу быть в двух местах одновременно», сказала она Анне.
Лучше бы ты поехала жить к папе, говорю я сейчас.
Анна подходит к столу, открывает нижний ящик и вынимает оттуда письмо в голубом конверте авиапочты.
Я написала ему летом. Рассказала, как все плохо между мной и Лео. Спросила, можно ли мне переехать к нему в Лондон.
Она протягивает мне конверт.
Папино письмо коротко. Он пишет, что ему очень хотелось бы, чтобы Анна жила с ним, но они сейчас не могут позволить себе квартиру побольше. У них не так много денег, а Джоанне нужно уединение, чтобы писать. Если бы это было его решение, то, конечно, она могла бы к нему переехать. Он уверен, что все наладится. Леохороший человек. А внизу подпись: «С любовью, папа».
Notes
1
Здесь и далее в переводе К. Д. Бальмонта.
2
Персонаж детской книги «Мадлен» Людвига Бемельманса.
3
Оранжевый дом (исп.).
4
Яичница-болтунья (исп.).
5
Еще раз (фр.).
6
Во вторую (фр.).
7
Пожалуйста (фр.).
8
Быстро, быстро (фр.).