Через следующие два цветочных танца Анкалимон дошёл до первых признаков ревности! Он уже не уходил от Эдны и сразу после танца оставлял её не рядом с подругами, а поближе к вазе для цветочного приглашения. С трудом сдерживая смех, девушка стояла с ним и изображала, что внимательно присматривается к гостям-мужчинам, которых он пытался (думая, что делает это незаметно) загородить собственным телом, как бы невзначай вставая впереди рыженькой.
Девицы, которые мгновенно превратились в проказливых девчонок, то и дело прыскали в ладошки или всей толпой убегали в коридор, чтобы отсмеяться там до слёз.
Впрочем, сначала довольно сплочённая, компания их постепенно редела.
Так и не смогла больше подойти Синни - она танцевала и танцевала с влюблённым в неё Халлониэлем, и подруги только с улыбками отслеживали:
- Где она?
- Лучше скажи - где они! Вон там, за парой в зелёном!
- Ой, как они танцуют! Молодец Синни!
- Да они оба молодцы! Никогда бы не подумала, что Халлониэль может так потерять голову!
Потом убежала к жениху Кассади - и тоже принялась кружиться среди других блестящих пар, не отходя от возлюбленного ни на один танец. Тишком-молчком сбежала Малвина - причём помогла ей в этом Дара. Она упросила Кона показать нужный путь на нижний бал кошкам-шоколадкам, с чем призрачный змей согласился, а следом за ними побежала Малвина.
А отдельно Дара, смущаясь и тихонько, чтобы не расслышала Малвина, попросила Кона заодно посмотреть на нижнем этаже, не пришёл ли именно туда Одхан. Может, зря она его ждёт здесь?
Так Дара и осталась одна.
И только сейчас получилось сосредоточиться на своих мыслях.
Следя за мелькающими блестящими и разноцветными парами на балу, который тянулся уже целый час, девушка с застывшей улыбкой стояла у колонны. Её никто не приглашал, потому что не замечал в этом невзрачном наряде, а ей самой не хотелось подходить к кому бы то ни было и требовать по закону цветочного танца, чтобы хоть кто-то свободный вынужденно, из милости потанцевал с нею...
"Где же ты, Одхан? Получил ли мою записку? Или лёгким порывом ветра её сбросило с дверной ручки? И ты не нашёл её, затерявшуюся в травах? Почему я больше не чувствую, что ты думаешь обо мне? Или тебе некогда? Сидишь у берега своей речки и смотришь на воду..."
Неужели так и придётся стоять здесь, когда все веселятся и радуются?
То ли ноги затекли, то ли завидно стало, что все танцуют, а она - нет, но что-то вдруг захотелось выйти из тени колонны и постоять на свету ярко и радостно переливающихся свечами люстр, чьи огни так весело отражаются в блеске пышных нарядов дам и в убранстве бальной залы. Подумалось робко: а вдруг заметят и сами пригласят потанцевать? Ведь она любит танцы!..
Дара огляделась. Госпожи Нэлы нет. Наверное, она тоже танцует...
Что-то укололо в щёку. Нет, чуть выше. Девушка дотронулась до скулы, с недоумением чувствуя, что ощущение укола пропало. А ведь сначала она решила, что её укусил комар... Нечаянно взглянула на пальцы, которыми трогала скулу, - и обнаружила, что на них сидит бабочка! А потом внезапно она поняла... что приподнимается. Изумлённо посмотрела вниз - и ахнула: домашние кожаные тапочки, в которых она здесь бегала, превратились в изящные туфельки на каблучке! А потом...
Бабочка скользнула с пальца! Ей навстречу взлетели те две бабочки, что до сих пор сидели на тапочках! И закружились вокруг Дары! Одновременно с их порханием-кружением что-то случилось с её платьем - оно, простенькое и почти серое, перетянутое узким пояском на талии, вдруг зашелестело множеством пышных юбок и мгновенно засияло настоящей радугой, словно лихорадочно ища нужный цвет, и не сразу опало, успокоилось, став тёмно-зелёным, пронизанным золотистой нитью.
Дара не успела опомниться от странностей, происходящих с её платьем и обувью, как почувствовала, что и с волосами что-то не то. Мягкое шевеление на голове - и, оглянувшись на зеркало, вертикальными полосами встроенное между плитами стены, она захлопала глазами на золотистый обруч, который держал мягкие волны её уложенных в сложную причёску волос.
Первыми странные изменения, происходящие с Дарой, заметили дракончики. Они радостно заклекотали и устроили вокруг преобразившейся подруги радостный хоровод, к которому сразу примкнули и веерохвосты. А фейцы бросили отплясывать и кинулись устраиваться на плечах Дары, лепеча похвалы её необычному платью.
И тут вдруг музыка замолчала.
Оркестранты беспорядочно, один за другим прекратили играть очередную танцевальную мелодию. Скрипач опустил скрипку, виолончелист - руку со смычком, флейтист - оторвался от своего инструмента, поняв, что не слышит струнных, а клавесинист просто поднял глаза.
Все они смотрели на вход напротив.
Остановленные из-за пропавшей музыки пары последовали их примеру.
Там, в арочном проёме, стоял запоздавший гость.
Увидев его, Дара в первую очередь испугалась - за Берда, который так хорошо разговаривал с Ровеной! Ведь новоприбывший был эльфом - светловолосым красавцем! А вдруг гордая эльфийка не захочет больше общаться с простым мужчиной - с человеком? Вдруг она сочтёт, что будет лучше, если она подойдёт к своему соплеменнику? Каково будет Берду смотреть, как снова легко уходит от него прекрасная и любимая женщина?
Что это?! Берда рядом с Ровеной нет! Рядом с эльфийкой уже сидит эльф! Привычно для глаза тонколицый и большеглазый! Незнакомый Даре, не виденный ею ранее, хотя в первые секунды она и приняла его за Берда - ведь этот эльф тоже был в сером костюме!
Но, сдвинув взгляд, изумлённая Дара заметила Халлониэля - и он тоже стоял, держа за руку прелестную белокурую эльфийку! Эльфийку?! А где же Синни, в которую он был так влюблён?!
Уже лихорадочно разыскивая среди танцевавших, а сейчас остановившихся пар Анкалимона, Дара страшилась: а вдруг и он тоже бросил Эдну? И потрясённо всмотрелась в хохочущую светло-рыжую эльфийку, стоящую рядом с надменным когда-то эльфом, который глядел на неё ошеломлёнными, влюблёнными глазами!
Белокурая? Светло-рыжая? В этих прекрасных девушках Дара не узнавала своих подруг... Но...
Она снова посмотрела на проём напротив. Блестящая толпа раздалась перед идущим к ней неизвестным эльфом, в котором она, не веря самой себе, начала узнавать - и не глазами - сердцем! - своего Одхана! По его глазам, которые смотрели только на неё! Которые улыбались только ей! В которых отражалась только она!
Он встал перед нею и поклонился.
- Разрешите пригласить вас на танец?
Она машинально оглянулась - и в зеркальной стене не узнала эту странную девушку с тёмными волосами - с лицом, тонкие черты которого стали для неё следующим потрясением. Как такое могло случиться - она осталась собой и не совсем?!
Но снова всмотрелась в сияющие глаза Одхана и вдруг услышала весёлую прыгающую мелодию, пахнувшую кострами и звёздной ночью, травой и речной водой, услышала слова, которые, как ей казалось, она придумала: "Звёздочки ясные, помигайте мне! Огонёчки лёгкие, посветите мне! Пусть со мною рядом будет тот, кто мил! Пусть он скажет взглядом нежным - полюбил!" Но теперь Дара знала, почему девушки, плясавшие у костров, пожелали ей счастья. К тому речному берегу приходили уже сложившиеся пары! И Одхан сам привёл её к этим кострам! Сам! Чтобы без слов сказать о зародившемся чувстве!
- Разрешаю, - пролепетала она, глядя в его поразительно глубокие глаза.
Фейцы, шелестяще хихикая, слетели с её плеч и умчались куда-то, а следом - дракончики и веерохвосты... Не оглядываясь, словно боясь отвернуться - вдруг Дара исчезнет? - Одхан махнул рукой, и маленький оркестр принялся играть лёгкую вальсовую мелодию. Дара неуверенно подняла руку, чтобы положить ладошку на плечо Одхана. Почувствовала его твёрдую ладонь на своей талии. И словно сорвалась с места и с цветочной метелью полетела в танце - среди других танцующих!
... Кон свернулся вокруг сложенного веера старухи Кельды.
Острые глаза Дары не обманули её.
Кельда была среди гостей в замке на Белом холме.
Древняя и вечно молодая богиня земли насмешливо смотрела на танцующих. Будучи сейчас в облике статной темноволосой женщины, в скромном платье неуловимо тёмных тонов с вкраплениями драгоценных камней, она постоянно изменялась - и хорошо, что на неё почти не смотрели. Изменения происходили быстро и легко. Знакомиться с этой женщиной сейчас - невозможно: вы познакомились бы с одной, а отвернувшись на секунды, снова посмотрели бы на абсолютно незнакомую вам даму.
- Что там с орками? - вполголоса спросила Кельда.
- Офицер сказал, что силы Белого... Ох, простите - вновь Зелёного холма! Так вот - силы Зелёного холма восстановились, стали привычно крепкими и помогли выгнать орков за пределы нашего государства. Больше они не осмелятся даже думать о том, чтобы вернуться на нашу территорию.
Они немного помолчали, наблюдая за танцующими и с удовольствием прислушиваясь к музыке, которая просто звенела счастьем.
- Кельда, почему так? Оставшиеся в замке становились всё прекрасней, а Одхан не только становился некрасивым, но и сживался с землёй, едва не став частью дерева? Почему вы придумали им такое наказание?
- Чем больше замковые эльфы уходили от чувств, тем дальше становились бездушными статуэтками. Прекрасными, но постепенно твердеющими в своей застылой красоте. Чтобы вернуть их к жизни, потребовалась наивная детская игра, в которой Синни поймала Халлониэля на случайный взгляд - глаза в глаза. Ведь именно тогда он понял, что случайность может быть прекрасной, как понял, что детская игра может привести к необычному результату. Понадобилась детское упрямство Эдны, решившей, что эта игрушка - прекрасный Анкалимон - должна принадлежать ей и только ей. Она так эгоистично, так старательно и наивно добивалась его, что он не мог не откликнуться на её желание. Обе девочки поделились с выбранными ими эльфами своими человеческими чертами - пусть и не всегда лучшими. Но человеческими... Ровена же должна была осознать, что любовь нельзя отринуть так легко, как это сделала она с влюблённым в неё Бердом. Как и Берд, кстати, должен был понять: надо действовать. Не решись он всё-таки, несмотря на опасение быть осмеянным всеми в этом зале, пойти к Ровене, ему волшебный народец и не подумал бы помочь.
Богиня помолчала немного, словно собираясь с мыслями.
- С Одханом иначе. В отрыве от силы Зелёного холма он всё больше становился принадлежащим земле и не боролся с этим притяжением. Но в замке должно быть четыре пары Владеющих силой. Одхан, забывший об этом, тоже был наказан - постепенной некрасивостью и приземлённостью, чего он, к сожалению, и не замечал, весь отдавшись стихии лета. И понадобилась Дара, умеющая слушать волшебный народец, и её свежий взгляд на новый для неё мир, чтобы вернуть эльфа из дикого состояния к человеческим чувствам...
- Поэтому на всех портретах только эльфы... - пробормотал призрачный змей, словно отвечая на чей-то вопрос. - Что делать с зимними духами? Они уже сотворили новый интерьер для залы искусств. Ледяной.
Богиня смешливо фыркнула, как девчонка, как недавно Эдна.
- Надеюсь, в замке найдутся коньки? Ну а девочки, несмотря на своё удивительное превращение, всё же останутся верными своей любви к приключениям и к играм. Ну что? Ты всё ещё думаешь, что ледовое покрытие - это проблема?
- Нет, моя госпожа. Уже не думаю.
- Тогда нам пора. Здесь, где так весело и всё блестит, не место старому призраку- змею и той, которая пытается защитить свою землю от вечной зимы. Пусть радуются без нас. А ты иди и дальше сторожить этот замок. Как уйду и я - не попрощавшись. Разве только с тобой, мой старый друг.
Уйти, исчезнуть - легко, когда все смотрят только на середину зала - на четыре чудесные, а главное - счастливые пары...
Впрочем, не все. Втихомолку смылся с замкового праздника и волшебный народец.
Ведь всю эту компанию нетерпеливо ожидали в поместье Федэлмов.
Пока Дара отсутствовала дома целых четыре дня, заскучавшие без неё друзья поприставали с играми к её младшей сестрёнке Эгрет. Потормошив её, они с восторгом обнаружили, что девчушка немножко понимает всех: и кошек-шоколадок, и фейцев, и веерохвостов, и Рыжку, и псов, и даже самодовольных ворон. И не только понимает, но и готова поделиться с ними разными вкусностями и лакомствами, что немаловажно для дружбы.
Тайком от родителей Фэделмов волшебный народец даже сводил малышку в сад, где романтичный олень Кузя прочитал ей свою новую поэму о трагической любви красавицы к рыцарю, а Эгрет заявила поэту, что лучше бы он придумал историю о том, как прекрасный принц добивался и добился любви прекрасной принцессы. И чтобы всё кончилось свадьбой. На что Кузя печально сказал... Ничего он сказать не успел. Эгрет перебила его на полуслове и заявила, что она тоже придумала историю, в которой есть всегда печальный олень и что этот олень, по её мнению, - заколдованный принц. А поскольку принц Кузя расколдоваться сам не умеет, то придётся ей, Эгрет, ходить на уроки к старой колдунье Кельде - в надежде, что однажды поцелуй красавицы, которой обязательно станет малышка, разбудит в олене принца.
Но, как говорят лукавые сказочники, это уже другая история.
Конец сказки.
24.12.15. - 1.02.16.