Позвонил Деннис Хилл и спросил, нс оправился ли от болезни отец Керри.
Оливия Хейз ответила ему, что тот и подумал болеть.
- Да нет же, болел, иначе с какой стати Керри поехал домой? - удивился мистер Хилл.
Мисс Хейз поняла, что Керри нужно выручать.
- Да, мистер О'Нил слегка простыл, но настоящей болезнью это назвать нельзя, - выкрутилась она.
Мистер Хилл спорить не стал. Он сказал, что позвонил только из вежливости, и спросил, когда Керри собирается вернуться.
- Я попрошу его позвонить вам, - ответила мисс Хейз.
Она передала Керри, что тот должен позвонить в Донегал. И добавила, что у мистера Хилла сложилось впечатление, будто болезнь мистера О'Нила оказалась всего-навсего легким недомоганием.
Керри чарующе улыбнулся ей.
- Вы замечательный союзник, мисс Хейз, - сказал он.
- Я бы нс стала на это слишком рассчитывать.
- Мне лучше знать, - ответил Керри.
Керри нашел Дару и Мэгги па пешеходном мостике.
- Мэгги, ты не могла бы выполнить мою просьбу? Пожалуйста. - Его пронзительно-голубые глаза смотрели прямо на маленькую Мэгги.
- Конечно, - добродушно ответила она.
- Сходи к отелю и посмотри, нет ли там моего отца. Мне нужно поговорить с Брайаном Дойлом, но отец думает, что я уже уехал в Донегал, поэтому мне нужно удостовериться, что его там нет.
Посмотри, там ли его машина, ладно?
- Ладно. Но я боюсь, что не справлюсь. Я часто все делаю неправильно.
- Прекрасно справишься. У тебя такой невинный вид, что никто и не заподозрит в тебе мою шпионку.
Мэгги побежала по тропинке вдоль лавровых кустов.
- Ну? - сказал Керри Даре.
- Что «ну»?
- Что значит это представление с уроками? Я пришел к вам открыто, спросил разрешения у твоей матери, а ты меня отшила. Что это значило? - Вид у него был очень сердитый. У Дары бешено заколотилось сердце. Она поступила очень рискованно. И потом думала, что сошла с ума.
- Ничего, - пожав плечами, ответила она.
- Не надо так поступать. Это вульгарно. Я пришел, чтобы увидеть тебя. Думал, я тебе нравлюсь. Зачем ты играешь в эти глупые игры? - Его красивое лицо приняло обиженное выражение.
- Ну - Она не знала, что сказать.
- Если ты не хочешь меня видеть, скажи прямо. А если хочешь, приходи в рошу Койна.
- Когда?
- Прямо сейчас.
- Как сейчас? Ты же послал Мэгги в разведку.
- Только чтобы поговорить с тобой. Мой отец сегодня в Шанноне.
- Ты соврал ей!
- Я должен был спросить тебя, что случилось.
- А еще ты встречался с Китти в Дублине!
- Бедная глупышка Мэгги все неправильно поняла. Я видел Китти в Дублине, а это совсем другое дело. Китти не говорила, что я приезжал к ней.
- Мы не можем уйти. Мэгги придет и увидит, что нас нет.
- Сможем, если ты захочешь.
Это было самое долгое мгновение в жизни Дары.
- Нет, я буду ждать Мэгги. Ты одурачил ее.
Если бы это видела Кейт Райан, то сказала бы, что счет стал два - ноль в пользу Дары.
* * *
- Джон, ты не почитаешь мне стихи?
- Милая, а ты не слишком устала?
Кейт сидела в своей зеленой комнате. Ее глаза лихорадочно блестели, лицо осунулось.
- Нет. Я чувствую, что не усну.
- Давай я сначала уложу тебя, а потом пойду и поищу то, что тебе понравится. Я давно ничего не писал.
- Жаль - Она погладила его по руке. - Но сегодня я хочу, чтобы ты почитал мне стихи других поэтов, а не твои собственные. И ложиться мне еще не хочется.
- Других поэтов? - Джон был разочарован.
- Конечно, это наглость с их стороны, но другие тоже писали стихи, - сделанной беспечностью сказала она. - Например,. Йитс, Оскар Уайльд или Джеймс Кларенс Мэнгэн.
- Почитать тебе «Легенды Древнего Рима»? Я люблю их
- Нет, что-нибудь ирландское.
- Или «Гайавату»? Я никогда не читал «Гайавату» вслух целиком. Ты сразу уснешь.
- Нет. - Она нетерпеливо стиснула ручки кресла.
- Ладно, ладно. - Джон пошел к полкам и долго водил пальцем по корешкам. В конце концов выбрал книгу и начал читать:
О смуглянка Розалина,
Ты не плачь и не вздыхай
- Встань здесь, чтобы я могла тебя видеть, и начни сначала, - сказала Кейт.
Он читал стихотворение с жестами, с выражением и выделял голосом особенно звучные строки.
- Очень хорошо, - одобрила Кейт.
Лицо Джона было бесстрастным.
- Ты просила почитать стихи не для себя, а для публики, да?
- Да, - еле слышно ответила Кейт.
- И как?
- Замечательно. Ты сможешь это вынести?
- Конечно. Если понадобится.
- Понадобится.
Рейчел наотрез отказывалась позволять ему оставаться на ночь. Если Патрик хочет поддерживать видимость того, что они просто добрые друзья, то надо ее поддерживать. Ей не нравилась идея заниматься любовью в ее комнатах. Нет уж, большое спасибо, она порядочная женщина, остановившаяся у Лоретто, и не хочет рисковать своей репутацией. Поэтому Патрику всегда приходилось уходить рано.
Пару раз они занимались этим в роще Койна, на заднем сиденье машины или на коврике, у дальней излучины реки. Это было возбуждающе, но очень неудобно.
- Мне нужно будет на неделю слетать в Нью-Йорк. Поедем со мной, - в один прекрасный майский вечер внезапно сказал Патрик, когда они были в доме Лоретто.
- Зачем?
- Ну, во-первых, мы могли бы заняться любовью с удобствами, не боясь искривления позвоночника или того, что нас обнаружит половина города. - О'Нил подарил Рейчел ту самую улыбку, которую она любила, но очень давно не видела.
- Нет. У меня здесь много дел.
- Перестань морочить себе голову. Никаких дел у тебя здесь нет.
Рейчел вспыхнула:
- Тебе перечислить?
- Нет. Рейчел, не будь занудой. Мы оба знаем, почему ты здесь. Перестань делать вид, что это серьезная причина, которая мешает тебе на неделю слетать в Нью-Йорк.
Она еще никогда так не сердилась. Никогда.
Да, конечно, они оба знали, почему Рейчел здесь. Это было видно за милю, не правда ли?
Рейчел понимала, что должна сохранять спокойствие. Дать волю своему гневу и потерять все было бы непозволительной роскошью.
- И чем мы будем заниматься в Нью-Йорке? - серьезно спросила она.
- Не знаю, - лукаво улыбнулся Патрик. - Может быть, сходим в мировой суд и свяжем себя брачными узами. Возможно, тогда я перестану чувствовать себя как в студенческом общежитии, где нужно выметаться от девушки в десять вечера.
- Тебе нравится мысль о женитьбе? - Ее голос был совершенно спокойным.
- Нет. Какому мужчине может нравиться такая мысль? Черт побери, Рейчел, конечно, я не хочу жениться. Мы с тобой слишком старые, нам и так хорошо Эй
Ответа не последовало.
- Эй! Рейчел, не дуйся, ладно? Нам и так хорошо. Зачем все усложнять? Думаешь, я буду больше любить тебя, если ты привяжешь меня к себе листком бумаги?
Она смотрела на О'Нила и молчала.
- Ради бога, женщина, скажи что-нибудь. Неужели мои слова - это смертный грех? Ты спросила, нравится ли мне мысль о женитьбе, и я прямо ответил, что нет.
- Конечно, - сказала Рейчел.
- И что это значит?
- Ничего.
- Что такого ужасного я сказал?
- Что ужасного? Твоя уверенность в том, что листок бумаги будет привязывать только тебя, но не женщину, на которой ты женишься. Знаешь, брак - это не ловля мустанга с помощью лассо, а сделка, в которой участвуют двое.
- Твоя попытка оказалась не слишком удачной, - бросил Патрик.
- Твоя тоже. Ты не был слишком верен своей покойной супруге, - парировала она.
Патрик промолчал.
Рейчел сидела в кресле. Ее белый льняной костюм, к лацкану которого была приколота веточка красного вереска, идеально сочетался с убранством комнаты.
Она смотрела не на Патрика, а на солнце, стоявшее над Фернскортом. Ее лицо не было печальным; Рейчел полностью владела собой. «Вот и конец, - думала она. - Я шла по этой дороге много лет, оставила позади тысячи миль, а теперь она кончилась взаимными обвинениями, как большинство связей».
- Дело не в тебе. Я имею в виду, как к личности - начал Патрик.
Рейчел ничего не говорила. Даже не слушала. Она всегда знала, чем это кончится. Прощанием.
- Я хочу быть с тобой. Мне не нужен никто, кроме тебя. Сама знаешь.
Рейчел смотрела на другой берег реки и видела, что люди продолжают трудиться в сумерках. Они работали сверхурочно, чтобы закончить в срок.
- Черт побери, Рейчел, зачем тебе нужно, чтобы мы поженились? Почему нельзя оставить все как есть?
Рейчел неохотно оторвала взгляд от людей, заканчивавших строить каменный забор вокруг переднего двора, и посмотрела на Патрика.
- Патрик, вопрос о браке подняла не я, а ты. Ты сказал, что в Нью-Йорке мы можем найти мировой суд и связать себя узами брака. Не передергивай.
Патрик слегка растерялся.
- Да, конечно, но ты сказала
- Забудь об этом. Не превращай все в войну слов. «Ты сказала, я сказал» Какая разница? Тем более что дело не во мне как личности.
Она встала и одернула юбку.
- Я провожу тебя.
- Ну
- Спокойной ночи, Патрик. Я собираюсь на пару дней в Коннемару. Наверное, завтра уеду. Будем считать, что мы попрощались ладно?
О'Нил положил руки ей на плечи.
- Послушай
- Да? - Ее большие темные глаза были спокойными и не пытались понять выражение лица Патрика.
- Послушай, Рейчел, я тебя не стою.
Она терпеливо улыбнулась ему, словно разговаривала с ребенком.
Патрик пытался найти нужные слова.
- Даже если бы я мог даже если бы я чувствовал возникло бы множество сложностей, за которые пришлось бы дорого заплатить. Ты не представляешь себе, как это трудно.
О'Нил смотрел на Рейчел умоляющим взглядом, прося понять, что против такого брака выступила бы не только католическая церковь, но и общество. Даже если бы он сам решил предложить ей руку и сердце.
Но Рейчел Файн еще сохранила остатки достоинства. Она предпочла не понять его.
- Патрик, завтра тебе предстоит трудный день. И мне тоже. - Рейчел поцеловала его в щеку.
- Но
Она выпроводила его и оперлась спиной о дверь, как делали героини многих кинокартин'. «Но ни одна героиня не вела себя так глупо, - подумала Рейчел. - Только безнадежная идиотка могла так отпустить своего мужчину».
Она сама толкала его в объятия Мэриан Джонсон. Возможно, когда отель будет построен и Патрик почувствует одиночество, он женится на Мэриан. Церковь и общество против такого брака возражать не станут. Наоборот, обрадуются. А разведенной еврейке можно будет удалиться со сцены. Рейчел не плакала, потому что слез у нее не было. И не подходила к окну, чтобы посмотреть, как он уезжает.
Просто долго стояла неподвижно.
Джон Райан вздыхал. Иногда ему хотелось с кем-то посоветоваться. Мэри Доннелли для этого не годилась: она люто ненавидела Патрика О'Нила. Поговорить с Фергусом тоже было нельзя, потому что Слэттери-младший считал О'Нилов лично ответственными за несчастный случай с Кейт и мечтал о наступлении дня, когда ей будет выплачена громадная компенсация.
Доктор Уайт в союзники тоже не годился. Похоже, Уайт считал его старым нытиком. Мартин не раз говорил, что Кейт чувствовала бы себя намного лучше, если бы родные поддерживали в ней надежду на светлое будущее.
Рассчитывать на сына тоже не приходилось: мальчик как пришитый ходил за этой маленькой американкой.
Делиться заботами с Дарой Джон не хотел. Дочь была еще ребенком; говорить девочке, что он не может найти общего языка с ее матерью, было бы проявлением слабости.
Мысль о создании кафе Райана давила на него, как камень.
Однажды днем, когда Мэри сидела в баре, Кейт подрубала зеленые салфетки для кафе, дети были в школе, Леопольд храпел в саду, а кошка лежала на подоконнике и мурлыкала как мотор, Джон сел и начал писать стихи.
На этот раз он писал не о земле или людях, которые однажды пришли на эту землю. На этот раз Джон писал о клетке, в которой он очутился и не мог из нее выбраться, потому что сам ее построил из прутьев любви, заботы и хороших манер. До сих пор он придерживался этих правил, позволявших никому не причинять вреда. И теперь писал о том, что выбор того или иного образа действий может стать изменой самому себе.
Это был крик сильного человека, который попал в ловушку и не видит из нее выхода. Джон заглянул в комнату Кейт и увидел, что она уснула за шитьем. Он осторожно забрал у жены иголку и подложил под спину подушку. Оставил рядом стихотворение и ушел на долгую прогулку. Добрался до рощи Койна и некоторое время рубил траву палкой. А потом поднялся на заросший мхом холм и пошел в Грейндж.
Он вошел в бар и заказал пинту пива.
Здесь царил упадок. В баре было грязно. День кончался, но пепельницы были полны, а стаканы оставались несобранными. О пополнении запасов никто не заботился: некоторые бутылки опустели, а другие были запачканы потеками.
Он давно не заходил сюда. В былые дни здесь было куда опрятнее.
Молодой бармен был грубым и неприветливым. Недодал сдачу и не извинился, когда ему на это указали.
Кто будет ходить в бар Грейнджа, когда в трех милях от него откроется роскошный отель? Джона бросило в дрожь. Он тоже слышал о том, как Патрик готовил своих служащих. Говорил им, что американцы очень ценят вежливое обхождение и предпочитают, чтобы сотрудники отеля помнили их имена. Любят, когда в ответ на «спасибо» им говорят «добро пожаловать». Патрик обшарил всю Ирландию в поисках подходящего управляющего, но забраковал всех кандидатов, после чего обратился в другой отель и предложил Джиму Костелло двойной оклад с условием тут же приехать в Фернскорт и возглавить его. Костелло, привлекательный и энергичный молодой человек, взял пять минут на раздумье, что только повысило его жалованье, и ушел из отеля лишь через три недели, подобрав себе преемника. Именно такой человек и был нужен Патрику О'Нилу. Он не сжигал за собой мосты, сохранял хорошие отношения со своими прежними работодателями и всегда мог бы вернуться, если бы они с Патриком не нашли общего языка; кроме того, на нового босса произвела сильное впечатление скорость, с которой он обдумывал и принимал решения.
Джим был обаятельным человеком. Он выпил в пивной Райана не одну пинту и всех очаровал.
Патрик О'Нил и Джим Костелло никогда не взяли бы на работу кислого малого, стоявшего за стойкой бара Мэриан Джонсон. Джон подивился тому, как все изменилось по сравнению с прежними временами.
Он ушел, поблагодарив бармена, но не получив ответа, и спустился с холма. Когда Джон проходил мимо купы деревьев, оттуда донесся треск; похоже, он спугнул миловавшуюся парочку. Райан еле заметно улыбнулся, представив себе, как неудобно лежать на голых камнях.
Примерно полминуты Джону казалось, что в кустах исчезли Майкл и Грейс, но потом он отверг эту мысль. Ради бога, в разгар дня
Что им там делать? Да и слишком малы они для таких вещей.
Мэри Доннелли испепеляла взглядом двух безобидных фермеров, которые не обращали на нее никакого внимания.
- У нас замечательный паб, Мэри, - сказал Джон, войдя в помещение.
Фермеры посмотрели на него с удивлением.
- Кому это и знать, как не вам! - засмеялся один из них.
- Вы что, выпили? - подозрительно спросила Мэри.
- Вы правы. От вас ничто не скроется. Я случайно зашел в Грейндж и выпил пинту пива.
- И вам там не понравилось?
- Не понравилось. В отличие от вас, там клиентам не улыбаются. Только косятся и хмуро пожимают плечами. Кому захочется пропустить в такой пивной кружку-другую? Люди желают, чтобы их встречали приветливо. Именно за этим ходят в паб или бар отеля. Просто промочить горло можно где угодно.
Фермеры посмотрели друг на друга и хитро улыбнулись. Мэри Доннелли вспыхнула до корней волос.
- Если вы хотите сказать, что я
- Я хочу сказать, что в пивной должна быть дружеская атмосфера, - решительно ответил Джон. - Вот и все. Если мы хотим выдержать конкуренцию с «Соломенным баром» О'Нила, то должны создать у себя такую атмосферу. И мы ее создадим.
Он хлопнул дверью и прошел в дом.
Мэри осталась стоять с открытым ртом. Джон впервые признал, что О'Нил представляет для него угрозу. Причем признал публично, при двух свидетелях.
Кейт сидела у открытой стеклянной двери, надев садовые перчатки, и приводила в порядок одну из высоких ваз, которые мудрая Рейчел Файн поставила по обе стороны входа. Вазы были собственностью Кейт. Она выращивала в них травы и вереск. Добраться до них ничего не стоило, а у Кейт создавалось впечатление, что она действительно работает в саду.
- Я кое о чем думал. - Джон снял с Кейт перчатки и взял ее за руки.
- Я тоже. Когда я прочитала твое стихотворение и поняла, что ты не хочешь меня огорчать и не знаешь, с какой стороны ко мне подойти, то почувствовала, что смогу вновь обрести власть над своим телом и побежать за тобой. Казалось, эти стихи прибавили мне сил. Я была уверена, что смогу встать.