Это неважно, отозвался доктор Блум.
У этого кота больше не было никого на свете.
А кто есть у тебя, Салли Мо?
Я хотела насочинять, что у меня есть подруги и друзьяцелый футбольный стадион, и назвать имена ребят из нашей школы, но знала, что он меня раскусит. И решила не врать.
Твоя мама говорила, что после смерти дедушки ты ни с кем и словом не обмолвилась. Ни разу.
Поэтому меня к вам и послали, сказала я.
Салли Мо, ответил доктор Блум, пора тебе начать существовать. Между тобой и реальным миром долгое время тянулась тоненькая ниточкачерез дедушку. Но теперь эта ниточка оборвалась. Ты не боишься прикасаться к людям?
Мне этот вопрос не понравился. Его уже сто раз задавали школьные психологи. Думали, я аутистка. Потому что я ни с кем не играла, сидела за последней партой совсем одна, получала сплошные пятерки за все контрольные и делала доклады о древнегреческих писателях, из которых никто не понимал ни слова. Вот психологи и считали, что ребенок страдает аутизмом. В начальной школе. И они давали мне всякие задания типа: «Подойди вон к тому мальчику и скажи, что у него красивый свитер». Я подходила вон к тому мальчику и говорила, что у него красивый свитер. Так что они все равно ничего не добились. Прямо видно было, как они в уме зачеркивают диагноз «аутизм». А вон тот мальчик меня не видел и не слышал. Шел мимо, словно меня нет. В своем дурацком свитере. Психологи и психиатры учат человека врать.
В начальной школе я восемь лет просидела в уголке для чтения, куда никто и носа не совал, даже учителя. Мама думала было перевести меня на домашнее обучение, но эту затею никто не одобрил, да мама сама не больно-то хотела. А в гимназии меня признали высокоодаренной и больше на мой счет не заморачивались. Раньше самых тупых учеников ставили в угол класса и надевали им колпак с надписью «осел». А я торчу в углу, и на моем колпаке написано «высокоодаренная». Такие дела.
Ладно, другой вопрос, произнес доктор Блум через некоторое время, поняв, что ответа от меня не дождаться. Есть ли на свете кто-нибудь, кого ты любишь?
Дилан, сказала я.
Это такой певец или мальчик?
Мальчик.
И ты не боишься к нему прикасаться?
Я бы очень хотела весь день лежать рядом с ним, сказала я, голая, как бритва.
Я тогда еще не очень понимала, чего стóит доктор Блум, и решила, что пора это выяснить.
Это хорошо, сказал он, это правильная мысль.
Тут он мне снова понравился.
А почему ты этого не делаешь? спросил он.
Да вы что, сказала я, мне же тринадцать лет!
Ну и что?
Это невозможно, мы живем в параллельных вселенных.
Я умирала со стыда и придумала эти вселенные, чтобы выглядеть поумнее. Но доктор Блум не повелся.
Голая, как бритва, повторил он. А ты очень неглупа, Салли Мо!
Яединственный нормальный человек на земле, заявила я, но, по несчастью, угодила на планету, заселенную психами.
Вот именно, сказал доктор Блум, потому-то тебе так трудно общаться с другими.
Я уже было подумала, что он может стать для меня новым дедушкой Давидом, но через час мое время закончилось, и доктор благополучно выпроводил меня за дверь. К тому же мы с ним не ходили на рыбалку. После нашей последней встречи, позавчера, он дал мне пустую тетрадку, одну. Сказал, чтобы я купила себе еще, если понадобится. Как зубной врач выдает бесплатно одну зубочистку для образца. Доктор Блум разрешил мне еще раз прочитать «Гамлета» и после этогоникаких книг. «Записывай все, что с тобой происходит, Салли Мо: что замечаешь, что думаешь». «Ладно, доктор!»
Одну вещь я уже заметила: мир совершенно не упорядочен. Писатели без конца оттачивают текст и вычеркивают слова и фразы, чтобы в книге не осталось ни одного бесполезного факта. А в реальной жизни об эти бесполезные факты спотыкаешься на каждом шагуну не бред ли! От них с ума можно сойти, а мы уж точно не к этому стремимся.
Но мир еще и помогает. В смысле, мне лично он мешает, а вот книгепомогает. Замысел такой: я в ней рассказываю, как завоевываю Дилана, прямой репортаж с места событий. Ничего подобного я еще не читала, в этом и уникальность. Но, похоже, получится книга о ревности, а это, наверное, еще лучше. Возможно, она закончится совсем не так, как я затеяла. У JKL обалденно красивое лицо, но на ней свитер с высоким воротником, так что еще неизвестно, что там под ним. А вдруг у нее все тело, от шеи до пят, покрыто густой курчавой шерстью. И она каждую неделю бреется. А потом шесть дней ходит с колючей щетиной. Хоть чеснок натирай, как на терке. Я вот очень красивая под одеждой. В смысле, в последнее время я под ней заметно похорошела. Жалко, что в кемпинге нет большого зеркала. Так что негде на себя посмотреть, если надо.
Сегодня утром я делала у себя в палатке селфи своего тела. Голая, как бритва. Без головы. Без головы я выгляжу отлично. Селфи делают только дико одинокие люди. Если тебя пофотографировать некому, то и смотреть на твои снимки никто не хочет. Счастливым и в голову не придет селфиться. Счастливые заняты другим. Но когда человек стоит на крыше семнадцатиэтажного дома и собирается оттуда прыгнуть, он тоже не будет делать селфи. И пока летит вниз, не будет. Хотя такое селфи в фейсбуке как раз не повредит: кто-нибудь увидит, выскочит из дома и подстелит матрас.
Один друг в жизни человекаэто уже хорошо. Пусть это будет Дилан, раз дедушки Давида больше нет. Но и ноль друзейтоже хорошо. Я влюблена в Дилана, но мир прекраснее, пока я не с ним. Музыка прекраснее, книги интереснее и море красивее, когда я одна. Возможно, любовь и счастье никак не связаны. Я еще недостаточно об этом знаю. Петь от счастьятакого со мной рядом с Диланом не случалось. Во многих книгах между счастьем и влюбленностью ставится знак равенствано это не самые лучшие книги. Влюбленность учит красться тайком и врать, а счастье учит тихонько сидеть и слушать. Надо бы поосторожнее: я пишу все это ночью, а по ночам мысли тонут в ванне, полной черных чернил.
Сегодня утром, когда я вернулась из душа, в палатке не оказалось моего мобильника. Я раз шесть все обшарила, перерыла, перетряхнула. Потом высунула голову наружу и увидела Доннис моим телефоном в руке. Пырился на экран как идиот и все время растягивал изображение большим и указательным пальцем. К нему подходили другие мальчишки, один за другим, и пырились вместе с ним. Не смеялись, только пальцами тыкали. Непонятно, о чем они там говорили. Потом к ним подошел Диланя видела, как он о чем-то спросил. Донни ответил ему, и по губам я прочитала: «Салли Мо». Дилан тотчас выхватил у него мобильник и подошел к моей палатке. Мой рыцарь, мой герой. Но по дороге он прямо прилип к экрану, так что упал ничком, зацепившись за стропы на колышках палатки. Это выдумка. Наверное, просто размечталась, чтобы такое произошло. Доктор Блум остался бы мной доволен: ведь мне «захотелось общаться с людьми».
Отец Джекибанкир. Поэтому она и сбежала из дома, прихватив братьев и собаку. Ружье украла у лесника из машины. Оно ей нужно, чтобы защищаться от преследователей и чтобы держать близнецов при себе. Банкирысамые отвратительные ублюдки, какие только водятся на свете, говорит Джеки, с ними лучше не жить под одной крышей, чтобы не заразиться их мерзостью.
Ее братья уже заразились. Их зовут Бакс и Никель. В честь денег. Американских. А ей дали имя Жаклин. В честь жены американского президента Кеннеди. Убитого в 1963 году. После убийства Кеннеди Жаклин вышла замуж за самого богатого человека на светегрека Онассиса. Если тебя назвали в честь такой женщины, говорит Джеки, надо бежать из дома как можно раньше, пока жадность не проникла к тебе в организм подобно опасной болезни, пока ты не превратилась в вампира. Ненасытного вампира, который жаждет высосать из людей все до последней капли. До последнего цента.
Дилан спросил, откуда берется страсть к богатству, и Джеки разразилась речью длиной в километр об истории человеческой алчности. Хорошо хоть, что начала не от Евы. С ее яблоком. Бакс и Никель ныли, чтобы их запустили в нору, но Джеки велела им тоже сидеть и слушать. Думаю, в воспитательных целях. Прямо видно было, как их все достало. Думаю, они слышали ее рассуждения уже сто раз. То и дело совали себе в рот два пальца и изображали, будто от этой бредятины их тошнит.
Ну а мне было в новинку. Я-то всю жизнь читала только книги, никаких газет. Я жила на островев своей голове. На этот остров, защищенный от всех, почта шла лет тринадцать. Я только недавно получила открытку с сообщением о моем собственном появлении на свет. О двадцать первом веке я знала не больше, чем Шекспир или те, кто написал Библию. А от меня ждут, чтобы я сразу все поняла! Чем больше я узнаю´, тем меньше понимаю, и чем больше понимаю, тем меньше хочу знать. Но я лежала на песке, на своем наблюдательном пункте, боясь пошевелиться. Так что мне пришлось выслушать все, что говорила Джеки.
Давным-давно на свете существовали
Рассказ о лопнувших банках
12 июля, воскресенье, 3:34
Вот черт, заснула.
Давным-давно, рассказывала Джеки, на свете существовали сберегательные банки. Для людей. Люди хранили там свои деньги, чтобы не держать их дома, где их могли украсть. В сберегательных банках стояли большие надежные сейфы. Это было хорошо. Но, что еще лучше, люди, которым требовались деньги, могли взять их в банке взаймы. Ведь деньги, сданные туда на хранение другими, так и лежали в сейфах без дела. Тем, кто брал деньги взаймы, приходилось за это немножко платить, и эту плату банки передавали тем, кто сдал деньги на хранение. Это называлось «проценты». Люди в банке и себе кое-что оставляли, но немного, и это было честно, ведь приходилось арендовать банковские здания и платить охранникам сейфов. Те, кто всем этим заправлял, и были банкирами. Они записывали, кто сколько денег принес и кто сколько взял.
Наш папабанкир, прервал ее один из близнецов.
Он кому угодно даст деньги взаймы, вступил второй.
Он хороший, заверил первый.
Заткнитесь! рявкнула Джеки.
Джекитролль! сказал второй.
Джеки продолжала:
И все могли бы жить долго и счастливо, если бы в один прекрасный день банкиры не сошли с ума от такой кучи денег. Они пересчитывали купюры, прежде чем положить их в сейф. Они пересчитывали купюры, прежде чем дать их в долг. И при этом деньги так славно шелестели, что банкиры в них просто влюбились. И захотели оставить себе как можно больше. Неуемная жадность завладела ими, и они стали делать глупости. Совершенно дикие глупости. Они захотели непомерно разбогатеть. И знаете, что они придумали? За деньги, которые люди им приносили, банкирам приходилось платить проценты. А за деньги, которые люди брали в долг, наоборот, получали проценты сами банкиры. Поэтому они принялись кричать на каждом углу, что в банках надо брать как можно больше денег. И люди им поверили. Даже самые бедные люди стали брать деньги в долг. Чтобы купить себе дом. И думали, что банким друг. Это было давно.
У нас очень красивый дом, встрял один из братьев.
Это тоже было давно, заметил другой.
С бассейном, уточнил первый.
Они и плавать-то не умеют, сказала Джеки.
С бассейном, полным шампанского, не унимался второй.
И еще там плавает икра, поддержал первый.
Заткнитесь! сказал Дилан, и это помогло. На время.
Банкиры построили себе высоченные банки, до небес, рассказывала Джеки. Выше облаков, чтобы с земли не было видно, что они там делают. И когда бедные люди брали деньги в долг и спрашивали, что будет, если мы их не сможем вернуть, то банкиры отвечали: «Для этого существуют маленькие хитрости. Мы их знаем. Мы вам поможем». И бедные люди уходили из банков с большими мешками денег на покупку дома. Банкиры раздали столько денег, что сейфы совсем опустели. Разве что по углам и за плинтусами завалялось немножко баксов и никелевых пятицентовых монеток.
Ха-ха, очень смешно, сказал один из братьев.
Вот именно, ха-ха, поддакнул второй.
Если в банк приходили люди, которые желали забрать свои сданные на хранение деньги, рассказывала Джеки, им отвечали, что надо немного подождать. Потому что большие надежные сейфы пустовали. Не только потому, что было выдано слишком много кредитов. А потому, что неуемная жадность текла по венам банкиров все быстрее и быстрее и уже ударила им в голову, и они вообразили себя главными людьми в мире, а за это полагается вознаграждение! Теперь они оставляли себе уже не кое-что из денег, проходивших через их банк, теперь они гребли миллионы! Банкиры зарабатывали по меньшей мере в десять раз больше, чем люди, приходившие к ним брать деньги в долг. А в конце года владельцы дарили себе самим еще по миллиону, как минимум.
Как минимум, повторил один из братьев.
Второй тоже хотел что-то сказать, но Дилан вскочил на ноги и сел между близнецами. Это помогло. На время.
Они дарили себе самим по миллиону с лишним за то, что якобы здорово работали весь год, а именно в поте лица стерегли деньги. Якобы их хозяева наградили их за хорошую работу, но ведь они сами и были этими хозяевами. Пока не настал день, когда выяснилось, что бедные люди, взявшие у банков деньги в долг, неспособны их вернуть. Что им не из чего их вернуть. Банкиры в свое время сказали им, что знают маленькие хитрости, но на самом деле никаких хитростей не было. Банкиры обещали помочь, но на самом деле солгали.
Началось все с Америки. Бедные люди побросали свои новые дома, оставив ключи в дверном замке, и поселились в палатках. В таких местах, где банк их не нашел бы. В Америке полно таких мест. Взятые ими в долг деньги не вернулись в сейфы, сейфы пустовали по-прежнему. А те, кто сдавал свои деньги на хранение, прибежали в банк и потребовали вернуть им вклады. Но их деньги уже были выданы бедным или исчезли в карманах банкиров.
Нашего папы! выкрикнул первый из близнецов.
Йес! поддержал второй.
У нашего папы в карманах уйма денег!
Слушайте. Дилан вынул из кармана бумажку в пять евро. Это вам, если вы если вы тихонечко ляжете на спину и будете смотреть на облака. Многие облака похожи на животных, знаете об этом? Смотрите в небо, пока не увидите там зверей.
И деньги тогда наши?
Нет, это награда тому из вас, кто увидит больше животных.
Вот это здорово помогло.
Окей, сказал первый.
Окей, сказал второй, я вижу кенгуру.
Где?
Вон там.
И правда.
А вон кролик. Гляди.
Ага.
И дракон. Я уже трех заметил!
Где это ты углядел дракона?
Да вот же.
Никакой это не дракон.
Драконов не существует!
Банкиры все как один рванули на свои роскошные яхты у берегов Южной Франции и закричали, что случилось ужасное, но они ничего не могут поделать, и стали пить шампанское за прекрасное будущее. Ведь в жизни всякое бывает. А банки, что называется, лопнули. Потому что денег, обеспечивающих прочность банка, не осталось, а жадность банкиров, работавших в них, разрослась настолько, что никакие бетонные стены не выдержат. Но лопнули они, конечно, не в буквальном смысле слова.
Банкиры об этом знали и потому оставили у себя на письменных столах в офисах фотографии собственных детей. А их Библии так и остались лежать в верхних ящиках их тумбочек. Банкиры сказали, что правительство должно найти способ спасти банки, и ни о чем не беспокоились. Потому что в правительстве у них была уйма друзей. Ведь раньше они сами заседали в правительстве, а теперешние члены правительства мечтали со временем стать банкирами. Вот так это все и работает. В общем, правительство спасло банки. Поставило их на ноги. Вложило в это дело миллиарды и миллиарды долларов и евро, сейфы снова наполнились деньгами, и вроде бы все стало в порядке.
Братья, которые уже успели поругаться и подраться из-за драконов, скатились с дюны.
Но откуда правительство взяло столько денег? спросила Джеки и сама же и ответила: Из налогов, которые платят простые честные люди со своей зарплаты. Они охотно платят налоги, чтобы из этих денег финансировались школы, и больницы, и уход за стариками, и общественный транспорт, и прочие полезные вещи. Но теперь у правительства на все хорошее денег не осталось, потому что налоги утекли в сейфы и подвалы и пошли на укрепление банков. А на верхних этажах опять заняли свои места те же банкиры за теми же письменными столами. Они снова подмигивали своим детям на фотографиях, и время от времени читали Библию, и зарабатывали ежегодно те же миллионы. А в конце года точно так же добавляли себе премию в пару миллиончиков и вели дела точно так же, как и раньше. А в домах престарелых старики лежали по шесть человек в одной комнате, привязанные к кроватям, и только раз в неделю им разрешали принять душ. Потому что у правительства не было денег на обслуживающий персонал, который отводил бы их помыться хотя бы два раза в неделю. Конец доклада, объявила Джеки. Будут ли у вас ко мне вопросы?