Изгнание - Чарльз Паллисер

Чарльз ПаллисерИзгнание

Предисловие

Ниже следует мое изложение документа, который на многие годы затерялся в архиве Торчестера. Это дневник, проливающий свет на убийство, в свое время привлекшее всеобщее внимание, но впоследствии совершенно забытое, поскольку никому так и не было предъявлено обвинение.

Дневник представляет собой переплетенный в кожу блокнот ин-кварто в триста страниц нелинованной бумаги, из которых сами записи занимают двести восемьдесят. Кто-то вклеил в него несколько анонимных писем, относящихся к делу. Я воспроизвел их в точности и в тех же местах, где обнаружил. Но одно из них в дневник вклеено не было, а было получено из другого источника. Оно является последним и наиболее разоблачительным.

Вот часть этого письма:

Угроза была осуществлена полностью.

В конце дневника говорится, что полицейский зачитал выдержку из этого письма, но признался, что ему не позволили увидеть его целиком. Я был заинтригован этим обстоятельством и, заподозрив, что здесь скрыто нечто очень важное, решил попытаться отыскать оригинал. В конце я вернусь к этому вопросу.

Дневник Ричарда Шенстоуна: с 12 декабря 1863-го по 13 января 1864 года

Cуббота, 12 декабря, 10 часов вечера

Потрясен тем, как мама меня встретила. Когда я внезапно появился перед ней, она воскликнула не то «Вильям», не то «Вилли». Не припомню никого с таким именем, за кого она могла бы меня принять, и вряд ли она ждала кого-то в столь поздний час в таком захолустье. Но самое странное, что она мне не обрадовалась.

То же самое касается Эффи! При виде собственного брата она явно испугалась.

Интересно, как долго я выдержу в этой жуткой глуши. Когда минуту тому назад я приподнял занавеску и выглянул в окно, то не увидел ничего, кроме луны, бледно сияющей над серебристым простором грязи и водывсе такое гладкое, что невозможно понять, где заканчивается топь и начинается море. Ничего. Ни единого дома. Ни огонька.

Не ожидал, что дом в таком состоянии. Похоже, для его благоустройства не сделано ничего. Тем не менее семья здесь уже несколько недель.

И багаж мой застрял! Все из-за дрянного извозчика, который довез меня от станции в Торчестере и, побоявшись увязнуть в грязи, заставил сгрузить багаж в зловонной пивной. А грубиян хозяин содрал целый шиллинг, но не дал и трех минут, чтобы забрать самое ценное. И вот я вынужден вести счет расходам, чтобы не угодить в старую историю. Это будет несложно: тратить деньги здесь не на что.

* * *

Памятка: ВСТУПИТЕЛЬНЫЙ БАЛАНС: 13 шиллингов 4 1/2 пенни. РАСХОД: Повозка до Уитминстера (2 ш. 3 п.), хранение багажа в течение трех дней 4 п. в день (1 ш.)

ИТОГО: 3 ш. 3п.

САЛЬДО: 10 ш. 1 1/2 п.

* * *

Потом два часа пешком по грязной извилистой дороге, пока, наконец-то, я не завернул за облезлую зеленую ограду, и вот передо мной раскинулась гавань, заполненная соленым болотом, тянущимся далеко до самого моря, словно огромное пятно черных чернил на промокашке. В сгущающихся сумерках я смог разглядеть древний дом с беспорядочно торчащими над крышей печными трубами, похожими на старческие руки, вытянутые к серому небу. Действительно, это самое захолустное место в Англии.

Открыв обитую железными заклепками дверь, я оказался в просторной прихожей с древней дубовой лестницей, стенами, покрытыми черными панелями и узкими створчатыми окнами. Огонь в камине не горел, и в комнате было так темно, что мне показалось, будто я ошибся адресом.

Я прошел через одну неуютную комнату, потом через другую, ныряя под низкие проемы дверей. В тесной буфетной, освещенной мерцающей масляной лампой, я вдруг натолкнулся на маленькую старушку, склонившуюся над комодом спиной ко мне. Она обернулась. Это была матушка! Она не сразу признала меня, так же как и я ее.

 Вилли? Я не ждала вас так рано!  воскликнула она.

 Кто такой Вилли?  спросил я.

 Ричард? Это ты?

Теперь она показалась испуганной.

 Мама, а кто, по-твоему, должен прийти?

Она подошла, и мне показалось, что она собирается меня поцеловать, но мать лишь протянула руку и коснулась моей куртки, словно подумала, что я призрак.

 Какого такого Вилли ты ждала?

 Я не сказала «Вилли». Ты ослышался. Я просто удивилась, потому что не думала, что ты вернешься до Рождества.

 Почему меня не встречали?

 Думала, что на каникулы ты отправишься путешествовать.

 Разве мое письмо не дошло?

Она покачала головой. Я его опередил! Неужели не рада, что я вернулся?

Она приблизилась ко мне и, встав на цыпочки, поцеловала. Потом, отступив на шаг, оглядела меня:

 Ричард, как ты похудел. Тебе надо больше есть.

Странно, что некоторые мамы воспринимают детей словно вещи. Она оглядела меня так, будто я старый стол, который она собиралась купить. Я почти испугался, что мать начнет простукивать мои ноги, чтобы услышать, как они звучат.

Потом она произнесла:

 Оставайся здесь. Твоя сестра должна узнать, что ты приехал.

Удивительно! Эффи тоже здесь! Неужели моя привередливая сестра способна терпеть этот мрак, грязь, отсутствие газа и ковров?

Я поднял свечу. На комоде была аккуратно сложена стопка постельного белья и полотенец, две подушкивсе накрахмаленное и отутюженное, а также два эмалированных металлических тазика. Она заметила, что я уставился на все это. В доме кто-то болен?

 Нет,  сказала она,  будет лучше, если прежде всего я провожу тебя в комнату. Где багаж?

 Пришлось оставить в «Черном льве». Его привезут, когда погода наладится.

Она повернулась и повела меня через несколько маленьких темных комнатушек.

 Странный старый особняк,  сказал я, следуя за ней через низкие двери и длинные коридоры.  Ты унаследовала его после смерти отца?

Она смутилась и сказала:

 Да. Хериард Хауз мой. Он принадлежал моей семье в течение столетий.

Мы поднялись по лестнице и прошли по длинному коридору. Скрип неровных половиц напоминал птичий щебет.

Она открыла дверь и провела меня в большую мрачную комнату с кроватью под пологом. Запахло плесенью.

 Распоряжусь, чтобы горничная принесла тебе горячей воды умыться после долгого путешествия.

 Горничная?

 Служанка Бетси.

 Полагаю, никого из прежних слуг не удалось уговорить приехать сюда?

 Ричард, как только будешь готов, спускайся Здесь мы обедаем рано.

Она ушла.

Через несколько минут за дверью словно мышь заскреблась, и вошло маленькое робкое существо с кувшином горячей воды в руках. Я не увидел лица, поскольку она отвернулась. Чтобы заставить ее повернуться ко мне, я спросил:

 Тебя зовут Бетси?

Не взглянув на меня, она пробормотала:

 Да, сэр.

Потом ретировалась.

Я умылся, сменил белье и спустился вниз.

В холле вдруг оказалась Эффи. Она удивилась нашей встрече так же сильно, как и я. Кроме того, было похоже, что она пришла с улицы из-под дождя. В потемках мы остановились лицом друг к другу. Она выглядела так, словно собралась на бал: волосы ее были высоко уложены, а бархатное темно-зеленое платье я на ней никогда прежде не видел. Плечи Эффи были сильно обнажены, очень глубокое декольте открывало грудь особенно эффектно. По обнаженным плечам катились дождинки прямо за корсет. Она превратилась в очень красивую девушку, высокую, черноволосую, с огромными серыми глазами, правильными чертами лица.

Когда я был маленький, она, не стесняясь, раздевалась в моем присутствии до нижнего белья и даже дальше, но однажды, когда мне было около двенадцати, она заметила, как я на нее смотрю. Не знаю, что Эффи увидела в моем взгляде, но больше она не раздевалась при мне никогда. Сестра молча повернулась ко мне спиной и взбежала по лестнице.

Матушку я нашел в большой комнате в дальней части особняка. Она сидела и, как я видел много раз в другом доме, вышивала на пяльцах.

Я сказал:

 Ты не предупредила, что к обеду у нас принято наряжаться.

 Что ты имеешь в виду, Ричард?  ответила она.

Я объяснил, что видел Эффи, разодетую, словно жена уличного торговца в субботний вечер.

 Полагаю, сестра принарядилась специально для тебя.

 Почему же такая реакция? Уставилась на меня, будто олень на заряженный ствол охотника, и ускакала.

Мама продолжила:

 Твоя сестра очень красивая молодая женщина, и ей приятно украшать себя. После того как мы уехали из города, у нее таких возможностей было мало.

С легкой улыбкой она добавила:

 Как Евфимия похожа на меня в этом возрасте.

Когда я сел, мать спросила:

 Почему ты здесь, Ричард? Мне казалось, что ты собирался в Лейкс.

 Вышло так, что я не смог себе это позволить.

 После всего случившегося просто необходимо было развеяться!

 Мама, тебе столько пришлось вынести. Я должен был быть рядом с тобой на похоронах.

 Ради чего?  спросила она почти сердито.

 Жаль, что не сообщила своевременно. Ты же знала, что об этом напишут в газетах.

 Думала, так будет лучше. Не стоит обсуждать это теперь.

(Лучше! А ведь я был очень шокирован, когда прочитал о смерти отца в газете.)

Я сказал:

 Мама, я до сих пор не знаю, что произошло.

 Ричард, мы говорили о твоих каникулах. Если дело в деньгах, то я могу немного помочь.

 Весьма благодарен, но слишком поздно. К сожалению, мой друг сейчас поехать не сможет.

Она снова принялась за работу и сказала:

 Было бы лучше, если бы ты пока уехал и вернулся, когда мы подготовим дом для житья.

 Хочу помочь вам.

 Это женская работа, Ричард. Ты будешь только мешать. Почему бы тебе не съездить к Томасу?

 Какой сюрприз. К дяде Томасу? Вы с ним теперь общаетесь?

 Я написала ему о смерти брата.

(А мне ничего не написала!)

 И он был на похоронах,  прибавила она довольно нервно.

 Ну вот,  вздохнул я.  Мама, ты прислала телеграмму, прося остаться в Кембридже, а потом я узнаю, что пропустил похороны!

Не поднимая глаз, она сказала:

 Я Томаса не приглашала. Он сам приехал. И надо было кое-что обсудить. Например, твои расходы на учебу. Он решил продолжать платить. Именно поэтому тебе следует съездить к нему как можно скореепоблагодарить за то, что он делает для тебя. Возможно, дядя будет платить и в дальнейшем.

Но мне не хотелось. И почему мама так благосклонна к дядюшке? Даже отец не мог терпеть собственного брата. Однако судьба мне благоволила.

 Что-то горит?  вскрикнул я.

Почти неосознанно я ощутил неприятный затхлый запах, словно что-то протухло.

 Возможно,  сказала мама, вставая.  Зря доверила Бетси приготовление обеда Пойду, может, удастся спасти хоть что-нибудь из съестного.

* * *

Как сильно она состарилась и, кажется, стала еще меньше. В то первое мгновение, когда я увидел маму, думая, что незнаком с ней, она показалась мне старушкой. Похоже, она за собой уже не следит так, как прежде. Волосы растрепаны, лицо бледное, одета в какое-то выцветшее старое платье, которое я даже не помню. То, что случилось в ноябре, сильно ее состарило. Мне хотелось сказать, что я ее люблю, но именно в этот момент она меньше всего была похожа на ту маму, какую я всегда знал.

* * *

Я взял свечу и отправился в темные комнаты вокруг кухниискать папино вино.

Мне повезло, и в заплесневелом комоде в маленькой буфетной я нашел дюжину бутылок отцовского бордо. Я заметил, что полотенца и тазики, лежавшие здесь раньше, исчезли.

Когда я присоединился к маме в столовой, она многозначительно посмотрела на спиртное, но ничего не сказала.

Наконец моя сестра соблаговолила спуститься, и было ясно, что опоздала она потому, что переменила свой прекрасный наряд. Удостоен ли я был нежным приветствием и поцелуем сестры? Вовсе нет. Эффи вошла и села, даже не взглянув на меня, хотя мы виделись впервые с тех пор, как я уехал в начале октября, если не считать нашего неловкого столкновения несколько минут тому назад.

 Эффи, очень рад тебя видеть,  сказал я.

 Позволь узнать, как долго мы будем иметь удовольствие наслаждаться твоим обществом?  спросила она.

 Пока я не сочту нужным уехать.

 Дети,  весело произнесла мама,  давайте постараемся хорошо провести время друг с другом.

 Ричард уже старается,  многозначительно произнесла сестра, когда я поднес бокал к губам.

 Что случилось с остальным вином папы?  спросил я.  У него было такое прекрасное бордо. А еще книги.

 Предпочтения выдают тебя. Вижу, что книги на жалком втором месте.

 У нас остались некоторые,  сказала мама.  Я сложила их в одной из комнат в дальней части дома.

Как раз в этот момент Бетси внесла суп, и я наконец-то разглядел ее лицобледная, большие карие глаза, тонкие губки, сжатые будто в тайной решимости.

Когда она ушла, я попытался догадаться, из чего был суп:

 Определенно, для навара сюда добавили кожаный башмак. И немного золы с

 Вовсе не смешно,  прервала меня Эффи.

Я очень сдержанно произнес:

 Просто хочу приободрить вас. Знаю, тебе было трудно.

 Что ты об этом знаешь?  сказала она.  Смерть папы ничего не изменила в твоей жизни. За учебу в благословенном колледже продолжают платить. Спасибо дяде Томасу. Полагаю, через несколько недель ты туда вернешься. А мы с мамой так и останемся в этой грязной дыре. Тебе просто не стоит здесь находиться. Почему ты приехал так рано?

Бетси возвратилась за тарелками, и сестра замолчала.

Воспользовавшись возможностью сменить тему, я сказал:

 Вы виделись с кем-то из наших новых соседей?

 Думаешь, здесь есть кто-то, с кем я бы хотела знаться? В этом дремучем болоте?

 Должны же быть те, с кем стоит познакомиться,  сказал я.  Как насчет церкви на Страттон Певерел? Насколько я понимаю, где церковь, там и священник, и большинство из них, несмотря на слабые умственные способности, умеют хотя бы читать.

 Мама, как долго нам терпеть эти детские шуточки? Он вернулся гораздо более несносным, чем раньше.

 Дети, дети,  с упреком произнесла матушка.

 Просто хочу сказать, что в округе наверняка есть какое-то общество и с ним можно сблизиться, коли уж прежние знакомые остались в городе,  сказал я.

 Ты всем казался странным и эксцентричным. В Торчестере у тебя никогда не было друзей. Кроме того противного мальчишки, с которым ты дружил в школе. Он ведь был твоим другом?

Не понимаю, как она могла спросить меня об этом. В Харроу у нас с Бартоломео не было ничего общего. Разве что мы оба были из одного города, и поскольку оба выиграли стипендию, то нас презирали за ум.

 Мама, зачем вы приехали жить сюда?  спросил я.

 О, ради всего святого!  воскликнула Эффи.

 Ричард, мы теперь очень бедные.

 Я все понимаю. Никакой пенсии. Конечно, это меняет дело. Хотя ты ведь должна получать пенсию от Церкви?

 Но я ничего не получаю

 Почему? Прошло уже два месяца.

 Давайте сменим тему,  сказала мама и посмотрела на Бетси, которая внесла большое блюдо. Служанка сняла крышку и тотчас убежала, словно хотела исчезнуть из комнаты, пока мы с ней не расправились. Мы уставились на наш обед. В густом желеобразном месиве плавало несколько черных комков. Мама нервно ткнула в содержимое большой ложкой и разложила по тарелкам. На вкус оно было ничуть не лучше, чем на вид.

Евфимия вдруг спросила:

 Почему ты не поехал в Лейк Дистрикт? Тебя не ждали еще неделю.

 Ричард здесь долго не пробудет,  сказала мама.  Он собирается навестить дядю Томаса.

 Когда?  спросила сестра.

Мне это надоело. Я сказал:

 Мама, у меня нет наличных, и в данный момент не смею просить деньги у тебя.

Ради собственной забавы я добавил:

 Дяде Томасу придется потерпеть.

 Сынок, я лучше знаю, что тебе нужно делать,  резко произнесла мама.

Потом, словно пытаясь смягчить свои слова, она продолжила:

 Ты пробудешь здесь хотя бы до понедельника, и, когда мы завтра сходим в церковь, ты сам увидишь, что может предложить тебе здешнее общество.

Должно быть, я нахмурился, потому что она продолжила:

 У настоятеля две довольно хорошенькие дочки, и обе приблизительно твоего возраста.