Владелица кровати с бомбончиками полагалась не столько на думку, сколько на то, что сожительницы скоро заснут и шепотом просила меня подождать Не знаю, что на меня нашло в ту ночь, но у нас почти не оставалось времени пошептаться. Ей, занимавшейся физическим трудом на свежем воздухе, пришлось уговаривать меня, неврастеника, поберечь здоровьея вновь и вновь повторял пройденное Утром, когда зажгли свет, мне пришлось притвориться спящим. Девушки незло шутили насчет думки, но особенно происшествие не смаковали.
Итак, психологические препятствия к тому, чтобы молодая женщина отдалась малознакомому мужчине, в современной колхозно-совхозной деревне невелики. Они легко преодолеваются в том случае, если мужчина сам пьян и предлагает угостить водкой предполагаемую партнершу. В этом случае расстояние между простым разговором на деревенской улице и сексом очень коротко, свидетельствует москвич Е. Б., 41 год, которому неоднократно приходилось жить в подмосковных деревнях. Еще более легко сближение происходит на свадьбах, когда в село приезжает много гостей из разных мест и в том числе из города. После свадебного ужина подвыпивших гостей укладывают в избе на полу за занавеской. Свадьбы и общие ночевки, как правило, кончаются групповым сексом или, говоря по-русски, свальным грехом.
Я уже говорил в предыдущей главе о роли водки, этого главного двигателя сексуальной жизни рабочих. То же можно сказать и о сельских жителях. Называя водку двигателем половой жизни в СССР, я не шучу и не играю в парадоксы. Беседы с деревенскими учителями и врачами, с теми, кто подолгу жили в селе, убеждают в том, что это так. В силу особенности российских традиций и психологического склада простого человека, который никогда не держал в руках сексуальных романов и не видел соответствующих фильмов, ему, чтобы расковаться для половой близости (с женой или не с женой), необходима изрядная доза спиртного. Именно выпивка снимает природные и традиционные тормоза и толкает мужчину на поиски партнерши. В России существует даже выражение: выпить для храбрости, что по сути означает попытку ослабить психические тормоза, мешающие свободным отношениям с окружающими и в том числе отношениям сексуальным.
Этим традиционным возлияниям помогает то обстоятельство, что при дефиците на все почти товары и продукты питания водка, вино и коньяк имеются в любом советском магазине, в любой самой захудалой лавке. О том, насколько широко советские (особенно сельские) граждане пользуются этой возможностью, говорит статья писателя Петра Дудочкина, появившаяся в 1980 году в московском журнале Наш Современник. Показав постоянно растущие цифры производства спиртных напитков в СССР, Дудочкин сообщает: В июне 1980 года в Батуми проходила всесоюзная конференция по проблемам коммунистического воспитания. Конференция отметила, что в среднем по СССР каждый десятый рубль советской семьи тратится на спиртные напитки. В деревне же на спиртное идет до 30 % всех доходов семьи. Ежегодно 1215 процентов взрослого населения попадает в медицинские вытрезвители.
А вот другое свидетельство: В советской индустрии вытрезвления, пишет доктор медицинских наук Владимир Голяховский, занято более 100.000 работников, в том числе 10,000 врачей и 40.000 фельдшеров и медицинских сестер. Приблизительно 3 миллиона пьяниц, нуждающихся в изоляции и лечении, постоянно заполняют вытрезвители. Причем основная группа этих 3 миллионоврабочие мужчины в возрасте от 25 до 50 лет
Американский ученый В. Тремль, руководитель Центра по изучению алкоголизма в университете штата Северная Каролина, приводит цифры расходов советских граждан на водку. Оказывается, в 1979 году население СССР заплатило государству за это удовольствие 39 миллиардов рублей, в пять раз больше, чем в средине 50-х годов. Для сравнения замечу, что строительство газопровода УренгойЗападная Европа должно обойтись Советскому Союзу всего лишь в 25 миллиардов.
Для того, чтобы этот спирто-водочный поток мог беспрепятственно изливаться на просторах страны, в СССР непрерывно со все возрастающей производительностью работают около 3.000 заводов. Водки они выпускают около трех миллиардов литров в год (в два с лишним раза больше, чем в 1955 году), а также около четырех миллиардов литров виноградного вина, 200 миллионов литров шампанского, 100 миллионов литров коньяка и 6,5 миллиардов литров пивавтрое больше, чем 25 лет назад. Советское население потребляет 2,5 миллиардов литров чистого алкоголя в год. В 1955 году было произведено только 650 миллионов.
Но и это не все. Доктор Тремль подсчитал (и весь наш жизненный опыт это подтверждает), что кроме водки и вина, производимых на государственных заводах, само население производит огромное количество спиртного. А именно1 миллиард 700 миллионов литров в год. Речь идет о самогоне, который граждане производят из картофеля, свеклы и покупаемого в магазинах сахара. Один миллиард литров самогона производят и выпивают жители села. Это еще 10 литров на живую душу от новорожденного до глубокого старика.
Если товар производится, то, естественно, его хотят продать. У советских руководителей есть особые причины усиленно торговать водкой. В стране, как уже говорилось, недостаточно товаров и продуктов питания, так что процесс возвращения денег, заработанных гражданами, обратно в государственный карман крайне затруднен: покупателям нечего брать в магазинах. Кроме водки. Но зато этот товар на полках магазинов не залеживается: в стране есть области, где оборот торговой сети на треть складывается из денег, полученных винными отделами магазинов. Продажа водки имеет и политический смысл: в русском политическом паровом котле она служит главным предохранительным клапаном. В пьяной ругани и пьяных драках растрачивается энергия, которая могла бы быть обращена населением на борьбу за экономические и политические свободы. Правда, такой метод успокоения общества имеет и свою оборотную сторону: 96 процентов хулиганских поступков в стране происходят в состоянии опьянения, убийства по пьянке совершает 68 процентов убийц. Под влиянием алкоголя совершается 67 изнасилований из ста.
Пьяным владеют животные позывы. Пьяному пригодна любая женщина, которая попалась на дороге. При низкой культуре и развитии от пьяного можно ожидать самых диких поступков. Один из моих собеседников несколько раз наблюдал в деревнях Московской области, как пьяная жена стаскивает пьяного мужа с пьяной же чужой бабы. Интересно, что такие сцены обычно не кончаются разводом супругов. На следующий день все трое не помнят ничего из того, что с ними произошло. Случается, однако, что пьяный секс, столь распространенный в деревнях, приводит и к увечьям. У мужчины, отравленного алкоголем, понижена половая чувствительность. Даже не желая того, он может нанести своей партнерше серьезные увечья. Врач-гинеколог Д. Т., 58 лет, вспоминает, как однажды из пригородного села Усатово в Одесскую городскую больницу привезли женщину-крестьянку. Ее муж, придя пьяным домой, буквально изуродовал ее. Женщину привезли в больницу с разрывами влагалища. Чтобы спасти ее, врачам пришлось сделать серьезную операцию. Для характеристики российских нравов можно добавить, что крестьянка эта не развелась с мужем и не обжаловала в суде его поведение. Имея двоих детей, она через некоторое время забеременела от мужа снова и продолжала с ним жить, несмотря на его непрерывное пьянство.
В одном из деревенских рассказов советского писателя Константина Паустовского есть такой пассаж. Писатель летом живет в деревне под Рязанью. По соседству дом крестьянки Насти. У Насти есть ребенок, больной и тихий мальчик Петя. Паустовский пишет: Ему уже минуло шесть лет, но он не умел говорить. Весь день он сидел на дороге, пересыпал пыль из ладони в ладонь и молчал.
Я подошел к нему, присел на корточки и заговорил с ним. Он со страхом взглянул на меня, сморщился и беззвучно затрясся-заплакал, уткнувшись лицом в рукав.
Ты чего? спросил я
Я ничего не понимал. Я видел только огромное бессловесное и темное горе этого маленького захлебывающегося от слез существа
Из избы выбежала Настя, схватила мальчика на руки и, как всегда, виновато улыбаясь, сказала: Он у меня больненький, дурачок, глупенький мой. Вы не гневайтесь. Как его приласкаешь, он завсегда заплачет.
Неожиданно глаза у Насти потемнели и она сказала злым голосом: Я бы их своими руками удавила, мужиков этих, окаянных иродов! Только и жизни, что жрать водку целыми ведрами, да материться. Наплодят вот детей, а у тебя потом сердце изойдет кровью.
Монолог крестьянки Насти относится к одному из самых страшных зол современной советской деревни, к появлению массы слабоумных детей, зачатых в пьяном сексе. По данным врачей, все дети без исключения, зачатые пьяными родителямипсихически несостоятельны. На массовый характер пьяных зачатий медики обратили внимание еще в 60-х годах. Сначала об этом стали писать газеты наиболее пьяных районов СССРКамчатская правда и, Магаданская правда. Там повальное пьянство населения привело к рождению сотен детей-уродов. Вскоре проблема эта затронула и другие районы страны. В 1980 году министр юстиции Армении Геворкян писал в Литературной газете: Мы явно наблюдаем тенденцию роста числа детей, ставших жертвой пьяного зачатия. Много таких детей рождается в заводских поселках и городах, но еще больше в деревнях. Ведь деревенский житель в среднем пьет в два с половиной, в три раза больше горожанина.
Доктор Зорий Балаян, многократно выступавший по этому поводу в советской прессе, конечно, не имел возможности привести в своих статьях статистический материал (секрет!), но он, тем не менее, написал, что из года в год увеличивается число в спомогательных школ, в которых учатся неполноценные дети. По моим сведениям, число таких школ только в Москве приближается к десяти, значит речь идет уже о тысячах слабоумных, родившихся в окрестностях столицы. Но есть немало детей, которые настолько разрушены, что им даже во вспомогательных школах делать нечегоэто полные идиоты. Интересно, что рождаются такие дети не только от безнадежных алкоголиков, но и от нормальных вроде людей, имеющих обыкновение выпивать несколько раз в неделю. В деревнях есть семьи, где в той или иной степени психически неполноценны 45 детей
Массовое пьянство сельских жителей имеет еще одно важное последствие: изнасилования в деревне происходят чаще, чем в городе. Юристы спорят о том, 67 или 80 процентов обвиняемых в изнасиловании оказываются пьяными перед совершением преступления. Я думаю, что в деревне насильник пьян в 90 случаях из ста. Трудно представить себе, чтобы абсолютно трезвый отец, находясь в твердом уме, насиловал свою малолетнюю дочь. Между тем, по статистике каждая третья жертва насилиямалолетняя, а каждый шестой насильникродственник изнасилованной.
Обстановка, в которой чаще всего происходит нападение на женщину, свадьба или проводы крестьянского парня в армию. Оба эти события традиционно сопровождаются обильными возлияниями. Вот типичная ситуация, описанная в советской юридической литературе. В украинской деревне провожали на службу в Советскую армию некого Семененко. В гостях у рекрута сидело несколько парней и девушек из этой же деревни. Товарищ хозяина Кривуненко нарочно споил за столом девушку В., потом вышел с ней на деревенскую улицу и изнасиловал ее. Насильник и его жертва вернулись в дом и продолжали пить. Затем хозяева положили девушку спать на кровать, стоявшую во дворе дома. Насильник, не удовлетворившись, предложил своим дружкам пойти и отнести кровать вместе с В. в сад и там изнасиловать ее всей группой. Так и сделали. А один из участников этой оргии, стоя неподалеку от злополучной кровати, отгонял подростков, желавших посмотреть на эту сцену.
Изнасилования в деревне очень часто сопровождаются издевательством и надругательством над женщиной. В Закарпатье, в гуцульском селе неподалеку от города Ужгорода, в 1979 году, во время свадьбы вдруг исчезла подруга невесты. Ее тело нашли лишь на следующий день в какой-то яме. Она была изнасилована и убита. Выяснилось, что преступление совершили два перепившихся крестьянских парня. Они не ограничились тем, что изнасиловали девушку вдвоем, но еще и вогнали ей во влагалище водочную бутылку. Бутылку эту они обратно извлечь не смогли, попытались разрезать тело, а затем убили свою жертву.
Комментируя эту историю, бывший житель Ужгорода, А. Р., 37 лет, заметил, что до того, как в 1939 году советские войска захватили этот район, крестьяне гуцулы пили вино умеренно и только по праздникам. Коллективизация, лишившая их земли, привела к тому, что гуцулы стали равнодушны к земледелию и неравнодушны к спиртному. Всеобщее процветающее здесь ныне пьянство сопровождается множеством преступлений. Что касается бутылки, загнанной во влагалище, то это довольно распространенный вариант преступления в СССР. Я знаю, однако, еще более отвратительный случай, нежели тот, что произошел в гуцульском селе. Два русских мужика выпивали и закусывали в доме своей знакомой крестьянки. Напившись, они изнасиловали ее и в довершение засунули ей во влагалище только что объеденный костяк селедки. Кости впились в ткани так, что извлечь их оказалось невозможно. Женщину пришлось отправить в хирургическое отделение соседнего города.
Несмотря на столь жестокое, если не сказать зверское, поведение насильников, деревенские женщины очень часто скрывают факт насилия, не обращаются с жалобами в милицию и суд. Молчание потерпевшей вполне объяснимо с точки зрения деревенских нравов. По представлениям, распространенным в деревне, позор за насилие падает не на насильников, а на жертву, на женщину. Признаться в том, что тебя изнасиловали, значит навлечь на себя насмешки и пересуды всей деревни.
В последние годы в деревнях возникает и противоположная реакция потерпевшей: после вечера, проведенного с мужчиной в интимной обстановке, крестьянка начинает шантажировать его, заявляя, что он изнасиловал ее в пьяном виде. Она грозит подать заявление в суд в том случае, если он не женится на ней. Как альтернативу суда и приговора (от 3 до 7 лет в легком случае и от 10 до 15 лет лагерей в случае с утяжеляющими обстоятельствами) крестьянка предлагает потерпевшему заключить с ней законный брак. Рассказывают, что таким образом некоторым наиболее решительным крестьянкам удалось обзавестись мужем в наш безмужний век.
Более распространена другая ситуация, о которой ленинградец, тридцатилетний Б. С., услыхал в лагере от участника событий. Городские рабочие парни ехали на своем стареньком Запорожце (малолитражная автомашина) по большой транспортной магистрали на юг, направляясь в Крым отдыхать. По дороге они остановились переночевать в украинском селе. Их пригласила к себе в дом девушка-крестьянка, мать которой дежурила в эту ночь на соседней железнодорожной станции. Девушка угостила молодых людей, а затем вполне добровольно разделила с ними ложе. Очевидно, отношения в этом треугольнике сложились самые дружественные, потому что утром, провожая гостей, девушка дала им с собой две крынки молока. Когда машина отъезжала от хаты, вернулась мать молодой крестьянки. Как это часто бывает в деревне, соседи уже донесли ей о приезде гостей и, конечно, намекнули на вольный характер поведения ее дочери. Мать учинила девушке допрос, и та во всем призналась. Опасаясь позора от соседей, мать заставила дочь тут же написать жалобу и немедленно отнесла бумагу в милицию. По магистрали передан был приказ задержать голубой Запорожец с двумя молодыми пассажирами. Парни между тем спокойно ехали по шоссе. Считай они свою связь с крестьянкой незаконной, они могли бы свернуть с магистрали на деревенский проселок и скрыться. Но они и не думали прятаться. Тем не менее, их схватили, судили и приговорили каждого к 6 годам лагерей.
По мнению Б. С. (он сам оказался в лагере в связи со своей попыткой выехать из СССР в Израиль), не меньше 20 процентов судебных приговоров насильникам носит сомнительный характер. Советские суды преднамеренно усиливают наказания по этой статье. Прежде всего оттого, что в Советском Союзе есть нужда в бесплатной рабочей силе для всякого рода строительств. А во-вторых, осуждая молодого мужчину по статье 117 Уголовного Кодекса РСФСР, суд как бы подтверждает тезис советской пропаганды, касающийся особой заботы государства о женщине. Этот идеологический лозунг пользуется в СССР особым расположением властей. Он свидетельствует о гуманизме советского строя и о правах, которые, якобы, получила женщина в условиях социализма. Как известно, 1974 год был объявлен ООН Годом Женщины. По специальному распоряжению ЦК партии в том году советские суды осуждали за изнасилования особенно жестоко, не разбираясь, кто прав, а кто виноват. Тысячи мужчин получили в том году повышенные сроки независимо от реальной своей вины, а лишь по политическим соображениям.