Тележка затормозила между колоннами, возле отдела детских железных дорог. У меня в глубоком детстве была такая, но самая простенькаябез тоннелей, мостов, семафоров, стрелок и шлагбаумов, мне ее подарил на день рождения дядя Коля Черугин. Смотреть, как электровоз, работающий на батарейке «Крона», мотает за собой по кругу два вагончика, было скучновато, а Петьке Коровякову вскоре купили точно такую же дорогу, и мы, когда не было взрослых, устраивали крушения: удлинив в два раза рельсы, пускали составы навстречу друг другу. Выигрывал тот, чей электровоз с вагонами не слетал с полотна. Впрочем, игрушки на такое использование рассчитаны явно не были и скоро сломались. Лида, как всегда, хотела писать в ОТК, но я отговорил, соврав, что случайно уронил локомотив на каменный пол.
Кулёма!рассердилась она.
Петляя между покупателями, которых с каждой минутой, как и предвидели, становилось все больше, я метнулся к тележке. Но и другие ворон не считали, в результате я оказался в очереди девятым, а за мной выстроился длиннющий хвост. И хотя большинство понимали, что пломбира им точно не хватит, но все равно терпеливо стояли и ждали. Зачем? Как верно говорит дядя Юра: в одни руки много ума не дают. Озираясь от нечего делать по сторонам, я заметил в секции железных дорог знакомую колхозницу в плюшевом жакете, с двумя сумками через плечо. Получив от своего деревенского внука задание купить в Москве игрушечный паровозик с рельсами, она даже представить себе не могла, какой здесь выборна все вкусы и кошельки. Видимо, решившись, она полезла за пазуху, долго там шарила и достала наконец завязанный на несколько узлов носовой платокс деньгами...
Не спи, модник!услышал я веселый окрик.
Это подошла моя очередь. Получив за двугривенный вафельный стаканчик с шоколадным полушарием, еще покрытым серебристой изморозью, я понес его к выходу. Не только дети, но и взрослые смотрели на меня с завистью, даже облизывались вслед, а я не спешил, всем видом показывая: может быть, для приезжих это и событие, а для меня, коренного москвича, кремлевский пломбиробычная пища, даже слегка поднадоевшая.
На самом же деле я просто ждал, когда мороженое чуть «поплывет», тогда его не надо грызть, отчего ломит зубы, а можно постепенно, слой за слоем слизывать, пока не дойдет дело до стаканчика, и вот тут-то очень важно симметрично, по кругу, откусывать хрустящую кромку вместе с равными порциями пломбира. В конце концов в липкой руке остается лишь вафельное донышко с мягкими краями и в нем, как в чашке, молочная жидкость. Чтобы она не протекла на одежду, нужно побыстрей уместить остаток во рту и держать там до полного сладкого размягчения, а потом с сожалением проглотить, что я и сделал, выходя на улицу.
Там жарко пахло бензином и тополиной горечью. От дождя остались лишь крошечные лужицы в выбоинах асфальта, мокрые фантики под ногами и грязные разводы на стеклах витрин. Справа в сером мареве виднелись колеблющиеся в воздухе колонны Дома Союзов, куда я два раза ходил на елку. Подарки там дают очень хорошие: с шоколадными суфле и трюфелями. Лучше, говорят, только в Кремле, где гостинцы спрятаны в пластмассовую красную звезду с крышкой посередке, но там я никогда не был. Один раз райком выделил на маргариновый завод два билета в Кремль, но Лида, как секретарь партбюро, отдала их передовым работницам с детьми.
Напротив, на горке, возле магазина «Книжная находка», стоял на постаменте первопечатник Иван Федоров и разглядывал металлический листок. Марина Владимировна сказала: если бы не Иван Федоров, мы бы до сих пор переписывали учебники от руки и тогда берегли бы свои книги, а не рисовали на полях чертей, мусоля грязными пальцами страницы до лохмотьев.
Слева, посреди площади, запруженной гудящими машинами, торчал один-одинешенек Феликс Дзержинский. Он, наверное, совсем запарился в своей длиннополой шинели. Зато зимой у него на плечах и голове лежат сугробы. Однажды я видел, как специальная машина с подъемной стрелой для замены лампочек, висящих над мостовой, припарковалась у памятника и рабочий, устроившись на выдвижной площадке, счищал шваброй с макушки Железного Феликса снег, похожий на высокую боярскую шапку из учебника истории.
Молодой человек, купи цветочки!попросила бабушка, притулившаяся у стеклянных дверей.
В ее корзинке плотно стояли связки васильков, туго обмотанные черными нитками. Издали букетики можно было принять за странные цветы с очень толстыми стеблями и большими синими розетками.
По двадцать копеек отдаю!
Я пожал плечами и отошел к железному барьеру, отделявшему тротуар от проезжей части. Над мостовой нависал серебристый «скворечник», откуда время от времени высовывался орудовец и грозил полосатой палкой водителям. Если бы Шура была в Москве, я, возможно, и купил бы букетик, оставив себе на стрижку ровно сорок копеек, и положил бы цветы тайком на порог ее крыльца, а она, вернувшись, взяла бы васильки в руки, понюхала и задумалась: какой же тайный друг принес ей дары полей? Но Шура в отъезде...
Из «Детского мира», причитая, вырвались две одуревшие от духоты, потные женщины с обувными коробками и свертками. Одна из них, зажав покупки под мышками, достала из сумки красную пачку, извлекла из нее длинную сигарету с золотым кончиком, жестом остановила прохожего мужчину и прикурила от его папиросы.
«Господи, сколько же курящих женщин в Москве!»с испугом подумал я.
Сумасшедший дом!сказала она, выдыхая сизый дым.
Ненавижу очереди!отозвалась вторая и затянулась сигаретой подруги.
Вер, ты посмотри, какой мальчик модный!
Да уж, пижон...
Убежал. Дикий, что ли?засмеялись мне вслед они, не зная, что, во-первых, я ненавижу новую одежду, во-вторых, не желаю выглядеть пижоном или клоуном, а в-третьих, и это главное, при виде курящих женщин у меня почему-то...
Весной я просмотрел в библиотеке все журналы «Здоровье», особенно раздел «Половое воспитание»,но ничего похожего на мое, видимо, очень опасное заболевание там не нашел...
20. Как я потерял друга
Огромную «Контору городских бань» я решил обойти на всякий случай стороной, хотя вдоль фасада путь к тете Вале, в Комсомольский переулок, короче. Но в таком наряде идти мимо КГБ себе дороже: могут заподозрить, что американцы уже засылают к нам в СССР малолетних шпионов. Да еще и эта маска в авоське. Недавно по телику показывали фильм, где диверсанты пробирались в советский город под водой, прикидываясь ныряющими курортниками, и были, конечно, обезврежены нашими боевыми пловцами, вооруженными антиакульими ножами. У меня, разумеется, есть ценники, подтверждающие, что все, кроме сухумской авоськи, куплено в «Детском мире», а не за границей, но они еще могут спросить, откуда и куда я несу дефицитный желатин.
Торопливо проскочив боковой переулок, идущий вдоль могучей стены КГБ, я очутился на маленькой площади. Слева, в глубине, торчал непонятный памятник: бородатый старичок стоит на постаменте, как-то нелепо присев и растопырив руки, будто его прихватил радикулит, как дядю Колю во время прошлогоднего субботника. Как говорит бабушка Аня, и смех и грех. А статуя должна вызывать уважение! Иначе зачем ее городить?
Справа углом выступал сороковой гастроном, там, прямо у входа, в отделе «Сокиводы», готовят изумительный коктейль. Всего за десять копеек. В высокие алюминиевые стаканы наливают молоко, кладут четверть пачки мороженого и добавляют вишневого сиропа, а потом прищелкивают колбы к электросмесителю, который шумно крутит, будто сверла, специальные стержни с маленькими лопастями. Ждать надо минут пять, но зато потом ощущение такое, будто ты пьешь пенистое, воздушное вишнево-сливочное мороженое. О, если бы не съеденный только что в «Детском мире» кремлевский пломбир!..
Нащупав в кармане оставшиеся три монеты, я собрал силу воли в кулак и, стиснув зубы, огляделся. Если спуститься налево, по Кузнецкому Мосту, можно за десять минут дойти до театра, где мы всем классом года два назад смотрели «Синюю птицу». Особенное впечатление на меня произвела удивительная сцена, когда белый яйцеголовый Сахар отламывает свои пальцы-леденцы и угощает ими детей. Как артист это делал, не понимаю! Наверное, он по совместительству еще и фокусник...
А если идти направо, то через пять минут я окажусь у Батуриных.
И тут мой взгляд наткнулся на вывеску «Зоотовары».
«Вот голова садовая! Видимо, цыганская порча передается и детям. Совсем забыл купить рыбкам корм, а ведь в баночке из-под кофе осталось не больше чем на неделю!»
Едва дождавшись, когда загорится зеленый свет, я бросился туда. Конечно, «Зоотовары» это вам не птичий рынок, но и здесь есть на что посмотреть. Правда, цены тут государственные, непоколебимые, и торговаться нельзя.
В магазине пахло сушеным рыбьим кормом и подстилками, которые давно в клетках не меняли. Слева, занимая всю стену до потолка (как телевизоры в магазине, взорванном Фантомасом), стояли рядами аквариумы. В воде, освещенной трубками дневного света, плавали алые меченосцы, черные моллинезии, полосатые данио, плоские неторопливые скалярии, бело-голубые гурами, красные и синие петушки, барбусы, похожие на крошечных окуньков. Были даже неоновые рыбки, напоминающие беглые искорки холодного огня. Но больше всего в аквариумах набилось гуппи-вуалехвостов всевозможных цветов, имелись даже тигровые. Распустив наподобие вееров хвостики, самцы крутились, охмуряя сереньких, невзрачных самок. Стоила парочка рубль пятьдесят, а на «птичке» можно сторговаться вдвое дешевле.
Кстати, у нас у людей все наоборот: наряжаются, красят волосы и губы, рисуют себе глаза, носят туфли на гвоздиках, унизывают пальцы колечками, дырявят уши и вдевают в них серьги, вешают на шею янтарные бусы как раз исключительно женщины. Мужчины же выглядят гораздо скромнее, как и полагается сильному полу. Когда дядя Юра купил себе четвертый костюм и десятый, «абстрактный», галстук, бабушка Маня сказала, что «зятек с глузду съехал». Впрочем, я и сам сейчасв желтой куртке, зеленых техасах и оранжевых сандалияхсмахиваю на расфуфыренного гуппи-вуалехвоста.
За прилавком стоял мой друг продавец-консультант Василий. Я как-то забрел сюда днем, когда все еще на работе, а он скучал от безлюдья, и мы долго беседовали о том, каким должен быть идеальный аквариум и стоит ли держать дома змей, даже неядовитых. Василий был категорически против и рассказал историю про ужа, который любил подремать, свернувшись, как в расселине, в открытом рту спящего хозяина. Я же высказал другую точку зрения. Вот приходят к тебе гости, рассаживаются, начинают выпивать, закусыватьи тут из-под дивана выползает живая змея... Ха-ха! Всем весело!
А если у кого-то слабое сердце?возразил Василий.
Я был вынужден согласиться. Сошлись мы на привлекательности крыс, но только исключительно белых, а не серых, которые бегают у нас по двору, питаясь объедками из столовой. Эти опасны и могут цапнуть, а укус у них ядовитый, как у хорошей гадюки. Замучаешься потом уколы от бешенства делать...
Когда я вошел, мой друг, отрастивший элегантные усики, был занят: он мастерски обрабатывал «гуппешников»так продавцы называют бедных родителей, которых затащил в магазин капризный ребенок, требуя, чтобы ему немедленно купили какую-то живность. Когда выясняется, что кошечек и собачек тут в помине нет (их на улице, бездомных, полным-полно шастает), капризник начинает вымогать сначала говорящего попугая, потом кролика, затем морскую свинку, наконец хомячка или канарейку. Откуда я это все знаю? От верблюда! Сам таким же был еще недавно. Родители в ужасе от цен и детской истерики и уже готовы взять в дом любого хомяка, а грызуну подавай клетку и мешок пшена.
И тогда опытный продавец-консультант мягко предлагает взглянуть на аквариумы. Конечно, юный вымогатель тут же требует себе здоровенную золотую львиноголовку, тянущую граммов на сто пятьдесят, стоящую двадцать рублей и нуждающуюся в 10-ведерном домашнем водоеме с компрессором. Родители близки к истерике, и тут самое время переключить внимание семейного тирана на крайний аквариум, набитый обыкновенными, а не вуалевыми гуппи, у них самец отличается от самки только меньшим размером и розовыми пятнами на куцем хвостике. Зато и стоят онивсего-то двадцать копеек за пару. В глазах родителей затепливается надежда...
Именно это и происходило, когда я вошел.
Берите, не пожалеете!убеждал Василий.Гуппиживородящие, неприхотливые, аквариум им не нужен, достаточно трехлитровой банки.
Берем!воскликнули, чумея от радости, оба «предка».
В чем будете транспортировать?
А какие есть варианты?спросил отец, похожий на инженера.
Первый вариантсадок. Точнее, мини-аквариум. Полтора литра. Плексигласовый. На силиконовом клею.
Герметичен?
Абсолютно, но кусается.
В каком смысле?
В финансовом.
И сколько же стоит эта посудина?сморщилась мамаша.
Четыре восемьдесят.
Отпадает.
А-а-а-а...забился в истерике малолетний злодей.
Альтернатива?нахмурился папаша и дал ему подзатыльник.
Не смей!взвизгнула мать и погладила сына по кудрявым волосам.
Альтернатива есть,доверительно произнес Василий.Выходите на улицу. Вторая дверь справамагазин «Молоко». Там на столике у окна всегда есть майонезные банки, которые не приняли из-за скола или щербинки. Их можно взять даром. Они ничьи. Только смотрите, чтобы жир на стенках не остался. Выбираете, несете мнеи будет вам счастье!
Подхватив всхлипывающего истерика, родители вылетели на улицу. Пока Василий охмурял покупателей, я со знанием дела обошел магазин; все было на месте: в железном колесе крутилась, перебирая лапками, белка с облезлым хвостом. В детском саду у нас была такая, я дал ей орешеки она до крови прокусила мой палец; сначала мне хотели сделать сто уколов от бешенства, но потом ограничились йодом, так как в беличьем роду сумасшедших не оказалось. В большой клетке с покатым верхом сидел, нахохлившись и вцепившись когтями в кольцо, зеленый попугай ара величиной с ворону.
Сколько я семей спас!глядя вслед умчавшимся «гуппешникам», молвил Василий.Ну а вы, сэр, зачем пожаловали?
Корм нужен.
Вам повезло, мой юный друг! Имеется свежий трубочник.Продавец подошел к холодильнику «Саратов» и вынул алюминиевый лоток.
На первый взгляд могло показаться, что в нем, на дне, лежит круглый, вроде антрекота, кусок постной говядины, но, если присмотреться, видна по краю «антрекота» шевелящаяся в воде бахроматонкие, как нитки, живые червячки. Лида их страшно боится и запрещает держать в холодильнике, поэтому больше пятидесяти граммов я никогда не беру: портятся. Вот откуда моя идея консервированного рыбьего корма. Василию я ее уже как-то излагал, и он заметил, что на Западе, запатентовав такое изобретение, я разбогател бы, как Пончик из книжки «Незнайка на Луне».
Отличный трубочник!согласился я.
Сколько тебе?
Я бы взял, но завтра уезжаю.
Судя по экипировке, на Бермуды?
В Новый Афон.
Вижу. Маску прикупил, счастливец!
Да. Последнюю взял. А маман жутко боится этого трубочника. Без меня не справится.
Бывает. Одна тут по ошибке изжарила и съела. Ничего, даже не вырвало. Сказала, котлеты по шесть копеек напоминает. Мотыль, конечно, на вид поприятней, но кончился. Остается сухой корм. Сколько насыпать, сэр?
На двадцать копеек,солидно сказал я, хотя поначалу собирался купить на гривенник, но в таком случае какой же я сэр?
Василия разочаровывать нельзя, он очень серьезный человек, сегодня возле весов лежит толстая книга «Моммзен. История Рима», заложенная билетиком книжной лотереи. В прошлый раз он читал «Критику эк... экзис... экзистен... экзистенциализма». Уф-ф... Спросить у него, что это такое, я постеснялся...
Продавец тем временем ловко свернул из заранее нарезанной газеты аккуратный футик и железным совком, каким в продуктовых магазинах сыплют в пакеты муку и сахарный песок, подхватил из мешка на кончик сухой корм, похожий на мелкую гречку, метнул его в кулек и кинул на весыстрелка едва отлипла от края шкалы. Он добавил до нормы, а потом от щедрот бросил лишнюю щепотку, как постоянному клиенту. И тут я заметил на его пальце то, чего прежде, как и усов, не было: массивный перстень с печаткой.
Золото?
Ага, самоварное! Э-э-эх!И он привычно замял края кулька так, что ни одна дафния теперь не вывалится.Взял колечко по случаю. Друга выручил...
А что попугайникто не покупает?с сочувствием спросил я.
Какой же идиот его за триста целковых возьмет?