Андрей ЧеретаевКоварная геометрия
Коварная геометрия!
Вот, сказал он, бросив на стол большой разрисованный лист бумаги, и громко хлопнул по нему ладонью. Вот она! Посмотри на это.
Я склонился над тем, что он назвал «это». Внимательно посмотрел, прищурив правый глаз, провёл рекогносцировку местности. Потом посмотрел на старого коня эээ. товарища. Передо мною стояла типичная затравленная жертва, человек, измученный и пресыщенный идеями, которые сыпались на него днём и ночью, словно за грехи бурной молодости.
Их три, пришёл я к заключению после некоторого количества времени. В моём голосе была слышна грусть-печаль, столь свойственная докторам, в момент осторожного ими объявления неутешительного диагноза. Три, и на йоту больше, дружище.
Ну, это же катастрофа! воскликнул он, возбужденно барабаня пальцами по столу. Его взгляд то опускался на план, то, словно увидев и испугавшись нечто страшное, быстро перескакивал на стену за моею спиной, потом снова на план. Ка-тас-тро-фа, я пропал.
И вас три? Трое, поправил я себя.
Ну, конечно, трое! почти закричал, всплеснув руками и вскочив со стула. Что ты спрашиваешь? Как будто сам не знаешь!
Спокойно, старая перечница. Будем смотреть и думать, думать и смотреть.
Но прежде чем будет найдено решение, да не просто решение, а мудрое решение, необходимо поведать дорогому читателю о моём старом товарище, который стал одновременно жертвой и роковых обстоятельств и наивных желаний. Я его знаю давно и давно знаю все его недостатки, в том числе и вредные, к которым можно отнести, например, тягу к курению сигар, пристрастие к рому и преклонение перед стариком Хэмом, Сезария Эворо и латиноамериканскими революционерами.
Приблизительно год назад он купил небольшую квартиру общей площадью чуть меньше ста квадратных метров. Хибарка в три комнаты, одна кухня, две туалетные комнаты и пара лоджий. В общем, ничего особенногоквартира, как квартира. Когда отсчитывал золотые дублоны, то совершенно справедливо исходил из простой арифметики, которая гласила, что будет одна спальня для него и его драгоценной половины, вторая комната на законных основаниях отойдёт пока единственной и любимой наследнице, третьябольшая гостиная для вечерних раутов, праздников, да и просто всей семьей посидеть на пуфиках да поговорить с комфортом, а не жаться на каких-то жалких тринадцати метров крошечной кухни. Но моего друга подвели две неожиданные напастимировая борьба с курением, которую подхватила обладательница обручального кольца с алмазом в три карата, и страстное желание иметь собственный кабинет, где бы он мог уединить и предаваться злостной и вредной привычке пускать в воздух табачные кольца из дорогих кубинских сигар, при этом потягивать ром с Ямайки и слушая Сезарио Эвора, разглядывать на стенах любимые чёрно-белые фотографии. И вот теперь перед ним, заядлым курильщиком, замаячила тень остракизмаизгнание в места общего пользования, как в своё время поступила его безжалостная теща-астматик с несчастным тестем, который всю жизнь дымил стоя в тапочках на лестничной площадке, дымил и улыбаясь здоровался с любимыми соседями.
Понятно, наконец произнёс я, будем делить! Будем делить строго, решительно, но что нимало важно, справедливо.
Вот это самое главное, дружище, он захватил двумя пальцами пуговицу у меня на рубашке и непроизвольно попытался её оторвать, справедливо, а то мне потом в собственной квартире жизнь будет не мила.
Конечно, справедливо, с трудом освободив пуговку, заверил друга. Однако не будем затягивать. Пожалуй, приступим. Будем искать ку-рил-ку.
Кабинет, поправил меня старый товарищ.
Мы склонились над планом квартиры. Мы словно полководцы склонились над картами местности, пытаясь правильно распределить войска перед битвой. Что-то в этот момент нас действительно с ними роднило. Догадался. Мы тоже сражались за территорию, только их территории измерялись провинциями и странами, наша жеметрами и сантиметрами. И всех нас объединял общий девизни пяди врагу, учитывая сегодняшнюю стоимость этих злосчастных метров. У нас не было права на ошибку!
Наследница у нас поедет сюда, провел я пальцем по карте и указал на комнату с балконом, во-первых, светлица светла, во-вторых, с лоджией. Идём дальше. Ну, здесь понятно, будет спальня супругов. Супруг согласен? Супруг у нас согласен.
Друг согласно кивнул головой.
Дальше у нас идёт гостиная, ну это кухня с лоджией, добавил я, ванная и гостевой туалет.
Опустив коридоры и прихожие, я закончил оглашать весь список помещений. В воздухе повисла драматическая тишина.
Хм. Кабинета нет, подвёл я итог. Где-то за спиной раздался печальный вздох несчастной жерты. Друг в беде! Нужно срочно сплотиться вокруг него и не дать безвременно лишиться надежды обрести покой в собственном кабинете.
Послушай, старый конь, а зачем тебе два туалета. Что это за буржуазные и пошлые замашки! Вот этот маленький тебе абсолютно не нужен. «Предлагаю оборудовать тебе кабинет здесь», решительно произнес я и для убедительности громко ткнул пальцем в то место плана, где находился туалет.
Где ты видел кабинет размером чуть больше табуретки? не дослушав меня воскликнула жертва. В голосе послышались натянутые металлические нотки. И нотки эти были угрожающие, они угрожали вот-вот лопнуть. И как ты себе это всё представляешь? он застучал пальцем по несчастному туалету, так и не переродившегося в личный кабинет. Как? Я, сигары, ром, Сезария Эвора и. табуретка в туалете!
Идея была скомкана и выброшена прочь. Мы призадумались, пригорюнились. Я перекидывался помещения, тасуя их словно карты колоды. Ванну в спальню, кабинет ванну, кухню в комнату, коридор в кухню. Бред!
«Стоп», в какой-то момент сказал я сам себе и начал потихоньку разматывать клубок идей, что переплелись и спрятали ту одну, спасительную.
Что, что? вдруг быстро он стал меня теребить, когда по моему выражению догадался об озарении снизошедшей до меня. Ну! Ну же! приподнялся он от нетерпения со стула.
Я вот, что подумал, старик, а зачем тебе кухня? Вы запросто можете каждый деньой
Я не знаю, каким образом выдержали ножки у стула, когда он со стоном рухнул на него. Разочарование читалось на лице этого почти безжизненного страдальца, жертвы собственных вредных привычек и недостатка денежных знаков.
..заказывать себе пиццу.
Его глаза почти закатились, как могут только закатываться шары в лунку бильярда либо глаза человека физически и морального истощенного тяжёлыми испытаниями.
Спокойно, спокойно!
Взяв в руки карандаш и быстро двигая, им я ловко принялся кроить-перекраивать его до безобразия маленькую квартирку. В этот момент я чувствовал себя хирургом, хирургом по пластическим операциям, режущим по живому. Я чувствовал себя Микеланджело, который брал кусок глыбы и отнимал всё лишнее. Чёрт побери, в такие минуты чувствуешь себя великим! Снова жизнь затеплилась в глазах моего измученного друга. Он с интересом стал разглядывать, как из-под карандаша начала проявляться, подобно фотографии в растворе, новая планировка.
Кажется твоя Цирцея мечтала о большой кухне? Вот мы её сейчас и организуем, напевая, поведал слегка воспрянувшему духом товарищу. Её устроит кухня тридцати метров? Раньше гостиная была двадцать метров, а теперь все тридцать.
Для пущей убедительности красным карандашом вывел большую стрелку, как изображали на военных картах, и показал передислокацию кухни в коридор. Синяя стрелка вела моего друга в помещение, которому было присвоено гордое и почётное звание кабинета.
Прошёл год. Я уже почти совсем забыл об этой истории, как вдруг сентябрьским днём на мой е-майл приходит письмо. Официальное приглашение на новоселье. Было чертовски приятно. До торжества оставалось недолго, буквально в ближайшую субботу. Вечером пятницы я зашёл в магазин и купил бутылочку рома.
Я шёл в гости, предвкушая приятый вечерок за потягивание сигары и рома, непринуждённой беседы.
Новый лифт слегка поскрипывая возносил меня на двадцатый этаж. Проезжая мимо этажей до меня доносились звуки немелодичные звуки перфораторов, вгрызающихся в бетон.
Ну, заходи, заходи, кудесник, пытаясь заглушить какофонию из оглушительной музыки и мерзкого звука перфоратора из соседней квартиры. Он радостно хлопал меня по плечу. Как я тебя рад видеть. Да не разувайся ты, и почти вытолкнув меня из прихожей потащил вглубь чертога, где собралась небольшая компашка.
Потом, потом познакомлю, нетерпеливо приговаривая, протащил меня на экскурсию, словно по Лувру. Передо мной промелькнула комната наследницы, спальня а-ля Помпадур, блеск ванной меня ослепил, пришлось зажмуриться, и уже открыв глаза в гостиной, я поприветствовал знакомые физиономии, и за минуту перед тем, как он умудрился меня втолкнуть в свой кабинет, я внутренне порадовался за счастливого друга, который умудрился сделать так, как он пожелал. В эту минуту он мне казался величественным, подобно фараону Хеопсу, только прошептавшему между делом, дескать, ребята, я хочу..я хочу, чтобы мне построили маленькую, прямо-таки малюсенькую пирамиду, как толпы его обожавших египтян бросились подтаскивать и укладывать плиты.
Бутылка рома, выскользнув из внезапно ослабевших рук, с хрустом раскололась, исторгнув наружу слегка коричневый напиток. Где клубы табачного дыма, поднимающегося к потолку? Где бар, наполненный стеклянными емкостями с карибских островов? Где чёрно-белые фотографии старика Хэма и героев кубинской революции? Где дух безмятежного и вечно опьяняющей праздника, который всегда с тобою?
Да, старик, вот такая петрушка, кивнул он, показывая спортивные тренажеры и ряды прочего блестящего и тяжёлого металлома. Из-за этой чёртовой квартиры мне пришлось бросить курить.
Да уж, только я и смог выдавить из себя.
2007 г. Москва, подвал КТ СУ-155
Хищная привычка
Спал ведь. Спал, никого не трогал. Никому не мешал! Мне может быть, вообще, положено много спать. Сопел себе и посапывал, прижавшись к милашке. Милашка, это моя подружка Липа, с который мы уже вместе целых двенадцать лет. Срок уже немалый, и он говорит о самых наших крепких чувствах друг к другу.
Когда тишину разорвала трель дверного звонка, я сразу заподозрил, что спать больше мне сегодня не дадут. У меня это в крови, интуиция никогда не подводит, говорят, инстинкт. Может быть, но после сытного обеда всегда больше тянет на сон, чем на философию.
Милашка положила книжку на ночной столик, осторожно поднялась с дивана, старясь меня не тревожить, надела мои любимые тапочки, и тихо вышла из комнаты, прикрыв дверь.
Ах, прости-прости меня, душечка, залепетала Лизонька, наша общая подруга, что прожила у нас всю осень и зиму, пока строители работали в её новой квартире, купленной в кредит. Ох, ну и устал я же я от неё за всё это время, особенно, когда она вечерами пытала нас то рассказами о том, как она собирала справками, то в слух мечтая о квартире, сгорая от нетерпения.
Лиза, пристроив огромный пакет, обняла милашку.
Ну, наконец-то, укоризненно произнесла повелительница моего сердца, а то я уже подумала, уж не случилось что-нибудь.
Всё просто замечательно. Просто чудесно. Ну, давай собирайся. А где твой?
Спит.
Эй, малыш, просыпайся! радостно прокричала Лиза.
«Проклятье!», выругался я про себя, услышав её «малыш». «Какой я ей малыш? Если подумать, то я вообще постарше её буду. Тоже мне нашла малыша».
Не успел я укрыться под одеяло, как рука нежно принялась меня тормошить. Я сначала не подавал виду. Сплю и всё тут.
Вставай, хватит капризничать. Ты же знаешь нам сегодня без тебя ну никак нельзя.
После таких слов, конечно же, любой мужчина растает. Я мужчина. Я не исключение.
Ну, проходи, проходи, сказала Липа, когда я замешкался перед её открытой дверью. В квартире было темно. И ещё. В нос ударило, словно мячом, смесью ароматов краски, лака, шпаклёвки и прочими запахами, которыми пахнет любая новенькая квартирка. Я, признаться, такие ароматы не люблю, и поэтому естественно меня они смутили. Они бы еще, наверное, меня долго бы смущали, коли не легкий пинок, подтолкнувший меня вперёд.
Когда хозяйка зажгла свет, я прищурился от ослепительно света и ярко-синих стен прихожей, от которой свет буквально отскакивал, словно горох от стенки. Я был не только ослеплён, но и оглушён. Чтобы не задерживал движение, меня снова подпихнули под зад коленкой, что весьма и весьма унизительно для нашей гордой породы. С небольшим ускорением я быстро пролетел коридор и вкатился в гостиную, где совершенно не было не только гостей, но и стульев и прочей мебели для этих самых гостей.
Ой, какая прелесть! Какой чудесный цвет, Лизонька!
От одного вида красных стен, которые буквально кричали и оглушали, захотелось рвать когти, не жалея орехового цвета паркет. Однако на самом пороге я был решительно остановлен двумя подругами. Лиза погладила меня по голове с таким материнским выражением лица, что я даже не знаю, как она удержалась и не произнесла «ути-ути-пути, какие мы шустрые».
Краплак ему название. Открытый красный цвет, который очень гармонизирует с белым потолком и молдингом.
С чем? переспросила Липонька.
Молдингэто потолочный карниз, с умным видом пояснила лучшая подруга.
Ну и противная же она, подумал я, между делом наровясь выскочить прочь.
О, шикарно! Просто шикарный цвет, восторженно прошептала королева моего сердца, когда мы небольшой экскурсионной группой ввалились в спальню. Необычайно мягкий и приятный светло-бежевый цвет. Прямо так и чувствуется волшебный аромат ванили. А ты уже и мебель себе подобрала?
Конечно, подобрала. Я же работаю с дизайнером. Она мне не только краски и плитку подобрала, но и придумала замечательный интерьер. Правда, вот денег нет, и придётся снова влезать в долги.
А ты, Лиза, возьми кредит.
«Умно», подумал я, и одобрительно посмотрел на Липу. Как она ловко пресекла всякие дружеские поползновения на наш бюджет. Умница!
Кухня была без мебели, впрочем, как и вся квартира, отчего казалась необычайно огромной, по сравнению с нашей «восьмиметровкой». Особенный шик ей придавали сверкающий чистотой пол, выложенный плиткой «под мрамор» и .. широкий подоконник, на котором красовались два горшка с цветами и одна литровая банка с увядшей розой.
Ой, Липа, держи его, держи! Он же сейчас прыгнет!
Огрызнувшись и еле-еле изловчившись проскользнуть мимо ладоней, я с радостным «мяууу», почти без разбега прыгнул на подоконник, освещаемый ярким весенним солнцем, притягивающим теплом и ослепительным блеском стекла. Я без разбега прыгнул и ..
В общем, в произошедшем нет моей вины, во-первых, мне не дали выспаться, соответственно я не смог набрать форму, а без формы я и муху не поймаю. Во-вторых, мне всё-таки не один год и даже не пять лет, силы уже не те, что прежде. И, в-третьих, как правильно было подмечено, моя милашка не следила за моим образом жизни, и ничего удивительного что я набрал пятнадцать кило, где почти половина была лишним куском жира, собравшимся на животе. И я право совершенно не понимаю из-за чего было столь громко кричать, причитать и стонать
Что он делает, паразит?! визгливо закричала Лиза, когда я буквально повис на передних лапах, при этом больно ударившись грудью о грай подоконника. Да! Да! При моём-то весе мне было совсем не сподручно аккуратно взгромоздиться на желанную площадку. Ну, подумаешь поцарапал лак! Ну, подумаешь сбросил горшки! Ну и банка, конечно, полетела тоже коту под хвост! Экая невидальбанка с увядшей чайной розой. Хотя, по правде, я сбросил её из-за собственной шкодливости и вредности.
Ай! Я его сейчас прибью, дико закричала Лиза, когда я решил помочь себе задними лапами, пропахивая когтями, причем неоднократно (а что тут поделаешь? Ну не падать же в самом-то деле), весьма дорогие итальянские обои. Но было уже поздно. Клочья летели, словно куски шкуры, разлетаясь в мартовской драке.
Солнце радостно засверкало в моих больших зеленых глазах. От получаемого удовольствия в груди заурчало, я дольный то прищуривал глаза, то снова их раскрывал, окидывая ленивым взором двух подружек.
Ну, что же ты наделал, Мурзик?! неловко
Ну, подлец же он, вздохнув, произнесла Лиза, печально осматривая и оценивая нанесённый ущерб.
Муурррр.
2007 г. Москва, подвал КТ СУ-155