Мы сознательно решили не позиционировать себя по этой классической схеме. Левый, правый мы готовы сотрудничать с кем угодно, с красными, зелеными, коричневыми, синими в крапинку, лишь бы это сотрудничество шло в русле наших проектов. Партия Здоровья ведет политику, направленную на улучшение здоровья и частных лиц, и предприятий, корочевсего общества. У нас сильное правительство, мы поддерживаем заботу людей о своей форме. И государственные, и коммунальные мероприятия направлены на то, чтобы каждому члену общества были доступны меры, помогающие поддерживать вес на приемлемом уровне. Мы стараемся, чтобы школы подобающим образом заботились о здоровье учеников. На первой стадии путем временных, но необходимых реформ, а в дальнейшем путем контроля за эффективностью. Мы оплачиваем вакцины против ожирения, мы выдаем бесплатные лекарства для групп риска.
Групп риска?
Ну да. Для тех, чей вес превышает установленные нормы.
И опять возникает вопрос о толерантности. Вам наверняка приходится отвечать тем, кто утверждает, что ваши программы способствуют предрассудкам и нетерпимости в обществе. Разве ваша политика не приводит к стигматизации тех, кто и так уже стигматизирован?
Наша цельне осудить, а помочь. Все знаютсбросить вес не так-то просто. В одиночку с этим справиться почти невозможно. И уж совсем невозможно, когда вашему желанию похудеть противится сама система. Это и есть наша цельизменить систему.
Ваша партия победила на выборах в риксдаг. И возможно, победит опять. Скажите, был ли для вас неожиданным такой успех?
Нет, не был. Что тут удивительного? Страна готова к переменам. Это очевидно. Шведский народ устал от пустых обещаний. Мы хотим вернуть назад страну, которой мы по праву гордились. Мы хотим, наконец, поднять ее с колен и увидеть здоровую, сильную Швецию.
Лысею.
Слово не выходит из головы. В решетке для слива уже не отдельные волоски, а целые пряди. Рана от плетки фитнес-тренера заживает медленно, пальцы словно ватные, чувствительность заметно ухудшилась.
Рита потрясла руками и вслух произнесла:
Проснись же!
На подлокотнике дивана завибрировал мобильник. Скорее всего, матьно она просто не в силах с ней разговаривать. Или кто-то с работы и так известно, что они скажут. Как дела, Рита? Как ты себя чувствуешь?
А мать, Моника, наверняка опять собралась приехать из Сундсваля. Мы уже полгода не виделись! Что у тебя за секреты?
Исключено. Мать начнет настаивать, чтоб она пошла к врачу. Как и Ландон. Рита, ты должна чем-то питаться. Постарайся себя заставить.
Она опять потрясла кистями рук, попыталась восстановить кровообращение в предплечьях. Руки онемели до локтя. Иногда кажется, она слышит, как жужжат затекшие мышцы. Хотела спросить врачапочему? Почему все тело колет, будто ты его отсидела? Нельзя же отсидеть все тело? Хотела спроситьи не решилась. Боялась, что врач отменит курс.
Уже несколько недель она не появляется на работе. Никаких контактов ни с кем, если не считать электронные сообщения с кафедры и звонки матери. Вчера набрала было номер Ландона, потянулась пальцем к зеленому символу на трубке, но тут же отдернула.
Взяла книгу и отлистала несколько страниц назад. Уже и читать трудно, слова расплываются.
Закрыла глаза, почти сразу открыла и растерянно уставилась на темное окно. Уже вечер неужели она заснула? Подошла к окну, растопырила ладонь и положила на стекло. В слабом свете уличного фонаря пальцы казались прозрачными. Расслоившиеся, потрескавшиеся ногти.
Внезапно понялаочень замерзла.
Чай. Надо выпить чашку горячего чаярешила и не двинулась с места.
Ландон и Хелена сидели на цветастом диване в доме Эдварда. Диван поставлен спинкой к центру комнаты. Это идея Молли (Если нельзя смотреть телик, лучше вообще его не видеть). Ландон согласился. Мораторий на ТВ ввела Хелена, когда заметила, что дочь без отрыва смотрит детскую программу Спорт или торт. Гигантский, еле помещающийся на экране жираф учил детей противостоять соблазнам.
Хелена вытащила кабель из розетки и накрыла телевизор простыней. Молли и так уже прошла курс анорексии для начальных классов в школе в Йиму. Так называемый А-курс. И теперь у нее не было ни малейшего желания продолжать образование дочери под недреманным оком Партии Здоровья. Хотела вообще выбросить телевизор. Но Ландон возразил: новости все же надо иногда смотреть хоть одним глазкома вдруг началась мировая война?
Ландон посмотрел в окноничего не видно, кроме бликов ламп на стеклах. Хорошо было бы сразу после заката выйти в сад, понаблюдать, как шмыгают в наступающих сумерках тени лис. Покосился на Хеленута сидела ближе к камину, щеки раскраснелись от жара.
Кофе хочешь?
Странное чувствобудто его застали за каким-то непристойным занятием.
С удовольствием но только если и ты будешь. Нечего ради меня беспокоиться.
Может, и нечего, она улыбнулась и встала, но раз уж я поставила кофеварку, придется пить. Поставила и забыла.
Он не пошел помогатьостался на диване и попытался собраться с мыслями. Сколько уже прошло дней? Несколько много. Не написано ни единой строчки. План уехать в деревню и сосредоточенно работать провалился с треском.
Молоко?
Да, пожалуйста Он принял чашку и покачал головой, извиняясь. Надо было помочь
Глупости! Ты все же гость пока.
Пока? Что она хочет сказать? Чтобы скрыть смущение, отхлебнул кофе.
Прекрасно. Очень хороший кофе.
Она присела рядом. Две верхние пуговицы на блузке расстегнуты, а на груди ткань натянута так, что и третья вот-вот оторвется.
Что-то в ней такое он поискал слово. Магнетическое. С каждым днем становится все труднее поступить, как задумалсесть за руль и уехать в Упсалу.
Ландон поставил чашку и мотнул головой в сторону темного окна:
Мне кажется, я видел кошку. Там, на опушке. А может, заяц.
Только не говори Молли. Услышитначнутся поиски. Кошку! Ты с ума сошел.
А почему бы тебе не взять котенка? Она же ни о чем другом не говорит.
Не хочу, чтобы она думала, будто любое ее желание закон. Хелена подняла чашку и пожала плечами:Впрочем, если мы решим остаться, почему бы нет. Мышей на десять кошек хватит.
Тогда скажи, что не будешь ставить мышеловки.
Накануне он принес из дому пару мышеловок-капканов. Молли побледнела и пришла в ужас. Хелена тоже посмотрела с отвращением.
Даже и не собиралась. Орудие пытки. Ну нет. Хочешь кого-то убить, должна быть веская причина. Мышонок в шкафуеще не повод хвататься за оружие.
А мне-то казалось деревенские не такие чувствительные. А как же свежая поросятина на Рождество? Или кролик на праздник Лета?
Деревенские? Хелена рассмеялась. А ты? Веган, должно быть?
Нет, но Ненавижу охоту.
Знаешь, если будет нечего жрать, я подстрелю косулю на жаркое. Никаких угрызений, если ты это имеешь в виду. Но если дома есть паста, позволю косуле сожрать всю петрушку в саду и буду есть пасту. К тому же мыши маленькие. Какое от них мясо?
Значит, ты еще и охотница? Там, в подвале, оружейный сейфтвой? Я думалотца.
А почему бы и не мой?
Ну, ты не выглядишь чересчур кровожадной.
Внешность обманчива.
Ландон через силу улыбнулся, отпил кофе и подошел к окну. Провел пальцем по наличникуиней. Это окно тоже надо как она выразилась? Конопатить? Холода наступили внезапно, хотя приближение зимы ощущалось еще в октябре. Или это был ноябрь? Он не проверял электронную почту недели две. На кафедре, должно быть, недоумевают. Никто не против работы на дому, но есть же границы.
И муж тоже.
Что? Он оторопел. Видно, задумался и что-то пропустил в разговоре.
Муж тоже охотился. Вернее, собирался начать.
Твой муж? понимающе, но осторожно спросил Ландон.
Микке. Отец Молли.
Вот оно что
К этому старому ружью давным-давно никто не прикасался. Но оно в хорошем состоянии. Папа следил, чистил, смазывал на том все и кончалось. Последние годы отец не охотился.
А твой муж куда подевался?
Долгая история.
Я никуда не тороплюсь.
Она улыбнулась.
Тогда терпи. Когда лесопилку закрыли, папа пристроил меня в мебельную мастерскую в Эстхаммаре. Нормально вообще-то, но не так, как в Харге. Я только что окончила гимназию. Все мои одноклассники двинули учитьсякто в Упсалу, кто в Стокгольм. А мне надоела зубрежка. Встретила Миккемне было восемнадцать, ему двадцать. У его родителей был летний домик в Грисслехамне, и вот там, в Грисслехамне, мы и встретились. На Празднике лета. Очаровал он меня мгновенно: Твои глаза как звезды, твои губы как бутоны розы. Ну и так далее, сам знаешь. Я к такому не привыкла. Здешний народ словом не обмолвится, разве что после пары кружек пива нет, пары будет мало.
Хелена задумалась, медленно отхлебнула кофе и продолжила:
Для меня это был шанс уехать. Нет, не только, и влюблена была, само собой, по уши. И только представь выбор: уехать или торчать всю жизнь в Эстхаммаре. Я уехала к Микке в Стокгольм, в Юханнесхув. Начала учиться на медсеструв таком городе, как Стокгольм, столярной работы днем с огнем не сыскать. Потом забеременела
Она опять замолчала. Видно было, что мысли где-то далеко.
Никогда не хотела жить в Стокгольме. Все время тянуло на природу. Чтобы Молли жила так же счастливо, как я в детстве. Но для Микки деревенская жизньпугало.
И что случилось?
Что случилось? Мы подняли лапки. ОнСтокгольм, ядеревня, ядеревня, онСтокгольм Даже и ссориться на эту тему перестали. Я работала в ночь, а днем сидела с Молли. Так долго не выдержишь. А потом один здешний парень подсказал: в Йиму продается таунхаус, недорого. И поликлиника есть. Что ж не совсем деревня, но все-таки и не Стокгольм. И отец близко, на выходные ездила к нему. Сюда, на Каварё. Помогала чем могла.
Ландон не знал, что сказать. Продемонстрировать понимание? Посочувствовать или, наоборот, порадоваться? Какая бурная жизнь А чем он сам занимался в эти годы? Поступил в университет, остался в университете.
А он? Отец Молли?
Погиб.
Что?!
Сразу после того, как я уехала Я еще распаковать коробки не успела. Позвонили из больницы. Автокатастрофа. Ехал из Чисты и свернул прямо перед носом грузовика. Иногда думаюхорошо, что Молли тогда ничего не понимала. А иногда наверное, она хотела бы иметь отца.
Наступило долгое молчание. Ландону вдруг захотелось рассказать о своем настоящем отце, но что-то остановило. Вместо этого глотнул остывший кофе.
Теперь твоя очередь.
Мне особо нечего рассказать. Поступил в университет, окончил, остался на кафедре.
И замолчал.
Она посмотрела на него скептически:
И?
Что и?
Если у тебя нет прошлого, может, есть будущее? Или так и будет продолжаться? Остался на кафедре. Остался или остановился? Так и будешь стоять?
Думаю, да. Так и буду.
Что ж неплохая привычкаоставаться.
Он не сразу сообразил, что она имеет в виду.
Я к сожалению у меня пятнадцать дипломников
Хелена взяла у него пустую чашку и поставила на поднос. Многозначительно посмотрела на часы. И как истолковать этот взгляд? Наверное, намекаетпора и честь знать.
Пора идти
Если хочешь.
Прядь волос упала на грудь, как раз туда, где третья пуговка отчаянно боролась за свободу. Какая красивая женщина не просто красивая. Магнит. Сила притяжениякак в каком-нибудь адронном коллайдере.
Он резко встал, постарался стряхнуть колдовство.
Мне надо прочитать дипломную работу. Целыми днями ничего не делаю.
Хелена тоже встала. Молча. Ландон сделал попытку встретиться с ней глазами, но она уже направилась в кухню. Остановилась в дверном проеме и повернулась:
Завтра наколешь дров.
А что-нибудь попривлекательней?
Блинчики?
Он с облегчением расплылся в улыбке.
Договорились.
Не успел Ландон взяться за работу, заверещал телефон. Посмотрел на дисплей, и ёкнуло сердце.
Рита?
Прости Сухой, шелестящий шепот. Прости, что звоню.
Да что ты
Посылала мейл, но Говорит так тихо, что приходится напрягаться. Но ты не ответил.
Я на Каварё.
О-о-о
Он похолоделтак много вместилось в это протяжное, тоскливое о-о-о. Скрипучая узкая кровать, Рита на газоне в ночном белье и резиновых сапогах сцены из прошлой жизни, которые он изо всех сил старался забыть.
Забыть!
Я здесь временно с усилием произнес Ландон. Надо кое-что написать.
Она не ответила.
Как ты? Что-то случилось?
Не знаю. Она с таким трудом произносила эти короткие фразы, что Ландон почти не узнавал голос. Может быть Не знаю.
Он поднял голову и скользнул взглядом по книжной полке. Зачем она позвонила? Малодушно пожалел, что даже в этом богом забытом месте исправно функционирует телефон.
Что я могу для тебя сделать? Позвонить кому-то? Ты говорила с матерью?
Молчание.
Рита?
Нет ничего. Просто я очень устала.
Уж не наглоталась ли она каких-нибудь таблеток?
Я так устала повторила Рита затравленно и всхлипнула.
Рита, все обойдется. Не плачь.
Прости не надо было звонить.
Почему не надо? Правильно сделала. Как я тебе могу помочь? Хочешь, чтобы я приехал?
Молчание.
Рита?
Прости. Ерунда Мне очень одиноко.
Ты ела что-нибудь?
Сколько раз он задавал ей этот вопрос? Тысячу? Десять тысяч?
Она бессильно откашлялась.
Если я тебе нужен, приеду.
Когда он видел ее в последний раз, чуть не потерял сознание. Восковая кожа, угловатые, торчащие скулы, бедра такие узкие, что вот-вот отвалятся ноги.
Рита?
Я кладу трубку.
Ты уверена, что справишься?
Прости не надо было звонить.
Звони в любой момент. Если вдруг станет хужезвони. Обязательно. Немедленно!
Неопределенное мычание.
Обещай!
Телефон пикнул. Он посмотрел на дисплейповесила трубку.
Опустился на диван в полной растерянности.
Рита ни за что бы не позвонила, если бы не произошла какая-то катастрофа. Но что делать? Ехать к ней? Несколько часов по ночной дороге, к тому же никакой уверенности, что она откроет дверь.
Мне очень одиноко
Сколько раз он пытался ее спасти? И каждый раз она отвергала его помощь.
Он предложил приехать, она сказаланет. Не приезжай.
Ландон попытался вспомнить разговор.
Она сказаланет. Сказала ли?
Неестественно белое небо. Пробили колокола на Кафедральном соборе или показалось? Может быть, птицы? Грудь по-прежнему давит, а утром наконец прорвало кишечник. Жуткий, профузный понос. Откуда? Она же в последний раз ела когда? Неделю назад? Две?
Точноникакие не колокола. Птицы. Тысячи птиц.
Галки.
День поступления в университеттогда они тоже кружили стаями вокруг колокольни, черные стремительные тени на фоне розовеющего неба. Что она тогда думала? Теперь все начинаетсявот что она тогда думала. Было совершенно яснопредстоит новая жизнь. Мать уехала в Сундсваль. Ты теперь взрослая, материнский присмотр тебе больше не нужен, сказала Моника на вокзале. В руках у Риты были ключи от студенческой квартирки на Санкт Улофсгатан. На верхнем этаже, без лифта. Рита обожала эту квартиркувсе в ней принадлежало ей и только ей.
Встретила Ландона, и они жили, как ей казалось, счастливо. А потом умер отец
Стало тяжело дышать.
Рита опять посмотрела на небо. По-прежнему белое, совсем не такое теплое, как в то давнее утро. Тело словно онемело. Время от времени поглядывала на телефон. Не надо было звонить Ландону. Очевидно, что ему было некомфортно, наверное, она помешала. Хотела попросить приехать, но когда он спросил, ела ли она
С ума они, что ли, сошли, эти галки? Подошла поближе к окну. Пустое, безжизненное небо. Где они, эти крикливые птицы?
Зачесалась рука. Сухая, раздраженная кожа, и ногти похожи на рыбью чешую, вот на что они похожи, эти ногти. Надо бы смазать увлажняющим кремом. Давно это не делала, но крем в ванной. А она так устала немного отдохнуть, и все наладится. Она повернулась и вздрогнула от резкой боли в животе.
Хелена пошла взять утреннюю газету в халате на голое тело и мгновенно замерзла. Вернулась и опять залезла под одеялоединственно правильное решение. Надо согреться.