«Ты глупый провинциал, никогда не проникнешь в психологические тонкости женской натуры. Тебе не ведома ни настоящая любовь ни страсть. Ведь ты Барсик расчётливый и бездушный барыга, а потому не знаешь, что означает сгорать и умирать от любви, забыться в ней, всё, всё бросить к ногам настоящей ведьмы! Суметь отбросить это колдовство, преодолеть себя ради искусства Ты всё меришь на деньги и тебе совершенно все равно что делать, писать бездарные картинки или торговать кока-колой. Именно поэтому у тебя так хорошо получается, а у меня это никогда не выходило потому что я слишком высоко задирал планку. Правда меня Музочка толкала чтобы я делал эту вкусовщину на потребу публики, эту гадость я изготовлял через силу, через самого себя переступал, мне от этого было плохо. Я изменял себе и искусству! Хотя, нет нужно быть честным. Мне нравилось, когда меня покупали. Приходили в мастерскую разные иностранцы и я им толкал свои картинки. Они хвалили и деньги хорошие давали. Но об этом я Барсику никогда не скажу. Мне стыдно. Гадко за себя. Потому что я вдруг, враз сегодня понял, что слабак и все мои муки это буря в стакане И Александр Македонский именно это и хотел мне сказать! А ты, Барсик, счастливый человек, тебе никто и никогда ничего подобного не скажет. Тебя будут все хвалить и покупать, потому что твоя мазня нравиться всем!»
Барс подцепил ножичком масло.
Вот видишь, к устрицам всегда положено подавать серый или чёрный поджаренный хлеб И он густо намазал хлеб маслом. А ещё, видишь этот красный соус? Это мелко нарезанный лук эшалот, перемешанный с винным уксусом и оливковым маслом, немного соли и сахара Ну-ка, полей на устрицу».
«Да почему я так себя ругаю? Может это даже хорошо. Видеть себя со стороны не каждому дано, а у меня это получается и поэтому я могу объективно посмотреть на себя. Будь я примитивным, необразованным типом, вроде этого Барсика, я бы давно пошёл на поводу у такой как Муза, а может закончил бы свои дни в психушке или с бутылкой под забором. Но я способен на большее. Я могу анализировать ситуацию, а следовательно сейчас я просто преодолеваю очередной тяжёлый кризис. Через него проходили все творцы. И не нужно впадать в отчаяние, цепляться за пустые ничего незначащие магические знаки и символы, надо перестать себя бичевать и взять себя в руки. Я интеллигент, мне в семье с детства прививали культуру, вкус, в нашем доме всё дышало искусством а сколько говорилось о великой задачи художника! Это закваска на всю жизнь и я никогда не смогу скатиться до Барсика, а имя таким как онлегион. Они заполонили все столицы мира, они куют деньги, а на искусство им наплевать. И самодовольный Барсик мне противен».
Этим заключением Костя поставил точку в своих размышлениях. Он отпил глоток прохладного вина, взял жирную маслину и посмотрел на художника.
Знаешь Барс, у нас в Академии, правда это было давно, лет пятнадцать назад, я тогда учился на первом курсе произошёл спор, нужно ли и хорошо ли работать на заказ. Я был против, кое-кто выступал за, а наш профессор Звягин, которого ты наверняка ещё застал, очень хорошо заметил, что раньше заказчики были столь же великими знатоками, что и исполнители. То есть художник себе как бы не лгал, не пресмыкался, когда брал деньги за своё творение. Ты что думаешь?
Да я думаю, что всё сложнее. Во первых нам теперь живётся труднее чем им на белом свете. Нас целая армия, посмотри сколько художников наплодилось и все хотят выставляться, кормиться своим талантом трудно. Кстати и в своё время были такие кто работал «за шкаф» например Гойя, а уж в советские годы то! Только и рисовали портреты вождей за деньги, а для души абстракции шпарили. Во вторых, нам легче, потому что не нужно лгать, изготавливать эти мерзостные портреты, в комсомол и партию вступать, в разные там Союзы художников. Возможностей больше, весь мир открыт, езжай куда хочешь
Барс внезапно замолчал, помрачнел и на его добродушное лицо налетела туча. Морской зверь был прикончен и в растаявшем снегу высилась пирамида ошмётков, вино было допито и только сейчас Костя сообразил, что на протяжении всего вечера Барс непрерывно говорил, даже пытался философствовать о женщинах, посмеивался, ел, пил и ни разу ни о чём Костю не спросил, не полюбопытствовал кто он, откуда. Да и многое если подумать казалось странным в этом приглашении на ужин. «Уж не думаю, что он так одинок и ему не с кем поболтать. Таких русачков художничков в Неаполе пруд пруди, а потому у него здесь есть приятели».
У меня к тебе будет просьбасловно услышав его мысли произнёс Барс. Но вначале я тебе кое-что покажу.
Он обменялся парой фраз с официантом, потом они поднялись из-за стола и пересекли ресторан до самой его глубины. Зеркальные стены и крахмальные столы остались позади, перед ними была довольно крутая и узкая лестница ведущая вниз, туда где обычно помещаются туалеты.
«Может он меня сейчас заведёт в подвал а может, он наркоман, а может, педик?..»всё это вихрем пронеслось в голове у Кости пока он спускался по скрипучей лестнице вниз; но ничего не спросил Барса и вида, что волнуется, не подал. Они действительно, оказались у туалетов, но свернули в сторону по коридорчику, Барс вынул из кармана связку ключей и открыл дверь. Костя невольно попятился, но не от электрического света! Довольно большой зал без окон, с красными кирпичными стенами, с низким потолком был наполнен картинами.
Они висели повсюду, стояли на каменном полу лицом к зрителю, а в одном из углов Костя заметил стеклянную витрину заполненную гигантскими матрёшками и прочими русскими сувенирами.
Проходи!
Барс явно был доволен произведённым эффектом.
Что это? растерянно спросил Костя.
Это русская галерея. Хозяин ресторана любитель русской живописи. Но ему некогда и я вечерами здесь торгую. В общем всё началось с того, что он много лет подряд ездил по своим делам в Россию и скупал разную живопись, но так, от любви к искусству, а потом увидел, что это хорошо идёт в Неаполе я тогда на Невском зимние пейзажики с тройками шпарил, а моему итальяшке они очень понравились. Он потом раза три приезжал, покупал, по разным мастерским ходил, и в конце концов предложил мне как бы контракт сделку с условием. Долго рассказывать, но теперь я здесь уже больше года. Он мне обещает сделать документы
Так ты богач!
Держи карман шире. Грустно сказал Барсик и поправил покосившуюся на стене картину.
Работаю за гроши, за жрачку и койку. Думал поначалу, что как-то вырвусь, сумею сам развернуться. Знаешь, ко мне сегодня подходил один америкашка, купил мои «помпеи» и предложил махнуть в Нью-Йорк. Сказал, что если я сяду у бывших Башен и тоже самое придумаю с ними, в общем «оживлю» их, то отбою от покупателей не будет Я же не идиот, понимаю, что мне через пять минут набьют морду за надругательство.
А тебе вообще не противно всё это?
Костя присматривался к картинкам, пытался разглядеть подписи. Одна из стен была сплошь увешана копиями «старых мастеров»: цветы, фрукты, фазаны, парусники, море, голые дамы танцующие с Вакхами и амурами
Он воспользовался ситуацией и моей доверчивостью. Подал всё так, как будто творит добро, делает полезное дело но, честно говоря, я сам ухватился за этот шанс, он мне был необходим.
Неужели ты всерьёз поверил, что тебя будут выставлять в шикарных галереях? почти надменно спросил Костя и вспомнил свою выставку в Париже.
Он гордился тем, что после этого позора никогда уж в подобных мероприятиях не участвовал, да и не нужно ему было этого.
Барс напрягся, в его узких глазах мелькнула искра гнева, пушистые усы перекосило в гримассе, но эта мимолетная ненависть в одну секунду, как маска, сменилась на его обычное добродушное котиное выражение.
«Как бы он меня не прикончил в этом подвале. Или возьмёт в заложники, будет держать на цепи, заставит писать свои мерзкие «помпеи», но уже не за устрицы, а за похлёбку. Я ведь, уходя из гостиницы, даже никому не сказал куда иду»подумал Костя. Его охватило беспокойство, почти панический страх, а его художественное воображение дописало сценарий: он увидел себя прикованным к батарее, с миской спагетти и кистью в руке.
Вот кстати глянь сюда. Здесь есть питерцы, да ты наверняка многих встречал. Правда, подписей нет, да и понятно, почему.
И Барс указал ему на стену сплошь увешанную копиями малых голландцев.
Конечно, я знаю кое-кого, кто делает подделки. рассеяно бросил Костя, Все они хорошо зарабатывают, антикварные магазины, новые русские скупают, бешенные бабки платят
И тут его взгляд привлекли две картинки знакомые до щемящей боли в груди, до дрожи в ногах, до желания развернуться на сто восемьдесят градусов, выскочить на поверхность этого мерзкого города, прибежать в гостиницу и от стыда спрятаться с головой под подушку.
Но тут он услышал голос Барса.
Вот о чём я жалеютак жалею, и мой хозяин тоже. Видишь эти две картины. На одной женщина, а втораямужской портрет. Да повернись же! Смотри сюда!
Но Косте очень не хотелось смотреть туда. Ему хотелось провалиться на месте.
Мы их не продаём. Хотя очень многие хотели бы купить. Особенно бабу, сам видишь как она смачно написана, с деталями, выписано всё как надо. А втораяэто портрет самого хозяина. Он дорожит этими картинами, воспоминания, ну и прочие сантименты. И Барсик хихикнул.
Как он не отводил глаза, но пришлось обернуться. На него со стены смотрела голая Муза. Костя её писал давно, ещё вначале их страстной любви, а вот мужика он совершенно забыл. Да и как можно было упомнить всех кому она сплавляла его работы? Хотя был кажется какой-то толстый потный итальяшка. Муза его называла «макаронник» и как всегда, со всеми иностранцами болтая на смеси английского и нижегородского толкала Костю на эти мерзкие продажи, приговаривая о славе, подогревая его тщеславие, строя планы и рисуя заманчивые перспективы. Вот и докатилась его слава до Италии спасибо за это Музе!
Ты, случайно, этого парня не знаешь? Подпись тут неразборчивая, а мой шеф забыл напрочь его фамилию, карточку с адресом и телефоном потерял, пытался разыскать эту красавицу и Барсик ткнул пальцем в розовый живот Музы, Да тоже облом.
А так вот зачем я ему понадобился? Нет нужды продолжать всю эту галиматью, весь этот бред сумасшедшего.
Хочешь с моей помощью начать поиск этого художника и этой девицы? Вот только не пойму связи: она, художник и твой шеф? Кстати «галерейщик», случайно не шеф-повар этого ресторана? съязвил Костя.
Нечего смеяться, он классный мужик и если бы не он, то давно не было бы на свете близкого мне человека. Ты всюду одну корысть видишь, а в жизни всё сложнее. Я сразу понял, что ты баловень судьбы, барчук, везунчик. Тебе никогда не приходилось «преломляться». Наверное, у тебя предки богатые? А рыжая жила тогда с художником и помогала ему. Мечтать только можно о такой бабе!
Короче, я не знаю и не представляю кто это! раздражённо ответил Костя. Теперь художников пруд пруди Ну, а таким бездарям, как этот, нужно руки ноги обломать! Сегодня, я был в музее, долго бродил, смотрел, сидел был потрясён красотой. И понял, может быть только сейчас, голос у него задрожал, что я никогда не смогу стать великим художником. Обо мне никто и никогда уже через двадцать лет не вспомнит, а что тут говорить о веках. Я думал, мучился, пытался понять смысл жизни, творчества, но сколько бы я не старался себя перелопатить, переучить или возвысить свой ум до небесничегошеньки не выходило. Почему? Да вероятно, потому, что я посредственность и всё что я делаю это одно подражание, выпендривание, погоня за модой и все мои муки творчества это муки самолюбивой ущербности
Причём здесь ты? Я ведь твоих картинок не видел. Посмотри получше, приглядись. Видишь тут стоит закорючка вроде буквы 3, а к ней прилепилось К может он Зураб? А может и наоборот это 3 начальная буква фамилии. Мой хозяин готов меня отправить в Питер, деньги дать, комиссионные отвалить жалеет он что не купил тогда побольше работ у этого парня. Ты себе не представляешь каким успехом пользуются эти работы у наших клиентов.
Слушай, мне пора идти. Поздно уже.
У Кости рябило в глазах и он никак не мог понять сколько показывают стрелки его часов. То ли два часа ночи, то ли четыре. Усталость в ногах и дневные переживания навалились как стопудовый мешок с землёй.
Ты для этого меня зазвал в кабак? Глупо получилось. Зря потратился, ужин небось стоил бешенных денег.
Не остри, мне не до смеха
Барс подошёл к застеклённой витрине, снял со своей шеи длинный шнурок с ключом, который прятался у него где-то рядом с нательным крестом, раскрыл стеклянные дверцы, откупорил одну из огромных матрёшек и в руках у него оказался толстый туго свёрнутый и перехваченный резинкой рулончик с евро.
Здесь пять тысяч. У меня одна надежда на тебя.
Неужели ты хочешь чтобы я взял эти деньги и искал..?! язык не поворачивался произнести «этого художника», нужно было бы прибавить слово «бездарного», но тут уже пахло мазохизмом.
Он сцепил руки за спиной, как это делают дети и решительно замотал головой.
Нет и нет!
Послушай. Ты эти деньги должен передать одному человеку. Это моя сестра. Она неизлечимо больна, у неё будет химия через неделю. Мы с ней одни на свете, выросли в детдоме. Я ведь на эту Италию «подписался» только ради неё. Как узнал я от врачей, что спасёт её только операция, так чуть с ума не сошёл. Где такие деньжищи достать? А тут этот мужик подвернулся, предложил поехать к нему в Неаполь, ну и всё прочее, то что ты уже видел и знаешь. Пользуюсь всяким случаем передать деньги Насте. Ты мне показался надёжным парнем, да к тому же свой из Питера, возвращаешься через пару дней. А про этого неизвестного художничка, просто так спросил, к слову. Мир ведь тесен, кто знает, может ты его встречал.
Костя такого оборота событий не ожидал.
Перед ним уже был не Барсик, не хитрый расчётливый хапуга, не ловкий художник, а поверженный горем одинокий, усталый молодой человек. Как губкой смывают с бумаги неудачный акварельный подмалёвок, так и с Барса вдруг, в один миг смыли весь грим.
О чём ты говоришь?! Конечно, возьму и не беспокойся, я всё передам твоей сестре. Пиши телефон.
Барс присел на табуретку, написал записку, передал всё Косте.
Спасибо, я твой должник. Настя тебе понравиться. Она такая хорошая девушка, страшно подумать, ей всего-то двадцать, а смерть тут как тут.
Я тебя довезу до гостиницы. Сейчас ночь, а с такой кучей денег рисковать не стоит.
Барс закрыл дверь галереи, они поднялись в пустой ресторанный зал, где вместо официантов уже хозяйничали женщины со швабрами и в воздухе пахло мылом.
На улице, почти у самого входа в ресторан был «прикован» мотороллер Барса.
До гостиницы они домчались за десять минут.
Я, как только передам деньги Насте, сразу тебе позвоню. И знаешь, спасибо тебе. Ты даже представить не можешь, как я тебе благодарен!
Барс крепко обнял его.
А в голове у Кости уже наметился план действий: вернуться и сжечь всё, что он намалевал за эти годы Нет, лучше порезать на куски!
* * *
Уже потом в Питере, при встрече с несчастной девушкой, он с омерзением вспоминал прежнего себя. Знал бы он тогда, в Неаполе что всё, окончательно всё изменится в его жизни! Трудно даже было вообразить, что встреча с Барсом станет поворотной точкой в его оценках добра, зла, любви, искусства и многого другого, о чём он никогда не задумывался, дожив до тридцати пяти лет.
Прошло полгода. Костя каждый день навещал Настю то в больнице, а потом дома. Он полюбил её. Она полюбила его, но часто плакала и говорила, что он не должен тратить на неё свою жизнь, потому что она все равно скоро умрёт. Они частенько говорили по телефону с Барсом, и однажды Костя открыл ему секрет несколько секретов. И добавил, что готов отдать ему остатки своих «шедевров», потому что перестал рисовать, кое-что из картин выбросил, а для пропитания устроился в турагентство, на должность курьера. Он купил себе старенький автомобиль и много времени проводил за рулём, слушал музыку, размышлял и поглядывая на своё «тату» вспоминал парижского брахмана, кукушку в лесу, панка, солнечный Неаполь и встречу на развалинах Помпей.
Париж, 2009
Недоумок
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ
Он крепко прижался к ней, обхватил руками шею, лицо потонуло в ее пышных волосах, его будто кипятком обдало, он резко проснулся. Из сна выбросило, как из катапульты падающего самолета, это он видел в кино про войну. Мокрый от пота и еще чего-то, чего сам не мог понять, Шура сбросил с себя толстое ватное одеяло и прислушался.