А мне что, машину греть не потребуется? с некоторой настороженностью переспросил Тёма.
А чего её греть? с показной беспечностью ответил Блинов. Не зима, вроде. И так жарко, даже ночью. Управимся быстро, движок и остыть не успеет. «Форд»не российский тазик на колёсах, с полпинка заведётся. Так что греть ничего не надо. А вот сумки донести
Тёма с заметно возросшим интересом слушал Блинова.
А Толя облегчённо улыбался своим, одному ему понятным мыслям. На душе у него было легко. Главное он понял: с ментами лично ему дело иметь не придётся.
А остальное не так уж важно.
Теперь слушайте меня внимательно, ребята, тихо и медленно произнёс Блинов. Детали обговорим позже, но главное я скажу сейчас. Если будут вопросыспрашивайте сразу, не тяните. Так вот, начинаем в четыре утра. Подъезжаем на двух машинах, компактно. Расстояние на парковке от бампера до бампера не больше полуметра. Это чтобы кто-нибудь сдуру между нами не залез. Паркуемся справа от входа, ближе к выезду. Маски придётся сразу в машине надеть, у них там и парковка камерами просматривается. Поэтому подъехать надо как можно ближе к входу. Как только выбегаем из машинсчёт идёт на секунды. Максимум через три-четыре минуты ментам подмога из ближайшего отделения придёт, тогда точно не справимся. Человечки мои ментов «гасят», мы сразу проходим внутрь. Охрану сразу кладём мордами в пол, если не лягутвалим и идём дальше. Кассу вскрываем пластитом и чистим, по максимуму быстро. Это надо делать очень быстро. Иначе суки, что в кассе сидят, успеют сейфы закрыть. А сейфы у них, не исключено, с блокировкой. И неизвестно толком, что за сейфы. Их, может, и взрывчатка не возьмёт. Так что вскрыть надо очень быстро. На нашей стороневнезапность, а так же то обстоятельство, что сразу всю наличку в сейф не спрячешь. На крайнякберём то, что есть и сваливаем. Толя, не дожидаясь нас, идёт прямиком в зал и выворачивает карманы гнилой буржуазии
Толя хищно, широко обнажив зубы, улыбнулся и с всхлипом сглотнул слюну.
Ты не улыбайся, лошара! язвительным тоном заметил Тёма. Ты слушай, блин. Это важно, ты понял?
Толя закивал в ответ.
Ты понял?! с угрозой повторил Тёма. Ты нам только сорви всё, только попробуй! Это важно, урод! Это тебе не мать пьяную у подъезда башкой об скамейку бить!
Ах ты!
Толя попытался схватить водителя за воротник и дёрнуть на себя.
Тёма выбросил руку вперёд, но в на этот раз, в сутолоке короткой схватки, промахнулся. И тут же получил ответный и точный ударв челюсть.
Стоп! крикнул Блинов.
И врезал обеим помощникам. Душевно, так что у обоих из разбитых губ брызнула кровь.
Тёма, на минуту. Из машины!
Они вылезли из машины и с минуту стояли молча возле мусорного контейнера.
Тёма тяжело дышал и вытирал с подборока набегавшую струйку крови.
Блинов достал белый носовой платок и протянул водителю.
Рожу вытри. Здесь, возле губ. Смотреть на тебя страшно, на вурдалака похож. Весь хлебальник в крови!
Тёма криво улыбнулся и вытер подбородок и губы мгновенно порозовевшим платком.
Если ещё раз, тихо произнёс Блинов, ты, родной, пацана спровоцируешь, я тебе
Понял, ответил Тёма.
Не понял! повысил голос Блинов. Ты не понял! Ты даже не представляешь, как я тебе рожу подрихтую!
Помолчав полминуты, добавил:
Водила ты хороший, но Но учтине прощу. Тот, кто со мной работаетв моей команде. И я на него наезжать не позволю. Даже если ты классный водитель, а онпросто пацан подмосковный. Всё понял?
Всё, ответил Тёма.
И попытался было вернуть Блинову платок.
Но тот отстранил руку Тёмы.
На кой мне эта тряпка нужна? брезгливо скривив губы, сказал Блинов. Выбрось вон, в мусорку
Потом, понизив голос, спросил:
А чего Толян мамашу-то головой об скамейку?
Застыдился, ответил Тёма, облизывая губы в сохнущей корке крови. Батя туберкулёзник, мамаша пьёт через день. Та ещё семейка! Он тогда на рынке в аппараты десятки последние совал, типа чтобы бабки выиграть и мамашу на лечение отправить. Нашёл объявление в газете частный какой-то пансион для алкашей Вот он, типа, нашёл способ кучу бабла выиграть. Ну и лоханулся, понятно! В карманах голяк, мамаша пьяная у подъезда Вот он и сорвался. Мне дружбан рассказывал, он с ним в одном доме живёт.
«Да этот дебил Толя, похоже, ещё и мстить «одноруким» собрался! с удивлением подумал Блинов. Вот оно что Ну что ж, придуркам с местью иногда везёт. Жить не получается, а отомститьиногда выходит».
Настроение у него улучшилось.
Он попросил:
Сигарету бы ещё, Тимофей Угостишь? Покурим давай, подышим Ночь-то какая, прямо как на юге! Тепло, хорошо. Ну что, не обижаешься на меня?
Да нет, повеселевшим голосом ответил Тёма.
И всхлипнул.
Домой они вернулись поздно.
Во втором часу ночи.
Софья, конечно, играла бы дольше. В такое время для неё игра лишь начиналась.
Но на этот раз Владимир был твёрд и увёз её из казино, прервав в самом начале «ну, конечно, выигрышную» игру.
«Чего тебе»
В квартире было темно. Музыкальный центр подмигивал синим огоньком, и светились в темноте глаза кошки Люси.
Люсю за были покормить утром. Весь день она, голодная, мяукала и назло хозяевам драла дорогие тканевые обои. Драла не там, где специально для её когтей прикреплён был кусочек поролона, авезде. Хоть и знала, хвостатая, что накажут её жестоко за такое вредительство.
Но обида на хозяев оказалась сильнее доводов рассудка.
Впрочем, свет в квартире они не включили и не увидели Люсиных художеств.
Софья сразу прошла в спальню и, не раздеваясь, рухнула на кровать.
Сбросила туфли, с наслаждением вытягивая затёкшие ноги.
Перевернулась на спину и закрыла глаза. На минуту ей показалось, что кровать, комната, а то, может, и весь дом покачивается на морских волнах, раскачивается мерновправо и влево. Волны колыбелью качают комнату, укачивают, убаюкивают её.
Было спокойно и тихо, но сон не шёл.
Владимир сел на край постели.
Долго смотрел на Софью. Наклонившись, поцеловал её.
И прошептал:
Зачем?
Она улыбнулась, не открывая глаз. Будто во сне.
Зачем? повторил Владимир.
Вот потому и не хотелось спать. Всё-таки не так уж спокойно было на душе. И дело, конечно, не в проигрыше
Дамам в покер не везёт, ответил Софья. Сам знаешь
Она погладила мужа по запястью.
«Зачем он опять начинает этот разговор?»
Что тебе ещё нужно? спросил Владимир.
И с тяжёлым вздохом провёл ладонью по лицу.
У нас всё могло бы быть по-другому, сказал он. Я, слава богу, неплохо зарабатываю. Машина, квартира в хорошем районе, отдыхаем вот
Я уже слышала, сонным голосом ответила Софья. Хватит я хочу спать
Спать ей не хотелось совсем. Но не хотелось и выслушивать упрёки мужа. Да и ночные разговоры эти, бессмысленные и выматывающие нервы ненужной исповедальностью своей, давно уже ей надоели.
Муж не поверил ей. Он уже изучил всё её отговорки.
Не хочешь, сказал Владимир. Устала, но спать не хочешь. Ладно, я не буду тебе надоедать. Я же не поппроповеди читать.
Свернувшись калачиком, он прилёг на край дивана.
И прошептал:
Я просто понять хочу, глупая, что тебе не хватает. Что нам жить-то мешает?
Ничего, сказала Софья. Мы живём Радостно, счастливо.
В голосе её радости не было.
Дело не в покере, сказал Владимир. И не в прочих играх Нет, конечно, в них дело, но не только. Человек ведь, в конечном счёте, всегда играет сам с собой
Вот только не надо этой твоей философии! повысив голос, воскликнула Софья.
Притаившаяся под диваном Люся, испугавшись неожиданного выкрика, от греха подальше выбежала из спальни.
Хватит, прошу тебя! продолжала Софья с нарастающим раздражением. Мы уже сто раз всё обсуждали. Не думай, что у меня нет памяти. Я всё помню! И твои слова о том, что ты можешь один обеспечить семью и мне нет смысла пропадать целыми днями в офисе. И то, что надо мне непременно родить ребёнка и всю жизнь посвятить ему. И надо стать образцовой домохозяйкой. И следить за квартирой! И любить мужа! И готовить вкусные обеды! И быть нежной и любящей! И всё, всё, всё Помню!
Деспот чёртов! с ожесточением произнесла Софья. А ведь слушала тебя, широко раскинув уши. Широкие такие ушки, как будто специально изготовленные для твоей лапши. Я была образцовой женой! Помнишь? Надеюсь, что помнишь. Киндер, кирхен, кюхен Чушь полная!
Она всхлипнула.
«Зря я начал этот разговор», подумал Владимир.
Ты что, мстишь мне? спросил он тихо.
Очень тихо. Будто надеялся, что она не услышит. Но Софья услышала.
Чем я могу тебе отомстить? с горечью в голосе спросила она. Своей игрой?
Теперь она ненавидела мужа.
Было так хорошо и спокойно. Зачем, зачем он начал этот разговор?
Теперь от прежнего спокойствия не осталось и следа. Возвращалось прежнее, тёмное, беспросветное отчаяние.
И за что мне тебе мстить? За несбывшиеся надежды? Несостоявшуюся образцовую семью?
За неродившегося ребёнка, сказал Владимир.
Софья резко привстала, опираясь на локоть.
И выкрикнула:
Уйди отсюда! Прошу тебяуйди!
Владимир встал со вздохом и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Софья зарыдала и, схватив туфлю с пола, с силой запустила ей в стену.
Гад! закричала она. Как ты мог?! Как?! Разве я виновата? Виновата, что малыш до родов не дотянул
Горло перехватило, и голос её прервался плачем.
Владимир зашёл в кухню. Включил свет. Налил молоко в миску для кошки.
Нагнувшись, погладил за ухом подошедшую на угощение Люсю.
Глупость я сказал, Люсинда, признался кошке Владимир. Теперьна полночи рыданий Такие дела
Вытер тряпкой пролитое на пол молоко.
Долго смотрел, как пьёт молоко кошка.
Потом подошёл к столу. Достал из холодильника синий целлофановый пакет.
Развернул его.
Положил в микроволновку подмороженное в холодильнике рыбное филе.
Включил режим разморозки и подогрева.
Люся любила тёплую рыбу.
14.
Собор-шкатулка во Флоренции, зелёная вода венецианских каналов, умытая грозовым дождём площадь святого Марка, апельсиновый запах, побережье Лигурии, ночные фонари, блики на бегущей воде римских фонтанов
Четыре дня.
Казалось, что прошло гораздо больше. Казалось, что прошла жизнь. Жизнь, странная, быстро бегущая, сумасшедшая, слепая от страсти, безрассудочная, беспечная, с поцелуями и объятиями, лихорадочным шёпотом, нежными ласками, признаниями
В любви?
Романов и сам не мог понять, действительно ли это чувство. Или просто страсть?
И боялся себе признаться в том, что для страстиэто всё слишком серьёзно.
Он боялся этой новой жизни.
Она пришла так внезапно, она не знала того, что было вчера. И не желала знать того, что будет завтра. Для неё было только сегодня, сейчас.
Сейчас!
Где Москва? Быть может, и нет её. Только сон и морок. Нет ничего: ни семьи, ни долга, ни бизнеса, ни дома, ни прошлого, ни будущего. Нет будней и возврата назад.
Есть только праздник, короткая вспышка фейерверка. А за ним?
Темнота?
«Нет, говорил себе Романов. Так всё-таки нельзя, нельзя Надо поговорить с Ларисой. Просто поговорить. Конечно, она всё поймёт. Обязательно поймёт! Она же замужем, у неё самой семья. Конечно, Ставицкий не ангел Даже если не принимать всерьёз все эти слухи о его романах на стороне, даже если не принимать в расчёт все эти «развлечения» в стрип-барах, до которых Николай в своё время был большой охотник, даже если всё это забыть и не вспоминать Ведь он одним своим поведением мог бы освободить Ларису от всех моральных обязательств по отношению к нему. Но в том-то и дело, что не освободит! Мне ли его не знать Он диктатор. Для него нет чужой волитолько его. Конечно, он не отпустит её, даже если разлюбит. Он собственник, для него собственность всё, до чего он только может дотянуться. И любовь тоже собственность. Не говоря уже о людях».
«Он не отпустит её Надо поговорить. Надо решить решить это до возвращения в Москву».
«А, может, напрасно я переживаю? Может, это всё только временное помрачение рассудка. Мы вернёмся, и всё будет как прежде. Простимся в аэропорту, помашем платочками друг другу Ничего, совсем ничего. Ни объяснений, ни прощальных поцелуев, ни слёз Боже упаси, какие там слёзы! Так, просто расставание. И всё, что было в Италииостанется сном. Прекрасным, и навсегда ушедшим сном. Ведь так бывает Во сне мы тоже можем прожить какую-то иную жизнь, совершенно отличную от той, что живём наяву. Кошмар или сказкано только во сне. Потом мы просыпаемся, открываем глаза, приходим в себя и видим, что мы прежние, и продолжается прежняя наша жизнь, лишь на краткий миг прерванная сном. Когда мы проживаем этот миг, он кажется нам долгим, и лишь потом, в яви, по ту сторону сна, мы понимаем, каким коротким было мгновение иной жизни. Вот так и у нас Всё закончится Непременно закончится».
Он уговаривал себя. Убеждал, и уже было убедил.
Он даже уговорил Ларису вернуться в Москву разными рейсами. С разницей почти в полдня.
Он надеялся, что сможет остаться прежним. Так же любить жену, так же заботиться о семье.
Вернуться
«Всё дело во мне Жаль, что я не веду дневник. Возможно, мне так было бы проще разобраться в своих чувствах. Но, увы, дневник в наше время, да ещё и для бизнесменанепозволительная роскошь. Мысли можно доверить только себе, но не бумаге. Бумага болтлива. Она готовы выболтать все твои тайны первому же читателю. А для моего дневника читатели непременно найдутся. Слишком много людей вокруг меня».
«Дело не только в чувствах. Не в них одних. Что-то меняется вокруг меня. Незаметно, исподволь, постепенно, но меняется. Жизньзмея, сбрасывающая кожу. И у новой кожиновый рисунок. Разглядеть бы вовремя тайные знаки на этом новом рисунке»
Он не смог остаться прежним. Он понял, что эти четыре дня изменили его жизнь раз и навсегда.
Это произошло на третий день после возвращения в Москву.
После очередного совещания Он вышел из офиса. Стоял и смотрел на вечную автомобильную пробку возле офиса.
Потом достал телефон и набрал её номер.
И предложил встретиться.
«Можно найти время Я не знаю, что сказать тебе Так плохо без тебя»
И не удивился тому, что Лариса согласилась.
Романов был уверен в том, что и она не осталась прежней.
Он пригласил её в кафе. В центре Москвы, недалеко от Таганки, было у него на примете одно не по-московски тихое место. Место, где можно было спокойно посидеть и поговорить.
Вот только он не знал, о чём говорить.
И что вообще ему надо сделать.
Просто провести вечер с красивой женщиной, в пустой и невинной беседе скоротав пару часов и попрощаться потом
Заказать такси и не провожать Не провожать, чтобы не сорваться.
Или признаться, что окончательно сошёл с ума и не хочет отпускать её?
Он начал разговор первым. С совершенно ненужной, лишней, как казалось ему, фразы, просто первой пришедшей ему на ум.
А я так неловко себя чувствую. Сказал жене, что у меня совещание вечером. Теперь вот пытаюсь самому себе доказать, что ничего особенного не произошло
Нехорошо обманывать, ответила Лариса. Ой, Ваня, нехорошо!
И улыбнулась.
«Зачем я о жене вспомнил? с досадой подумал Иван. Такой я прям сознательный, высокоморальный Лучше бы промолчал!»
А рыбу здесь быстро готовят? спросила Лариса, изучая меня.
Не знаю, ответил Романов. А куда нам спешить?
Ты думаешь, тебе одному отговорки искать приходится? с нескрываемой иронией спросила Лариса. У меня вот тоже муж дома некормленый. Нет, без ужина, конечно, не останется. Не те запросы у Коли, чтобы без ужина оставаться.
У него презентация сегодня, заметил Романов. В игровом клубе. Наши партнуры пригласили
Я знаю, сказала Лариса. Думаешь, я бы иначе вырвалась бы?
И Иван подозвал официанта.
Дорадо долго готовится?
Парень в фирменной красной жилетке помялся немного, поднял глаза к потолку, словно выискивая там подходящую случаю справку, и потом с уверенностью выдал:
Двадцать пять минут.
Уделишь мне столько времени? спросил Романов Ларису.
Пожалуй, ответил она. Почему бы и нет
Она заказала салат из креветок, рыбу-гриль и шоколадный десерт. Цветочный чай и
Ещё пару бокалов вот этого, шепнул Иван официанту, показав пальцем на строчку в карте вин. С французским у меня плохо, прочитать не могу. Но, по-моему, белое