Честно слово, если бы не серо-синий, в весёлую искристую полоску, галстук, то секретарь Войкова вполне сошёл бы за сотрудника преуспевающей похоронной конторы или юного, всегда по форме одевающегося карьериста из налогового ведомства.
Галстук, конечно, не гармонировал с костюмом, однако придавал секретарю хоть отчасти жизнелюбивый вид, разбавляя тёмную скуку одежды.
Да, и ещё Щёки у этого парня были розовые, как у младенца. И ясные, почти белые, ничего не выражающие глаза.
«Сопляк, решил Ставицкий. Сопляк из мажоров. Пристроил его кто-то к Войкову: на Лазурном берегу тусоваться, бумажки за шефом носить. Вот он и рад стараться. На улице жара в сорок градусов, а онв мундире. Картошка печёная! Ещё и рубашку не поленилсяна все пуговицы застегнул, до самого подбородка».
Он и сам не понимал, почему с первой же минуты секретарь стал его раздражать. Словно тот лично был виновен в очередном опоздании Войкова на деловую встречу.
«В три же договорились Я и пообедать не успел!»
Впрочем, Войков всегда опаздывал. Точнее, задерживался.
Ставицкий прекрасно понимал, что Войкову трудно планировать рабочий день и график встреч у него постоянно смещается. Часто бывало, что он вообще отменял заранее назначенные переговоры, и иногдаедва ли не за полчаса до их начала.
«С его деньгами и заботами»
С своими деньгами Войков вообще мог многое себе позволить.
Скажем, вообще не приехать сейчас в отель, а остаться у себя на вилле в Монако. Перенести встречу на день или два. Перенести её, скажем, в Париж
Всё, что угодно.
И Ставицкий покорно последовал бы всем его указаниям и инструкциям. И ждал в указанном месте столько, сколько нужно: до вечера, до следующего дня, до следующей недели.
Ставицкий прекрасно понимал, что он, генеральный директор, несмотря на высокую свою должностьвсего лишь наёмный менеджер, хотя и очень высокого уровня.
А Войковхозяин. Хозяин бизнеса. Хозяин денег. Владелец казино и игорных залов, аппаратов и рулеток, игровых систем и компьютеров, торговых марок и игровых программ, шафл-машин и плазменных панелей, парковок и световых дорожек, ресторанов и баров, машин, офисов, складов. Персонала
Иего хозяин. Хочет того Ставицкий или нет, но Войковхозяин и его судьбы.
«Это ведь уборщица в офисе или менеджер какой-нибудь мелкий может просто так плюнуть да уволиться А я повязан, повязан крепкоэтой игрой. С этим бизнесом. Все денежные потоки, все проекты завязаны на мнене уйдёшь. Даже в сторону не отойти. Я на виду»
Ставицкий вздохнул устало и опустился в мягкое велюровое кресло.
Подожду, сказал он секретарю. Конечно, подожду
Ставицкий взял меню лобби-бара, что лежало перед ним на столике, жестом подозвал официанта, и на ломаном французском (точнее, на смеси плохого французского с вполне приличным английским) заказал лёгкий коктейль.
Айс! крикнул вслед официанту Ставицкий и попытался изобразить пальцами кубик.
Официант обернулся и на ходу закивал головой. И ушёл.
«Понял он? спросил сам себя Ставицкий. А, пошло оно всё Какая разница! Сердце что-то не на месте. Коньяку бы с лимоном, да развезёт на такой жаре».
Секретарь деликатно отошёл в сторону и начал ровными, точно отмеренными шагами ходить вдоль мраморного бортика стоявшего в холле роскошного, декорированного пальмами фонтана, водопады которого окружены были рядами застывших в античном танце позолоченных нимф.
Секретарь прохаживался вдоль бортика так важно, размеренно и сосредоточенно, словно за оставшееся до начала переговоров время хотел непременно измерить периметр фонтана, а полученное измерениями число с глубокомысленным видом записать паркеровским пером в том самом чёрном блокноте, что держал он в правой руке. Держал крепко, словно самую ценную для него в этом мире вещь.
«Вот ведь дурак»снова нехорошо подумал о секретаре Ставицкий.
Но уже без прежнего раздражения. Плохо подумал лишь потому, что, единожды составив мнение о человеке, не привык его менять, и, обозвав (хоть бы и мысленно) кого-либо дураком, и думать мог об этом человеке только как о дураке.
И никак иначе.
А уж с раздражением, равнодушно или, скажем, с умилениемзависело от конкретной ситуации.
Сейчас ему было всё равно.
«Да хоть в фонтане купайся в своём балахоне траурноммне-то что! Вот Александр долго не едет Это плохо!»
Войков и в самом деле задерживался почти на час.
Подошедший официант поставил бокал с коктейлем на середину стола. О края бокала постукивались звонко кубики льда.
Официант что-то спросил.
Ставицкий ничего не понял, но на всякий случай строго сказал: «Ноу!».
Официант улыбнулся и вернулся к стойке.
«А ведь правду сказал дурак!»
Дураком Ставицкий назвал уже себя.
За то, что не поверил юноше в строгом, чёрном костюме.
Тяжёлые двери открылись и в холл вошли телохранители Войкова. Пара крепких ребят в одинаковых чёрных брюках и белых рубашках с короткими рукавами.
«Тоже как форма выглядит, отметил Ставицкий. Россиян в охране держит, сразу видно. Западные ребята в футболках и в шортах бы ходили. Уж, по крайней мере, не одевались бы одинаково. А этих за версту видно»
Он оставил коктейль в сторону и поднялся.
Вовремя.
В холл отеля, в сопровождении ещё двух охранников (эти тоже были одеты одинаково, разве только брюки на них были светло-серые) вошёл Войков.
Приветствую, бросил он на ходу Ставицкому. Прочитал твою записку, прочитал
И взмахом ладони поманил Ставицкого.
Давай, к фонтану ближе пересаживайся. Там попрохладней будет, поприятней
Рассказ Ставицкого занял минут десять, не больше.
Всё это время Войков молчал. Сидел, прикрыв глаза, словно был отвлечён какими-то своими, далёкими от темы разговора мыслями.
Ставицкий начал было беспокоиться о том, что встреча вообще может оказаться бесполезной. Уж слишком явно хозяин демонстрировал равнодушие и отстранённость от беседы.
Но беспокойство оказалось напрасным.
Едва он успел произнести финальную, в Москве ещё продуманную, фразу: «десяти месяцев вполне хватит для реализации этого плана», как Войков, словно очнувшись от забытья, резко подался вперёд, отодвинул в сторону чашку с остывшим кофе, перелистал лежавшие на столике бумаги и посмотрел на Ставицкого пристальным, немигающим взглядом.
Всё продумал, стало быть?
Ставицкий кивнул в ответ.
«Что-то ему не понравилось, с тревогой отметил он. Что-то не так»
Всё продумал повторил Войков. Всё
Он вынул из пачки бумаг одну, с таблицей планируемого вывода из оперирования аппаратов.
Просмотрел её примерно за полминуты и снова положил на столик.
Не всё, решительно сказал Войков. Не согласен с твоей оценкой уровня риска, Николай. Пойми правильно, я не считаю, что твой планполная ерунда. Скорей наоборот, он вполне своевременный и продуманный. Но вот только одно обстоятельство меня смущает. Риски для бизнеса со стороны государства
Наезды, проще говоря, рискнул прервать хозяина Ставицкий. За последний месяцв восьми залах проверки. Партия аппаратов на складе в Орехово под арестом. Арест мы, конечно, снимем, но время, упущенная прибыль
Со стороны государства, более жёстким тоном продолжил Войков, определены у тебя очень чётко и верно. Полностью с тобой согласен. У меня, как ты знаешь, с московскими властями серьёзные разногласия. Лужков мои точки ещё два года назад прижимал. И ребята в погонах и с ксивами своих людей норовили подсунуть Сейчас для всей этой погонной братвы очень подходящая ситуация сложилась, чтобы нам кислород перекрыть. Местные власти вообще впереди паровоза бегут, в некоторых регионах нас просто выживают откровенно. А там ещё выборы грядут, избирателей надо властям умасливать, борьбу с эксплуататорами имитировать. Народу надо будет на растерзание кровососов отдать. А кого отдавать, как не нас? Не своего же брата чиновника подставлять. Вот игорный бизнес и будут использовать как пугало. Пару залов прикроютглядишь, и рейтинг гаранту поднимут. А то, что налоги в местные бюджеты упадут, так об этом никто не думает. Деньги в стране есть, потому и надеются без нашего скромного взноса обойтись. Как видишь, Николай, в целом ситуация мне ясна.
Войков замолчал ненадолго. Провёл пальцами по лбу, словно пытаясь отбросить какую-то навязчивую мысль.
И продолжил:
А вот риски для бизнеса от твоих предложений ты оцениваешь неверно. Сам подумайлегко ли свернуть залы, закрыть казино, вывести из оперирования аппараты. И ведь не просто так выводить надо будет, а ещё и вывозить куда-то. Внутри России их не продашь, это очевидно.
Да мы начал было Ставицкий.
С вывозом-то справитесь, прервал его Войков. Хоть и догадываюсь, что по чернушным декларациям вы их завозили, по триста долларов за аппарат. Но, наверное, найдёте вместе с вашими брокерами пару-тройку подставных контор, пропустите через таможню. Технически вопрос решаемый. Но тут есть ведь и другие соображения. Аппараты из оперирования выводятся, а им на смену новые аппараты на точки не ставятся. Залы закрываются, доход падает. А ведь под этот бизнес и кредиты брались, и не там
Войков махнул рукой куда-то в сторону пальмы.
в совке богоспасаемом, а здесь, на Западе. А аппараты, которые уже были в эксплуатации, продавать придётся за копейки. Если не сможем развернуть где-либо сеть своих залов, то бэушные аппараты придётся раскидывать по партнёрам. В Украину, Белоруссиюкуда угодно, и по мизерным ценам. И умолять, чтобы приняли, иначе весь этот хлам на нас повиснет. В прошлом году в Казахстан что-то сбрасывали из наших залов, но с этого года, как ты понимаешь, Казахстан вообще отпадает. В Украине и без нас поставщиков хватает. А наш собственный игровой проект в Киеве пока вполсилы работает, больше сотни аппаратов он никак не примет. Для нашего-то размаха этосущие пустяки. Так что, Николай, опасность вижу явную. Повиснет у нас техника, и деньги перестанут крутиться. Деньги, как кровь, должны всё время бежать. Сердцу достаточно один холостой хлопок сделатьи оно остановится. В бизнесе паузы губительны, Коля. Ты об этом подумал?
Ставицкий вздохнул тяжело и отпил глоток из бокала.
«Что за гадость намешали? подумал он, брезгливо скриви губы. Вроде пару капель джина просил, не больше. А эти гады, походе, треть бокала налили, не меньше. Развезёт ещё»
Однако от коктейля на душе стало веселей, и разговор с Войковым показался не таким уж тревожным и напряжённым.
Выводы какие? спросил Ставицкий.
Голос его звучал уверенно и спокойно.
Что делать-то будет, Александр Олегович? Ждать, пока из нас последние капли выжмут?
А ты не торопись, Коля, медленно произнёс Войков. Тут новость есть одна Телевизор, надеюсь, успеваешь иногда смотреть? Значит, новость тебе известна. Пятого июля Сочи выбрали олимпийской столицей. Да, радость была. Сочинцы, говорят, полночи от счастья на площади прыгали. Выбрали, значит И это может и в нашем деле кое-что поменять Были в правительстве лоббисты, которые под компанию с игорными зонами пытались деньги «распилить». Потому и давление на нас было сильное. А теперь другой интерес появится. Сочинский! Олимпиадасовсем другие деньги. Это не «потёмкинские деревни» в игорных зонах. Тут таскатьне перетаскать. Эльдорадо, сказочная страна! Потому есть соображение, что, по крайней мере, одна из лоббистских групп в правительстве переориентируется на олимпийский проект, и на нас давление снизится. А после выборов может и общая ситуация немного измениться
Так что же, всё тем же, прежним, уверенным голосом спросил Ставицкий, я напрасно всё это готовил? План, предложения?
Несмотря на все возражения Войкова, Ставицкий был уверен, что шеф обязательно примет его план. Пусть не полностью, пусть с корректировками, но примет.
Он знал характер Войкова. Если Войков отказывал, то отказывал сразу. И не тратил столько времени на рассуждения и обоснования.
Почему женапрасно, возразил Войков. Не напрасно. В правильном направлении мыслишь, Коля. Давление давлением, а ноги уносить когда-нибудь придётся. Так что
Войков наклонил головы и ладонями провёл по залысинам.
Спрашиваешь, что делать?
Он лукаво подмигнул Ставицкому.
Залы покупать в Европе. Срочно. Сети игровые. И старьё в СНГ сбрасывать. Вот это делать надо, Коля. И на всё это не десять месяцев у тебя, а гораздо меньше.
Войков вынул из портфеля ручку и размашисто написал на уголке листа: «Согласен».
И расписался.
Держи, бюрократ, сказал он, протягивая бумаги Ставицкому.
И добавил:
Через полгода залы в Европе должны работать. Понятно?
«Куда уж понятней», подумал Ставицкий.
Вот сейчас уверенности поубавилось.
Полгода для выхода на новый рынок, раскрутки компаний, создания работающих игровых сетей
Очень сложно, почти нереально уложиться в такой срок. Даже при наличии деловых контактов и наработок.
«А что в Италии-то происходит? некстати подумал Ставицкий. Надо будет Романову позвонить»
Но после того, как попрощался с Войковым, подумал, что звонить, пожалуй, ни к чему.
«Чего дёргать? Сам разберётся. Там рынок хороший, он без моих советов сообразит, как с итальянцами дело поставить»
А потом вспомнил, сегодня он вовремя не пообедал, а с желудком в таком возрасте лучше не шутить. И надо хоть немного отдохнуть
9.
Шаги по коридору, частой дробью.
Таня одним точным броском кинула глянцевый дамский журнал в заранее раскрытый ящик стола, быстрым движением повернула ключ стола, и, придвинув клавиатуру, стала набирать текст очередного директорского приказа.
Директор и в командировке не оставлял офис без присмотра, регулярно надиктовывая по телефону приказы, распоряжения, письма и даже весьма объёмные служебные записки (потому бедная Таня во время перекуров и обеденных перерывов не расставалась с купленными за счёт компании ручками, блокнотами и вечным конторским Bluetoothом, который, как ей временами казалось, уже успел срастись с её ухом).
Таня понятия не имела, что это за люди приближаются к директорскому кабинету.
Точно она знала одно: директора в Москве нет (он же всего час назад звонил из Ниццы, потом собирался лететь в Берлин, на встречу с каким-то новым немецким партнёром).
Так что это явно не он и не его деловые партнёры.
«Да и Романов в Италии»
Кто же?
Впрочем, Гонеев, к примеру, может не знать, что директор в командировке, и заявиться неурочно
«Да нет, возразила сама себе Лена. Гонеев-то всё знает. Ему обо всём докладывают»
Тогда, может, директор технического департамента
«А, кто бы ни был! решила Таня. Я работаю, и всё тут. Примерная девочка»
Таня щёлкнула по клавише, поставив точку в конец строки.
Дверь приёмной распахнулась и в комнату вошёл охранник.
Таня, директору позвонить начал было он.
И осёкся.
Сразу вслед за ним в комнату вошли какие-то люди. Таня насчитала четверых. И ещё, кажется, кто-то топтался в коридоре.
Посетители были молоды, веселы, улыбались широко и мило. Одеты были в дорогие костюмы светлых тонов. И шёл от них запах настоящего французского парфюма.
Отчего-то Таня сразу поняла, что появление этих молодых и весёлых людей не сулит компании и лично ей ничего хорошего.
Молчать! скомандовал охраннику один из посетителей.
И, повернувшись к Тане, всё с той же улыбкой спросил:
Директор где?
Какой? с невинным видом переспросила Татьяна. У нас директоров много. Финансовый департамент, технический, учёта и статистики
«Ой, напрасно я финансовый упомянула!»с запоздалым раскаянием подумала Таня, краем глаза наблюдая за тем, как наглые гости разбрелись по приёмной, явно прикидывая, с какого бы угла лучше начать обыск.
Улыбка сначала стала кривой, а потом медленно сползла с лица посетителя.
Без шуточек мне тут! громко сказал он, едва не срываясь на крик. И сказки мне не рассказывайте!
Он выхватил из кармана и быстро показал Тане какое-то удостоверение. Причём открыл и закрыл его так быстро, что Таня даже фотография не успела рассмотреть. Не то, что имя прочитать.
УБЭП, важно произнёс посетитель.
И хорошо поставленным голосом скомандовал:
Прекратите печатать, отойдите от стола. Ничего на столе не трогать! Бумаги не двигать!
Таня тут же отдёрнула руки от клавиатуры, как от раскалённого железа. Встала и, на всякий случай, подошла ближе к охраннику.