Мама, купи конфет! просит дочь вдогонку.
А я и сама уже с вдохновением представляю, как ем Большую Сладкую булку, а заедаю Огромной Шоколадкой! Тётя Оля шутит:
У тебя сахарная ломка.
Она всё ещё здесьв Германию чуть позже. Радуюсь, что повидаемся. Выхожу за территорию лагеря. Наслаждаюсь. Слушаю. Птицы не стесняютсяспециально для меня исполняют симфонии леса. Никуда не спешу, впитываю звуки. Это и есть те самые «помехи в пути», которые я пыталась сосчитать раз пять или шесть. Разве такое возможно сосчитать?! Останавливаюсь на несколько минутзаписала на диктофон птичьи трели. Потрясающе! Отправлю в папочку «Звуки природына открытой территории».
Через полчаса выхожу на основную трассу. Здесь лесные симфонии обрываются. Грохот машин перекрывает все звуки, даже самые распрекрасные. Иду по краю дороги, по самому-самомуза белой полосой. И всё равно некомфортновжиииххх, вжииххх, вжиххх, вжиихххпроносится справа крупногабаритная техника. Мне немного страшно. Правильно ли я иду? Как там нужно для безопасности? Навстречу потоку машин, кажется но я не уверена.
Иду и размышляюкуда все едут? Действительно, потоком! Безостановочным. Москва какая-то, прямо. Планирую в следующий раз (у меня же ТРИ выходных!) взять беруши. Мои чувствительные уши на грохот реагируют довольно болезненно. А сейчас уже ничего не поделаешь, придётся абстрагироваться. Но всё равно, здорово!
Примерно через час рядом со мной останавливается машина. Это чья-то родительница едет из лагеря. Она видела меня у ворот и запомнила. Безмерно ей благодарна. Последние километры едем с ветерком.
И как-то очень долго едем. Всё едем и едем, едем и едем Я мысленно представляю, что всё это время я иду. Иду и иду. Иду и иду И прихожу в ужас! Не погорячилась ли я с этой прогулкой?! Ладно, не буду думать, на велосипеде всё равно быстрее. Я уже решиланазад поеду на своём железном коне.
И вот, въезжаем в город. По ощущениямсловно впихиваемся в коробочку. После просторов лесов и полей пространство вокруг резко сужается. Вжууухх. Чувствую это всем телом. Не по себе. И в то же время испытываю волну тепла и нежностиеду домой. В город, который подарил мне образование, жильё, детей меня саму (эток слову)! Спасибо, город! Я по тебе скучала.
Дома допоздна не сплю. Много дел! Как все за сутки переделать? А утром слышукто-то скребётся в замке. Соседка! Пришла котов кормить. Я же е ключи оставляла.
Привет! говорю, открывая двериНе пугайся, это я. На денёчек.
Наверное, спать будешь весь день, с доброй завистью предполагает она.
Да ты что?! Зачем? Столько всего забабахать надо, заверяю я.
Ну, давай, давай, усмехается.
А в четыре утра я сажусь на своего железного коня и отправляюсь в обратный путь. И откуда только силы берутся? Спала часа три.
Трасса полупустая. Ваааауууу! Почти тишина. Редкое «вжиииих». Расцвело уже давным-давно. Чувствую себя повелительницей стихий. Ловлю ветер и дождь. Преодолеваю дорожную стихию за два часа с хвостиком. Сначала едется очень даже хорошо. Легко и воздушно. Это в первую половину пути, а во вторую половину начинаю недоумеватьда скоро уже? Ну, когда же, наконец?? Где, в конце концов, конец пути??? Доезжаю с противоречивыми ощущениями. Многовато как-то дороги! И всё же, можно себя поздравитьсправилась!
Знакомый охранник открывает ворота.
А я то думаю: что это никто утром не бегает? На велосипеде? Из города! Я бы с ума сошел! то ли завидует, то ли жалеет он.
В самый раз, отвечаю я и закатываюсь на территорию.
Нужно убрать велосипед, чтоб без лишних вопросов. Размышляюкуда? Завожу к себе в комнату. Живу однаникому не помешает.
А вечером ко мне врываются с обыском. Без стука. Дверь закрыта на крючок. Его пытаются сорвать. Подхожу к дверям. Завхоз (в начале смены я назвала её «самой старшей начальницей». На самом деле, завхоз) пытается меня отстранить и втиснуться в комнату. За её спиной маячит начальник смены. Задним умом вспоминаю, что у меня по всей комнате на гвоздях развешано нижнее бельё. Сушилки в лагере нет, а обогреватель не работаетсушу на гвоздях. Неловко как-то, если мужчина войдёт и увидит.
Минутку, я бельё уберу, предпринимаю попытку остановить разъярённую женщину.
Но она, как ни странно, не унимается. И грудью.. грудью, грудью так и прёт на меня. А сама водит носом по сторонам, проверяет.
Где, где белье? Покажите!
Вижу смущение начальника сменыкажется, он готов ретироваться.
Я не буду спорить, отступает от дверей куда-то вглубь коридора.
Внутренне благодарю его и продолжаю сражение с завхозом один на один. Кто-кого?
Ааа, вижу, наконец, удовлетворяется она и отпускает дверь.
Оборачиваюсьна гвоздях у меня за спиной висят беленькие и чёрненькие, как раз в поле её зрения. Закрываю дверь и наспех всё убираю в шкаф. Что ещё убрать? Озираюсь вокруг. А бог его знает, что у них тут под запретом? Пожимаю плечами и открываю.
Велосипед убрать! парирует с ходу начальница кроватей и туалетной бумаги.
Хорошо, а почему? интересуюсь я и слышу знакомое устрашающее слово.
СЭС!
Ну конечно, вездесущее СЭС придет проверять даже мою комнату! Как я не подумала? А помыться они не хотят? Раз в неделю в бане? Мне становится смешно. От нелепых запретов и очевидных нарушений. А меня, тем временем, изо всех сил продолжают запугивать.
Техника в комнате! Знаете, какие это штрафы!? Будете сами платить!
Хорошо, соглашаюсь я и продолжаю улыбаться. Нет, ну, правдапочему бы не улыбаться?!
Но взломщики не уходят. Почему то. И не улыбаются. Вроде бы, вопрос исчерпан, но не уходят. Стоят и пялятся на меня. И тут женщина открывает рот Видимо, она тоже потеряла терпение
Встала и пошла! заявляеткак бы еще её назвать пообиднее
И в эту минуту просыпается, наконец, моё ЭГО.
А Вы почему со мной так разговариваете? с гневно вспыхиваю я. Встану и пойду, когда мне удобно!
Оба стоят передо мной как оплёванные. Оплёванные и есть! Позорище, пришли с обыском, о манерах и не вспомнили, начальники хреновы
Вынесите перед ужином, примирительно заканчивает беседу начальник смены и выходит за дверь (не буду давать ему имя. Пусть будет обезличенный). Кажется, слово «пожалуйста» в его арсенале отсутствует в принципе.
Хорошо, что-нибудь ещё?? онЕ (она, то есть) всё ещё маячит передо мной своим прекрасным челом.
А почему у вас бельё пастельное здесь лежит? находятся новые претензии.
Просто в день приезда нам выдали два комплекта, когда не знали, куда селить Мирошку. Ну, еще эта история с кроватями Потом дочери досталась кровать вместе с бельём, а я комплект пристроила в уголполенилась относить. Когда будет сменаотнесу грязное, а это наденуподумала. В общем, за бельё тоже досталось.
И вот я одна. Размышляю, куда пристроить коня? Чтобы за неделю (выходной через семь дней) не заржавел от непогоды. И отправляюсь к знакомому охраннику. Кажется, он один из немногих здесь отличается доброжелательностью.
Оговорили Вас? с порога заявляет он.
??
За мной приходили, что, мол, нужно сходить разобраться. А я ей говорю: Может, с автоматом?! Она что, сопротивляться будет? (Ейзавхозу; Оная. Поясню, на всякий случай)
!!! нет слов, одним словом.
Значит, на обыск согласился только начальник сменыделаю выводы я. Настоящий мужчина!
Коня пристраиваю в какую-то хозяйственную постройку и молюсь, чтоб никто не напакостил. Дети же. Хорошо помню соседку по подъезду (а, может, не она?), которая несколько раз прокалывала шины и исполосовала Мирошкино детское кресло. Надеюсь, здесь в лагере, всё обойдется.
К вечеру пытаюсь усмирить ЭГО. Не бухти, Дорогое мое сокровище! Утро вечера мудренее. Завтра пообщаешься с детьминапитаешься положительными эмоциями. А эти странные взрослые какое мне до них дело?! Я здесь не за этим.
А ночью мне снится бесконечная дорога. Тихая и пустынная. Я иду по ней совершенно одна, со мной лишь ветер и птицы. Они теперь слышны, их не заглушает дневной машинный «вжиииих». Они делятся со мной своим настроением, они приветствуют меня в своем краю. Я не кажусь им чужаком и чуждым элементом. Я своя, хоть и не умею петь. Но я умею кричатьи я кричу! От счастья, от радости и отсама не знаю чего!
И наблюдаю, как одобрительно покачиваются мне вслед сосны, берёзы и осины. Я наблюдаю даже спиной. Я могу наблюдать даже ею. Теперь я могу чувствовать и наблюдать всем телом. Во мне открылся некий дар, и он питается пространством и бесконечностью. Он питает пространство и бесконечность вокруг меня. Мы питаем друг друга. Какие мы питательные! Я улыбаюсь своим остротам.
И я продолжаю идти, идти, идти но никуда не спешу. И меня никто не ждёт, а я никуда и не хочу. Мне хорошо здесь, и я не привязана ни к чему и ни к кому, невидимые нити-паутинки отрываются от моих рук и растворяются. Прямо сейчас.
История шестая. СВОБОДА
День выдался прекрасным. Что удивительноза неделю мы уже обвыклись с дождём и почти с ним подружились. Мокрые волосы, хлюпающая обувь, непросыхаемая одежда стали уже привычными. И тутясное небо! И даже солнце!!
Мирошка нацепила шорты и умчалась в отряд. В столовке встретимсяскоро завтрак.
Сегодня праздник! День семьи. Линейка по случаю хорошей погоды на улице, после неё дети и взрослые играют в игрунайди свою половинку. Бумажные сердца заранее разрезаны пополам. Сто пятьдесят человек бродят по поляне в поисках второго кусочка пазла. Вероятность невеликавсё, как в жизни. Отдала «свою половинку» вожатой, махнула рукой и ушла к себе. Подглядывать через окно. Надо же, некоторые отыскали друг друга. Всё как в жизни.
А с обеда начинается «борьба за чистоту». Душ для персоналаединственный источник чистоты на весь лагерьзасорился. Это мне сообщил начальник смены. Еще на завтраке. Строгим голосом сообщил. И добавил:
Я видел, как Вы ходили туда по несколько раз на дню! наверное, в его обязанности входит подглядывать за сотрудниками.
Фуххх, но на этот раз я не при делахв поломке не участвовалабыла дома на выходном. Но где теперь мыться? Мне и дочке? И всему лагерю? До бани ещё несколько дней.
Я дважды бегала за Мирошкой в отряд и пыталась попасть в гигиеническую комнату медика. Других вариантов помывки не было. И тут выяснилось, что баня топится через день. Уже завтра этот «черездень»! Жаль, что выяснилось это только спустя неделю от начала смены. Опять все молчат как Штирлицы. А может, и не было никакой бани. Чёрт их поймет в этом лагере. Знала бы точноэх, поддай парку! Зато попутно узнала подробности про «гигиеническую комнату» у медика. Туда ходили блюдущие чистоту девушки из старшего отряда. Почему-то перебежками и под строгим секретом. Попробую и я так же. Под запретом и перебежками.
Как разведчица я тщательно прячу полотенце и сменное бельё подмышку. Теперь, когда я знала, что за мной следят и считают количество моих подходов к воде, слушать замечания снова и снова не хочется. Бред, конечно, все это, но выслушивать снова не хочется. А Мирошка, как назло, не зная моей «боевой задачи» пройти незамеченнойтрещит всю дорогу без умолку.
Тссс, одёргивала я её грубым голосом и испытываю перед ребёнком чувство вины
Увы, помыться так и не вышлокомната гигиены была закрыта оба раза. Попробовать в третийк отбою? Я настраиваюсь на разведку «номер три». Уложить ребёнка без подмывания да и самаэто в моей голове не укладывается.
Ой, а стирка! В восемь планёрка, нужно успеть. Наспех пополоскав Мирошки штанишки и футболки в одном из советских умывальниковтазы, опять же, в бане и через день (хотя, на самом деле, спустя неделю от начала сменыой, повторяюсь), мокрыми и выжатыми кое-как, я тащу их в комнату. До бельевой верёвки у дальних корпусов добежать уже не успеваю.
Планёрка. В восемь ноль-ноль ежедневно для педсостава. Я на нейкак у собаки пятая нога. Информация в основном для воспитателей, я веду только кружок. Во второй день я про планёрку вообще забыла, потом извинялась перед старшим воспитателем. Как объяснить людям, что у меня странно устроен мозгзапоминает информацию выборочно? На свой выбор, естественно. К счастью, с третьего раза я больше не забывала.
Так вот. Планёрка. В первый раз с директором лагеря. Вернее, с директоршей. Той, что по отъезду грозила: «Не спорьте со мной!». Сегодня она приехала из города. Улыбается женщина, иногда шутит. Открытая. Приятно!
Начинают с «наших вопросов».
Одевайте детей по погоде! в который раз парирует начальник смены, Как этов солнце, а дети в резиновых сапогах? Да ещё весь день!?
Начальница шутит:
А у нас и некоторые воспитателив сапогах, и кивает на Олега Сергеевича. Тот сидит в зелёной резине и смущённо улыбается.
Да, верно, погода нестабильная, никто не успевает уследить за солнцем. Поэтомув сапогах надёжнее. Но воспитателей всё равно ругают. Регулярно. Они в ответ оправдываются или молчат. И таккаждый день. Наверное, у них уже иммунитет.
Потомвопрос деликатный. Некто из детишек уделал туалет экскрементами. В странном местена кафеле. Я имею неосторожность хихикнуть.
Ничего смешного! дуэтом одёргивают меня начальник с начальницей. Смены и лагеря.
Простите, ради Бога, извиняюсь я внутренне.
Позже становится ясно, в чём причина их строгости. С уборщицей случилась истерика. Она думалашишкибросилась убирать. К счастью, в перчатках. Коллективно сочувствуем женщине.
И опять воспитателям:
Это ваша работавоспитывать детей так, чтобы ходили куда надо. Не умеете воспитыватьубирайте сами! заключает директорша.
Воспитатели молчат. Обдумывают. А я размышляю, а, правда, кто должен воспитыватькуда надо ходить? Туалет, кстати, мальчуковый, взрослого отряда. В таком возрасте все уже давно воспитались.
Тем временем выносят вердиктдети это сделали специальнодосадить взрослым. Дети, что же вы??!! Переходим к другим вопросам.
Я по Вашу душу приехала, не мигая смотрит Начальница на меня, У меня докладные. И ни в одном экземпляре на Вас!
Я мгновенно покрываюсь пятнами. С детства не выношу стукачей и тихушников! ДокладнЫЕэто интересно!
Оказывается, я злостная преступница. И дочь мояпреступница. Я забираю её не спросясь в тихий часвоспитатели, с ног сбиваясь, ищут девочку, а она приходитво-первых, нескоро, во-вторых, срывает всем тихий час, прыгая по кроватям. Всех будит. Кошмар!
Вторая воспитательница Мирошкиного отряда сидит рядомя в недоумении обращаюсь к ней:
Как же так? Я же предупреждала тебя, когда забирала
Начальница мгновенно одёргивает:
Между собой потом разберётесь!
Как же потом? И как же между собой, если сказано при всех?! Я недоумеваю и пытаюсь понять, где собака зарыта? А зарыта онавсё в том же «вопросе чистоты»!!! Брать ребёнка для общениянельзяпишите заявление и гуляйте! Мыть ребёнканельзяа то все захотят! Ребёнок должен быть в отрядегде Вы видели, что родители общаются с собственными детьми?! Это в ответ на мои робкие замечания, что дети у воспитателей при отряде, и они могут видеться. И как же самые первые предложенияпусть ребёнок с Вами спит, а днемс детьми?! Я окончательно запутываюсь в запретах и правилах. И недоумеваю от количества «Нельзя», но особенно от качества! Сижу, перевариваю.
А в это время обсуждают душ для персонала. Тот самый, что засорился. Что в нём накидали прокладок, насвинячили. Что душ посещают и мужчиныа вы всё «это» оставляете после себя. Вспоминаю свои трусики, которые я забыла в первый же свой поход. Может, опять намекают на них? Внутренне удивляюсьесли «это» мужчины увидят в душе, они, видимо, упадут в обморок, а обсуждать «это» на планёрке с мужчинами жевсе выносят стойко.
Вопросы ещё есть ко мне? резюмирует директриса и возвращает меня в реальность.
Есть, говорю я, Где мыть ребёнка каждый день?
И сновапо кругу. Что каждый деньнигде. Через деньв бане. Что «гигиеническая комната» только на случай «критических дней» у девочек.
У меня тоже девочка, заявляю я.
Ну и что!? слышу сногсшибательный ответ.
Ну, тогда я не знаю, чем крыть. Цивилизованного разговора не получается. И представляю себе, как до конца смены я продолжаю выполнять операцию «помойся, во что бы то ни стало и не будь застуканным», потому что знаю, что медсестра, если будет на месте, обязательно пустит. Она то пустит, а начальник сменысечёт! А через деньбаня. Или по ушам ездят? Почему её неделю не было? Но, честно говоря, ничего из этого меня не радует. Совсем. Эти мысли пролетают у меня в голове одной секундой. А директриса снова открывает рот, чтобы сказать: