Оглянувшись вокруг, я глубоко в душе осознал полное одиночество и безнадёжность. Среди снующих вокруг меня сотен людей мне до боли в груди захотелось увидеть своих родных или друзей. Уткнувшись лицом в своё старенькое пальтишко, я так и заснул, не обращая внимания на бушующую вокруг привокзальную жизнь, которая меня особо и не касалась.
На этот раз товарные вагоны на станцию вновь не пришли, и я решил податься куда угодно на поиски работы.
Ближе к вечеру я остановил первую попавшуюся машину. Голод не давал мне успокоить мысли, и я рассказал водителю о своей жизни. Он оказался хорошим мужиком. Остановившись у столовой, сказал: «Пошли, паренёк, накормлю тебя, у меня тут есть немного денег». Купив мне обед, он сидел в стороне и жалостливо смотрел, как я, пересилив свой стыд, накинулся на еду.
Повеселевший от сытной пищи, я поблагодарил незнакомого водителя. Он же подбросил меня до соседней деревни, которая оказалась такой заброшенной, что только облезлые кошки и старый голодный пёс бродили по пустынным улицам, автобусы сюда ходили только дважды в неделю.
Увидев сидевшую на завалинке бабушку, спросил, что за деревня и почему не видно людей. Видно, не расслышав мой вопрос, старушка стала жаловаться на жизнь: «Вот видишь, сынок, деревня наша вымирает, никому мы здесь не нужны, но мы и этим счастливы, главное, чтобы про нас хоть не забывали, хлеб да соль привозили».
Узнав, что я из Москвы, пригласила в свою старенькую покосившуюся избёнку, всё время расспрашивая, как живёт столица. Обычная деревенская изба, которая похожа на тысячи, скромная обстановка, шторки из цветной материи на окнах и иконы в дальнем углу.
Уставший от дороги, я скромно присел на лавку у двери.
Как же, сынок, ты из Москвы-то уехал? удивлённо и часто задавала мне вопросы бабушка. Для жителей заброшенной деревушки в российской глубинке гость из столицы был большим человеком, и новость быстро облетала все дворы.
Ближе к вечеру в гости пришли соседи, все преклонного возраста. Они с нескрываемым любопытством рассматривали меня, расспрашивали о столичной жизни, интересовались вопросом повышения пенсий.
С открытой русской душой, оторванные от основного мира, в этом отдалённом уголке России они казались заброшенными, но та необычная окружающая земная красота делала жителей деревушки добрыми и счастливыми. Они радовались всему: протекающей в задумчивости речушке, старенькому деревянному колодцу, который, словно журавль, украшал их единственную улицу, почерневшим от времени старым соломенным крышам и особой тишине, от которой на душе становилось тепло и спокойно.
Побродив по деревне, я забрался на сеновал, где сладко, по-детски заснул. Стоило только заняться ранней заре, как после короткой ночи неожиданно проснулась вся природа, и солнечные лучи, брызнувшие из-за косогора, скользнули по моему лицу. Я слез с сеновала и вышел из старого деревенского сарая.
Не успев пройти и несколько шагов, я ощутил, как мои босые ноги погрузились в зелёную траву, с которой, словно грозди винограда, свисала прохладная утренняя роса. Умывшись ею и сорвав налившиеся соком румяные яблоки, которые заменили мне завтрак, я тронулся в обратную дорогу.
Идти мне пришлось долго. Но я не чувствовал усталости, любуясь необъятной Россией. На бескрайних зелёных заливных лугах, уходящих за горизонт, стояли только что сложенные в аккуратные ряды стога сена. Не часто, но встречались погибающие деревни со старыми покосившимися избёнками, в которых ещё чудом теплилась жизнь, поддерживаемая старыми добрыми людьми.
Нищие вымирающие деревни в самом центре России, позабытые старики, судьбы которых никого не волнуют. От безнадёжности в поисках счастья молодёжь подалась в города. И только пожилым людям было некуда деваться, а потому, смирившись со своей судьбой, они оставались доживать дни в покосившихся избёнках.
Я долго брёл по большаку, не зная, куда и зачем. Эту уходящую вдаль дорогу я сравнил со своей судьбой, которая вела в неизвестность. У меня не было выбора, путь был единственный и вёл только вперед. Я шёл по нему с надеждой и верой, что он правильный. Шёл я долго, время было уже далеко за полдень, июльское солнце безжалостно и нестерпимо обжигало лицо, ноги устали, но я знал, что должен был осилить этот путь, вместе с которым преодолевал и себя.
О, Русь моя, омытая росою,
Простор полей, стога в ночи глухой,
Как хочется мне быть всегда с тобою,
И любоваться нежной красотой!
Ты родилась с зарёю на рассвете,
И лунный свет поник перед тобой,
За боль твою хочу я быть в ответе
И не ищу в душе своей покой.
***
Когда в стране началась перестройка и на верхах делили власть, отношение к обществу, особенно к бездомным и нищим, стало более чем безразлично. Законы и права на личную собственность стали давать трещины. Нищих и бездомных на улицах наших городов стало появляться всё больше и больше.
В то время в России еще вчера защищенные государством и обществом рабочие, колхозники, техники, инженеры вдруг остались без работы, оказались без жилья и стали изгоями в обществе. Бездомность стала национальной проблемой, настоящим бедствием общества.
Весна для бездомныхчто дождь в засуху, даёт им веру в лучшую жизнь. Кто смог выжить в зимнюю стужу, не замёрзнув на свалках, в подъездах или полусырых подвалах, сейчас, как первые подснежники, потянулись к весеннему и не совсем ещё тёплому солнцу. Для них оно теперь стало спасением, подарив надежду и немного счастья.
Теперь им не надо искать тёплый ночной угол. Их ночлегом стало любое место под открытым небом. Но чаще их можно было видеть там, где большой людской поток: около православных храмов, крупных торговых центров, на привокзальных площадях.
В свете солнечных весенних лучей на фоне сверкающих куполов церкви они особенно выделялись в своей грязной и оборванной одежде. Именно здесь нищим подают больше, чем в других местах, и поэтому места у храмов считаются доходными. Нищие готовы часами понуро сидеть здесь в ожидании очередной милостыни, не замечая друг друга.
У каждого из них своя непростая и никому не известная судьба, которая выбросила их на задворки жизни.
Одна из женщин, скрючившись в невероятной позе на картонном ящике, повторяла давно избитую фразу: «Люди, помогите и простите меня!» За что её нужно было простить, я так и не смог понять. Не мылась она, наверное, очень давно, так как на голове ее был невообразимо грязный платок, из-под которого выглядывали жёлтые космы.
«Новый русский нищий» клише, которым стали обозначать представителей различных социальных групп России, резко обнищавших (обедневших) в 1990-е годы, после распада Советского Союза. Термин обычно используется в уничижительном значении: новыми русскими нищими называют одиноких пенсионеров, а также работников с заработной платой ниже прожиточного минимума, утративших всякую веру в справедливость. Они также часто являются объектами окончательного ограбления криминальными элементами, в результате чего лишаются жилья, документов и превращаются в бомжей.
Судьба подчас не щадит никого, среди нищих можно увидеть и молодых, и пожилых людей, и мужчин, и женщин, отличить которых в невероятно грязных одежонках иногда бывает сложно, для них существует только один ярлыкНИЩИЕ! В многолюдных местах их так много, что перестаёшь замечать, как они продолжают тянуть свои руки, прося милостыню.
Спускаешься в подземный переход, а там на ступеньках стоят убогие подростки и согнутые нуждой старики, некоторые из них выкинуты на улицу родными детьми.
Но одни люди проходят мимо нищих с недовольством, а другие с презрением, лишь единицы готовы помочь, небрежно бросая в грязные ладони гроши.
Присел рядом со знакомым. Жарко. Снял шапку, чтобы утереть пот. Наблюдаю за одним из нищих. Он долго и понуро бродит в переходе и, видимо, устав, садится прямо на грязные ступеньки. Мимо снуют люди, не обращая на него никакого внимания и не задумываясь о том, что могут сами стать такими же нищими и бездомными. И лишь одна новомодная дама, презрительно посмотрев в его сторону, что-то буркнула себе под нос.
И в этот самый момент старческая рука бросает в мою шапку сторублёвку. «Прости, сынок, всё, что могу» Рядом со мной, опираясь на палочку, стояла старенькая бабушка.
Ещё один пенсионер, проходя мимо, вопросительно посмотрел в глаза: «Как же так, сынок, стыдно должно быть»
В душе что-то перевернулось, захотелось убежать из этого потускневшего в моих глазах мира, туда, где нет чувства стыда, нищих и бездомных, где не ощущаешь плевок и презрение, брошенные в твою сторону.
Рядом в луже купается белоснежный голубь, в лучах солнца тщательно чистит свои перышки и словно наблюдает за мной. Я от души ему завидую, потому что он не как мы, а птица свободного полёта, которая не зависит от общества и не живёт по его законам.
Хочется сбросить с себя эту грязную и вонючую одежду, искупаться в речке, смыв с себя накопившуюся обиду и незаслуженные унижения.
***
Приближалась великая Пасха, сотни людей потянулись в церкви. Собрался и я в ближайший храм, захотелось увидеть, как встречают этот великий праздник.
Подойдя к церкви, я увидел знакомых мне бездомных, просивших милостыню. Из открытых дверей храма, почти полностью забитого людьми, раздавалось песнопение. Осторожно войдя в церковь, я встал почти на входе, не решаясь войти внутрь, так как мой внешний вид был далеко не приличный, да и мои глаза, как мне казалось, говорили о многом.
Так я простоял больше часа, наблюдая за проходившей службой, пока какая-то бабушка не протянула мне крашеное пасхальное яйцо. «Христос воскресе», тихо сказала она. От неожиданности я растерялся и уже почти вслед крикнул: «Востину воскресе».
Держа пасхальное яйцо в своих ладонях, я ещё долго стоял и смотрел на входивших и выходивших из церкви православных верующих. Если молодые пары, входя и выходя из храма, о чём-то оживлённо беседовали, то пожилые люди, приостановившись и перекрестившись, проходили молча.
Когда к прихожанам вышел священник и стал окроплять принесённые куличи и яйца святой водой, я скромно продвинулся вперёд, держа в руках единственное пасхальное яйцо. К священнику было трудно пробраться, но мне очень хотелось, чтобы в этот день святая вода попала и на меня. С большим трудом я протиснулся вперёд. Мне повезло: несколько капель упали на мою одежду и лицо. Желания их смахнуть не было, мне было приятно и радостно ощущать их на своём лице.
В этот день многим бездомным и нищим повезло, почти каждый из тех, кто был около церкви, имел около десятка яиц, а некоторыеи куличи. Вечером, собравшись на вокзале, они делились своими впечатлениями, которые внесли в их однообразную и серую жизнь частичку радости от Светлой Пасхи.
Я был сильно голоден, но пасхальное яйцо долго не трогал, проходил с ним в кармане почти целый день и только под вечер решил его съесть. Было оно окрашено в зелёный цвет и показалось мне очень маленьким. Поэтому ел я его медленно, вкушая каждый кусочек, который буквально таял у меня во рту.
Если в детстве на Пасху с соседскими ребятами в деревне мы собирали почти по ведру пасхальных яиц, а потом хвастались друг перед другом, то сейчас у меня оно было одно-единственное и поэтому, наверное, казалось таким вкусным и дорогим. И ещё я был очень уверен в том, что оно принесёт мне счастье.
***
Книги я любил всегда. Ещё в детстве я так зачитывался до ночи «Тихим Доном», что даже пропускал в школе занятия. Вот и сейчас у меня в сумке было «Золотое путешествие Синдбада», название этой книги соответствовало моему образу жизни. Путешествие, конечно, у меня было, но не «золотое», и никакой я был не Синдбад, а заплутавший в поисках счастья странник.
Когда я попал в безвыходную ситуацию, попытался продать книгу прохожим, чтобы купить хоть немного хлеба. Но меня сторонились, и в результате мои надежды на сытную еду стали медленно угасать. Я вновь шёл по незнакомому и чужому мне городу, не замечая прохожих и мчащихся мимо машин, думая о смысле жизни.
Погружённый в раздумья, я не заметил, как очутился на проезжей части. Неожиданно передо мной промчалась большая грузовая машина, почти задев лицо, за ней следовал прицеп. Неведомая сила отбросила меня в сторону. Я встал, оглядываясь вокруг, думая о том, жив ли я. Вокруг по-прежнему сновали люди, всё так же проносились машины. «Может, я хотел покончить свою жизнь самоубийством?» подумал я и испугался своей мысли.
Я знал, что это большой грех, и никогда бы так не поступил. Я просто не думал о своей жизни и отдался судьбе. Ведь не обязательно целенаправленно готовить самоубийство. Так просто, ни о чём не думая, без боли и страха её лишиться. Может, так и кончают свою жизнь тысячи людей, неосознанно, а получается всё равно самоубийство. Я отыскивал для себя ответ. Он пришёл сам, неожиданный и правильный.
Жизнь продолжается, и я должен преодолеть эти трудности. «Пусть я голоден, мне негде ночевать, нет будущего. Зато я вижу этот мир, который дан мне Богом. Я жив, значит, счастлив?» размышлял я, вдыхая весенний воздух, наполненный жизнью и теплом.
В очередной раз мне стало жалко, но не себя, а что-то глубокое внутри. Возможно, это была моя душа, которая хотела, чтоб я жил.
От прошедшего страха по телу пробежали мурашки, а сердце забилось в радостной истоме. В этот миг я почему-то сравнил свою жизнь с потерянной в детстве игрушкой, которую так и не нашёл.
Оглянувшись, я увидел толпы людей, проходивших мимо, которым не было дела до моих проблем. Даже если бы я умер, подошли бы несколько человек, повздыхали, вызвали «скорую» и милицию, а потом всё забыли. А меня без паспорта, наверное, похоронили бы безымянным на каком-нибудь кладбище, и никто бы уже не вспоминал обо мне.
Говорят, жизнь человека бесценна. Но ценность она имеет в отношении к ней нас самих, в том, что мы хотим в ней увидеть. Слово «жизнь» почти все произносят одинаково, но смысл и отношение к ней у всех разные. Одним словом нельзя выразить всё то, что связывает с ней, с пониманием мира и теми мыслями, которые к нам приходят. Для ребенка слово «жизнь» не имеет особого значения.
Для нищих жизньэто выживание. Еда и тёплый угол, которые они ищут почти каждый день. Часто их жизнь ничего не стоит, а возможности думать о счастье у них меньше, потому что оно далеко от них. Им проще думать о Боге, который им кажется ближе. И от этого их жизнь приобретает совсем другой смысл, потому что то общество, которому они были когда-то нужны, оказалось для них чужим и далёким.
***
В тот день сама судьба послала мне удачу. Пахло весной, природа тянулась к солнцу, светившему так ярко, что вся жизнь, казалось, была насыщена радостью и счастьем. Я почему-то подумал о том, что в этот день мне должно повезти и я смогу чего-нибудь поесть. Но где взять деньги?
«А вдруг я найду кошелёк?» осенила меня нелепая мысль, от которой потеплело на душе. В голове промелькнули разные планы: гостиница, душ, чистая постель. Но со временем мои желания поутихли. И я, как колхозная лошадь Савраска, понурив голову, брёл по незнакомым мне улицам.
Заканчивался ещё один день, и очередная бездомная ночь не предвещала ничего хорошего. Почему-то вспомнились церковь Покрова-на-Нерли, где я поставил свою первую свечу, приятное томление души и то чувство, которое я впервые испытал к чему-то более высокому и светлому.
На память пришли слова из молитвы, услышанные в церкви, и я, опустив глаза, по-прежнему всё же что-то пытался найти на тропинке, по которой шёл.
И вдруг я заметил кем-то потерянные пять рублей и словно остолбенел от увиденного. «Ошибся, подумал я. Просто показалось». Зачем-то отвёл взгляд в сторону и снова взглянул на тропинку, где лежали деньги.
Схватив их и оглядевшись по сторонам, я, словно ребёнок, боясь потерять, сильно зажал их в кулак и так прошёл несколько метров. «А вдруг там ничего нет?» мелькнула мысль. С большим трудом я разжал пальцына ладони лежали деньги. Радости и счастью моему в этот вечер не было предела.
Бодро и важно войдя в первую попавшуюся булочную, я уверенно подал деньги продавщице и купил буханку хлеба. Выйдя из магазина, разломил её пополам, одну половинку бережно положил в свою котомку. Я шёл по улице и ел хлеб. Он был таким вкусным и необычным, что сразу вспомнилось детство. Когда мама работала на пекарне, я ел такой же свежий и горячий, только что из печки хлеб.
Пели птицы, светило яркое весеннее солнце, и моему мимолетному счастью, казалось, не было предела. Но оно постепенно угасало, так как половинка буханки хлеба, которая была у меня в руках, быстро заканчивалась, но радовала ещё другая половинка, которая лежала в котомке.